Поцелуи со вкусом глинтвейна и острого том яма

Если быть откровенным, то Тэхён на самом деле очень плох, когда дело касается катания на коньках. Этот навык ему не дается точно так же, как и катание на роликах. Почему-то с детства не получалось, так что к своим двадцати трем годам Ким научился разве что красиво и весьма эпично плюхаться на задницу. Но, тем не менее, это не помешало ему пригласить Чонгука на свидание на каток. Он предложил это спонтанно, почти что сгоряча, в тот момент, когда они с Чоном проходили мимо баскетбольной площадки во дворе среди многоэтажек. Площадка на зиму была залита льдом, чтобы дети могли порезвиться на коньках, ведь играть в мяч в пуховиках не совсем удобно. Чонгук тогда с ностальгией произнес, что давно не катался и с удовольствием встал бы на коньки. А Тэхён, не успев толком подумать, взял и предложил пойти на каток, и у Чонгука так загорелись глаза, что Тэхён просто не смог отозвать предложение. Так что ради будущего свидания ему пришлось тренироваться. Ким заставил Чимина три вечера подряд кататься с ним на коньках, чтобы хоть на толику улучшить свои плачевные навыки, но итог всё равно оказался неутешительным, а если выражаться словами Чимина, то «помочь вообще нечем». И вот они здесь. Сидят на деревянной скамье проката и переобуваются из удобных зимних ботинок в коньки. Тэхён неуверенно шнурует свою пару коньков, исподтишка поглядывая на чёткие выверенные движения рук Чонгука, который сидит в метре от него и ловко управляется со шнуровкой. Кажется, он полон энтузиазма покататься на коньках, чего не скажешь о Тэхёне. Ему страшно идти на лёд, и прежде всего не потому, что он боится больно упасть на лёд, а потому, что не хочется опрофаниться перед Чонгуком. Зря он всё это затеял, однако. — Давай помогу, — для задумавшегося Тэхёна голос Чонгука звучит неожиданно громко и слишком близко, когда Чон наклоняется и, чуть смеясь над неуклюжими движениями парня, перехватывает концы шнурков из рук Кима и принимается шнуровать его коньки, а у Тэхёна от внезапного легкого касания по телу разбежались электрические импульсы и мелкая дрожь. Он слишком нервничает, поймите его. А еще он слишком влюблён. — Готово, — победно сообщает Чонгук, закончив с узлами на коньках Кима, и поднимается, подавая руку Тэхёну, чтобы помочь тому встать. Тэёхен смотрит на Чонгука снизу вверх. У того сияют глаза, губы улыбаются, и весь он выглядит таким счастливым и предвкушенным, что Ким серьезно жалеет о том, что он не может заключить сделку с какой-нибудь ведьмой, как это сделала Ариэль в детской сказке, но только Тэхён обменял бы свой голос не на возможность ходить (с этим у него всё в порядке, слава богу), а на возможность уверенно и изящно кататься на коньках. Но, к сожалению, Тэхён не в сказке, а ведьм не существует, так что ему остается только принять реальность, протянуть Чонгуку руку и позволить ему вести себя туда, где он очень скоро потеряет всякое достоинство и упадет в глазах Чонгука. Буквально. Возможно, не один раз. Всё начинается довольно неплохо — Тэхён отталкивается одной ногой от земли и плавно вкатывается на лёд, при этом инстинктивно напрягшись всем телом. Впрочем, последнего он и не замечает, слишком сконцентрировавшись на звучащих в голове наставления Чимина: колени слегка согнуть, корпус немного наклонить вперед и расслабиться. Но расслабиться не получается! — Всё в порядке? — участливо интересуется Чонгук, плавно объехав Тэхёна и притормозив перед ним. — Полный порядок, — расплывается в очаровательной улыбке Ким, медленно выпрямляясь. Он начинает перебирать ногами, вспоминая наставления Чимина, и медленно, но всё-таки катится по льду. Чонгук едва заметно улыбается, потому что неуверенность Тэхёна так очевидна, но то, как он пытается этого не