Калейдоскоп

Дик непроизвольно дернул ушами, стоило ему перекинуться. Процессия для прогулки собиралась внушительная — три белых медведя, четыре белых же волка и среди них выделялся один черный ворон.Судя по насмешливому клёкоту, эр Рокэ тоже подумал о расцветке всей компании. «Держимся за мной, если что-то чуем непонятное, сначала спрашиваем, потом лезем», — прозвучал в голове Дика голос Лионеля. Он явно обращался в первую очередь к ним, Арно рядом только что не подскакивал от нетерпения, его хвост ни минуты не находился в спокойном состоянии. Степь в отсутствие бириссцев производила впечатление если не полностью безопасного, то вполне комфортного места. Для волков уж точно. Медведи порыкивали, им простор, конечно, нравился, но не настолько большой. Нормальной охоты не получится, да и заметить их было легче, чем тех же волков-оборотней, особенно Рудольфа Катершванца, в силу возраста он был массивнее и крупнее своих сыновей. Впрочем, так же Лионель с Эмилем по размерам были больше Арно с Диком. «Это будет отличное приключение, Дикон. Потом мы когда еще увидимся, непонятно. А пока хоть разомнемся», — ласково пихнул носом Арно Дика в бок и у того как-то разом отступили на второй план все мысли о чаше, незнакомце, непонятных поисках. Об этом он успеет подумать чуть позже. Степь манила простором, обилием запахов. Дик тут же вспомнил, как они с эром Эмилем, до того, как угодить в ловушку разминали лапы здесь. Можно было развить немалую скорость без опасности врезаться в какое-нибудь препятствие. Только сейчас Дику почему-то слышался легкий гул земли. Сразу вспомнилось ворчание незнакомца о более важных делах, которыми они должны были заняться. Не мог же он повлиять на их прогулку самым решительным образом? «Если бы мог, то наверно сделал бы сразу», — наивно подумал Дик, стряхивая с себя растерянность и тревогу. Ветер усилился, топорща перья сидящему на спине эра Лионеля эру Рокэ. Ворон никак не отреагировал на такую вольность стихии, а вот Дик поднял морду. вслушиваясь. Где-то на самом краю сознания ощущалось что-то печальное, словно кто-то давно потерял надежду дозваться и делал это больше по привычке, чем действительно пробуя. Рядом замер Арно, принюхиваясь, но ничего, кроме обилия запахов не улавливая. «Дикон, тебе не кажется, что ветер поет? Прямо как в старых книгах?», — Арно наблюдал, как Росио лениво, откровенно красуясь перед присутствующими, развернул крылья. Один взмах — он оказался в воздухе. Несколько мгновений и большой ворон превратился в крупную точку на синем небе, кружившую над их головами. «Кажется. Что-то грустное и безнадежное», — откликнулся Дик, шевеля ушами. — «А что за книги, Арно? Я таких не читал точно». «Расскажу, как вернемся, все равно уходим с эром Рудольфом только завтра», — Арно дернул ушами, отмечая, что Дик прав. Ветер грустит о чем-то, вероятно, несбыточном. «О чем задумались?» — когда эр Эмиль носом толкнул их обоих, Дик с Арно смущенно прижали уши. «О ветре и безнадежной песне», — признались они практически в один «голос», переглянувшись друг с другом. Оба почти не сомневались, что сейчас будет шутка об излишней склонности к романтизации окружающего мира. Но Эмиль Савиньяк не стал этого делать, только выразительно махнул хвостом. «Главное, не угодите в какую-нибудь ловушку», — от Лионеля не укрылся этот разговор. Подобно брату он не стал слишком сильно осекать молодых волков. Было время, когда и они с Эмилем верили, что стихии разговаривают и теребили Росио показать что-то интересное, связанное с воздухом, не зря же он был наследником Повелителя Ветра. Оба тогда очень расстроились, что это красивый титул, не более того. Так же, как и Повелители Молний у Эпине, Повелители Скал у Окделлов и Повелители Волн у Приддов. Выразительный карк над головой дал понять, что они слишком увлеклись разговором. Да и Катершванцы с любопытством на них смотрели, но пока не торопились вмешиваться. Волки сорвались с места практически одновременно. Лионель, как старший держался впереди, остальные следовали за ним. Катершванцы последовали за ними не сразу, обменялись одним им и понятными фырками, прежде чем рвануть следом. Вопреки расхожему представлению о них, как больших и неповоротливых созданиях, бегали медведи вполне себе прилично. Во всяком случае держаться на близком расстоянии с волками сил у них вполне хватало. Дик позволил себе на время оставить непростые мысли. Внутри разливалась теплота и легкость, Арно рядом, похоже, чувствовал тоже самое. В этот раз их самым большим приключением может стать разве что охота на какую нибудь живность, да и то вряд ли — стада разных травоядных копытных спешили убраться подальше. Попадаться в зубы хищникам-оборотням, решившим немного размяться, никому не хотелось. *** — Вот и кому я говорил заняться серьезным делом? — от удара кулака стол, между прочим, изящный и подарок Унда, разваливается на четыре части. Лит не скрывал раздражения от происходящего. А все Анэм, буквально вытащивший Владыку Скал в гости. И вместо того, чтобы заняться хоть каким-нибудь делом, ковать, например, очередной никому не пригодившийся меч, Лит вынужден был смотреть, как их потомки развлекаются. Эта