Снег пошел

Гермиона резко раскрыла глаза и, тихо постанывая, повернулась на бок. Голова нещадно болела, и девушка в очередной раз начала сетовать на отсутствие нужных ингредиентов для Бодроперцового зелья. Она почувствовала утомительную боль в костях, пояснице и висках, а тонкая футболка была влажной. Ощущение отвратительного першения в горле не отпускало, и девушка решила выйти и попить воды. Переодевшись и накинув самый теплый свитер, Гермиона выглянула из палатки и наткнулась за озабоченный взгляд Гарри, который был замутнен усталостью, грустью и непониманием. —Тебе не лучше? — осторожно спросил друг, поправив книгу на коленях. Гермиону кольнуло чувство вины, так как из-за ее резкой болезни Поттеру приходилось третий день подряд дежурить возле палатки, несмотря на то что Гермиона была уверена в действии защитных заклинаний. Девушка поправила свитер и нащупала палочку в заднем кармане джинс. —Все, -от сна и болезни голос был хриплым, поэтому Гермионе пришлось прокашляться, что не добавило уверенности ее словам, и Гарри почти насмешливо приподнял брови, — все нормально, я почти выздоровела, — Гермиона вдохнула морозный воздух и снова зашлась в приступе кашля. Гарри встал, отложив книгу и подойдя к подруге. Рон, покинувший их около недели назад, пошатнул уверенность обоих, и резко заболевшая Гермиона не сильно помогала вернуть им понимание ценности данной миссии: Поттер все больше и чаще думал о том, что нужно вернуться, но основная проблема была в том, что возвращаться было некуда. Гермиона взглянула на друга красными глазами и тут же отвела взгляд. Она и сама сомневалась в том, что они смогут добиться успеха в поисках крестражей, просиживая время в палатке посреди леса, но откладывала принятие решения до своего выздоровления. Ей было стыдно признаться, что она в какой-то степени была согласна с Роном, который, пусть и под действием медальона, наговорил гадостей. —Гарри, я целыми днями сплю. Давай я посмотрю за палаткой? , — неуверенно начала девушка, — Мне правда лучше, а тебе было бы неплохо отдохнуть. Хотя бы пару часов. Гермиона продолжала смотреть куда угодно, но не на друга. Потому что тот подозрительно сузил глаза и внимательно всмотрелся в лицо девушки. —Нет, иди еще поспи. И на твоем месте я бы перестал беречь зелья и хоть немного подумал бы о себе. Тон Поттера был жестким, а Гермиона, прекрасно знающая своего друга и редко встречающая его таким непоколебимым, удивленно посмотрела в изумрудные глаза. —Гарри, я тебе уже много раз говорила, что запас зелий не вечен. И у меня обычная простуда, тратить на нее зелья мне не хотелось бы. Думаю, завтра можно будет пройтись по лесу и посмотреть, что растет тут из трав, а там уже, наверное, что-то можно будет сварить. Пожалуйста, иди отдохни, как только ты проснешься, мы сменимся. —Хорошо, но медальон останется при мне, — упрямо заявил Поттер и несколько раз проморгался. Отсутствие сна давало о себе знать, и Гермиона, несмотря на свое плохое самочувствие, искренне желала другу хоть немного отдохнуть. Она кивнула и, еще раз поправив свитер, присела возле дерева, облокотившись на него спиной. —Иди, Гарри. Чем быстрее ляжешь ты, тем быстрее потом я пойду отдыхать, — попыталась пошутить девушка, но натолкнулась лишь на закатывание глаз друга. Тот потопал в сторону палатки, озираясь по сторонам. Гермиона оглянулась вокруг. Тишина. Тишина была такая, что она давила на уши, словно вакуум. Тишина залезала в голову и опустошала, опустошала все мысли, создавала беспросветную пустоту и оставляла только одно — эмоции. Гермиона закрыла глаза. И чувствовала. Страх. Страх того, что они идут по ложному пути и не смогут достичь результата. Боль. Боль, словно предательство, опоясывала ее голову, не давая возможности упорхнуть от нее. Боль от ухода Рона отдавала в голове чувством безысходности и пониманием того, что друг был прав. Печаль. Уныние. Меланхолия. Тоска. Тоска. Она скучала. Она