Калейдоскоп

Оллария зализывала раны. Штурм столицы завершился полной победой Первого маршала. Разговоров об этом хватало и среди дворян, и среди мещан. Часть прибывших с узурпатором сдались, их теперь размещали в разного рода тюрьмах. Для Багерлее тоже нашлись несколько кандидатов, но их, в результате, отправлять туда не стали. С Дриксен планировались переговоры и вероятные гости самой жуткой тюрьмы Талига могли стать неплохими козырями. Робера Эпине после боя со спрутом разместили в лазарете, за пределами столицы. Разумеется, к нему приставили охрану, он считался особым пленником — в своем роду он оставался последним. Казнить его было точно нельзя, но и помиловать было, вроде как и не за что. Рокэ с этим собирался разобраться позже. В конце концов, впереди излом, который предстояло проводить четверым Повелителям. Робер Эпине был нужен живым и здоровым к этому моменту. И этот аргумент был вполне существенным, чтобы тот же Рокэ Алва мог взять на поруки изменника. Эмиль поддерживал планы Рокэ по поводу Робера. Возможно, он лишится дворянства и титула, но от этого полноценным Повелителем быть не перестанет. Осталось ему только на ноги встать, травмы, полученные от спрута, были не смертельными, но ощутимо неприятными. Сам старший младший Савиньяк заглянул в лазарет, навестить свою семью. Лионель предсказуемо нервничал, пытался встать и вынуждал Арно себя ловить и укладывать на кровать. Лекари ему категорически не рекомендовали вскакивать, но старший старший Савиньяк изо всех сил пытался игнорировать подобные рекомендации. До появления Эмиля, Арно было сложновато. Дик и Валентин очнулись, невзирая на слабость, оба порывались встать, по их уверениям — помогать, по мнению младшего старшего Савиньяка — вредить себе. Пусть Лионель помог, краткой речью убедив мальчишек, что их самое важное дело — лечиться и восстанавливаться. Но то Дик, то Валентин по очереди вздыхали, переживая по поводу происходящего в столице — приходилось их отвлекать. — Штанцлер мертв, узурпатор тоже, — выпалил Эмиль самое главное и пока без подробностей, едва оказался в палатке. Лионель заметно расслабился, устраиваясь удобнее на не самой удобной кровати, новости, принесенные близнецом его определенно порадовали. — Спасибо, Миль. А теперь подробности давай, — Лионель полюбовался лицом брата и коварно усмехнулся. Эмиль же не думал, что его отпустят без рассказа? Арно помог устроиться Дику с Валентином, Вальтер Придд находился в соседней палатке и находился в лучшем состоянии, нежели, когда только попал к лекарям. Арно выяснял это для Валентина, который, пусть напрямую не говорил, но тревожился. По нему это особенно было видно, когда сам Арно хлопотал над Диком или Лионелем. Вывернуться у Эмиля не вышло. Он рассказывал одновременно скупо и ярко, не приходилось переспрашивать. Глаза слушателей сверкали мрачным огнем удовлетворения, Штанцлер был основным источником неприятностей и бед. Теперь можно было позволить себе расслабиться и не смотреть себе за спину. Когда Эмиль дошел до рассказа о спруте, встрепенулись все. Дик поделился ощущениями, которые его в тот момент накрыли и умудрились выдернуть, пусть и ненадолго, из обморочного состояния. — Дело, скорее всего, в печати, — предположил Валентин, который не попал под это воздействие потому, что его предок как раз и являлся тем самым монстром. Об этом, впрочем, знал только Робер Эпине, а он откровенничать не мог, в силу травм и достаточно далекого расстояния от палатки. — Срыв ощутили те, кто ее ставил. Вернее, их потомки, — поспешил поправиться он. — Если это так, то хорошо, что чудовища больше нет, — выдохнул Дик, передернув плечами. — Вот только…одно ли оно, интересно? Вопрос Повелителя Скал поверг в некоторый ступор всех присутствующих. Эмиль смог сказать только, что в том озере спрут был точно один, другой бы там и не поместился бы из-за размеров громадины, но все понимали, что Дик имел в виду другое. Дворец, как оказалось, хранил под собой немалый такой сюрприз. Хорошо бы, чтобы он был единственным. — Предлагаю, когда встанем на ноги, там прогуляться. Под дворцом, я имею в виду, а не у озера, — первым отмер Лионель Савиньяк. Он не собирался оставаться на прежней должности, но все же думал о безопасности будущих обитателей этого места. Его предложение было встречено большим энтузиазмом, особенно Диком и Арно, пропустившим всю финальную битву. Найти и сразить какое-нибудь чудовище после завершения освобождения столицы казалось им самым желанным событием. Они так вдохновенно обсуждали это, что не заметили, как встревоженно переглянулись между собой старшие. «Ли, вот зачем ты это сказал? Вдруг кого-нибудь найдут?» — Эмилю хватило хлопот со спрутом. Спасать от подобного создания младших он разумеется, мог, но искренне этого не хотел. С них, по мнению старшего