Мой любимый красный цвет

Оглядев оживленно беседующих мужчин, Мито слегка улыбнулась и будто невзначай поставив ещё саке, выскользнула из комнаты, тихо прикрывая за собой седзи. Юкико ещё полчаса назад уточнила у неё направление в уборную и так и не вернулась, её чакра чувствовалась на энгаве с выходом на сад. — Тебе не понравился ужин? — Узумаки отметила, как подруга вздрогнула и поймала немного рассеянный взгляд. — Все чудесно, но мужчинам хочется поболтать о своем, так что, — она слегка пожала плечами вытаскивая сигареты. — Ты тихо сбежала, — Мито присела рядом, разглядывая сад, — понимаю. Дым рассеивался в медленно холодеющем воздухе подступающей ночи, а она не спешила нарушать тишину. — Я слышала, что у тебя появился поклонник. — Да, Кента Учиха, — Юкико усмехнулась, — не думаю, что будет что-то серьезное. — Почему? — удивилась Узумаки, — насколько знаю, у него уже взрослые дети и не ради наследников подругу ищет. Прости, я, наверное, лезу не в свое дело. — Да нет, — Сенджу пожала плечами, — с кем ещё обсуждать своих мужчин, как не с тобой. Мито ощутила краткое головокружение от такого признания. Её подруга настолько ей доверяет, что не видит ничего зазорного в подобных обсуждениях, затрагивающих личную жизнь. — Мы уже не подростки, это верно, — продолжила Юкико, — но он нервно реагирует на мою чакру, может со временем это сгладится, и все же я как-то не готова получить кунай в печень на одних рефлексах. — О, — Мито кивнула. — я поняла. Как он сам к этому относится? — Делает вид, что все в порядке, — Сенджу фыркнула, — дурак. Только себе и мне нервы треплет, так и хочется сказать, «Кента, вот проснешься ты рядом со мной и спросонок убить попытаешься, что с трупом делать будешь?». Узумаки глубоко вздохнула не зная, что на это ответить. — Или я угрозу почувствую и успею раньше отреагировать, чем он меня на шашлык покрошит, в общем, глупая затея. — Но ты ведь работаешь с Мадарой и его братом, — Мито поерзала. — Так то работа, — Юкико затушила сигарету в небольшой железной коробочке и захлопнула её, — к тому же, с Изуной мы почти равны по силе, я слегка отстаю, а Мадара в разы сильнее. — Кента-кун слабее тебя? — удивилась Узумаки, — так и не скажешь. — По чакре, как мастер кендзюцу, равен, а физической силой мы особо не мерялись, — Сенджу вновь потянулась за сигаретами, — курить надо бросать, пристрастилась слишком. Она покрутила аккуратно скрученную сигарету и убрала в жестяную коробочку, захлопывая крышку. — Как проведем завтрашнюю тренировку? — Мито решила отойти от скользкой темы. — Полосу препятствий устроим, я уже часть сделала, нужна твоя помощь, — оживилась Юкико тут же доставая свиток, — подумай, что можно поставить, чтобы её было максимально сложно пройти, но все ребята выжили. Цапнув свиток Узумаки тут же углубилась в чтение пометок и разглядывание схем. Что-то похожее было сделано в Узушио, но немного иначе, видимо, на манер клана. Больший упор шел на руки, что достаточно логично. Пользоваться чакрой в момент прохождения полосы нельзя, так делается для подготовки к заданиями на тайное проникновение с учетом сенсоров. После такой нагрузки руки будут трястись и пальцы плохо складывают печати, а значит, теряются драгоценные секунды на восстановление контроля для техник. Самое то для шиноби сверх секретных миссий. — Утром я прорисую пару десятков печатей, — Мито вытащила заткнутый в центр свитка карандаш и принялась делать свои пометки, — здесь, здесь и здесь, устроим грязевой сюрприз. — Пришел с улицы кусок грязи, утверждает, что мой ученик, по голосу похож, попробуем отмыть, — рассмеялась Юкико. Узумаки через секунду подхватила этот смех, моментально представив себе эту картину. Действительно, после её сюрпризов ученики скорее будут напоминать ходячие куски глины, чем людей. Впрочем, это ведь не страшно, грязь и отмыть можно. — В первый раз грязь, а во второй, если не справятся, сделай навоз, — Сенджу придвинулась, — благоухание, конечно, жуткое, зато учиться быстрее будут. — Какая ты жестокая, — притворно ужаснулась Мито хихикая и внося пометку, — сделаем. Все мухи их будут. — Главное, чтобы не жуки Абураме, — Юкико вздрогнула, — они мне до сих пор претензии в письменном виде шлют. — За того жучка, которого ты прибила на собственном подоконнике? — Мито вдохновенно расставляла будущие ловушки превращая полосу препятствий едва ли не в неприступную крепость, — сами виноваты, что упустили единственный экземпляр. — Вот именно, и ещё Тишку пытались обвинить, якобы тот сожрал какое-то жучье гнездо. — Твой кот только на крыс охотится, даже мышей пропускает, зачем ему такая мелочь? — Узумаки на миг