запрокинула голову и столкнулась затылком о дерево, и головная боль снова отозвалась неприятным напоминанием болезни. Она хотела к нему. Она хотела уткнуться головой в крепкое плечо и чтобы ее погладили по спине в успокаивающем жесте. И пусть он никогда так не делал, она знала — именно сейчас он простит ей ее слабость и позволит быть жалкой. Она хотела, чтобы он позволил ей эту слабость. Всхлипнув и снова зайдясь в приступе дикого кашля, Гермиона проронила слезу. Пустота внутри не хотела заполняться, да и заполнить ее было нечем: эта чертова тишина не оставляла шансов. Она хотела бы выдумать что-то хорошее, но получала только эту тишину и тоску. Откашлявшись, Гермиона вскинула голову и посмотрела на звездное небо. Единственное чистое и дарящее надежду. Девушка подумала, получилось бы у нее сейчас вызвать Патронуса. Наверное, нет. Невербальная магия давалась ей легко, но это были довольно простые заклинания, да и она вовсе не была уверена, что Патронуса можно сотворить таким образом. Поэтому, чихнув, она достала палочку и, вычертив в воздухе руну, произнесла заклинание. Не получилось, даже пресловутый огонек на кончике палочки не появился. Сдаваться Гермиона не хотела, и около получаса вычерчивала незаконченный круг, почти зигзаг, который прекрасно знала еще с шестого курса. Когда у нее на конце палочки начало вырисовываться голубое облако, вдалеке послышался хлопок. Девушка вскочила и удобнее перехватила палочку, вглядываясь в темноту, но при этом поглядывая на палатку. Гарри спал. Пожиратели постоянно бродили где-то рядом: они словно чувствовали, что могут найти их в том или ином месте, хотя Гермиона постоянно придумала новые локации для их перемещений. Вдалеке она увидела свет палочки, который освещал высокого волшебника в черной мантии. Присматриваясь к фигуре, можно было сказать, что его волосы практически светились в темноте: настолько они были светлыми и так отражали лунный и звездный свет. Гермиона затаила дыхание. Она не видела его почти два месяца, и сейчас не могла быть уверена в том, что это он. Возможно, приспешники темного мага или Пожиратели прочли его мысли и теперь знают о них. И могли притвориться им, чтобы выведать… Но Гермиона внимательно вглядывалась в лицо стоящего вдали человека и увидела его глаза. Нет, она не должна сомневаться. Она попыталась набрать полные легкие воздуха, чтобы окликнуть тень, но подумала о спящем в палатке друге и, сложившись пополам, снова закашлялась. Человек, стоящий за пределами их защитных чар, не мог видеть и слышать ее, но она была уверена, что на секунду его взгляд задержался на ней. Выпрямившись, девушка потерла покрасневшие воспаленные глаза, направила палочку на палатку и пробормотала заклинание распознавания и сделала несколько шагов вперед. Теперь она сможет найти их лагерь, в то время как никто больше не различит в темноте леса очертания их местопребывания. Она шла тихо и очень осторожно, на случай если ошиблась. Если тот, кто перед ней, на самом деле окажется не… —Драко, -почти прошептала девушка, смотря на повернувшегося к ней спиной парня. Видимо, он чувствовал ее энергию, но не мог понять точное расположение, поэтому пытался пройти по периметру. Он услышал. Очень, очень медленно человек в черной мантии начал поворачиваться, будто боялся упустить момент и просмотреть девушку. Он наткнулся на нее взглядом, и мир для обоих перевернулся, остановился, замер, пустился на всей своей скорости в бездну и потянул их за собой. Девушка осторожно ступала вперед, боясь моргнуть: настолько ей казалось это зрелище невероятным и нереальным. Он стоял на месте, словно боялся шелохнуться, но его упрямо сжатая челюсть и нахмуренный взгляд выдавали лишь недовольство, иных эмоций на его лице не было. Он был зол. Гермиона остановилась, не дойдя до него буквально несколько шагов. Страх, нервозность, скручивающие ее внутренности, отдающие пульсацией в голове и дрожью на кончиках пальцев, выворачивали