Калейдоскоп

Когда утром полог кровати резко отдернули, Дик мгновенно проснулся. Тяжелый сон показался почти блаженством. От тяжелого взгляда неизвестного ему пожилого мужчины хотелось провалиться под кровать, а лучше, под особняк. «Наверно, лучше об этом не думать», — Дик вспомнил инцидент во дворе Ворона и сглотнул подступивший к горлу ком. — Поворачивайтесь на живот, молодой человек, — говорил неизвестный с заметным акцентом и доверия у Дика не вызывал. Впрочем, он уже забыл, что это такое — доверие. Красивое слово из книг, которому в его жизни не осталось места. — Зачем? — Дик постарался отползти в сторону, но, к своему сожалению, уперся боком в стену. — Менять повязку. Вы же не думаете, что от одного раза ваша спина восстановится? Так что прекращайте сверлить во мне взглядом дыру, поворачивайтесь и сэкономьте время нам обоим. С вашей травмой необходимо работать, а я не могу этого сделать, не имея к ней доступа, — неизвестный смерил Дика тяжелым взглядом и вернулся к своему занятию. Только сейчас Дик обнаружил, что на спине у него что-то находилось. Это «что-то» давно высохло и потому не опознавалось, как чужеродное. А неизвестный, судя по всему лекарь, пропитывал в достаточно большой чаше новую ткань. Дик невольно принюхался, не в силах понять, чем же пахло оттуда. Дик сглотнул подступивший к горлу ком. Бежать не получится, помощи ждать неоткуда, а от него ждут, похоже, немедленного выполнения требований. И выбора-то и нет. Дик заставил себя все-таки перевернуться, закусив до боли губу. Ему тут же задрали рубашку для сна, почти к самой голове, с поясницы сняли предыдущую повязку. Дик едва не вскрикнул, когда рука человека принялась втирать в кожу мазь, прямо в самое чувствительное место, куда пришелся удар, сдержался на остатках гордости. Потом наложили ту самую пахучую повязку, добавив бинты, для чего пришлось Дику улечься на бок. Впрочем, долго терпеть неудобство не пришлось, после закрепления, рубашку вернули на место. — Следующая процедура через несколько часов, — произнес неизвестный, снова окинув Дика оценивающим взглядом. — Если все пойдет, как надо, через пару недель сможете вновь ехать в экипаже. «Пару недель? Как меня еще опекун не прибил на месте? Вряд ли ему понравится торчать столько в столице, особенно если были свои планы», — думал Дик, уныло понимая, что ему придется все это время провести тут. Спасибо, что полог не задернули, можно было лежать и рассматривать часть несомненно роскошной обстановки комнаты. Дик из чистого упрямства повернулся боком, и решил, что не станет поддаваться соблазнам. И без того впереди ждало непонятно что. Дик не повернулся, когда в комнату кто-то вошел, судя по звукам открывающейся двери. Легкие шаги проследовали куда-то чуть в сторону, поставили на стоявший неподалеку столик что-то, вероятно, поднос. Комнату тут же заполнили вкусные, но абсолютно незнакомые самому Дику запахи. Он настороженно принюхался, не в силах разобрать, что же ему принесли — в Надоре специи в таком количестве не использовались никогда. Короткая фраза на незнаком языке, заставила Дика все-таки повернуться в сторону женщины средних лет, неодобрительно смотревшей на него. Кажется, весь особняк Ворона понимал, кто находился здесь и не хотел иметь с ним дела больше необходимого. Не то, чтобы Дик планировал навязываться, но все-таки было неуютно. Женщина махнула рукой в сторону стола, на котором располагался поднос, что-то сказала, видимо, на кэналли, поскольку Дик ни кошки не понял, махнула рукой в сторону стола и удалилась. Видимо, это был завтрак, вот только есть в особняке своего же врага было определенно неправильным. Тем более, после таких вот взглядов, которыми демонстрировали всю нежелательность нахождения его здесь. «Можно подумать, я сам этого хочу. Меня только не спросили», — мысленно проворчал Дик, не делая пока никаких попыток встать. Он не помнил, как падали камни, когда стихия вырвалась из-под контроля. Пусть никто серьезно не пострадал, но достаточно чувствительно прилетело и охранникам, и слугам, выбежавшим во двор в момент, когда тот начал превращаться в большую дыру. И для кэналлийцев виновник этого происшествия стал персоной нежелательной. И внешний вид никого из них не разжалобил — в детском теле таилась сила, чуждая их соберано, а оттого опасная. Разумеется, никто из них не посмел ослушаться приказа. Лекарь делал все необходимое, что полагалось, не более, не предпринимая ничего дополнительного из своего обширного опыта — лечение должно пройти успешно. Где и когда тот получил столь неприятную травму, было исключительно делом данного молодого человека, любопытство проявлять он не собирался. Еда была доставлена на стол, никто не думал морить голодом пусть нежелательного, опасного, причинившего вред своим, но все же гостя соберано. Расчет порции был сделан на уровне среднего взрослого человека, без каких-либо добавок или десертов. Ничего этого Дик, впрочем, не знал. Он чувствовал себя неудобно, находясь здесь. Страх не отступал, как и глухая злость — на себя, на Ворона, на всю ситуацию в целом, которую было не изменить. Надо было встать и что-то съесть, но Дик упрямо и