показывать, настолько трогательно, что Чон из уважения решает не акцентировать на этом внимание и притворяется, что ничего не заметил и ничего не понял. Дальше всё вроде идет хорошо. Ну, хотя бы не плохо, знаете. Тэхён шаг за шагом постепенно начинает чувствовать себя уверенней на льду, и они с Чонгуком даже делают свой первый круг по катку. Киму очень помогает осознание того, что Чон семенит рядом, катается в темпе Тэхёна, хотя последний абсолютно уверен, что Чонгук с лёгкостью может исполнить какой-нибудь лихой трюк из арсенала профессиональных фигуристов. Но вместо этого младший терпеливо едет рядом, улыбается тепло и совершенно очаровательно, иногда протягивает руку помощи, если вдруг Тэхён на мгновение теряет равновесие и начинает шататься на коньках, размахивая руками. Но когда Ким всё-таки, запутавшись в ногах на повороте, неуклюже и не совсем грациозно растягивается на льду, Чонгук помогает ему подняться и, чуть посмеиваясь, спрашивает: — Как давно ты научился кататься на коньках? Тэхён понимает, что его разоблачили, так что он честно признается: — Буквально вчера, — и улыбается смущенно, и Чонгук тает как гребаный лед под солнцем из-за этой улыбки. Добавьте к этому еще по-детски невинный взгляд и румянец на щеках, и поймёте, что Чонгук совсем пропал, потому что Ким Тэхён очаровательный, очаровательный, очаровательный. — Тебе так понравилась идея с катком, — продолжает тем временем Ким, — и я просто не смог признаться, что не умею кататься, так что пришлось терроризировать друга. Чимин тренировал меня три дня. Теперь Чонгук плавится изнутри. Его и без того уязвленное любовью сердце тает от осознания, что Тэхён ради него старался научиться стоять на коньках. Он бы поцеловал его прямо здесь и сейчас, но всё-таки они не одни и всё ещё в консервативной Корее, так что поцелуи чуть позже, а пока Чонгук помогает Тэхёну поправить съехавший шарф и отряхнуться от снега. — Спасибо, конечно, твоему Чимину, — улыбается Чонгук, беря Тэхёна за руки и начиная ход спиной вперед. — Но теперь моя очередь учить своего парня кататься на коньках. Тэхён дарит очередную улыбку Чонгуку и крепче сжимает руки парня. Чон медленно едет спиной вперед, держит за руки Тэхёна, и тот чувствует себя намного лучше — он знает, что Чонгук не позволит ему упасть. Поймает, подстрахует, да может быть даже сам упадет, но не допустит, чтобы Тэхён еще раз рухнул на твердый лед. Вопреки ожиданиям старшего время на катке проходит незаметно. Короткий зимний день сменяется вечером, загораются фонари по периметру стадиона и маленькие лампочки-гирлянды, развешенные непосредственно над катком, отчего всё вокруг заливается мягким медовым светом, и свидание на льду становится ещё романтичнее. И сейчас Тэхён нисколько не жалеет, что у него такие скверные навыки в катании на коньках, потому что именно благодаря им, Чонгук держит его за руку или же приобнимает со спины, страхуя от падения, так что идея пригласить Чона на свидание на каток уже не кажется чем-то ужасным. Замечтавшись, Ким теряет концентрацию, а вслед за ней равновесие и начинает заваливаться назад. Чонгук, страхующий в этот момент сзади, пытается удержать парня, подхватив того за подмышки, но длинные ноги Тэхёна упрямо разъезжаются в стороны и в конечном итоге он оказывается на льду вместе с Чонгуком. Хотя если быть точнее, то это Чонгук на льду, а Тэхён на Чонгуке. И после секундной паузы они начинают смеяться в унисон, даже не предпринимая попыток подняться. Тэхён откидывается на грудь Чона и смеется, закрыв глаза. И его смех удивительно бархатный и тягучий как мёд, и от этого такой чарующий, что Гук перестаёт слышать весь мир вокруг — для него сейчас существуют только Тэхён на его груди и его смех. Желание расцеловать Кима становится всё сильнее, и Чонгук