Калейдоскоп

Лагерь было решено разбить на некотором отдалении от Гальтары. Все-таки заброшенная столица отличалась непредсказуемостью и прежде, а уж что на изломе могло полезть из нее было большим вопросом. Повезет, если место ритуала не зацепит, но находиться в ней остальным спутникам Повелителей больше необходимого все-таки не стоило. — Ночью соваться туда не будем, — Рокэ оценил подступавший закат и хмыкнул каким-то своим мыслям. Каждому из Повелителей были разбиты свои палатки, но Дику Рокэ дал отмашку ночевать вместе с Эмилем у себя. От кошмаров никто не застрахован, а так будут двое взрослых, способных успокоить юного Повелителя Скал. Лионель временно отправлялся к Роберу, чтобы тот не выглядел совсем уж неприкаянным. Впрочем, после поездки с Вальтером Приддом в одном экипаже, Робер выглядел уже задумчивым, нежели потерянным. Что бы тот ему не сказал, это, кажется, упало на благодатную почву. Рокэ отметил этот факт и сделал зарубку на память — после ритуала, Робера не отпускать в никуда, а занять его делом. Дика забирали на обучение к себе Савиньяки. Они поделились этим фактом, когда ехали в карете, чем, похоже, немало удивили Марселя Валме, впрочем, от вопросов тот воздержался, увидев, как счастливо жмурился Дик. Рокэ был только рад этому факту. Там мальчишке не запудрят голову никому не нужными мифами о временах четырехсотлетней давности. А когда придет время выбирать оруженосца, Рокэ заберет Дика себе. Если, конечно, опять кто-то из Савиньяков не перехватит. Впрочем до этого времени было еще довольно долго. Для начала, следовало пережить излом, вернее, ритуал. Последующие несколько лет будут тяжелыми, но их можно было преодолеть. А воевать почти всем Повелителям было не привыкать. — Выдвигаемся утром. Нам еще нужно найти соответствующее место, — Вальтер Придд, высказавшись, скрылся в своей палатке. Август Альт-Вельдер последовал за ним. Он, как заметил Рокэ, почти постоянно держался вблизи старшего Придда, не особо-то пытаясь общаться с остальными доверенными лицами, не то стеснялся чего-то, не то получил соответствующее указание. Рокэ вернулся в свою палатку последним. И дело не только в том, что именно ему отчитывались кэналлийцы, распределившие ночные дежурства. Яркий закат не давал ему покоя. Рокэ не верил в какие-либо приметы, вот только розово-оранжевые лучи уходящего солнца навевали самые разные мысли. От большинства удалось отмахнуться, а часть Рокэ подавил усилием воли. Дик давно спал на устроенной для него постели. Эмиль расположился поблизости и негромко спорил с Марселем — эти двое взялись обсуждать достоинства и недостатки эреа, с которыми затевали романы. Говорили тихо, чтобы не разбудить Дика — никому не улыбалось объяснять, в чем прелесть такого рода дискуссии не достигшему нужного возраста юнцу. Рокэ тихо фыркнул, расположившись на своем месте. Чего-то примерно такого он и ожидал от этих двоих. Что удивляло Рокэ, так это то, что и Марсель, и Эмиль ухитрялись крутить романы в основном с замужними и избегали при этом вызова от оскорбленного супруга. — Сбегать надо вовремя, желательно, при этом, не оставляя следов в виде одежды и прочего, — веселился Эмиль на ворчание Рокэ с Лионелем, что однажды он от такого вот романа огребет большие неприятности. — Ложитесь спать, ловеласы. Потом обсудите, у кого что было больше, — тихо фыркнул Рокэ, закрывая глаза. Он не ожидал, что так быстро заснет, учитывая место их пребывания. И тем более, Рокэ не ожидал того, что сон не будет обычным маревом, привычным и не трогавшим сердце. Стоять и смотреть в лица давно ушедших близких было неожиданно больно. Мама, с нежностью и печалью, чуть склонившая голову. Отец, привычно хмурившийся, но Рокэ видел, что так тот прячет эмоции. Пусть Алва и не были сдержанными Приддами, Алваро Алва не считал их демонстрацию подобающим его положению. В юности, говорят, он был не таким, годы изменили его. Карлос привычно улыбался, оставшись таким же, каким Рокэ его запомнил. Странно и больно было осознавать, что он стал старше собственного старшего брата. Карлосу явно было что сказать, но его сдерживал тот, которого Рокэ никогда не видел. Рубен Алва погиб еще до его рождения и сейчас смотрел на младшего брата со схожим любопытством — им не довелось узнать друг друга. — У нас не так много времени, — Алваро отвлек Рокэ от разглядывания ушедших близких. — Слушай внимательно, Росио. Если, а в этом сомнений у меня особо нет, ритуал преподнесет сюрприз, используй призыв. Так получишь недостающее звено. Рокэ только и смог, что обреченно вздохнуть. Совет он, разумеется, взял на вооружение, но как-то остро кольнуло осознание, что даже сейчас, из-за Грани, Алваро Алва не отвлекался на банальные чувства, переходя к делу. — Я учту, отец, — заученно склонить голову, так же, как прежде, в бытность свою всего лишь младшим недоразумением, с которым соберано Кэналлоа не всегда знал что делать. Рокэ ничуть не удивился довольному