по-детски не хотел этого делать. Разумеется, это все незамеченным не останется, явится опекун, который выскажется по этому поводу так, что Дик заранее морщился. Он уже усвоил, что Лионель Савиньяк мог ранить не прибегая к оружию. А уж Ворон точно мог обскакать его, а слушать-то это все ему. Не хотелось ничего. Существовать, например, в первую очередь. Жаль, что ему и этого не дадут сделать. Дик представил собственное принудительное кормление, передернул плечами и заставил себя добраться до стола. Спина отзывалась неприятным ощущением, но болела все-таки меньше, чем совсем недавно. Дик заставил себя съесть хоть что-то, полную порцию ему было не осилить, почти не чувствуя вкуса — аппетита не было, настроения тоже. Он и так знал, что ничего хорошего ждать не следовало, не в том месте он оказался. Стоило учиться наблюдать и выжидать — если ему делают больно, то и он тоже может ответить. Есть же у опекуна слабое место. Вот найдет и обязательно ударит, чтобы тот не думал, ненавидеть герцог Окделл тоже умеет. И мстить тоже. Дик вернулся в постель и даже не вздрогнул, когда лекарь появился в комнате. Он не поморщился на очередную перевязку и спокойно отреагировал на визит Лионеля Савиньяка ближе к вечеру. Тот явился один без своего близнеца с отвратительным юмором. Дик бросил взгляд исподлобья, не думая скрывать ненависти. Впрочем, впечатлить взрослого мужчину подобной нелепицей он не думал, но сейчас, когда все, что у него было это страх, он решил, что самый лучший выход — переплавить это в ненависть. Так проще и легче, чем цепляться за иллюзии. Дик не хотел этого делать, он знал, как больно ранит ненависть, но не видел другого выхода. И появление опекуна с разговором о нейтралитете, не помогло. Лионель Савиньяк завел разговор о дальнейших годах сосуществования. Дик только фыркнул, не дослушав, отвернулся к стене. Кто бы сомневался — от него ждали подчинения, покорности и минимума проблем в предстоящем обучении. То же самое было в Надоре, только там его еще и планировали сделать «оружием правосудия» Рокэ Алве, который объявился лишь спустя неделю. Дик продолжал лежать в постели, хотя этого от него не требовали. Повязки сменились растираниями каких-то мазей. Он уже не вздрагивал, морщился только и продолжал находиться в комнате, не предпринимая никаких попыток ее покинуть. — Экий вы нелюбопытный, юноша, — заметил Рокэ после короткого приветствия и дождавшись отстраненного ответа. — Неужели вам не интересно расположение комнат в доме врага всех достойных Людей Чести? Вдруг, чем Леворукий не шутит, смогли бы добраться и убить? — ирония так и звучала в каждом слове. Дик бросил на Алву тяжелый взгляд исподлобья и плотнее сжал губы. Убей еще такого, как же…скалой не зашибешь, если все, что о нем говорят, хотя бы наполовину верно. — Если вы пришли издеваться, то не вижу смысла с вами разговаривать, — Дик скрестил на груди руки, отворачиваясь к стене. Камни еще уверяли, что их хозяин и оба близнеца не такие, как думает Дик, что ему стоило вглядеться внимательнее, в самую суть, как при огранке драгоценности. Но Дик не собирался следовать этому совету. Что он хорошего видел от них? Только насмешки, раздражение и гнев, когда шло что-то не по плану. Разговор не получался. Дик и не собирался разговаривать с врагом, игнорируя его попытки зацепить себя. Да, он ленивый, нелюбопытный, скучный и далее по списку. У вас все? Рокэ Алва покинул комнату спустя час, бесшумно, точно не было его. Дик бросил в его спину тяжелый взгляд, владей он огнем, испепелил бы на месте, с собою вместе. Это было бы больно и красиво — сгореть с врагов в силе пламени собственных чувств. Жаль, что такое только в сказках бывает. — Я могу нас всех поздравить, — усмехнулся Рокэ вечером, сидя с близнецами в собственном кабинете. — Страх у этого вепренка сменился ненавистью. И ему сейчас все слова… — Рокэ умолк и выразительно постучал костяшками пальцев по рукояти кресла. Характерный деревянный звук заставил Эмиля невесело усмехнуться, а Лионеля поморщиться. — Я предлагал договориться по-хорошему, — проворчал старший старший Савиньяк. — Но нет же, он же почти святой Окделл, упертый, как его отец. Знать бы, с чего наш отец решил сунуться в Надор за ним? Характер тот еще. Не удивлюсь, если сразу после Лаик он кинется в первую попавшуюся авантюру, только потому, что его тонкую натуру не оценили. — Ли, — синхронно поморщились Рокэ и Эмиль от такого комментария. — Что? — фыркнул в ответ старший старший Савиньяк. — Скажете, я не прав? — Это не отменяет проблемы, Ли, — Эмиль вздохнул. — Как наладить контакт с Диком так, чтобы он не разнес еще что-то, как у Росио двор? Его, кстати, ремонтируют до сих пор. Есть идеи? Заметь, он даже не пытается изучать новую территорию, что для мальчишки его возраста, мягко говоря, странно. — Он упивается своей ненавистью и жалостью к себе, — поморщился Ли. — Ограниченный мальчишка, не видящий дальше собственного носа. Где ему проявить любопытство? Эта его упертость еще проявится, когда в Сэ им займутся наставники. Намучается с ним матушка в первую очередь. И Росио, выдели кэналлийцев в Сэ. Когда сбежит, чтобы было кому его искать.