хочет скорее оказаться наедине, чтобы наконец насладиться мягкостью губ своего парня. — И в конце концов, побеждает гравитация, — отсмеявшись, заключает Тэхён. Он снова поправляет съехавшие шарф и шапку и отрывается от чонгуковой груди, но остается сидеть на льду и разворачивается вполоборота к Чону. — Не ушибся? — спрашивает он, внимательно сканируя подвисшего Гука. У последнего сил хватает лишь на то, чтобы отрицательно покачать головой в ответ. Чонгук берет себя в руки, когда Тэхён начинает семенить ногами в попытках подняться, и резво соскакивает на ноги, чтобы помочь Киму встать. — Спасибо в миллионный раз, — неловко смеется Тэхён, машинально крепко хватаясь за руку Чонгука, и тот не то чтобы против. — Устал? — заботливо спрашивает Гук, когда Тэхён рядом с ним тяжело вздыхает. — Немного, но если ты хочешь, мы можем покататься еще, всё в порядке. Чонгук снова отрицательно мотает головой. На самом деле, он тоже устал. — Думаю, на сегодня достаточно, — улыбается Чон и, перехватив руку Тэхёна поудобнее, разворачивается вместе с ним в сторону здания проката. Через десять минут Ким уже твердо стоит на ногах в своих удобных зимних ботинках, что одновременно хорошо и плохо. Хорошо, потому что теперь он наконец-то чувствует себя уверенно. Плохо, потому что у него нет сейчас объективных причин держать Чонгука за руку прилюдно. Время свидания неизбежно приближается к концу, а Тэхёну совсем не хочется расставаться с Гуком. Они всё ещё в той «отвратительно сопливо-романтичной фазе отношений» — цитата Чимина. Вдруг в воздухе звякает колокольчик, и Ким оборачивается на звук. Его глаза загораются, когда он видит небольшое здание кафе с символичным названием «У проката». На штендере у двери красивым почерком выведено приглашение угоститься «согревающим душу и тело» глинтвейном. Тэхён обращает внимание Чонгука на рекламу у кафе, и тот согласно кивает. В небольшом помещении кафе тесно и очень много людей, веселой музыки практически не слышно из-за гула, который почти сразу начинает действовать на нервы. Согласно меню в продаже имеется исключительно безалкогольный глинтвейн на вишневом соке, чай и холодные напитки в ассортименте, на витрине у кассы скудный выбор выпечки. Как-то совсем удручающе. Чонгук скользит взглядом по меню и по витрине с остатками мучного и не может ничего выбрать. Если честно, он голоден и поел бы что-нибудь более весомое, нежели булочки или круассаны, но если Тэхён хочет глинтвейн, то Чон согласен и на булочки, и на круассаны. — Выбрал что-нибудь? — младший поворачивается к Тэхёну, который тоже изучает ассортимент кафе и не выглядит особо впечатленным. В груди Чонгука робко вспыхивает надежда, что они уйдут отсюда. — Если честно, — улыбается Тэхён (снова до невозможного очаровательно), — я бы навернул сейчас какой-нибудь суп и где-нибудь не здесь. Чонгук бросает лишь короткое «Пошли» и хватает Кима за руку, выводя парня из этого ужасного муравейника. Чонгук услышал Тэхёна. Чонгук принял информацию. Чонгук готов действовать. Он ведет Кима в сторону парковки, достает из кармана куртки ключи и снимает блокировку. — Я знаю один неплохой ресторанчик здесь недалеко, — говорит он, заводя двигатель. — И там подают умопомрачительный том-ям, если ты любитель подобного. Тэхён на соседнем сиденье улыбается и, пристегнув ремень безопасности, говорит: — Значит, мы едем есть том ям. Чонгук включает печку и активирует функцию подогрева сидений. Из динамиков на грани слышимости льется негромкая музыка. Внутрь тёмного салона попадают огни уличных фонарей и свет фар встречных машин. И всё это вкупе так успокаивает и одновременно расслабляет. Тэхён, окутанный этой уютной атмосферой, чувствует приятную усталость в теле и незаметно поглядывает на Чонгука, сосредоточенно управляющего