кивку. По знаку Алваро отступили в некую тень и остальные, растворяясь, уходя, оставляя его осмысливать всего несколько слов. Призыв дело хорошее, но кого звать-то? И что им еще преподнесет ритуал излома? Вздохнув, Рокэ шагнул вперед, с некоторым недоумением глядя на то, как тропа расходится по трем разным сторонам с характерными символами. Что за странный такой сон? Сначала семья, теперь вот, Повелители…ему их что, во сне собирать и отправлять обратно? Более странного занятия, тем более, ночью, Рокэ не мог себе придумать, но интуиция шептала, что это было сделать необходимо. Первым, к кому пришел Рокэ, оказался Робер Эпине. И его сон ничуть не удивил, Робер находился в окружении своей потерянной семьи, с подозрительно мокрыми глазами — кажется, здесь успел состояться какой-то разговор. Мишель Эпине обнимал того за плечи и судя по тому, как у взрослого непрошибаемого Робера, краснели уши, брат ему давал совсем не благопристойные советы по управлению землями. — Герцог Алва, — Морис Эпине кивнул ошеломленному Рокэ и перевел взгляд на Робера. — Тебе пора, сын мой. Свой путь у каждого, наш завершен, а тебе еще и продолжать. Робер поднялся с места, Рокэ его не торопил, давая возможность проститься. И только потом Робер коснулся плеча Рокэ, который развернулся и повел его по тропе, складывающейся сама собой. И к выходу тоже подтолкнул, оставшись сам на месте — ему совершенно точно надо было заглянуть еще к двоим. «Сначала к Придду», — решение пришло само собой. Рокэ шагнул на нужную дорогу, не зная, с чем столкнется здесь. Если с Робером все было понятно, то Вальтер Придд был старше, сильнее и представлял собой ту еще загадку, с которой лишний раз не хотелось иметь дело. И тем сильнее шокировала Рокэ картина беспечной возни троих юнцов, в которых он с изумлением признал своего отца, Мориса Эпине и Вальтера Придда. Совсем молодые, непохожие на тех, какими их всегда знал Рокэ. Слепящее солнце, море, что неспешно катило волны на теплый песок… Рокэ осторожно обошел юнцов, точно зная, что искать Вальтера стоит не здесь. Серая комната давила. В ней и было всего-то письменный стол, кресло и два раскрытых послания, но было здесь что-то такое, от чего Рокэ стало неуютно. Сам Повелитель Волн обнаружился стоящим у импровизированного окна и наблюдал, судя по всему, за мальчишками, дурачащимися у моря. — Не знал, что вы были знакомы с моим отцом, — выпалил Рокэ прежде чем понял, что сказал. Его окинули снисходительным взглядом. — У всех есть свои тайны, Рокэ Алва. Предлагаю все-таки покинуть это место, — Вальтер ни единым словом не показал, что ему тяжело, но рокэ и сам все понял и молча склонил голову, приглашая к выходу. Возвращаясь за Диком, Рокэ от души надеялся, что хотя бы у него будет все, как у людей, но ошибся и здесь. Дик обнаружился в компании своего отца и Арно Савиньяка старшего, который что-то терпеливо объяснял порядком заплаканному мальчишке. — Дай им пару минут, — Рокэ повернулся к Эгмонту и привычно вздохнул. Тот и при жизни-то не утруждал себя этикетом, особенно с учетом того, что помнил их юнцами-оруженосцами, пусть и не был здесь ничьим сеньором. — Вы по-прежнему не считаете нужным обременять себя приличиями, — проворчал Рокэ, не слушая, о чем с Диком говорил Савиньяк-старший. Это был не его разговор, не его тайны. — Как бы мне поздно начинать это делать, — усмехнулся Эгмонт, сверкнув глазами. Рокэ же вспомнил их линию и полное отсутствие сопротивления во время удара. Эгмонт получил, что хотел, но Рокэ не удержался сейчас от вопроса. — Зачем, Окделл? Что вам давал этот бунт? — Были обстоятельства, с которыми я поспорить не мог. Если Штанцлер еще жив, у него под особняком есть интересное место, где хранится много чего интересного, — Эгмонт, похоже, ждал вопроса. — И последняя просьба, Рокэ. Не пускай Дика к Штанцлеру ни под каким предлогом. — Не собирался. И вообще, его после излома Савиньяки забирают, — Рокэ растерянно моргнул, увидев довольную улыбку. — С родной семьей ему лучше всего. А Лионель с Эмилем, как-никак, братья по отцу, — Рокэ от такого признания несколько оторопел, сразу вспомнив все легенды, ходящие о Повелителях. — Да, это не сказки. Как знать, может проверишь и сам. Прощай, герцог Алва. Рокэ проводил Эгмонта взглядом и покачал головой. Он видел их с Арно старшим регулярно, но и подумать не мог, что вот так… еще и пожелание это, или предсказание, кто знает, этого Окделла, что у него за Гранью еще прорезалось. — Нам пора идти, эр Рокэ? — порядком заплаканный Дик отвлек Рокэ от размышлений о странных вывертах судьбы. Плюс он запомнил совет Эгмонта о Штанцлере — его точно не следовало оставлять без внимания. — Да, Дик. Впереди много дел, — Рокэ потрепал мальчишку по голове и шагнул вместе с ним на выход, чтобы проснуться в своей же палатке, вместе с Диком, который, судя по взгляду, ничего не забыл из ночного видения. Марсель и Эмиль еще спали. Занимался рассвет. Повелителей ждала Гальтара.