оторвалась от бумаг, — или там были жуки размером с крысу? — Что-то вроде мошек. Тишка ведь не единственный золотистый кот в деревне, что за несправедливость. Мито рассмеялась в голос, откидывая голову назад. Только Юкико могла настолько забавно сказать самую простую фразу. Через пару секунд, Сенджу поддержала её смех, а затем и вовсе положила руку на плечо пытаясь продышаться. — Ох, слушай, у меня с собой есть кое-что получше вина и саке, будешь? Узумаки заинтересованно встрепенулась. — Что именно? — Вот, — из свитка запечатывания, который Мито дарило Юкико, был извлечен глиняный кувшин с плотно притертой крышкой, — сама сделала, на можжевеловых ягодах. Горчит, но пьется очень легко. — Хм, — Узумаки оглянулась на дом, — теко остались там. — Чашки есть? — зеленые глаза Сенджу загорелись. — Секунду. Мито быстрой тенью метнулась до кухни и забрав две малые пиалы для риса, вернулась обратно. — Вот. Помню, ты из таких чай пьешь. Первый глоток обжег горло, почти как саке, но привкус можжевельника развеял это ощущение. — Освежает, — Мито тряхнула головой и снова глотнула, — ммм, тут что-то ещё есть? — Да, я понемногу добавляла, — Юкико ополовинила свою порцию, — ммм, сделала, да так и не пила, все не с кем. Не в одиночестве же пить, так и в алкоголика превратишься. — А шиноби-алкоголик долго не живет, — Узумаки облизнулась допивая необычный напиток — Истину глаголешь, — Сенджу вновь наполнила пиалы, — кампай. Джин, а именно так Юкико называла свое творение, действительно шел очень легко, пусть и подсушивал горло, да горчил на языке. Свитки с техниками были отложены, и они принялись живо обсуждать скаберзные подробности личной жизни. Мито не удержавшись, похвасталась собственным супругом, а Сенджу поведала, что такое счастье бывает раз в жизни, и Узумаки огромная умница. И что Хашираме повезло обзавестись такой чудесной супругой. От комплиментов Мито расчувствовалась до слез. Алкоголь крепко ударил в голову и вскоре они уже вдвоем над чем-то плакали, а затем хохотали, чтобы снова расплакаться. Второй кувшин джина ушел по назначению уже в домашнем онсене куда они перебрались вначале умыться, а затем попытаться слегка протрезветь при помощи прохладной воды. Мито позволила перебирать свои волосы, принимая помощь в плетении какой-то странной прически. Разум запоминал все отрывками, проваливаясь в пьяную муть. В какой-то момент она уже одетая, причесанная и заплетенная, оказалась на руках у Хаширамы, который что-то причитая, укладывал её на футон. — Какой же ты хороший, — еле ворочая языком произнесла Мито. — И ты тоже, — Хаширама погладил её по голове, — спи. Слабо улыбнувшись Узумаки провалились в сон, чувствуя, как комната вокруг кружится, и кружится, и кружится… Протянув стакан с водой Тобирама сдержал улыбку, смотря как Юкико едва ли не в один глоток выпивает её. — Я ничего не натворила? — женщина потерла виски откидываясь обратно на футон. — Нет, но что-то прорычала Мадаре, пытаясь сфокусировать на нем взгляд, — Сенджу хмыкнул, — затем покачала головой, показала в небо странную печать и ушла. — Какую печать? — ошарашенно моргнула Юкико. Тобирама пожав плечами продемонстрировал, и женщина захохотала. — Это не печать, это неприличный жест, посылающий человека, кхм, на мужской половой орган, — она все ещё улыбаясь, покачала головой, — как Мито? — Спрашивает у Хаширамы как она оказалась в спальне, потому что помнит только как ты помогала ей заплетать волосы после онсена. Что вы пили, что даже Узумаки свалило? — Джин. Там градус выше чем в саке или вине, так что не удивительно, что нас быстро скосило. — Быстро? — Тобирама приподнял брови, — Хаширама заметил ваше отсутствие через пять минут после ухода Мито, — ладонь, окутанная шосеном легла на лоб Юкико, — мы нашли вас на энгаве по чакре и не стали беспокоить. Заволновались через три с половиной часа, и встретили уже в коридоре. Мито на ногах стоять не могла, ты её под локоть поддерживала. Сколько вы выпили? — Два кувшина, по два с половиной литра, — честно отозвалась Юкико, — не будь шиноби, точно заимели бы алкогольную интоксикацию. А что я Мадаре сказала? — Ты говорила на своем языке, Изуна придет и повторит, а у меня язык в узел завяжется, — Тобирама встрепал волосы и принялся собирать документы, разложенные вокруг, — Хаширама попросил дождаться твоего пробуждения, опасался, что тебе будет плохо. — Да ты и так бы пришел чтобы узнать. Или клона бы послал, — Юкико легко поднялась и поправив пояс юкаты, резво скатала футон, — если тебе нужен джин для Изуны, как-нибудь устроим дегустацию. — Я этого не говорил, — Тобирама слегка смутился. — Не говорил, но мыслишка такая