×××
девушка чемодан свой отпускает на пару секунд, дверь на ключ закрывая. матери дома нет, она с утра на работе. геле и не привыкать. новоселова к лифту старому идет, заходя и нажимая на кнопку первого этажа. быстро по зеркалу мажет, смотря на макияж собственный. тон идеальный, стрелки длинные, румян много, а в глазах линзы прозрачные. чтобы они не казались настолько пустыми. чтобы хоть как-то блестели и без слез. спускается вниз, за собой чемодан таща. он обычный совсем, — черный — но очень любимый. геля сама себе его выбирала. первая вещь напоминающая о том, что всегда можно угнать куда подальше от своей настоящей жизни. новоселова на улицу выходит, ежась чутка, и обходит дом свой. там такси стоит. машина дорогая, геля не верит даже, брови поднимает в удивлении. но номера данные матерью сверяет и понимает, что да, это нужное ей авто. садится молча, водитель ни о чем не просит. она лишь окно пошире раскрывает и, конечно, с разрешения мужчины, прикуривает. все те же дешевые вишненые сигареты, все теми же спичками. классика. геля всегда так делает. у нее и выхода, к слову, нет. «зажигалка для слабаков» — твердит она, скрывая свой страх в опьянении по случайности сжечь свои вещи и себя до тла. они едут куда-то за город, а у гели потихоньку теряется интернет и заканчивается первая, хоть уже до этого и начатая, пачка сигарет. она купила их штук шесть, но сейчас такой волнительный, в самом ужасном смысле, момент, что хочется скурить все что есть с собой. машина останавливается около ворот пансиона с тихим "приехали" откуда-то с передних сидений. геля на это лишь хмыкает и, поблагодарив водителя, выходит. здание глазками оглядывает. «мы в каком-то средневековье?» — первое о чем думает девушка, глаза закатывая. пансион и вправду на совсем старый похож, только вот больше викторианской эпохой отдает. весь из себя такой потрепанный, с окнами высокими и, кажется, такими же потолками. геля вновь осматривается вокруг, около ворот будку охраны подмечая. тихо подходит к ней и, проклиная свой рост, взбирается на небольшой бортик для удобства. тихо по столу рукой хлопает, привлекая внимание отвлеченного на какое-то сообщение охранника. а может и не сообщение вовсе. девушке, в общем-то, похуй. — кем являетесь? — разворачивает стул, со скептически осматривая девушку. та не выделяется особо в его глазах: обычное черное каре, миловидная внешность, одежда приличная, в виде платья. длинны его короткой не видит из-за конструкции будки, но в целом не особо-то и интересно. настораживает лишь макияж яркий и глаза неестественно на свету блестящие. — новоселова ангелина владиславовна — размеренно, но не тянуще, говорит геля, взглядом упираясь в собственный телефон, где ни намека на мировую сеть — у вас тут вообще интернета нет что-ли? — здесь не ловит, не старайся — сухо чеканит девушка, что появилась из-за спины главного охранника около окошка. геля смотрит на нее быстро, подмечая что на ней формы нет, что волосы у нее покрашены, что в губе пирсинг, что в руках керамическая кружка кофе. не похожа она охранницу. — да, я вас нашел, проходите. — говорит мужчина, оборачиваясь на девушку за спиной. он быстро нажимает на кнопку, видимо, открытия ворот, и калитка сама собой отпирается. геля только плечами жмет и, спрыгивая с бортика, проходит на территорию пансиона. подмечает, в последний момент, что та девушка о чем-то говорит охраннику. новоселова шагает по двору, усыпанному осенними листьями, подходя к двери. та громоздкая такая, тяжелая очень. девушка аккуратно открывает ее и старается руки себе ей не зажать случайно. заходит скромно, оглядывает холл огромный. там, похоже ни одной живой души, вот на столько тихо. но все подобные предположения разбиваются, когда геля слышит тихие шаги по направлению к себе и оборачивается. там девчушка к ней направляется. ангелина ее оглядывает быстро, подмечая что та не простая. ей лет шестнадцать на вид, татуировок куча, — даже на лице есть — ее колени, под юбкой униформы сия элитного заведения, в, кажется, только-только затянутых ранах, а еще полный беспорядок на голове. она быстро шагает к геле, заставляя ее саму поежится и сглотнуть громко. не хватало ей еще тут проблем. — привет — противно, прямо как ее мать, тянет гласные незнакомка. геля на это морщится немного, переодически стреляя в нее глазами. — ты только приехала, да? новоселова головой кивает, на что девушка улыбается ярко. так, кажется, никто не улыбался в ее жизни. даже под опьянением она не видела на людях такой улыбки. нужно запомнить. — отлично, я виолетта. можно вилка. — протягивает руку для знакомства. геля