автомобилем, при этом походя во всей своей черной одежде на какого-нибудь спецагента из фильмов типа бондианы. И почему-то глядя на такого Чонгука, Тэхён вспоминает день их знакомства. Это случилось в ночном клубе на закрытой квир-вечеринке. Ночь была в самом разгаре, и уже довольно пьяный Тэхён, откровенно скучая, медленно потягивал свой виски с колой, стоя рядом с Чимином, который был полностью увлечен каким-то парнем. Чонгук тогда крутился вокруг них. То подходил близко, но потом вдруг исчезал, а спустя пару минут, снова появлялся и крутился рядом. Тэхёну было забавно наблюдать за нерешительным парнем, который, судя по всему, тоже остался без компании. А потом заиграла одна из любимых песен Кима, и не потанцевать под неё было бы просто кощунством. Чимин по-прежнему был занят новым знакомым, так что Тэхён — чего он никогда не сделал бы в трезвом состоянии — подозвал трущегося рядом Чонгука и задал ему всего один вопрос: — Ты танцуешь? — Танцую, — прозвучало в ответ. — Отлично, тогда пошли. И они с Тэхёном пошли на танцпол. Протанцевали несколько песен, пока Тэхёну не позвонил Чимин, потеряв друга. Ким ответил на звонок и не совсем красиво бросил Чонгука на танцполе в гуще людей, но он тогда был слишком пьян, чтобы думать о приличиях. Пак разочарованно сообщил, что его новый знакомый, в конце концов, оказался озабоченным мудаком, и предложил сваливать отсюда. Тэхён был совсем не против свалить, и они заказали такси. Чонгук догнал их на улице. Почти у самого такси схватил Тэхёна за руку и попросил номер телефона. У Кима тогда на секунду промелькнула мысль продиктовать несуществующий номер, но в последний момент он всё-таки назвал цифры своего номера. И сейчас, сидя в одной машине с Чонгуком, направляясь в ресторан, где подают умопомрачительный том ям, Тэхён ничуть не жалеет, что в ту пьяную и безумную ночь дал Чону свой номер телефона.

♡

Чонгук не соврал. Том ям в ресторане действительно оказался выше всяких похвал, как и атмосфера заведения в целом. Приглушенные тона в интерьере, мягкие кресла и красивая инструментальная музыка на фоне. Чонгук выбрал для себя острый том ям, а Тэхён по наводке официанта заказал тот же том ям, но без острых специй. Хотя чуть позже из любопытства он попробовал одну ложку из тарелки Чонгука, после чего сразу же осушил стакан с водой под мягкий смех младшего, для которого такая острота блюда была вполне приемлемой. Из ресторанчика они вышли сытые, довольные и веселые, так что по пути к дому Тэхёна они громко пели популярные песни из плейлиста Чонгука и много смеялись. И в какой-то момент Гук резко свернул и притормозил у обочины. На вопрос Тэхёна «Куда ты?» он ответил неопределенным «Я быстро», выскочил из машины и потерялся в помещении какого-то кафе. Вернулся он через несколько минут и вручил ничего не понимающему Тэхёну плотно закрытый крышкой стаканчик с логотипом кафе. В салоне резко запахло корицей и апельсинами. — Это... — принюхался Ким, поднеся стаканчик с горячим напитком к носу. — Ты, кажется, хотел глинтвейн, — улыбается Чонгук, снова заводя машину. — Этот не на соке, — подмигивает он, и Тэхён тихо смеется в ответ, делая глоток и закрывая глаза от удовольствия. Вкусный горячий глинтвейн на хорошем вине, м-м, просто прекрасно. — Спасибо, — млеет Тэхён и, быстро подавшись в сторону Чонгука, чмокает его в щеку, пока тот высматривал в боковом зеркале другие автомобили, прежде чем вырулить на дорогу. Но получив поцелуй, он забывает обо всём, резко поворачиваясь к Тэхёну. Тот сверкает улыбкой и как ни в чем не бывало медленно отпивает глинтвейн из стаканчика. — Ты дразнишь меня, да? — Я не удержался, — невинно хлопает глазами Тэхён. — Точно дразнишь, — пораженно улыбается Чонгук. — Знаешь, что я хочу тебя целовать всё время, и дразнишь. Тэхён