пробежала, верно? — женщина усмехнулась, — ой, да ладно тебе, глаза отводишь, напоить Учиха до невменяемого состояния мечта всех шиноби. Я даже настоек не пожалею. Одно время, когда с деньгами совсем плохо было, я покупала самый дешевый спирт через знакомых, обдирала по чужим грядкам и садовым участкам ягоды, чтобы делать настойки, и продавала втридорога. Тобирама следил за быстрыми передвижениями Юкико по комнате подперев щеку кулаком. В голове ещё крутились странные отрывистые слова, сказанные Мадаре. Учиха лишь нахмурился, а затем, сделав шаг вперед, переспросил, на что женщина фыркнула и развернувшись довольно твердой походкой удалилась, показав тот самый неприличный жест небу. Вероятно, этот самый жест предназначался Мадаре, но с наведением Юкико промахнулась. — Думаю, ты его обругала. — Могла, — женщина подхватила одежду из шкафа, — в последний раз, я так напивалась в столице, больше десяти лет назад. Это когда три дома сгорело. — Так это же Учиха постарались, — Тобирама ошарашенно моргнул. — А ты думаешь, кто их так довел? — Юкико хохотнула и скрылась в коридоре, заставляя покачать головой. Запечатав документы, Сенджу не стал ждать женщину и направился к башне Хокаге. Привычная круговерть прервалась только когда в лабораторию пришел обиженный Изуна. — Она отказалась переводить, — Учиха уселся прямо на стол, — выслушала, удивилась и сказала, что у трезвого на уме, у пьяного на языке. — Возможно, она его обругала, — Тобирама отодвинул свиток, в который записывал технику теневого клонирования, — и тот жест, он тоже неприличный. — Можно будет попросить её научить этому варварскому языку, — Изуна качнул ногами в воздухе, — тогда и узнаем. — Я уже спрашивал, она отказалась, — Сенджу со вздохом откинулся на стуле потирая глаза, — сослалась на сложность, но считаю, что она хочет и дальше продолжать ругаться в свое удовольствие. — Не думаю, что причина в этом, — Учиха прищурился, — там ведь не только произношение, но и письменность. На стол легла сложенная вчетверо бумага, которую Тобирама тут же развернул. — Это? — Сенджу пораженно смотрел на странные символы, сливающиеся в единую полосу, — зачем забрал? — Наверное затем, что вот здесь, — Изуна ткнул пальцем, — а ещё здесь, здесь и здесь, повторяется одно и тоже слово. Когда я был в её доме в поселении, то успел заметить не до конца разложившуюся бумагу на которой были моны кланов, подписанные. — И? — Тобирама нахмурился, — что за клан? — Ваш, Сенджу. И я не могу понять, для чего она это шифрует. — Первый символ большой, — Тобирама принялся скользить глазами по бумаге. Такие же большие буквы отыскивались после точек, и изредка по тексту. — Что это может значить? — Учиха склонил голову к плечу. — Не уверен, но помнишь, как-то она произнесла фразу с заглавной буквы, намекая на важность. — Думаешь, что большие буквы являются заглавными? Имена или фамилии? — полыхнувший шаринган и Изуна склонился над бумагой тут же подчеркивая ногтем нужное, — есть четыре повторения. — Какие ещё моны ты разглядел? — Хатаке, Яманака и Нара, остальное было невозможно различить даже с нашими глазами. Символа нашего клана там не было. Тобирама задумчиво потер подбородок, привычно натыкаясь кончиками пальцев на шрам. Возможно, записи черновые, по работе, но не любопытный шиноби, мертвый шиноби, и подобные черновики все сжигают как только они теряют свою надобность. — Здесь их нет, только ваш и судя по всему, этот. — Расшифровать другой язык без лингвистической базы невозможно, — что-то скреблось в сознании, — а я ведь где-то видел подобные надписи. — Шутишь? — Изуна изящно выгнул бровь. — Страна демонов, — память воскрешала события пятнадцатилетней давности, — у них был храм где они поклонялись Дзясину, ненормальные шиноби-жрецы с помощью особого оружия были способны убить противника, проведя ритуал, а затем заколов себя. Глаза Учиха стали едва ли не вдвое больше. — Не сталкивался? — Сенджу хмыкнул, — да, я тоже не понимаю техническую сторону вопроса, но вот храм, там были похожие записи на неизвестном металле, их не один раз поправляли, но буквы были четкие. — Предлагаю туда сходить и переписать слова, или Юкико с собой прихватить, может это жрецы как-то относятся к её стране. — Возможно, и я думаю, можно вдвоем сходить, к тому же, пришла миссия приметно в том направлении. Хаширама ещё не успел никого назначить. — Превосходно, — Изуна соскочил со стола, — тогда подписывай её и выдвигаемся. Я предупрежу брата. Сенджу согласно кивнул и снова вгляделся в странную запись. Интересно, а есть ли перевод тех слов в храме, и, если есть, у них имеется шанс самостоятельно перевести написанное.