жмет ее, хмыкая себе под нос. странное у нее прозвище. вилка. интересно, а кто дал ей его? подруга, друг, возлюбленный? не то чтобы новоселовой так нужна была эта информация, скорее просто интересно. — ты рано приехала на самом деле. сейчас осенние каникулы, никого практически нет. остались только те кто живут в детских домах и те которых не могут, или не хотят, забрать родители. — а ты? — тихо спрашивает новоселова, сверля темными глазками ту. в общем, не так уж и все тут плохо. — второе. — вздыхает виолетта, а геля выдыхает вместе с ней. жалко ей эту вилку. — пошли, тебя нужно куда-нибудь поселить. — разве этим не должен заниматься директор? — должен. но ему похуй кто где живет. как он говорит: «лишь бы малышне спать давали и на этом спасибо» они идут в неизвестном для гели направлении, разговаривая по пути. новоселовой кажется что виолетта уж слишком комфортная для нее. она доминирует, это притягивает. а еще вилка щебечет много. так много, что за несчастные пару минут она успела рассказать о школе этой, о невкусных завтраках, о красивых девочках и тех с кем лучше не водится, о том что они все здесь такие же как и сама ангелина, — слишком свободные — о том что, если очень хочется, можно даже уроки прогуливать без зазрения совести и даже о том, где у них тут курилка. геля оглянуться не успевает как они подходят к комнате. она останавливается в дверном проеме, стараясь никому не мешать и оглядывает комнату. там стоит четыре кровати, на двух из которых лежат вещи чужие, а на одной и вовсе девушка незнакомая с книгой в руках. последняя кровать пустая. — это идея — шепчет виолетта на ухо новоселова, после чего пальцем на самую далёкую от входа кровать тыкает, приговаривая: — проходи вон к той, она пустая. новоселова кивает вновь, проходит в комнату. осматривает кровать свою и соседку пока незнакомую. она в чем-то явно привезенным, с растрепанной прической. в блондинистой копне виднеются прядки синего. в какой-то момент ловит взгляд чужой, очи тут же отводя. все таки ей не очень комфортно в открытую пялится на кого-то. — как тебя зовут? — резко спрашивает девушка, откладывая книгу в сторону и садясь. новоселова даже вздрагивает немного, от неожиданности, и стреляет в нее глазами. но все таки отвечает, полностью оборачиваясь к собеседнице: — ангелина. — геля значит. — тянет чужое имя девушка, от чего у новоселовой уши вянут. сколько еще людей здесь разговаривают с этим ублюдской привычкой? — красивое имя. — спасибо. — ты не обращай внимания, гелечка, сверчкова у нас, — идея на собственную фамилию морщится, а геля ставит себе галочку в голове что ее по фамилии называть нельзя. — личность не многословная, когда сонная. вилка смеется легко, а геля подхватывает ее радость и улыбается в ответ. с такой же улыбкой она отворачивается, начиная разбирать собственные вещи. вытаскивает пачки сигарет и привычно под матрас пихает, как дома. идея свестит тихо на это, а геля оборачивается в непонимании. — зря привезла, кукла, тут своего добра хватает — поясняет виолетта, ногой открывая тумбу со скрипом, заполненную запрещенкой. геля морщится на прозвище, но насвоеобразный сейф смотрит во все глаза. там была определенно точно все. — в нашей возрастной категории ничего уже не проверяют, так как понимают что это бесполезно и мы все равно купим все в ближайшем ларьке. — в этой глуши есть ларек рядом? — поднимает бровь геля, а виолетта кивает пару раз. она уже собирается тумбу закрыть, но вдруг что-то в голову приходит: — ну если хочешь, можешь свое добавить. но если ты у нас принцесса которая не любит делиться, то ладно. новоселова хмыкает лишь, подходя к сейфу заветному. аккуратно кладет туда все пачки и закрывает уже самостоятельно. дверца чутка скрипит, что режет по, как бы сказал любой гелин "кавалер", ее королевским ушам. по ушам идеи кажется тоже, ведь та морщится. геля хмыкает на это, вставая с колен, опять приступая к разбору своих собственных вещей. в ее чемодане только самое необходимое: средства гигиены, пару комплектов одежды, пижама, три коробка спичек, одна единственная, по совместительству любимая, книга и мелкая канцелярия. учебники обещали обеспечить в пансионе, как и форму. она ногой запинывает чемодан под кровать, после заваливаясь на нее прямо в уличной одежде. виолетта свистит, привлекая внимание гели. новоселова разворачивается лицом, смотря на новую соседку. она смеется тихо, смотря на чужую вздернутую юбку, а новоселова уже понимает как трудно ей будет ужиться с этим комком смеха. а вот идея никаких проблем не доставляет: сидит с книгой своей, не трогает никого, лишь переодически