Калейдоскоп

Валентин Придд изо всех сил старался не плакать. Он теперь граф Васспард, второй по старшинству среди четверых братьев. А сейчас и вовсе самый старший. И отец бы не одобрил, если бы он сейчас хлюпал носом. Хотя именно это Валентину очень хотелось сделать. Сейчас он сидел с Клаусом, у которого чуть срыв не случился. Когда их позвали к умирающей матери, младший держался. Но когда Ангелики Придд не стало…вода в стаканах, в купальне, в ручье возле дома резко забурлила, реагируя на боль и отчаяние. Валентин смог успокоить брата, вспомнил, что делал отец в таких случаях. Брата отпустило, больше вода не грозилась нанести ущерб. Подоспевший лекарь напоил Клауса успокоительным и сказал, что ему лучше полежать. Валентин остался с ним, поскольку брат так в него вцепился, что было понятно — не отпустит. Сюда же нянька принесла и Питера, который тоже был на прощании. Но среди них он был самый младший и ничего не понимал… Валентин знал, что до конца жизни с ним останется воспоминание, как Питер тянулся к уходящей матушке, лепеча что-то, а она со слезами на глазах смотрела на него, не в силах уже даже подарить последнюю ласку. Валентин тихонько всхлипнул и спешно стер с щеки слезу. Он не мог себе позволить расклеиться, только не сейчас. Габриелла, их старшая сестра, вместе с мужем Карлом Борном, должны были появиться в ближайшее время. Ей послал сообщение Валентин, когда стало ясно, что все плохо и больше никакой надежды не осталось. И тогда же юный Придд обещал самому себе, что обязательно разберется с проклятиями на крови, научится их лечить, чтобы больше не пришлось другим детям и просто близким людям бессильно стоять и смотреть. Впрочем, это все в будущем, которое стало туманным. Валентин слышал негромкие разговоры о неудачном бунте отца и маркиза Эр-При и вздрагивал, потому что понятия не имел, что с ними будет дальше. В свои годы Валентин уже знал, что за бунт можно было получить немалое наказание, вплоть до лишения титула. И куда их вышлют в таком случае, было неизвестно. «Наверняка, скоро все будет ясно. Джастин только оруженосцем стал, что с ним будет, непонятно», — Валентин сглотнул подступивший к горлу ком, погладил Клауса по голове и отправился к Питеру, который сердито сопел на руках няньки, которая молчала и отводила глаза. И за это Валентин был ей благодарен. — Иди сюда, Питти, — взять на руки брата оказалось неожиданно тяжело. Перехватив Питера поудобнее, Валентин уселся вместе с ним на кровать к Клаусу, который вскинулся, сонно хлопая глазами. Убедившись, что брат никуда не делся, Клаус снова рухнул на кровать, зажмурившись. Успокоительные действовали, но время от времени он все равно пытался плакать. Валентин сдвинулся так, чтобы можно было посадить Питера на кровать. Он и не думал, что двухлетний ребенок окажется таким тяжелым, прежде ведь на руки его не брал. Нет, Валентин регулярно заглядывал к Питеру, играл с ним, когда тот научился ползать и вставать, тайком гордился, что стал первым, кого позвал младший. Вот только на руках его не держал, как оказалось, зря. Знал хотя бы, к чему готовиться. Питер завозился, устраиваясь поудобнее. Заметив Клауса, он придвинулся к нему поближе и принялся гладить его по плечу. Валентин до крови прокусил себе нижнюю губу, хотя по щекам снова побежала вода. Пришлось лихорадочно вытирать слезы ладонью, пока младший не понял, что с ним что-то не так. Питер вообще оказался очень восприимчивым к чувствам своей семьи и реагировал так, как мог в силу возраста — слезами или улыбкой. Дом погрузился в какую-то давящую тишину. Няня Питера не покидала комнату, но ей явно было не слишком комфортно оставаться в комнате с тремя осиротевшими детьми. Вся их жизнь перевернулась, снова. Первый раз это произошло после того, как у матушки проявились первые признаки болезни. «Не думать об этом. Я должен быть сильным. У меня Клаус с Питером и пока домой не вернется Джаастин, я за них отвечаю», — пытался сделать себе внушение Валентин. Питер словно услышал, что он думал сейчас о нем. Перестав гладить с трудом забывшегося зыбким сном Клауса, он подполз к нему и прижался к теплому боку. — Валя, — Питер вопросительно смотрел на брата. Валентин сглотнул подступивший к горлу ком, снова обнимая младшего и пытаясь не дрожать самому. Он и сам не знал, что будет дальше. Вот только… Питер не узнает ласковых песен матушки. Вернее, она пела колыбельные и ему, но он точно их не запомнил, в отличие от Валентина с Клаусом, которые сидели вместе с ней по вечерам и слушали. Они же впитали в себя и сказки матушки, которые она рассказывала охотно и в большом количестве. Валентин вспомнил один из семейных вечеров, когда матушка ждала Клауса, а они с Джастином и Ирэной сидели в детской. Ирэна старательно осваивала вышивку, а они с Джастином гадали, кто скоро увидит свет. Валентин хотел сестренку, а Джастин еще одного брата и оказался прав в итоге. Тогда у них было простое и понятное счастье. Отец отсутствовал, как всегда, но Валентин уже тогда знал — это потому, что он очень занят, но скоро обязательно к ним приедет. Усилием воли, новоявленный граф Васспард заставил себя собраться. Он ничего не может изменить. И младшему они с братьями и