Эдем

Я никогда по-настоящему не верила в Бога. Не поймите меня неправильно, я всегда этого хотела. Во всяком случае, я работала усерднее, чем любой верующий. Я хожу в церковь каждое воскресенье с тех пор, как покинула утробу матери. Я читала Библию от начала до конца, наверное, сотни раз. Я молюсь каждую ночь перед тем, как лечь спать, в обязательном порядке. Я молюсь перед каждым приемом пищи; я молюсь каждый раз, когда проклинаю; я молюсь каждый раз, когда страх гложет мой смертный разум. Я молюсь, и я молюсь, и потом я молюсь еще. Но, по какой-то причине, я никогда по-настоящему не верю в то, что говорю. Я в Него не верю. Бог, высшая сила, в чем смысл всего этого, на самом деле? Это для того, чтобы контролировать человечество? Чтобы уберечь нас от греха или чтобы мы боялись того, что можем сделать неправильно? Все это довольно иронично слышать от пастора, не так ли? Если это еще не было ясно, то я точно не выбирала этот карьерный путь. Мои родители всегда очень четко представляли, чего они хотят от моего будущего; я должна выучиться на пастора, выйти замуж за верного прихожанина и завести детей, которые вырастут и будут жить точно такой же жизнью, как я. Долгое время я лелеяла эту идею. Как бы скучно это ни звучало, когда вы растете на идеале, он остается с вами. Для меня это звучит безопасно и знакомо. Часть меня всегда хотела этого. Простой вариант, который только сделал бы мою семью счастливой, удерживая меня подальше от моих собственных мыслей. Вырасти и навязать те же идеалы своим детям. Но внутри я всегда сильно отличалась от формы для печенья, которую приготовили для меня мои родители. С юности я знала, что не создана для той жизни, которая мне дана, но с теми же сомнениями, которые я накопила по отношению к Богу, у меня были и по отношению к самому себе. Я всегда была темнее этого, и как бы мне ни было неприятно это признавать, я всегда была из тех, кто поддается греху. Я чувствовала себя предателем в своем собственном сообществе. Как я должна проповедовать невинность, когда даже мне ее не хватает? Иногда уйти труднее, чем остаться. И здесь, в этой грязной старой церкви, я в безопасности. Итак, я часто оказываюсь здесь, сидя на гниющих скамьях в безбожные ночные часы. Молю старого белого человека в небе дать мне знак, что он реален. Церковный пол больше не развлекал мои затвердевшие глаза, поскольку я слишком усердно размышляла о том, почему я вообще здесь. Подняв глаза, я увидела остальные печальные души, населяющие церковь почти в 7 утра. Здесь были еще два человека, оба, казалось, были так же погружены в свои мысли, как и я. Мои уши наконец-то встретились с моими глазами, ранее “тихая” комната теперь гремела от ломкого голоса Отца: — ...не бойся и не унывай, ибо Господь, Бог твой, с тобой, куда бы ты ни пошла. Я вздохнула, и "аминь" сорвалось с моих губ, когда мышечная память позволила нарисовать крест на моей голове и груди. Остальные, казалось, разошлись, пока я сидела в напряженной тишине. Скоро должно было рассветь. Птицы уже пели свою песню, солнце жадно выглядывало из-за горизонта, когда я взглянула через витражное окно. Часто бывало, что я уходила вот так. Уставшая, но заново с вынужденным единообразием поклонения. Но я знала, что на этот раз все было по-другому. Как бы сильно я ни ненавидела эту вынужденную утопию, уйти было едва ли не труднее, чем остаться. Когда солнце полностью взойдет, я начну новую главу. Я бы не вернулась в родительский дом, как это было на каждом рассвете; я бы не вернулась к простым кремовым стенам, или к простой белой кровати, или к деревянным крестам, которые дразнили меня всю ночь. Я бы не вернулась, чтобы бездумно пялиться в простой белый потолок, пока в моих уставших ушах не зазвенит будильник. Официально я бы изменила курс; Как Иисус пробудился, возродился и обновился, так и я. За исключением того, что мой взлет может быть не таким гламурным. Общежитие Эдем. Практически самое дешевое место, которое я смогла найти в Сеуле, и которое я бы на данный момент назвал домом. Это было не так уж много, но и не было ничего особенного в моей жизни, на самом деле. — Уже утро, да? - я наблюдала, как служки начали готовиться к мессе, а старый