поглядывает за ней с вилкой. как сказала виолетта, она сейчас сонная и никого не трогает. девушка искренне надеется что сверчкова будет сонной всегда. взгляд неожиданно падает и на третью кровать, что самая заправленная из всех, на которой аккуратно лежит пижама сложенная и ноутбук. а с знанием что интернета в этой глуши нет, зачем он тут — самый большой вопрос. — а там кто спит? — указывая пальцем на пустующую кровать, спрашивает геля. не то чтобы ей это нужно, но просто интересно что с еще одной соседкой. неужели домой свалила? а ноутбук почему тут? — там даша живет. самая умная и адекватная из этой комнаты — отвечает сверчкова. ее книга больше не в руках, уже, кажись, наскучила. геля на информацию хмыкает, цепляясь глазами за, ставшую неестественно тихой, вилку. она смотрит на кровать эту, словно желая пробить в ней дыру. — а сейчас эта даша где? — с таким же напором спрашивает новоселова, желая побольше узнать о таинственной соседке. — не знаю. — в библиотеке. две фразы раздались в одно время, на что геля лишь брови вскинула. — не обращай внимания, у них непонятная любовь, что они все друг про друга знают, но до сих пор не в отношениях — отмахивается ладонью идея, под чужие вопли о том, что, вообще-то, это должно было остаться в секрете. геля только вновь брови вскидывает, окончательно садясь на кровать. — и сколько вас таких тут? — ненавязчиво спрашивает новоселова, перекидывая взгляды с одной девушки на другую. — какая разница? — дохуя. снова синхронно. геле даже разбирать их трудно; они говорят с одной и той же интонацией, так у них еще и голоса похожи. — идея, какого хуя ты рассказываешь об этом новенькой? — возмущается виолетта, на что светловолосая лишь смеется тихо. «они поменялись ролями» — всплывает в голове гели. — а как же наш обряд посвящения? — этим обрядом освещали только тебя, киру и крис, потому что вам не доверяли. остальным все говорили в лоб — отвечает сверчкова, откидываясь на подушки. вилка снова кричит что-то про несправедливость, а геля.. а геля думает что она чертовски ошиблась когда сложила мнение о том что девушки не интересные. здесь они очень интересные.×××
спустя какое-то время приходит даша, о которой девушке рассказали до этого. она и правда оказалась до жути умной. а еще пиздец какой смешной и саркастичной. гелин смех от ее шуток, кажется, было слышно за километр. еще даша оказывается играет на гитаре и пишет книги. она показывает ей пару своих черновиков, под возгласы виолетты о том, что даже ей их не показывали, и играет пару песен, уже под ругань идеи, которую в край задолбал шум от соседок. новоселова ставит себе в голове галочку о том что ту лучше не беспокоить. они разговаривают ни о чем, переодически смеясь с шуток виолетты. она, к слову, после прихода девушки стала еще более открытой чем была, хотя казалось бы — куда еще. она словно бутон распускалась рядом с дашей. геле в общем-то все равно, но такие детали кажутся милыми. — ой блять, я помню ситуацию одну, — начинает вилка, улыбаясь во все 32. геля даже ближе пододвигается. интересно. у нее вообще все истории интересные, это новоселова заучила ещё в первый час их разговоров. — даш, я тебе рассказывала вроде. с кирой которая. девушка хмурится чутка сначала, стараясь вспомнить, но после пары секунд расслабляется и головой кивает. — а кто такая кира? — ненавязчиво спрашивает геля, перекидывая взгляды с одной девушки на другую. слишком подозрительно что за последние пару часов ее имя всплыло несколько раз. кто же она такая, раз ее в этой комнате так часто вспоминают? — звезда прследних трех лет здесь — доносится с кровати сверчковы. новоселова брови поднимает, ожидая продолжения. идея на край кровати садится, смотря на виолетту. та головой кивает, а геля в еще большем непонимании туда-сюда глазами метает — в общем она здесь учится дольше нас всех. около лет четырех что-ли. все про нее слышат постоянно, мол, что она пример. хотя на самом деле это она "сейф" этот создала. а еще она одна из самых забитых здесь и у нее, типо, супер нестандартная внешность. — но она не такая забитая как я — будто хвалится вилка, на что идея шикает на нее, а даша и геля одновременно смеются. еще одни богини синхрона, ничего не скажешь. — и она на чердаке живет — заканчивает даша, уже более спокойно улыбаясь и кидая взгляды на шатенку. — туда нельзя ходить. — ну вообще-то можно, она не на всем чердаке живет — проговаривает даша, смотря на новую соседку. та даже голову поворачивает, склоняя к плечу и брови поднимая в немом вопросе. вилка в это время ногу чешет в пол смотря. ей то ли стыдно, то ли что. ангелина не понимает этого, лишь плечами пожимая и сменяя тему разговора на, только что замеченные, решетки на окнах.×××