сестрами обязательно расскажут какими были их родители в кругу семьи, а не на людях. «Валентин, в обществе ты должен вести себя так, чтобы никто не понял твои истинные эмоции и намерения», — вспомнил он один из уроков отца. Вальтер Придд знал, о чем говорил, его второй сын искренне собирался следовать этому отцовскому правилу. «Надо Ирэне сообщить, она тоже наша сестра», — Валентин вздохнул, понимая, что это надо обсудить с Джастином, когда он появится в поместье. Питер пригрелся и теперь спокойно дремал, прижавшись к боку Валентина. И Клаус уже не вскидывался при каждом неосторожном движении. Валентин жестом приказал няньке забрать малыша. — Я распоряжусь, чтобы кроватку Питера перенесли сюда, — Валентин заставил себя собраться и заняться пусть пока небольшими делами. — Присмотрите за ними обоими, — он кивнул на братьев. — Будет исполнено, юный господин, — слуги всегда называли их так, чтобы не путаться в титулах. Все-таки отличать графа Васспарда от виконта и шевалье Придда им не полагалось. А сейчас Валентин почти порадовался этому. В коридоре Валентин поймал нескольких слуг, отдал приказ о переносе кроватки Питера. Комната младшего находилась рядом с покоями герцогов Придд, сейчас ему не стоило там оставаться. Потом же…будет видно. Неизвестно, какое решение вынесут по поводу их семьи. И это беспокоило Валентина. Здесь и сейчас он ни на что не мог повлиять. И даже Джастин не мог. — Вальхен, — с Габриеллой Валентин столкнулся уже на лестнице. Сестра выглядела не просто расстроенной, а пожалуй, испуганной. Серое траурное платье не слишком ей шло, плюс было что-то, чего Валентин сразу не понял. Он и поздороваться не успел, как его немедленно обняли. Тонкие руки дрожали, что было неудивительно. — Мы с Карлом только добрались…что с Клаусом и Питером? — Они сейчас в комнате Клауса, — Валентин не пытался вырваться из ее объятий, и пробормотал нечто похожее на приветствие, когда Карл его потрепал по голове. Он ничего не говорил, как и практически всегда, но Валентин его уважал — Карл был молчаливым, но очень надежным и, видимо, крепко любящим. Валентин видел, как он смотрел на Габриеллу, так, словно больше в мире никого не существовало. Это было странно и в то же время очень правильно. Габриелла заслуживала любви не только родных людей. С появлением старшей сестры время полетело со скоростью стрелы, пущенной из лука. И суматоха в доме только усилилась. Несколько дней пролетели как одно мгновение. После Габриеллы с Карлом, в доме появился и Джастин в сопровождении барона Рудольфа Катершванца, графа Арно Савиньяка и солдат, явно для сопровождения. Валентин вздрогнул и настороженно бросил взгляд на гостей, которые выразили официальное соболезнование и приступили к совсем странному занятию — разговорам со слугами и подготовкой к отъезду. Джастин оценил обстановку и собрал в комнате братьев. Подготовка к погребению шла полным ходом, вот-вот должны были доставить и тело отца, так что обоих старших Приддов погребут в семейном склепе одновременно. Питер радостно лез старшему на руки. Тот не стал возражать, прижав его к себе. Потом Джастин вовсе плюнул на все правила приличия и подобающее поведение — они вчетвером устроились на кровати, укрылись пологом и смогли прижаться друг к другу. — Что теперь с нами будет? — смог выдавить из себя Валентин, пытаясь справиться с дрожью. Джастин обнимал его, позволяя вновь почувствовать себя маленьким, но липкий страх не отпускал. Его любовь к знаниям сейчас играла против самого Валентина. Клаус так не боялся, хотя он до этого еще просто не дочитал родовые книги. — Король вам подобрал опекуна, равного по статусу, — Джастин сглотнул подступивший к горлу ком, но старался говорить уверенно. — Я смогу вас навещать, когда сеньор будет отпускать. Что будет после завершения мной службы оруженосцем, пока не знаю. — А кто наш опекун? — нахмурился Клаус, пытаясь вспомнить геральдику. Он пока только начал обучение и не сильно-то отличал один герб от другого. — То есть…мы остаемся теми, кем являемся? — тихо спросил Валентин, старательно подбирая формулировку. Джастин ласково коснулся губами его макушки. — Ваш опекун — герцог Окделл, ему помогает граф Савиньяк, — Джастин старательно пытался не краснеть от понимания того, как тесно были связаны эти двое. Все-таки одно дело читать о таких возможностях Повелителей и совсем другое — видеть реальное воплощение. — После прощания с родителями, вас повезут в Надор, но периодически будете посещать и Сэ. Я же вернусь к своему сеньору. Джастие перехватил поудобнее недовольного Питера, которому не понравилось, что от него все отвлеклись. Валентин шмыгнул носом и погладил младшего по голове. — Я буду их защищать, Юсти, — Валентин намеренно назвал домашнее прозвище брата, заглядывая ему в глаза. — У герцога Окделла наверняка есть герцогиня и дети. Я не допущу, чтобы они обижали Лейса и Питти. — У герцога Окделла есть граф Савиньяк и дети, — Джастин сначала брякнул, потом смутился от своих же слов.- В смысле, герцогини у него нет, а графиня Савиньяк, как я понял, воспитывает всех. Там все очень сложно, Вальхен. Объясню, как подрастешь…и в тебе я не сомневаюсь. Я выберусь к вам при первой возможности.