бусина вызывала у Лита подспудное раздражение. Мало того, что так глупо умудрились поступить со своими же способностями, так ни один из Повелителей предыдущего круга не написал, что нужно сделать для их возвращения. До Излома всего несколько лет, по меркам Четверых, ничтожный срок. Вот только предпринимать что-то юнец не торопится, притом, что Лит сказал ему прямым текстом — не тянуть. И Анэм наблюдал за этим, страхуя, застрять здесь Литу не улыбалось. Другие бусины тоже требовали вмешательства Четверых. Все-таки быть божествами на целый ворох Ожерелья было неимоверно утомительно. И они ведь развлекались, меняя облики. Где-то потомки были оборотнями, как здесь, где-то были людьми, в других бусинах являлись Крылатыми, где-то вовсе были драконами-перевертышами, единственными на весь свой мир. Они, Четверо, старались, чтобы каждая бусина имела свой неповторимый облик, соответственно и потомки тоже несли такие черты, с какими они приходили в тот мир. Где-то в ходу были родственные души и метки, в других бусинах приходилось постоянно бороться за выживание себя и рода с живущими там монстрами различных видов. Вот только за всем этим многообразием нужен был глаз да глаз. А даже Абвениям был нужен сон, еда и отдых. Вопреки представлениям людей, они тоже имели свой запас прочности, пусть он был непредставимо выше, нежели у смертных. И это еще Лит не вспомнил о раттонах, проклятых тварях, которые пытались весь их труд пустить насмарку. Излом, без которого Ожерелье бы создать и удержать не получалось, стал невольно слабым местом всех бусин. Астрап шутил, что стоило бы обратиться к демиургам других вселенных, которые находились за пределами Ожерелья, за консультацией, но серьезно никто из них подобную идею не рассматривал. Сейчас же Лит и Анэм были заняты очередной проблемой. Требовалось высвободить родовые способности в этой конкретной бусине, запертые потомком Унда, в общем-то, сгоряча. Рядом не оказалось тех, кто мог его остановить. — Учитывая, как ты рявкнул на своего потомка, нет ничего странного, что он опасается даже рассказать старшим о своем сне, — Анэм щурил глаза, наблюдая в специальном зеркале за бегом оборотней и полетом собственного потомка. — Однако, могу занести тебе в плюс, ты все же повлиял на его способность слышать стихию. — Похоже, тот факт что он побывал у чаши, сказался, — проворчал Лит, морщась. — И дальше все будет нарастать. Не хотелось бы, чтобы его испугались и объявили сумасшедшим. Поэтому хорошо бы, чтобы несколько Повелителей разом приняли свои силы. — Унд пытается дозваться кого-нибудь из своих, но пока выходит еще хуже, чем у тебя. Старший в роду на него вообще не реагирует, возможно, в силу возраста. С младшими шансов больше, — Анэм вздохнул и посмотрел на Лита. Для них время не имело значения, могли не встречаться веками, с треском ссориться и шумно мириться. Друг для друга они были ближе всех, но подобно смертным, могли стесняться и стыдиться чувств, вытравливать их с помощью зелий и принимать их снова. Давно у них уже не рождалось прямых потомков, никто не рисковал, снова ощутить боль потери было бы невыносимо — они всегда появлялись на свет смертными, невзирая на то, была ли у них мать человек или второй отец, один из Четверых. Вероятно, такова была цена за их собственное бессмертие. — Я вот думаю, может устроить им…божественное вмешательство? У меня осталась такая возможность, — прищурился Владыка Скал, никак не отреагировавший на задумчивость брата. — Ведь мало возвращения способностей, им надо еще научиться ими пользоваться, а для этого три года — пшик. — Что, всей компании? — Анэм хмыкнул. — Кстати о вмешательстве, из этой же бусины угодили в другую двое, один из которых, кстати, твой потомок и старший в роду. Вот вмешайся туда… — Нет, здесь они сами должны решить этот вопрос, — отмахнулся Лит. — Должны справиться. В крайнем случае, во время Излома можно будет поправить, в мгновения перед его завершением, если бусина вытянет по понятной причине. И нет, всех я не намерен затягивать. Достаточно будет двоих младших. К тому же, Анэм, не мне напоминать, что наши возможности прямого влияния ограничены. Раз в десяток лет что-то для потомка сделать…все, потом мы тоже можем лишь наблюдать и уже появляться лично, если совсем прижмет. Анэм прикрыл глаза, соглашаясь. Он регулярно забывал об этом треклятом ограничении мироздания. Встряхнувшись, Владыка Ветра смотрел, как под двумя юными волками разверзлась земля и в момент схлопнулась — Лит контролировал ситуацию и не позволил кому-то еще попасть прицепом. Ужас и гнев собственного потомка заставили его опустить глаза, как и вой старших мальчишек — потомков Астрапа. И люди-медведи болезненно отреагировали, всем казалось, что мальчишки погибли на ровном месте, страшно и глупо. «Вы еще встретитесь с ними, а пока заканчивай играть в солдатиков, Рокэ Алва», — Анэм посылая это сообщение ветром, ни на что не рассчитывал. Но горе неожиданно сделало черного ворона более восприимчивым к способностям, которые еще предстояло пробудить. Он вздрогнул всем собой, едва не сбился с полета, но ветер снова повторил ему услышанное. Теперь ему оставалось поверить, что не почудилось.