время летит до ужаса незаметно. новоселова даже не понимает когда вдруг заканчиваются их "каникулы" и начинается новая четверть. не осознает даже когда с утра ее чуть ли не пинает даша, пытаясь разбудить. понимание приходит лишь при виде ее новой, выглаженной, униформой. она геле хоть и по душе приходится, из-за короткой юбки и приятных глазу цветов, но все равно стягивает чувство негодования. не любит она быть такой же как все, не обессудьте. а пока она одевается, даша отчитывает ее за каждое действие, словно геля — слишком не ответственный ребенок, свалившийся ей на голову. приговаривает, что вообще-то, она проспала завтрак и что сама каплан — новоселова узнала ее фамилию от виолетты, у которой слишком дурацкая привычка кличить людей чем угодно, но не именами — тоже на него из-за новоселовой не успела. а еще то, что если она прямо сейчас не начнет быть быстрее, то даша тоже опаздает на занятия. геля лишь задаётся немым вопросом почему ей занимается именно она, но не спрашивает. в итоге они все таки не опоздали, придя даже чуть раньше положенного из-за дашиной тревожности по поводу того что они опоздают. заходя в класс, геля видит всего пару человек, в которые входит вилка и еще трое незнакомых лиц. на вопрос, мол, где остальные, малышенко — ее фамилию она узнала уже от даши, которая, пока они бежали в класс, материла ее на всех возможных языках. новоселова тогда, кажется, услышала даже латынь — шепчет что они завтракают. девушка кидает злобный взгляд на каплан, что лишь плечами пожимает и так же тихо отвечает, что думала что они опаздывают. — устрой мне перекличку кто есть кто, пожалуйста — шепчет геля, смотря на дашу. они сели за одной партой, получив недовольный взгляд виолетты. — вон та с короткими черными волосами – это лиза — говорит каплан, незаметно указывая на девушку за партой у окна. она кажется геле очень закрытой и непонятной, из чего складывает мнение что они не поладят. она почти такая же как и все девушки что она встречала до этого: скучная, неинтересная, кажется, слишком правильная. смущает только тату, выглядывающая из под рубашки, но это мелочи. — за ней сидит мишель — новоселова проходится по ней глазами уже с большим интузиазмом. она кажется интересной, ибо из кармана у нее выглядывает пачка сигарет, волосы покрашены, в глазах линзы, а на руках куча колец. и в целом она красивая. геля бы даже сказала что хочет выглядеть как она. — и вон там, чуть дальше нас сидит кристина. с ней лучше не связываться если она пьяная. геля проходится по ней взглядом, лишь плечами пожимая. самая обычная. хотя побитая вся, да еще и, кажется, с похмельем. у кого-то был интересный вечер, похоже. интересно, это она была тихой просто, или геля настолько глухая? — о, кира. — шепчет себе даша, на что геля оборачивается к проходу сразу. там девушка около учительского стола стоит, бумаги какие-то перебирает. как она зашла, кажется, не видел никто. новоселова по ней взглядом скользит, и лишь ахает немного. недавно обновленные белокурые волосы в тугой пучек собраны, в губе пирсинг, на руках много татуировок. а еще на ней нет униформы пансиона. хотя будет точнее сказать, что она просто не полностью одета. она стоит в юбке из комплекта, но сверху на ней не пиджак, а безразмерная футболка, в которой геля кажется сможет утонуть. хотя, приличия ради, можно отметить что под ней все же есть рубашка. а еще у нее на ногах не лоферы, а объемная, неподходящая от слова совсем, обувь. геля ее, кажется, где-то видела. — разве здесь можно нарушать дресс-код? — спрашивает девушка у даши, а сама оглядывает помещение. у всех остальных максимум нарушения: объемные украшения или носки другого цвета. даже у мишель, что, казалось по виду, должна выступать против этого всего, ничего особенного нет. только браслеты на руках из бисера. больше ничего такого запретного нет. — вообще-то нельзя, — отвечает каплан, вздыхая. ей бы и самой хотелось быть такой же как кира, да только родители не поймут ее выходок. — но кире похуй на эти правила. — а че так? — переводит взгляд на подругу, что откинулась на стул, наблюдая изподлобья на киру. а той кажется и дела до нее нет, она лишь бумаги по местам раскладывает, а после из-за стола выходит. такая правильная, что даже даша немного завидует. — ей все прощают. она слишком много подлизывалась к учителям, ее любят. — легко говорит каплан, глазами провожая блондинку. — они ей поэтому и разрешили на чердаке жить. подумали, мол, ей пространство для учебы хорошей нужно, а она не тупая, хватается за возможность. — а раньше она где жила? — спрашивает геля, голову склоняя к плечу. они все еще почему-то шепчутся, но новоселова принимает это с посылом что, может быть, даша не хочет никому мешать. — с нами в комнате. — брови девушки летят наверх, а каплан лишь усмехается легко, поворачиваясь к ней. — ну а что ты думаешь, у нас долго кровати пустыми держаться? нет конечно. людей слишком много, вот и селят как получится. — и как долго она на этом чердаке живет? — трепечет геля, ногу на ногу закидывая для удобства. — неделю, может полторы. — отвечает даша, складывая руки на парту и кладя на них голову. новоселова лишь вновь бровями дергает.×××
