Можно подумать, что все вокруг умерли. Возможно умерли только они.
Завтра тучи немного рассеются. Но это будет завтра. Сегодня дождь уже не может быть таким, как раньше. Сегодня дождь может быть только таким, как сейчас. Никто из нас не видит ничего вокруг, кроме далекой удаляющейся полоски чистого неба. Часы на городской ратуше бьют полночь. Сквозь дыры в кровле видно небо. Небо, с которым пришли холод и пустота, но нет ни звезд, ни луны, ни солнца. Небо, на котором никогда не бывает просвета. Вот откуда ощущение пустоты .Но самое главное - это пустота под сердцем. Как странно. Пустота, которая бывает только в начале истории, а потом вдруг пропадает и вдруг появляется в конце. Каким загадочным и ужасным может быть человеческое сердце. Наверно, именно поэтому люди верят в то, что могут что- то понять, если все же заглянут в свое сердце. Чтобы не думать о том, что никакого ума там нет и не будет. Кристофер надеется что всегда поступал мозгом, не сердцем. Возможно, сердце просто выбирает само, когда ему действовать. Возможно.. Итан, выбрал бы поступать сердцем. Он и поступал ним. С гордостью и честью. Люди поступают чувствами. Они переживают чувства. Они обусловлены ими. Они хотят счастья. Но не знают, как его достигнуть. Их мысли полны любви и страха, печали и страха. Как только они начинают искать чего- то большего, они понимают, что на самом деле им нужно лишь одно. Но почему они не могут выбрать это одно? Они обвиняют других в том, что они знают. Они проводят жизнь в непрерывных сомнениях. Может быть, им это не по силам? Ответ прост: чтобы найти свое счастье, они должны узнать, что счастье тоже есть нечто находящееся в них самих. Но счастье исчерпаемо. Это как отлив и прилив в море. Вопрос о том кто же это счастье поймает не стоит. Счастье или оно есть или его нет. Люди верят, но не понимают этой простой истины. Крис, верит, что счастье обходит его стороной только потому что и он его сторониться. Возможно не специально, но дороги их не пересекались уже давно. Правда лишь в том, что оно никогда не будет достигнуто в полном объеме, потому что закончив он бы эти слова — для этого нужно одновременно поверить и в смерть, и во все те награды и прощения, которые оно обещает. Поверить, что рядом тоже есть счастье. Но когда иссякает источник, оно исчезает следом. Оно бесконечно лишь тогда когда ты об этом не думаешь. Оно скользит между ладонями, пальцами, и ты ловишь большую часть когда даже не знаешь что этому водопаду суждено оборваться. Счастье, однако, никогда не заканчивается. Но ты узнаешь об этом только тогда, когда ты сам его делаешь. Но это действительно счастье. Оно ослепительно. Оно не имеет никаких названий и подписей, и не нужно об этом знать. Потому что у счастья нет обратного адреса. Так же как нет обратного адреса у любви..Все начинает повторяться снова и снова. И тогда возникает страдание, этот неконтролируемый повтор прошлого. Тем не менее, без этого не было бы настоящего. И вместо того чтобы открывать глаза и видеть мир — лучше никогда их не закрывать. Кажется что ответ есть всегда, но вот только вопрос в том умеешь ли ты им пользоваться? И если нет, то что может побудить тебя ответить? Любовь, говорят, бывает без ответа. Любить, говорят, можно и без вопроса.***
Рассвет помнит их вместе. Всё поцелуи, всё объятия, прикосновения, поддержку, тихие слова, и смысловую тишину. Крис помнит Итана. Смех, небольшие усмешки на смешные выходки Розы, или её неуклюжие первые шаги. Уинтерс умеет любить, как умеет смеяться. И ценить, когда его любовь цела и в достатке. Его чувства – такая тонкая штука. Осколок жизни, подхваченный ветром. Любой образ, любое чувство несут в себе частицу неведомого. Но они неповторимы. Вечно вертящееся колесо спиц-воспоминаний. Обрывки разговоров – когда память улыбается. Взгляд – запоминается надолго. Вздохи, тихие и легкие, среди тишины – два голоса на одной полосе, и больше не слышно ни одного – они говорят на своем языке и не слышат ничего вокруг… В их мире есть уют. В их мире есть они. В этой тесноте живут двое – и много сотен тысяч таких, кто смотрит на них с улыбкой, радуясь, что у кого-то есть собственный мир… Итан тоже смеется. Он один из тех, в ком сохранились эти чувства, которые нельзя изъять вместе с телом. Теплые волны счастья. Ключевые точки, где рождалась любовь. Что нужно делать, чтобы обнять такую душу? Не бояться обжечься. Подумать, почему даришь то, что хочется. Успеть увидеть, не угасает ли пламя.