наизнанку, и ей хотелось закричать, заплакать, выплеснуть эту бурю, добиться поддержки от того, кто стоит перед ней, но она знала, что так нельзя. Не сейчас. Сердце колотилось так, словно она пробежала через весь лес, чтобы оказаться здесь, хоть ее ноги и не пронесли ее больше чем за тридцать метров от их лагеря. Она хотела обернуться и посмотреть, действует ли ее заклинание, найдет ли она путь обратно, но не была смелой настолько, чтобы отвести взгляд. Серые льдинки, которые едва заметно блестели из-за расширенных бездн зрачков, оценивающе прошлись по ее силуэту, и острые скулы на челюсти выступили настолько, что хотелось порезаться о них и порезать свое сердце — это он мог ей позволить, он всегда позволял ей ранить свое сердце о себя. Он тяжело вздохнул, и Гермиона, наконец, зажмурилась, но не от эмоций: новый приступ кашля заставил ее прижать кулак к губам, а другую руку к груди, настолько сильный, что ей казалось, что легкие сейчас разорвутся. Как и ее сердце, но ей казалось, что это сердце уже настолько разорвано, что и драть там уже нечего — клоки мышечных тканей и кровь, там даже от сосудов ничего не осталось, они сгорели в агонии. Когда ведьма, наконец, смогла глубоко вдохнуть и убрать руку от лица, она почувствовала прикосновение ледяной руки к своей шее. —Грейнджер, -тихо произнес до боли знакомый голос, который, как кислота, разъедал ее кости, разрывал сухожилия и сращивал их обратно. Она посмотрела на него помутневшими от слез глазами. Ей надо было собраться, но она была вымотана, слаба и потеряна. Ей не хотелось собираться, пусть весь мир соберется вокруг нее: она посмотрит на этот хоровод, а затем упадет, бессильно поджав под себя конечности и продрав свое горло истошным криком. Она почувствовала осторожное прикосновение к губам, серые глаза внимательно осматривали ее. Меж бровей пролегла глубокая морщинка, и Гермиона позволила себе едва коснуться ее пальцем, чтобы разгладить. Он поднял взгляд с ее губ на глаза, и ее сердце, то самое, от которого остался лишь ошметок, остановилось. —Тебя ищет вся магическая Британия, -вкрадчиво начал он, —но им нет смысла тебя ловить — ты сама себя уничтожишь. Его голос был тихим, без единой угрозы, но и переживания Гермиона в нем не услышала — только разочарование. Она отвела взгляд, все еще ощущая не шее его руку. —Я простыла, -хриплым голосом произнесла девушка.—Ночью холодно, и согревающие чары не спасают. Драко глубоко вздохнул и, убрав руку, достал палочку. Он достал из кармана маленький предмет, который небрежно бросил на землю, и взмахнул палочкой. Кресло. Он наколдовал кресло. Вальяжно отойдя от нее, он устроился на этом самом кресле и, тяжело вздохнув, не менее тяжело посмотрел на нее. Гермиона усмехнулась от абсурдности вида: Драко Малфой, сидящий на роскошном позолоченном кресле прямо после нищего леса. Он ответил на ее ухмылку такой же кривой улыбкой, а затем склонил голову набок. —Иди сюда, -ей казалось, что он молил ее, хотя сам был уверен, что его голос звучит властно. Это было самое сложное в отношениях с Драко Малфоем: он знал свою слабость и презирал ее же. Он маскировал ее под жестокость, но за этой жестокостью всегда стояло только одно — обеспокоенность. Обеспокоенность за нее. Гермиона потопталась на месте и неуверенно подошла вплотную, уперевшись ногами в его колени. Она не успела подумать, потому что он резко схватил ее, устроив на себе. Девушка даже не охнула, когда он навел палочку на нее и что-то пробормотал. Сначала стало страшно, а потом… —Нет, Грейнджер, я ошибся. Я лично убью тебя. …еще страшнее. Он придержал ее левой рукой, пока начал доставать из мантии большой сверток и мешочек. Как только копошение прекратилось, он удобнее разместил ее на своих коленях, прислонив спиной к своей груди и уложив ее голову себе на плечо. —Самая умная ведьма тысячелетия не догадалась взять с собой мешок с зельями? , -беззлобно спросил он, развязывая мешок. Гермиона