первые учебные дни дались тяжело. трудно привыкать к новому расписанию, к тому что на скучных уроках нельзя просто посидеть в телефоне, к тому что курить нужно идти не в рандомный туалет или на лестницу, а в определенный кабинет, к тому что даша, оказывается, терпеть не может разговоры на уроках и бьет ее за лишнее слово. для новоселовой это все дико. еще дико что какой-то девчушке позволяется все, что остальным нельзя. а еще что она слишком умная для своего внешнего вида. они не учатся вместе, нет, просто учителя ставят ее в пример постоянно и в принципе оставляют ее следить за другими классами пока у них сдвоенные уроки. таких всего два было, но геля уже поняла что кире так похуй на класс с которым она остаётся, что она даже курит в том же кабинете. но как бы новоселова не жаловалась, она не жадная. всегда разрешает затянуться виолетте или кристине. кажется, они для нее самые выделенные из всех геля же не просит потому что боится. боится что нарвется на неприятности с этой кирой. она слишком устрашающая. да и тем более, лучше не подходить близко к тем кому дозволено все. им и преступление оправдать могут. геля знает об этом, хоть и только по наслышке. даше даже успокаивать ее приходится иногда, говоря что она зря ее боится. геля кивает головой на это постоянно, но подходить все так же страшится. они с дашей близки стали. настолько, что уже через пару дней ходили слухи о ком-то обсуждали. геля уже не вспомнит о ком точно. вспомнит лишь один слух, на который каплан покраснела как рак и попросила не говорить об этом. геля в общем-то и так поняла что тут не так, но ее реакция на «там кто-то говорит что у вас с виолеттой роман есть» все сказала сама за себя. больше новоселова не спрашивала. да и дела ей до чужих чувств нет. она радуется лишь за свои, за то что не влюбленна в никого. это действительно важный аспект, ибо влюбленность для ангелины — привычное чувство. кажется, последние пару лет она и вовсе не выходила из него дольше чем на месяц. и то, этот месяц тянулся так долго и неприятно, что хотелось поскорее найти того самого. здесь же влюбляться было тупо не в кого. все таки геля, хоть гомофобкой и не была, но осознавала себя полностью гетеросексуальной. те поцелуи с рандомной девушкой не считаются, она была пьяна.×××
у гели глаза горят первые пару дней. первые пару дней перед тем как заметить то, что кира делает вид что ничего не произошло. девушка даже обижается немного, когда они пересекаются, но медведева не здоровается с ней. кажется, будто она и вовсе не помнит тот вечер. это заставляет сковываться новоселову, иногда даже слишком много думать и быть менее активной. изменения в поведении сама она не видит, да и видеть не хочет. в отличии от даши и виолетты, что перешептываются тихо о ее состоянии. она сама не своя: не говорит под ухом, не рассказывает ничего, не спрашивает о кире даже. ее глаза больше не горят. а вот у киры наоборот. она начинает ненавязчиво расспрашивать о геле через дашу пока они курят рядом. начинает говорить с идеей, что учится в ее классе, о новоселовой и то что она любит. начинает просто часто заглядывать к ним в класс по поводу и без. все так же с гелей не здороваясь. это странно, очень, медведева знает, просто не хочет. слишком волнительно говорить с девушкой, которую поцеловала просто потому что, а потом сбежала. обычно ведь бегут от нее. бегут в слезах. чтож, теперь время киры убегать в слезах. она взгляды на ангелину кидает быстрые всегда, но заговорить не решается. бьет себя потом по голове, понимая, что упустила еще один шанс объяснится. кира не обращает внимания на пустые глаза ее, думая, что ей просто кажется. даша на такие мысли ей подзатыльник дает и объясняет наконец. «— дура ты, кир — говорит, затягиваясь снова. она думает что уже пока бросать, а то голос совсем грубым станет, но понимает что не получится в любом случае. — ты че, типо, реально слепая? не видишь как она