А вместе с ним – желание, нежность и покой, необходимые, чтобы стать на секунду всем миром. Редфилду всегда было мало их истории. — Не простудишься? У Криса всегда голос спокойный, способный создавать иллюзию что вот она, безопасность, которую вроде бы и ухватить за хвост нельзя, но она всегда рядом. Редфилд всегда рядом. Его голос убаюкивает, заставляет Уинтерса непроизвольно улыбаться, потирая обручальное кольцо на пальце. Кристофер почти никогда не пытался нарушить его покой. Всего-то медленно входил в его зону комфорта, становясь неотъемлемой его составляющей. — Нет, уже заканчиваю. - блондин хлопает крышкой пианино, поднимая глаза на заснеженные панорамные окна и закрывает на секунду глаза. Они оба говорят на пониженных тонах, но не ясно почему. Вроде бы, Роза давненько уже не спит, скорее всего на кухне, как и только что пришедший оттуда брюнет. Возможно, они просто уверенны что сейчас эту сонную теплоту, прерывать не стоит. — Давно ты не играл. Особое настроение? - Итан лениво улыбается, когда поцелуй проходится теплым прикосновением по лбу, и учтиво кивает на вопрос, откатываясь на небольшом стуле от инструмента. Заламывает руки, что-бы размять после длительного времени однотипной позы, и полностью поворачивается к возлюбленному. — Решил размять пальцы. - кружка чая медленно становится на стеклянный столик, оставаясь остывать до комфортной температуры, но Редфилд протягивает её настойчиво, и принимает немой вопрос в глазах напротив. — Разбавил, но не к слишком холодному. Можешь пить. Уинтерс кивает, одаривая его короткой улыбкой, и аккуратно старается взять кружку с чаем из сильных и холодных рук. Пальцы немного дрожат, и Итан громко взглатывает, что-бы их не отпустить вниз, пытаясь размять снова. Он надеется что Крис не видит. Но это "Альфа". От него укроется разве что, только собственное ощущение уязвимости с возлюбленным наедине. Мужчине невыносима эта причина постоянно косить под беззащитного. Всего один раз, не больше, чтобы не выглядеть гордо, но ситуация всё ещё не отпустила. Его немного трясёт, зрачки нервно слоняются по кружке. Никто другой не будет смеяться над ним здесь и сейчас, но он слаб. И это бьёт по сердцу хуже любого слова, любого действия. Пора наконец смотреть правде в глаза, он бессилен. Его руки берут, мягко проводя по костяшкам, дабы размять, успокаивающе водят на фалангах, пытаясь наконец-то унять судорог мышц. Сильные, проворные пальцы, знающие, как снять боль и напряжение. С каждым мгновением они становятся все быстрее, все увереннее. Итан не следит за ним, и, пока ладони двигаются, мозг постепенно освобождается от переполняющей его дряни. Он верит Редфилду, даже после того что им пришлось вместе пройти. Верит,боли в его действиях больше не увидит. Однако пальцы все еще продолжают делать свое дело, словно давая Итана передышку. В этой зыбкой передряге, которой являются воспоминания, подобное ощущение похоже на обещание лучшего будущего. На секунду он забывает обо всем остальном. Поцелуй мягко приходится в подушечки пальцев, и Уинтерс жмуриться от противоречивых ощущений. Мир исчезает, оставляя только руки, глаза и несколько секунд того, что в какой-то момент кажется любовью. - Прости. Думал уже всё нормально, раз играть могу. - мужчина теперь спокойно сжимает другие руки, мозолистые, пережившие не одни суровые ночи. Хочется улыбаться, но он лишь утыкается головой в его плечо. — Ничего. Стоит подумать как лучше сделать так, что-бы тело постоянно разминалось. Справимся как-нибудь. Ты только привыкаешь к этому. - Редфилд конечно понимает, только кивает и так мягко прислоняет его лоб и его, дабы посмотреть и одним взглядом сказать: «Всё хорошо Всё хорошо. Всё действительно хорошо. Просто в один миг рухнуло столько всего, что эти обломки не могут никак собраться, как бы им ни хотелось думать иначе. Мир стал настолько сложным, а каждый его миг настолько мелким, наполненным ложью и фальшью, и каждый этот крохотный осколок переполнен пониманием своей ничтожности и боли. Своей полной ничтожностью и бесполезностью И вроде бы нет груза в