Dumplings Folded with Love (Пельмени наполненные любовью)

Она считает, что Ал очень хорошо умеет готовить пельмени. Каждое отработанное движение запекается в его мышцах после бесчисленных пельменей, пальцы ловко работают, создавая маленькие кармашки идеальной формы из теста и мяса. Он берёт обёртку, наполняет её начинкой, смачивает края обёртки, сворачивает пельмень и откладывает её в сторону. Он превратил это в науку. Заворачивать, наполнять, смачивать, складывать, обжимать. Заворачивать, наполнять, смачивать, складывать, обжимать. Это тоже искусство. Он складывает его таким образом, потому что именно так Мэй научила его складывать пельмени по-сински, или, по крайней мере, эту версию пельменей по-сински, и именно так Мэй складывает свои пельмени, потому что так научила её мать. Ал не знает, научилась ли мать Мэй этим складкам от своей собственной матери, но ему нетрудно это представить. Непрерывная череда матерей и отцов, обучающих своих дочерей и сыновей, как складывать пельмени именно так, как им нравится. В этих складках есть любовь. Ал думает о маленькой Мэй Чан, складывающей несовершенные маленькие пельмешки, порванные в одних местах и деформированные в других, рядом с безликой матерью, которую он так и не узнал. Он смотрит на Мэй Чан, сидящую рядом с ним, уже не маленькую, складывающую идеальные маленькие пельмени, все однородные и правильной формы. Она поднимает на него глаза, встречается с ним взглядом и улыбается. “Не волнуйся. Мы готовим достаточно, чтобы ты мог собрать вещи на завтра, Ал, - говорит она по-синг-диезски. Улыбка не доходит до её глаз. Ал слабо улыбается. “Мм. Они лучше, чем шпецле в Ризенбурге. Эд будет в восторге от них.” Они вдвоем возвращаются к складыванию пельменей. Вдалеке он может различить звук свистка поезда, соединяющего Син с Аместрисом, колокола, сигнализирующие о его прибытии на станцию. Под своими руками он почти чувствует грохот земли через стол. Когда он в первый раз съел пельмени по-сински, они были немного деформированы. Не так уж ужасно, совсем чуть-чуть. По прибытии в Син, Мэй вручила ему коробку, и они сели на вокзальную скамейку. Она извинилась, сказав, что они получились не идеальными и что ей неловко, что это было всё, что она приготовила для него после долгой поездки. Не зная, чего ожидать, он открыл шкатулку и увидел драгоценные камни, сверкающие ослепительно белым, с кусочками коричневого, золотого и зеленого, выглядывающими из-под пятен, где были слёзы. Он съел много вкусных вещей с тех пор, как восстановил свое тело в Обещанный День, но ничего вкуснее пельменей, которые он ел в тот день. С набитым пельменями ртом и сияющей от радости улыбкой он спросил Мэй, как он может их приготовить. С тех пор прошли годы. Заворачивать, наполнять, смачивать, складывать, обжимать. Заворачивать, наполнять, смачивать, складывать, обжимать. Обёртка, начинка– В миске больше нет мяса. Ал откладывает обёртку, которую держит в руках, и снова смотрит в её сторону, и видит, что Мэй только что доела последние пельмени. “Всё готово, Мэй?” Она кивает, рассеянно глядя на пустую миску с начинкой. Ал вздыхает. Позволяет своей голове упасть на плечо Мэй. Наклоняясь к ней. ”Эл... я... правда, правда..." ”Пельмени лучше есть свежими." Он чувствует, как её глаза смотрят на него сверху вниз. Чувствует, как её щека прижимается к его макушке. “Сейчас не время.” “Я люблю их, когда они ещё горячие. И когда они становятся сочными, когда ты их откусываешь. И...“ “Альфонс. Пожалуйста. Ты знаешь, что я...“ “Не надо. Не продолжай это предложение. Не говори, что будешь скучать по мне.” Он поднимает голову, поворачивается лицом к Мэй и видит слезы, текущие по её щекам. Она отмахивается от них, но они продолжают приближаться. Он протягивает руку, вытирает её слезы и держит их там, пока у неё не высыхают глаза. “Ты же знаешь, что твои пельмени лучше всего готовить горячими прямо из пароварки.” Мэй удаётся выдавить смешок. Ал прижимается губами к её лбу, затем заключает её в объятия. Он говорит ей в волосы, почти шепотом, но громче, чем любой свистящий паровой двигатель. “Я останусь. Я останусь с тобой.” “Как долго?” “До тех пор, пока ты этого хочешь.” “До тех пор, пока я этого захочу?” “До тех пор, пока ты этого хочешь.” Они расходятся, и Мэй смотрит в глаза Алу, улыбка теперь отчётливо видна в уголках её глал. Сам он улыбается от уха до уха. “Тогда нам нужно написать письма.” “Нам придется писать всю ночь, чтобы отправить их. Поезд отправляется в Аместрис завтра.”