потухла? — нет — тихо отвечает медведева, поглаживая ушибленное место. это все выглядит до чертиков комичным, но кира действительно не видит. ей разрешено всегда пару секунд чтобы посмотреть на гелю, а насмотренность к деталям у нее отсутствовала всегда. — что ты с ней блять сделала, что она вернулась после "посиделок на чердаке" счастливой, а сейчас как потухшая свеча — про то что она была на чердаке даша на самом деле узнала не сразу. только на следующее утро, когда сказала что видела как геля куда-то уходит. она пообещала держать это в секрете, но кире можно. потому что даша не тупая, она все поняла. — ничего я с ней не делала — возмущается медведева, смотря на знакомую. та, кажется, напряжена до состояния оголённого провода. потому что знает что врет кира. врет и не краснеет. как не стыдно, где она стыд свой оставила. — хочешь врать – ври дальше, но исправь то что ты сделала. она на ходячий труп похожа. похуже вилки в прошлом году, ей богу. — зло говорит каплан, быстро туша сигарету об парту кабинета и выкидывая в урну. в этот же момент выходит, хлопая дверью. хлопая так же, как кира. обидно, но, кажется, она даже заслужила.» с того момента кира старается придумать чем же исправить ситуацию. умные мысли как назло не приходят. ангелина на балкон тоже. поговорить не выходит тоже. кире страшно. она всегда все что чувствовала глушила в себе, показывая лишь безразличие. а геле безразличие отдавать не хотелось. она чем-то выделялась. может глазами блестящими в ту ночь? кира так и не разобрала от чего они блестели: от слез или от света луны. ни от того, ни от другого. так у гели глаза блестят только когда она видит смысл. когда ей хочется не просто трахаться, а по-настоящему любить. как жаль что это никто не ценит. даже кира, в глазах новоселовой, не ценит. а она ценит. искренне ценит. точнее хочет ценить, но не думает что что-то будет. думает что снова заглушит в себе все как всегда. как в детстве, как в подростковом периоде, как обычно. привычно и уже даже незаметно. как заглушила к матери, к детской любви, к ларисе. и неважно что каждый раз сердце рассыпалось на осколки. она привыкла. наверное.×××
— что это? — тихо спрашивает геля, указывая на записку и соседку взглядом сверля. та лишь плечами пожимает и вновь уходит с головой в чтение. она знает, но рассказывать не должна. ее попросили не говорить, значит она не скажет. новоселова бумажку разворачивает, быстро читая текст на ней написанный. там вопрос глупый красивым, витьеватым, почерком написан. «какой кофе ты любишь?». геля хмурится немного, вновь и вновь перечитывая, а после и с другой стороны осматривает лист. там ничего кроме вопроса этого не написано. ни отправителя, ни получателя. от кого это? — даша, я знаю что ты знаешь — не задумываясь говорит девушка, не поднимая на каплан глаз. она хмыкает и головой из стороны в сторону мотает. — скажи хоть, мне нужно на это отвечать? в этот раз новоселова голову поднимает и уже полностью видит как другая положительно кивает. девушка губу закусывает, быстро ручку хватая. она пишет своим размашистым почерком простое «латте» и отдает записку даше. она ее прячет в карман, в голове ставя клетку с задачей "отдать кире ебучую записку". урок проходит быстро и со звонком на обеденную перемену в сорок минут. на самом деле она только для слишком голодных и малышей обеденная, а для ребяток постарше перекур. именно в эту перемену в заброшенном классе, который у них считается курилкой, собирается толпа и открываются нараспашку окна. и плевать они хотели на ветер. они даже в метель их распахивают всегда, ибо задохнуться в дыме более хуевая смерть, чем продуть себе что-то. вот только даша идет не в курилку. они с кирой договорились заранее, что девушка идет относить ей записку с ответом на родной для медведевой чердак. точнее как договорились, каплан просто поставили перед фактом. но девушка нашла себе оправдание в том что ей пообещали организовать свидание. люк на чердак скрипит, а девушка ели держит его пока забирается наверх. она проклинает строителей, киру, даже вилку проклинает, за то что из-за нее ей приходится так извращаться. в конечном этоге получается забраться лишь через пару минут, чуть не прижав себе пальцы два раза и извозившись в грязи. кто ж знал что этот люк такой гряный сбоку. она встает, отряхиваясь аккуратно, чтобы форму не заморать, и идет в сторону уборной. тянет ручку на себя, открывая и тут же хочет захлопнуть из-за испуга. она не заметила свет из под щели двери и, только открыв дверь, видит медведеву. та лишь с надеждой в глазах смотрит на каплан. та кивает, после чего слышит