голове. Уинтерс свободен, он имеет право даже не думать о том что может произойти с его телом. Он может просто жить, наслаждаясь утром и вечером, летом и зимой. Но это бремя Бремя которое Итан носит с суровой ответственностью, и считает шрамом позора. Быть слабым - бремя которое уносит не только его, но и его близких. Страх за себя и страх за других. Потеря невинности, еще не окончательная - лишь часть этой цепи, что держит его в полном подчинении. Он не готов отказаться от всего этого, просто что-бы быть тут, и его держала земля. И хоть в разуме его страх, но в сердце отчаянная уверенность, и он снова выпрямляет спину, пытаясь разомнять руки. Крис просто не отводит взгляд, стирая шрамы глазами и просто ждёт что-бы не выдать слова. Редфилд любит любое его бремя, шрам, позор, потому что сам грешен на подобное. Для него это единственный способ оставаться в сознании, продолжать общение с миром. Шрамы от которых его сердце уже не помнит ответа. Он глуп, хоть и не понимает ещё этого сам. Но сегодня он по-настоящему счастлив. И потому он просто выдыхает, гладит блондина по мокрым, ещё совершенно не тронутым временем кудрям, говорит ласковые и одновременно строгие слова, на которые у него есть право. Рано или поздно они станут тем, чем стал для него когда-то сам Итан. Надеждой. Но надежда тоже иногда угасает. Сейчас их период отношений сложен, в большинстве случаев из-за реабилитации Итана. Потому что если он будет любить в ответ - они разобьются. Разбиться об это мокрое лицо, эти растрескавшиеся губы, этот блеклый взгляд – нельзя. Как нельзя любить то, что невозможно растоптать. Они готовы умереть друг за друга, но слишком устали что-бы слушать. Они вместе слишком давно, но в их движениях почти нет ничего, что говорило бы о взаимном чувстве надежды на лучшее. Слишком давно вместе. Итан измучен поисками и сомнениями, изранен и выпотрошен, и он устал сомневаться, поэтому просто доверяет свою жизнь Кристоферу. Только когда он обнимает его, когда он нежно целует его в висок, с отчаянием или любовью сливаясь с его разумом - только тогда в них зарождается маленький робкий огонек надежды. Эти двое хотят друг друга больше всего на свете, потому что знают – однажды им придется умереть. Уйти в небытие и перестать быть собой.***
Любовь которая обречена на боль. Любовь у которой нет будущего, потому что будущего не бывает для тех кто ищет одного - смерти. Любить это всегда безумно. А еще безумно страшно потерять и остаться наедине со своей болью навсегда. Теряя человека мы теряем свою единственную вечность. Кристофер уныло разглядывает чужое обручальное кольцо, и поднимает глаза на падающий снег. Верно, для тех кто ищет смерти, будущего не бывает. Для тех, кто предпочитает смирение, страдания - награда. Для тех, кто живет надеждой на будущее, настоящее неизменно становится прологом к вечности. Редфилд предпочитает смирение. Все происходящее кажется ему каким-то расплывчатым бредом. Может, и не было никакой зимы. Может, всё это время была весна, но в его сердце оставалась только зима и холод могил. Смирение — и есть то, что он считает лучшим в жизни. Замёрзшие цветы ложаться на каминную плиту, оставляя рядом с ним кольцом и становясь на одно колено.«Прости, если сможешь »
Первые приветствия, и последние прощания. И время идти домой.***
Дома разносится мягкий звук фортепиано, разглашая на частный дом полную мелодию какой-то американской классики. Роза перебирает пальцами на клавишах, усердно стараясь, дабы не сбиться с ритма и ловко перелистывает верхние ноты. — Как успехи? - она сбивается из-за голоса отца, и чувствует теплую ладонь Редфилда на своих блондинистых волосах. — Ужас. Оружие медленных пыток для моих пальцев. - блондинка недовольно качает головой, закрывая инструмент и закатывая глаза. - Зачем я только взяла самые сложные ноты... Такая же самая мелодия проносится рядом, звуча как чистая песня. Она идёт как ветер на улице, своими просторными звуками заставляя Роуз улыбнуться и подскочить на ноги, упираясь на спину своего отца, хлопая в ладоши. — Тебя ещё столькому надо научить..- Итан тихо смеётся, заканчивая партию и наконец-то принимая мягкий поцелуй в щёку - Как сходил к родителям на могилы? Нормально добрался?«А то я не ожидал что в солнечную погоду пойдет снег. »