младшего Савиньяка хватило уже приключений. «Очень надеюсь, что нет. Но тьы прав, Миль, я что-то погорячился», — Ли и сам с тревогой смотрел на Арно с Диком и жалел, что сам же, похоже, затеял новую сомнительную историю. «Что будем делать?» «Оттягивать поход так надолго, как только сможем», — вздохнул Лионель, понимая, что из этого вряд ли что-то получится. Очень уж ярко горели у мальчишек глаза. Впрочем, это путешествие не дало никаких плодов. Когда все встали на ноги и смогли попасть под дворец, ничего интересного в свободных коридорах найти не удалось. А именно их и решили исследовать, договорившись не трогать многочисленные запечатанные. Кто вспомнил пословицу про лихо, никто не смог бы сказать, но она подходила к ситуации очень точно. Дик с Арно потом дня два ходили грустные и обиженные на весь мир. Валентин же, разумеется, принявший участие в этом походе, как и Норберт с Йоганном, был весьма доволен результатом. — Не вешайте нос, подвигов на вашу долю хватит, — подбодрил мальчишек Рокэ, который в этой прогулке как раз участия не принимал. Он пытался отбиться от регентства над юным королем. Катарина Оллар в связи с неожиданно всплывшей правдой о происхождении, на эту роль не годилась. Она оставалось при сыне, но править не могла. В результате достаточно долгих препирательств, был созван регентский совет, в который входили четверо Повелителей, как представители самых знатных семей Талига. И вот здесь снова возникла проблема. Роберу Эпине казнь заменили лишением титула и земель, до излома обязали жить в особняке у Первого маршала, а после его ждала Торка. Дик Окделл и сам еще был юнцом и тоже никого представлять не мог. Его опекуном являлся Рокэ Алва на правах эра. — Ну и какой вам совет? У одного Повелителя вы опекун, второй находится на ваших поруках, — ехидно прокомментировал Вальтер Придд возникшую дилемму. — Если начнем подключать другие семьи, спор, кому войти в совет затянется вплоть до совершеннолетия Карла. — А в случае нашего отъезда на излом, кто будет заменять? — парировал Рокэ. — Я не хочу ехать в Гальтару, а по возвращении обнаружить, что Талиг раздираем на куски жаждущими «опекунства», а на деле власти, — парировал Рокэ. — А так, хоть Валентин подстрахует. И Арно. Вальтер хмыкнул. Рокэ, несмотря на множество дел, позаботился еще и о том, чтобы хотя бы у Дика имелся номинальный наследник. В первую очередь это делалось, чтобы обезопасить самого Дика — устранить одного Повелителя было куда легче, чем одновременно с наследником. Так и получил временно Арно двойной титул — граф Горик-виконт Сэ, до появления у Дика сыновей. Каким способом Ричард Окделл будет производить их на свет, было не столь уж важно. Арно от таких вот перемен был в ужасе, он любил брата без всяких там титулов, но Дик уверил его, что эр Рокэ знает, что делает, лучше них обоих, вместе взятых. А там, со временем, все наладится, так или иначе. В результате переговоров, такой регентский совет был все-таки утвержден. В связи с отсутствием кардинала и кансильера, они не входили в него и не получали такое право даже когда должности перестанут быть вакантными. Разумеется, нашлись недовольные. Вот только они предпочли не высказывать свои сомнения вслух и на время затаились — после всех недавних событий поднимать шум им было невыгодно. Но в будущем они собирались, несомненно, исправить «несправедливость». Коронация юного Карла прошла без происшествий. С самого утра светило яркое солнце, на церемонию собрались представители всех дворянских родов. Присягнувшие Альдо были лишены должностей и постов, но оставлены жить в столице. Под негласным контролем, разумеется, но об этом в приказе напрямую не говорилось. Дик, дожидаясь своей очереди, поймал себя на том, что ему искренне жаль юного Карла. Отец погиб, на его плечи рухнула непомерная ответственность. Пусть сейчас ее взял на себя эр Рокэ, но учебу и подготовку никто не отменял. А быть королем это еще сложнее, чем быть герцогом. Сам Дик учился этому у эра Рокэ, у братьев, в Надоре же от него хотели совсем иного. Не получилось, хвала Четверым. Дик не сомневался, что научится. Может, не через год или два, но наступит день, когда он покажет, что усвоил правильные уроки. А пока он приносил присягу новому королю, абсолютно искренне и добровольно. Пусть где-то далеко в Агарисе отец Клемент строил планы, все это здесь и сейчас не имело значения. Штанцлера больше не было, в его лице Орден потерял не просто второго человека в иерархии. Им еще предстояло понять, что как раньше больше не будет. Жизнь продолжалась. Далеко не всегда она обещала быть легкой, но на то она и звалась жизнью. Люди надеялись на лучшее, будучи представителями любого сословия, крестьянами и герцогами. Перевернулась непростая страница, которую еще предстояло занести в анналы истории.