облегченный вдох. — дай руки помыть — возмущается даша, стараясь отодвинуть и при этом не запачкать киру. та в общем-то, облегчает это, просто отойдя самостоятельно и давая избавиться девушке от грязи. быстро мочит, смывая непонятную субстанцию и вытирает об собственную юбку, тут же вытаскивая из кармана записку. медведева улыбается благодарно, кивая. — можно у тебя покурить? не хочу туда тащиться. — поделись тогда, у меня сигареты закончились. — каплан глаза закатывает, но бурчит что-то одобрительное себе под нос. они на балкон выходят, где даша тут же падает на пол. на негодующий взгляд отвечает, мол, так менее страшно. кира плечами жмет и плюхается рядом, из чужих рук забирая зажигалку и поджигая сигарету. та со вкусом вишни вроде, от чего навевает воспоминания об ангелине. у нее тоже вроде вишневые были. — чего тебе приспичило узнать о том какой у нее любимый кофе? — я просила тебя не читать ее вроде. — говорит девушка, затягиваясь. на самом деле она не знает, да и латте готовить не умеет. — хочу хоть что-то приятное для нее сделать. — ей было бы приятно если бы ты с ней просто поздоровалась. — хмыкает каплан, выдыхая дым кольцами. кира бровями дергает, оставляя эту фразу на осознание потом. — а что насчет ви? теплое прозвище, что даже произнесено более мягко, заставляет медведеву улыбнуться. то как они общаются и высказываются друг о друге греет душу. кира надеется что у них с×××
геля лишь со звонком подходит к классу. подходя к месту своему видит место соседки пустующее и две записки на своей стороне. по привычке брови наверх тянет, оборачиваясь к виолетте. та, ловя взгляд девушки лишь плечиму жмет и глазами к бумажкам подводит. новоселова выдыхает с этого, плюхаясь на свое место. одна из записок открытая и там, почерком даши, выведены всего пару строк: «я ушла в комнату, хочу побыть одна. скажи виолетте чтобы она подошла ко мне на следующей перемене». геля под нос хмыкает, записку чужую передавая вилке. та после прочтения краснеет немного, но темноволосая и не обращает внимание на это. глаза прикованны к уже свернутой записке, в которой тем же почерком, что и в прошлый раз, написанны три вопроса. хмыкает, выводя ручкой ответы. «Cavallo Red Diamond» «люблю» «похоже, даже частично отношусь.» геля смеется со своей же шутки, складывая листочек обратно. передает его той же виолетте со словами чтобы когда она пойдет к даше передала ей его. та кивает легко, утыкаясь в книгу взглядом.×××
вилка бредет по коридору тихому к собственной комнате в панике. когда она отпрашивалась с урока и эту записку перечитывала было больше смущающе, нежели волнительно. но все ведь изменчиво, так? вот и ее состояние тоже скачет как на американских горках. когда она к комнате привычной подходит, сердце кажется летит в пятки. она про себя мантру проговоривает, мол, все хорошо, вил, ты справишься, и открывает дверь аккуратно, заходя внутрь. оглядывает дашу, что на кровати сидит с ноутбуком в руках. она как только видит малышенко, аккуратно отодвигается к стене и хлопает по месту рчдом, подзывая. виолетта сглатывает чуть слышно, прикрывает дверь. ей, кажется, тяжело даже ходить. ноги ватные, руки потряхивает. даже описать это состояние не может; оно то ли пугающее, то ли манящее. это явно не к добру. рядом садится, смотря на карлан. она как обычно прекрасна: длинные белокурые волосы распущенны, на лбу полумесяц, уже привычный, на самой девушке одежда самая обыкновенная в виде велосипедок и футболки. виолеттеной футболки. кажется она начинает задыхаться. — смущаешься? — хитро улыбаясь, спрашивает даша. малышенко даже не понимает сразу к чему это, а потом краснеет пуще прежнего. кира, мать ее за ногу. — типо того. — шепчет, губы в ниточку сжимая. стыдно даже немного. можно же было в лицо сказать, но, видимо, в девушке слишком мало храбрости. — а мне об этом рассказать? — откладывая ноутбук и приближаясь к малышенко, возмущается каплан. первая сглатывает снова, чуть отодвигаясь. стыд и смущение смешались окончательно, вылившись яркими пятнами на щеках и шее. даша с этого только беззлобно хмыкает, продолжая: — эй, ви, я прямо здесь, почему ты так реагируешь? ты же знаешь давно что я не против. виолетта впервые на нее глаза поднимает, смотря в очи чужие, где плескается волнение и, кажется, любовь. она даже не знает что останавливает ее. или знает? знает. — я не умею в эту всю романтику, ты же знаешь — снова стыдливо глаза, прячет, не в силах поднять их. она уже даже чувство описать не может, настолько все слилось в ее сознании. а даша, кажется, останавливаться вообще не планирует, приближаясь все ближе. — хорошо, давай