молчит. Он убирает стаканчик в подстаканник на панели между сиденьями и поднимает пристальный взгляд своих невозможных глаз. Знал бы он, что Чонгук тонет в его взгляде каждый раз, когда он вот так на него смотрит. — Так поцелуй, — звучит низкий голос, и Чон слабеет моментально в эту же секунду, смотрит на Тэхёна, такого красивого даже в этом тусклом освещении, и не может пошевелиться, хотя разум кричит ему: «Чего ты медлишь? Целуй же! Он разрешает». И в следующую секунду Чонгук тянется к Тэхёну, бережно притягивает его к себе и наконец-то целует. Целует эти манящие губы, упругие и такие желанные. Тэхён отвечает на поцелуй, и у Чона кружится голова, а на языке проступают нотки корицы и красного вина, и Чонгуку вдруг начинает казаться, что он пьянеет. Их поцелуй медленный и тягучий, наполненный нежностью и любовью. Он тает на губах, подобно снежинкам первого снега, оставляя после себя легкое приятное покалывание. — Твой поцелуй со вкусом глинтвейна, — шепчет Чонгук в губы Тэхёна. — А твой со вкусом острого том яма, — шепчет в ответ Ким, на что младший приглушенно смеется и ещё раз касается легким поцелуем губ парня. Счастливые и смущенные они отстраняются друг от друга. Чонгук берет в руки руль, а Тэхён — стаканчик с глинтвейном, и они выезжают на дорогу, плавно вливаясь в поток машин. До дома, в котором Ким снимает квартиру на пару с Чимином, они доезжают за пятнадцать минут, и это чертовски быстро для Чонгука. Он хочет ещё времени с Тэхёном. Хочет петь с ним песни, хочет держать его за руку и обнимать. И еще, конечно же, целовать, целовать, целовать и признаваться в любви. Чонгук берет Тэхёна за руку и не хочет прощаться, но знает, что должен. Им обоим нужно отдохнуть. Завтра понедельник, снова рабочие будни, в которые они могут и не встретиться. Ким ещё не ушел к себе, а Чонгук уже по нему скучает. Он даже не знал, что можно так любить кого-то, пока не встретил Тэхёна. — Не хочу, чтобы ты уходил, — тихо начинает Чонгук, поглаживая большим пальцем руку парня, — потому что пока ты здесь, этот день не закончится. Он поднимает взгляд на Тэхёна, и того щемит сердце, потому что большие и необыкновенно выразительные глаза Чонгука смотрят на него с такой неизмеримой грустью и тоской, как будто они сейчас простятся навсегда. Ким перехватывает руки Чона, сжимает его ладони в своих и, глядя тому в глаза, говорит: — Я понимаю, что ты чувствуешь. Я тоже не хочу тебя отпускать. Я тоже хочу проводить с тобой как можно больше времени. Потому что я, как и ты, влюблён и начинаю скучать по тебе даже тогда, когда ты еще рядом. Но это ведь не последний наш день, Чонгук. У нас с тобой ещё много-много дней впереди, я уверен. И мы все проведем их вместе и так же насладимся каждым из них, как сделали это сегодня, слышишь? Чонгук кивает, тоска в его глазах постепенно тает, становится не такой очевидной, и тиски вокруг сердца Тэхёна слабеют, он нежно улыбается Чонгуку. — Ну а пока может быть поцелуешь меня еще раз? Темные глаза младшего вдруг загораются, тоска испаряется из них окончательно, и они начинают сиять, в приглушенном свете салона напоминая редкие драгоценные камни. Он отстегивает их ремни и прижимает Тэхёна к себе так близко, насколько это позволяет салон автомобиля, совершенно непригодный для поцелуев. Чонгук немного кряхтит из-за неудобной позы, а Тэхён смеется ему в губы, но уже через секунду все звуки затихают и растворяются в поцелуе со вкусом глинтвейна и острого том яма. И чуть позже, когда Тэхён зацелованный поднимается в квартиру и буквально растекается по стенке, Чимин только закатывает глаза, потому что эти двое просто невозможные, всё ещё находятся в той самой сопливо-романтичной фазе, но в душе Пак искренне рад, что его друг так счастлив и так отвратительно влюблён.