священник на время удалился в свою комнату. Солнце уже пробилось из-за горизонта, встав, на мой вкус, слишком рано. Я почти поймала себя на том, что снова погружаюсь в раздумья, пока мягкое похлопывание не коснулось моего плеча. — Пастор Кумико, мне неприятно отрывать вас от молитвы, но, боюсь, нам скоро нужно готовиться к утреннему служению. Как насчет того, чтобы ты немного отдохнула, прежде чем придешь позже? - я подняла свой пристальный взгляд, встретившись с парой тусклых, морщинистых глаз моего старшего пастора. Он выглядел именно так, как и следовало ожидать от человека, который жил, чтобы служить Богу. Усталый, опустошенный, и как будто он, вероятно, не трахался годами. Я выдавила натянутую улыбку на свои губы, когда сделала вдох. Каким бы вежливым он ни был, даже обменяться любезностями в столь ранний час было непросто. — Спасибо вам, пастор Чунг Хо. Я увижу вас позже, да пребудет с вами Бог. Отработанные слова с легкостью покинули меня, когда я схватила удручающую сумку со своими вещами, перекинула ее через плечо и поднялась на свои больные ноги. Я уверенно шла, протискиваясь через высокие двери, не оглядываясь. Я не оглядывалась назад на бесчисленное количество раз, когда мне поклонялись в этих стенах; Я не оглядывалась назад на бесчисленные молитвы, которые я бормотала в этих стенах, но которые, казалось бы, не были услышаны. Поездка в Эдем прошла в основном в тишине, если не считать легкого урчания и довольно сомнительных звуков, издаваемых старой машиной. Я приехала раньше, чем ожидала. Я вышла из своей машины, прихватив с собой небольшое количество багажа, которое было у меня с собой. Это было бы изменением, хорошим или плохим, я еще не был уверена. В любом случае, волна страха и возбуждения захлестнула меня изнутри, когда я осмотрел свои новые (и довольно зловеще выглядящие) владения. Передо мной раскинулась радуга, и когда я начала свое восхождение к стенам Эдема, я надеялась на «золото в конце». — А, входи, дорогуша! Вы, должно быть, та, кто ищет комнату? - Пожилая женщина улыбнулась мне, немного повозившись с чем-то в своем кабинете, прежде чем поспешить поприветствовать меня в главной части комнаты. Я натянуто улыбнулась, кланяясь и протягивая ей руку для пожатия. Поначалу она выглядела милой, если не сказать немного отчаявшейся. Ее домашний вид почти оттолкнул меня от запятнанных стен и запаха плесени, царившего в общежитии. — Да, мисс Ом, не так ли? Меня зовут Кумико. Приятно познакомиться с вами, я полагаю, мы говорили по телефону? - Женщина взяла мою руку в свою, пожимая ее сильнее, чем я ожидала. Я нахмурилась из-за неловкости рукопожатия, позволив своей руке свободно выпасть из ее. Ее улыбка, казалось, слегка расширилась. Это было почти отталкивающе, но оно исчезло, как только появилось. — Да! И мы это сделали. Следуй за мной, я приготовила твою комнату. Сюда, сюда! - Она бросилась прочь, в очередной раз удивив меня своей ловкостью для своего возраста. Должно быть, в молодости у нее была физическая работа. Я быстрым шагом последовала за женщиной, воспользовавшись паузой в разговоре, чтобы еще немного осмотреться. Стены были грязными, явно потертыми за годы жизни. Место не обязательно пахло так плохо, как выглядело, но плесень была достаточно сильной, чтобы заставить меня нахмуриться из-за моей ситуации. Я почувствовала, как мои губы отвисли от моих собственных мыслей. Я знала, что это была возможность, за которую я должна быть благодарна. Я почти начала молиться, впадая в старые привычки. Я покачала головой от осознания этого, снова сосредоточившись на женщине передо мной. — Итак, дорогуша, ты студентка? Или, может быть, ты работаешь? - спросила женщина, и странное любопытство украсило ее постаревшие черты. Ее улыбка стала почти неестественно широкой, и я почувствовала, как мое сердцебиение начало учащаться от внезапного беспокойства. Это была ее привычка так улыбаться? Я выдавила улыбку на свои одеревеневшие щеки, когда она провела рукой по стене, наконец позволив ей упасть на ручку. Она повернула его с внезапным нетерпением, позволяя стенам моего нового дома нарисовать свой путь в моих осуждающих глазах. — Комната 305, - отметила я, глядя вниз, чтобы