с любопытством повернула голову, чтобы лучше видеть его содержимое, но снова зашлась в приступе кашля. Драко что-то бормотал под нос, пока доставал несколько склянок. Он ощупал ее голову на наличие температуры, а Гермиона в это время запрокинула голову на его плечо и хрипло дышала. Нос тоже был заложен. Он отложил четыре зелья на сверток и, завязав мешок, положил его обратно в мантию. —Пей, порядок любой, но зеленое — самое горькое, -приобняв ее рукой за талию, произнес Драко. Гермиона глубоко вздохнула. У нее были все эти зелья, но в начале зимы, не зная, сколько времени они проведут в бегах, не хотелось их расходовать. Она задумчиво закусила губу, вертя одну из склянок пальцами. —Они нагреются сейчас от твоих рук, Грейнджер. У тебя жар, почему ты вообще на улице торчишь? , -уже раздраженно сказал Малфой, поведя плечом, отчего шея девушки выпрямилась. —Пей. Она начала опустошать одну банку за другой, иногда прерываясь на кашель, иногда — борясь со слезами от горечи и остроты зелий. Драко терпеливо ждал, играя с кончиками ее волос. Спустя пару минут после того, как она отдала ему пустые склянки, а он небрежно спрятал их в карман, ей действительно стало лучше, а посветлевший рассудок подкинул ей ощущение реальности. Она выпрямила спину. Драко Малфой, самый молодой Пожиратель, в доме которого живет сам Темный Лорд, гладит ее по спине и опаивает зельями от простуды. Она вспомнила день перед тем, как он должен был направляться на Астрономическую башню. Она не знала, какая миссия ждет его, но была причиной, по которой он туда не явился. «—Чертова грязнокровка! Я сказал тебе, отстань от меня! Что ты делаешь? Ты думаешь, что это поможет мне! Это не поможет ни мне, ни моей семье, Грейнджер! Отпусти меня немедленно. Я никогда тебе это не забуду, магловское отродье!..». Еще много слов в тот вечер он высказал Гермионе, пока она, плача и кусая указательный палец, смотрела на связанного Малфоя. Его палочка была у нее в кармане, и отпустила она его только когда увидела Черную метку и загоревшийся дом Хагрида. Он вскочил, выхватил свою палочку и, прижав ее к стене, произнес лишь два слова: «Я ненавижу тебя». Потом ударил кулаком по каменной кладке рядом с ее головой и сбежал. Кислота, которую он вогнал в кровь Гермионы, пульсировала, не давая ей дышать. Она умоляла о пощаде, умоляла саму себя прекратить это безумие, но даже самый рациональный ум сложит свои полномочия, когда так отчаянно болит сердце. —Зачем ты здесь? , -шмыгнув носом, спросила девушка. Она почувствовала его руки меж лопаток, и, хоть простуда начала отступать, мерзкое чувство пробиралось все дальше и дальше, исходя от его ладоней по всему телу. Ощущение предательства. Он молчал, продолжая гладить ее по спине. Мурашки, пробежавшие по ее шее, свидетельствовали о том, что ей было либо приятно, либо категорически наоборот. И она сама не могла ответить. —Драко, зачем ты пришел? , -громче спросила она, и в ее голосе послышались плаксивые нотки, которые он так не любил. Он еще раз глубоко вздохнул и попытался прижать ее к себе, но она увернулась. —Я догадался, что вы можете быть здесь. И решил проверить. У Гермионы похолодело в желудке. Неужели их так просто найти? —Как ты понял, где мы? , -ее голос дрожал, когда она задавала вопрос. Он ответил не сразу, продолжая играть с ее волосами. —Твои духи. Я прочел воспоминания одного из егерей, и там отчетливо слышались твои духи. Гермиона застыла, даже перестала дышать. Такая глупая осечка, о которой она догадалась почти сразу же, могла привести к их разоблачению. Зелья действовали, Гермиона уже чувствовала себя намного лучше, поэтому ломота, пропадая из тела, оставляла лишь напряжение от того, что она знала, на чье плечо сейчас опирается. На плечо того, на кого ей нельзя было положиться. —Успокойся, Грейнджер. Я стер эти воспоминания у бедолаги,-он усмехнулся.