поприветствовать протянутую руку с парой ключей, свободно свисающих с ее указательного пальца. — Я работаю. Вообще-то, я пастор. Я совсем недавно получила диплом и начала немного подрабатывать в Сеуле, - объяснила я, неуверенно пожимая ее руку и хватая ключи так быстро, как только могла. Я извинилась, проходя мимо женщины, чтобы поставить свою сумку, которая почему-то стала тяжелой в моем тревожном состоянии. Я, наконец, подняла глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, уловив выражение легкого шока. Это был не первый раз, когда я видел такую реакцию; Редко можно было стать пастором в таком молодом возрасте; еще реже было хотеть им стать. — Дитя Божье, хм? Я уверена, что кто-то вроде тебя станет прекрасным дополнением к общежитию. Я боюсь, что некоторым людям здесь могло бы пригодиться это руководство”. Она одарила меня теплой улыбкой с закрытыми глазами, несмотря на довольно зловещий комментарий, который она только что произнесла. Неужели жители действительно все так плохи? Я натянуто улыбнулась на ее комментарий, не находя особого смысла говорить что-либо еще. Она быстро уловила тишину, к сожалению, добавив к своему тревожному описанию моих новообретенных соседей: — Я прошу прощения, но у нас у всех здесь общая ванная. Но я обязательно скажу им, чтобы они не беспокоили тебя там. Некоторые из них поначалу могут быть немного властными, особенно с такими молодыми и симпатичными, как ты - я нахмурилась, услышав это. Учитывая арендную плату, я не обязательно ожидала какого-то особого отношения. Тем не менее, было неприятно думать об этих жителях с тем, как жутко они звучали по ее словам. — Все в порядке. Я встречаюсь со многими типами людей в церкви, поэтому я уверена, что смогу справиться со всеми”, - торжественно ответила я. Она улыбнулась, снова немного нервируя, и продолжила рассказывать мне, где найти кухню и ванную, вместо того, чтобы пытаться продолжить разговор. Мы молча вернулись в мою комнату, пока я осматривала планировку здания. По нашему возвращению она попрощалась, хотя и довольно неловко, прежде чем извиниться. Моя дверь захлопнулась прежде, чем я успела среагировать, но я не особо возражала. Мне нужно было время, чтобы приспособиться. До сих пор я не была склонна к переменам, и я боялась, что сейчас это не изменится. Я вдруг почувствовала странную усталость, зевок легко сорвался с моих пересохших губ. У меня еще оставалось несколько часов до того, как я должна была добраться до церкви. Я потянула за толстовку, обрамляющую мою фигуру, стягивая ее в попытке приспособиться к температуре в комнате. Здесь было теплее по сравнению с другими комнатами, хотя я сомневалась, что можно было что-то сделать, чтобы устранить проблему. Я поправила тонкую майку на груди, садясь на маленький матрас, который теперь могла назвать своим. Это было тяжело, как я и ожидала. Я нахмурилась, когда позволила себе лечь, запустив руку в свои вещи. По привычке я схватила маленькую библию, спрятанную под другими моими вещами, а также вытащила тюбик вишневой помады. Я выключила маленькую лампу, стоявшую рядом с моей кроватью, надеясь вздремнуть несколько часов, прежде чем мне придется идти спать. Некоторое время я лежала, сонными глазами пробегая по тусклым страницам, которые уже раз за разом вдалбливались в мой скучающий разум. Я рассеянно провела салфеткой по губам, обнаружив, что мои глаза закрываются каждый раз, когда я отрываю взгляд от книги в своих руках. Я быстро провалилась в сон, мысли были заняты подготовкой к предстоящему долгому дню. Прошло совсем немного времени, прежде чем отдаленная вибрация пробудила мои чувства. Я слабо приподнялась на одной руке, другой сжимая свой телефон, чтобы выключить его. Я нахмурилась, когда свет от прикроватной лампы упал на мои непривычные глаза. Я могла бы поклясться, что выключила ту лампу. С другой стороны, это было не так уж непохоже на меня - быть забывчивой. Я заставила себя встать на новые ноги, пройдя несколько шагов к своей сумке с одеждой. Я вытащила обычную одежду пастора, нахмурившись, увидев ее. Как бы сильно я ни скучала по знакомству, я боялась возвращаться в те залы только для того, чтобы слушать эгоистичные молитвы плохих людей, которые отчаянно хотели прощения за возможность попасть на Небеса. Я не могла вынести, если бы мне навязали еще одну песню или куплет в мои невольные уши. Я стянула рубашку со своего ноющего тела, чувствуя, как внезапно холодный воздух проникает в мою кожу. Я поморщилась, прижимая свои одинаково холодные руки к груди, прежде чем быстро сменить рубашку на пасторскую мантию. Я все еще дрожала. Когда я только приехала, было не так холодно, не так ли? Я покачала головой, очищая ее от своих мыслей. У меня всегда была склонность волноваться, и общая жуткая атмосфера здесь не очень помогала. Я стряхнула их, прежде чем надеть туфли и толкнуть дверь, захватив ключи и сумку. Я прошла всего несколько футов, прежде чем, наконец, подняла голову, только чтобы встретиться с пронзительным взглядом. Передо мной стоял довольно грязного вида мужчина, его испачканная белая майка и сальные волосы были первыми вещами, которые я заметила в его внешности. Я старалась не хмуриться, когда неприглядный взгляд мужчины скользнул по моей фигуре. Он выглядел отвратительно, но я знала, что было неправильно судить, особенно когда я фактически жила здесь бесплатно. Я выдавила неловкую улыбку, надеясь, по крайней мере, произвести хорошее впечатление на моего предполагаемого соседа. — Здравствуйте, сэр. Я только что переехала, приятно с вами познакомиться. Меня зовут Кумико, - закончила я, протягивая ему руку для пожатия. Моя рука застыла в неловкой неподвижности, мужчина просто взглянул на нее, прежде чем вернуть свой взгляд к моему собственному. Я нахмурилась, уронив руку. — Э-э, сэр? Все в порядке?” - спросила я, слегка подавшись вперед, на что он отступил, его фигура вернулась в свою комнату. Я нахмурилась только сильнее, слегка заглянув в комнату, о которой шла речь, только для того, чтобы увидеть множество обнаженных женщин, украшающих его стену. Я просто вздохнула, поворачиваясь обратно к выходу. Я ничего не выиграю, общаясь с подобными подонками. Если что, я буду помнить, что отныне следует избегать этого человека. Комментарии Мисс Ом, сделанные ранее, засели у меня в голове, когда я вышла из своего нового дома на освежающий воздух. На моем долгом пути к выходу у меня не было других отвлекающих факторов, и я поспешно добралась до своей припаркованной машины. Я вздохнула, когда села, включив радио только для того, чтобы услышать помехи. Поморщившись, я снова выключила громкость. Эта проклятая машина. Вместо этого я открыла окна, позволяя звукам Сеула проникать сквозь ветер. И почти сразу же после того, как я ушла, я вернулась в эти уютные стены. Сейчас там было в основном пусто, месса начнется только через час или около того, и все, что действительно можно было сделать, - это исповедоваться. Итак, я просто поприветствовала священника и заняла место на пустынной скамье в ожидании. Некоторое время я сидела наедине со своими мыслями. Ноющее чувство начало ползти вверх по моему позвоночнику, волосы на моей шее встали дыбом. Я подавила эти чувства, оставаясь неподвижной, зная, что здесь я в безопасности. Я все еще находился в знакомых стенах церкви. Я почувствовала, как все мое тело внезапно воспрянуло духом, адреналин хлынул в мои вены, а сердцебиение быстро участилось, несмотря на мои попытки успокоиться. Не раздумывая ни секунды, я повернула голову, руки, сложенные в молитве, свободно упали по бокам. Ко мне приближался мужчина. Я почувствовала, что мой взгляд движется сам по себе, когда я наблюдала за его движениями. Черная пустота украшала его фигуру, когда я последовала за ней. Все было черным. Его одежда, его волосы. Даже в его глазах была пронизывающая душу тьма. Его глаза были прикованы ко мне, и пока они оставались там, я чувствовала, что погружаюсь все глубже и глубже в транс. Эти глаза, холодные и темные, но такие невероятно красивые. Он выглядел бесчеловечно. Как будто сам Люцифер подошел ко мне, я почувствовала страх, которого никогда не испытывала за все время своего пребывания на Земле. Что это было за чувство? Почему я вдруг так... взволновалась? Он был воплощением греха, как и я - чистоты. В тот момент я больше ничего не могла видеть. Только он, человек, который либо спасет меня, либо уничтожит изнутри.