—Расскажи мне, как вы проводите это восхитительное время, шатаясь по лесу и проживая в продуваемой палатке. Она хотела встать, повернуться к нему и отколотить, вмазать самую сильную пощечину и потом еще пнуть ногой прямо в солнечное сплетение. Вместо этого Гермиона немного расслабилась, позволив его рукам прижать ее к себе, и, упуская важные моменты типа крестража, дома на Гриммо, детали проникновения в Министерство. Он внимательно слушал, не двигаясь, но к концу ее монолога она поняла, что ей нужно кое-чем хоть с кем-нибудь поделиться. —Рон ушел,-очень тихо произнесла она. Почувствовал, как Драко напрягся, она немного пожалела о своем порыве, но гнетущая внутри пустота, которую Гарри никак не мог помочь заполнить, требовала, чтобы Малфой отчитал ее рыжеволосого друга, назвал его трусом и подлецом, предавшем своих друзей. —Правильно сделал,-ответил парень совсем не то, что Гермиона хотело от него услышать. Она чуть отстранилась, чтобы посмотреть в его лицо. Он с непроницаемым видом выдержал ее взгляд.—Вас ищут. Усердно ищут. Я бы не советовал попадаться никому из егерей, а Уизли, который лежит у себя дома, в конце концов выздоровеет... Гермиона отчего-то облегченно выдохнула. А потом снова напряглась. Он посмотрел на нее, подняв левую бровь. Может ли она доверять ему? Вдруг он пришел за Гарри, а сейчас отвлекает ее внимание? Казалось, внутренняя борьба заставит ее душу расколоться на две части, потому что доверчивая Гермиона, влюбленная в слизеринца, твердит, что ему можно верить. А настоящая гриффиндорка, которая призывала ее действовать рационально, говорила бежать. И жаль, что разум здесь снова проиграл. —Он... это не он лежит у них в доме,-быстро произнесла она, будто надеясь, что Драко не услышит. Но он услышал. —А Уизли оказался не так туп, как можно было было подумать,-удивленно приподняв на секунду брови, его губы скривились в насмешке. Гермиона не удержалась: осторожно приблизившись, она провела костяшками пальцев по его губам. Он тихо выдохнул и прикрыл глаза, а когда она убрала руку, резко распахнул их. —То, что он бросил вас с Поттером вдвоем в чертовом лесу в одной палатке, автоматически изгоняет его с львиного факультета. Трус. Прижав ее к себе, Драко осторожно провел ладонью по ее плечам. —Я бы предпочел остаться в этом лесу, чем возвращаться в тот мир,-тихо сказал он. Гермиона хмыкнула. —Расскажи мне, что там,-попросила она. Драко пожал плечами и, хоть она и не видела его лица, Гермиона была уверена, что он горько усмехнулся. —В школе господствуют близнецы Кэрроу - самые противные существа из всех, что я видел. Клянусь, даже тролли не настолько противны, как они. В Мэноре обитает безносый урод, который отравляет жизнь моей матери и меня. Отец, которого они вытащили из тюрьмы, выжил из ума. Поверь, Грейнджер, тот мир тебе не понравился бы. Драко размеренно дышал, продолжая гладить девушку по руке. Она что-то сонно мычала про то, как они выживают в лесу, про неудачную охоту на птиц и кроликов, а также про смешную попытку Гарри порыбачить. —Грейнджер, ты меня поражаешь. А Акцио не пытались использовать? Гермиона на секунду застыла и несколько раз проморгалась. Он усмехнулся. Тихая беседа продолжалась долго, и за это время Гермиона испытывала все большее и большее облегчение, за которым, как она знала, придет невероятнейшее отчаяние. Когда он уйдет. Она печально вздохнула, а руки Драко обвились вокруг нее, плотнее прижав к себе. —Я долго думал...,-начал было он, но замолчал, когда она глупо хихикнула. Малфой посмотрел на нее с долей сочувствия.—Такая ты школьница, Грейнджер. —Я, в отличии от тебя, школу бросила, взрослый Драко Малфой. Он лишь закатил глаза, а потом, посерьезнев, продолжил. —Мне не следовало говорить тебе то, что я сказал в тот вечер. Гермиону словно ударило током. Последний раз, когда они виделись, он убивал ее словами, в то время как у нее была лишь одна цель - спасти его. —Я был зол и напуган. У меня была миссия, которую я не выполнил, и я не знал, каковы будут последствия. Но даже при этом ты не заслужила тех слов, которые я произнес. Девушка замерла и, казалось, перестала дышать. Несколько минут он гладил ее по спине, а затем мягко коснулся непослушных кудрей и прислонил голову к ее уху. —Прости меня, Гермиона. И вот здесь шар, который был эпицентром ее боли, взорвался. Она плакала, шептала какие-то признания, жаловалась, проклинала новый режим, рыдала о родителях. Он слушал ее и просто прижимал крепче к себе, стараясь подавлять свои эмоции не с помощью окклюменции, а только для сохранения ясного рассудка, чтобы поддержать ее. Он позволил ей. Прошло несколько десятков минут, прежде чем она успокоилась. Он был рядом, и даже когда он уйдет, он будет с ней. Она знала. Услышав копошение в палатке, Гермиона взглянула в серые глаза. —Мне надо идти. Если он проснется и не найдет меня, устроит скандал, а потом допрос. Драко кивнул. —Мне тоже пора,-произнес он. Когда девушка встала с его колен, он уменьшил кресло, убрал его в карман и вытащил те самые сверток и мешочек. Протянув ей их, он сглотнул.—Здесь зелья, кое-что из теплых вещей, пара амулетов и книги. Да, не смотри на меня так, я взял тебе книги. Все максимально безопасно, они никак не отслеживаются. Ты можешь отказаться, но я был бы тебе признателен, если бы ты приняла их. Она снова посмотрела в его глаза, которые уже не казались такими непроницаемыми. В них плескалось беспокойство. За нее. Она кивнула и приняла все из его рук. Он подошел к девушке и крепко обнял ее, выдохнув так, словно все это время не дышал. —Береги себя, Грейнджер. И измени уже этот чертов мир: на Поттера и тем более Уизли совсем нет надежды. Он отстранился, а она улыбнулась. Искренне улыбнулась впервые за долгое время. —Спасибо, Драко,-произнесла она. Он кивнул и начал разворачиваться, когда она, подскочив, схватила его за плечи и едва коснулась губами его губ. Посмотрела на него: сжатые челюсти, нахмуренный лоб... И тогда он подхватил ее крепче, прижав к себе, и поцеловал. Целовал так, словно это было единственное, что давало ему жизнь: будто оторвись он от ее губ, его жизнь оборвется, исчезнет абсолютно все, что для него важно, что ему дорого. Словно все его существование зависит от этого поцелуя. Гермиона всхлипнула, что заставило его сильнее прижаться к ней, перебирая у самой макушки непослушные пряди волос. Она сгорела, но это был тот огонь, который нужен был для создания нового смысла существования. И Гермиона будет существовать. Их поцелуй, который вдохновил их дальше жить и бороться, прервался, когда они оба стали дышать ее глубже, громче... Драко отошел от нее примерно на шаг, доставая волшебную палочку из кармана мантии. —Я верю, что ты сможешь, Грейнджер,-произнес он, печально смотря в ее глаза. Девушка кивнула. И он исчез. Постояв несколько минут на этом месте, смотря в одну точку, Гермиона тяжело вздохнула. А потом улыбнулась. Что-то ледяное коснулось ее щеки, и девушка подняла голову, уставившись на пики темных деревьев и серое небо. Снег пошел. Убрав мешочек в карман, но крепко держа в руке сверток, она достала из кармана волшебную палочку, стараясь не гадать по поводу результата. —Экспекто Патронум!,-негромко, но уверена произнесла Гермиона. Ее улыбка стала шире, когда из палочки вырвалось голубое свечение и вокруг нее начала скакать призрачная выдра. Девушка развернулась и пошла в сторону палатки. Зайдя внутрь, она подошла к кровати Гарри и села на край. Друг резко распахнул глаза и вскочил, поправив очки. Привычка спать в очках у него появилась почти с самого начала их странствий - он боялся, что в случае опасности слишком долго будет копошиться в их поисках, вместо того, чтобы действовать. Обнаружив рядом подругу, которая выглядела намного лучше, он успокоился и откинулся на подушки. —Как ты себя чувствуешь?,-немного хрипловато от сна спросил он. Проигнорировав его вопрос, Гермиона крепче сжала сверток в руке. —Гарри, мне нужно тебе кое-что рассказать.