без романтики. просто сделай то что хочешь, я перед тобой. — шепчет каплан, руки ставя на чужие колени. она чувствует как они трясутся мелко, но говорить об этом не хочет. виолетта и так напряжена до состояния оголённого провода, не нужно в котёл подливать. малышенко вновь глаза поднимает, смотрит на черты лица знакомые, на доверие. даша находится так близко как только это позволяет ви. между ними пару сантиметров, не больше. виолетта выдыхает тихо, к губам чужим льнет, а другая улыбается победно. она искренне рада что шатенка смогла. поцелуй смазанным выходит, быстрым, но таким чувственным, что даже у каплан ноги подкосились. — наконец-то — опускает голову на чужое плечо даша, улыбаясь счастливо. через пару секунд и на талии руки чувствует. кажется, она рада как ребенок. в ее стиле.×××
геля записки продолжает получать еще на протяжении недели. на всех них только вопросы, без единого намека на отправителя. новоселова, честно, пыталась понять от кого записка, но такой почерк не подходит никому из ее класса. точнее нет, подходит. виолетте. но она свою причастность опровергает одним единственным предложением: «я, типо, просто могу у тебя спросить». девушка от этого только и может что головой об стены биться и думать кто этот ебучий тайный поклонник. и даша как назло молчит. лишь говорит чтобы отвечала. геля отвечает, но не понимает кому это вообще нужно. прикидывает пару вариантов, но все они сыпятся в аргументах. идея нет, потому что ей это не нужно, да и тем более она может сама спросить. лиза, что недавно в параллель перевелась, тоже нет. с ее стороны она вообще не наблюдала никакого интереса к собственной персоне. кира быть не может потому что ей она не интересна. была бы интересна, она хотя бы здоровалась с ней. кто еще то? ситуация ухудшается когда даша вместе с записками начинает приносить стаканы с кофе и сигареты. все еще молчит от кого, пожимая плечами. геля в тот момент готова ее просто убить на месте. — блять, опять? — стонет новоселова, смотря на стакан, уже порядком надоевшего, латте и букет цветов. цепляется глазами за невозмутимую соседку, что спокойно выпивала свой кофе. кажется, это был единственный плюс таскать эти записки. помимо виолетты конечно же. — даша, ну скажи мне кто это. — нет — категорично отрезает каплан, снова отпивая немного из бумажного стакана. там внутри плещет капучино со льдом. она даже удивляется откуда кира берет такой вкусный кофе, на что получает ответ в виде старбакса. цены правда кусаются, но медведевой похоже похуй, раз она их двоих снабжает постоянными наполнеными стаканами. — меня попросили не говорить, значит я не буду. — а букет мне куда блять деть, даш? — бегает глазами от соседки до букета и обратно. та лишь плечами жмет, не отрываясь от рассматривания×××
кира скрип люка слышит неожиданно. удивляется мельком, но после этого чувство изменяется на тревогу. она, честно, очень надеется на то что это та кого она ожидает. у нее даже руки трястись мелко начинают. ей хочется поговорить, хочется объясниться, хочется просто увидеть понимание чужое. посмотреть в чужие глаза темные и лицезреть хотя бы каплю нежности. ее дверь скрипит, а после и распахивается, пугая хозяйку. гостья желанная на дверной косяк опирается, глазами комнату оббегает. ничего такого, обычная комната. только шкаф здесь больше и кровать только одна. на удивление, двухспальная. — привет — шепчет геля, руки на груди складывая и глазами прожигая девушку. та только рот в удивлении приоткрывает, впервые видя столько напора в, казалось бы, мягком человеке. новоселова дверь прикрывает и заходит в комнату чужую без приглашения. здесь свет непривычно яркий, подмечает она. на край стола чужого садится, выбивая из киры воздух. ей кажется что такой красивой посреди ночи быть невозможно. но у гели почему-то получается. — слушай, я наверное переборщила днем, да? — кусает губу, перебирая край футболки в которой пришла. медведева желает провалиться под землю. — прости. — ничего страшного — выдыхает кира, вновь взглядом проходясь по геле. она в одной футболке, с волосами своими кудрявыми и лицом кристально чистым. и глаза у нее сверкают. опять. уже, кажется, не от слез. это радует. — зачем ты вообще их писала? — спрашивает новоселова, поднимая глаза на девушку. та смотрит не отвлекаясь. геля видит в глазах ее восхищение в перемешку с чем-то теплым. чем именно разобрать, к сожалению, не удается. — в плане, ты могла просто подойти ко мне, спросить сама. мне было бы намного приятнее чем видеть эти записки и не знать от кого они. она знает почему кира не спросила сама. хочет подтверждение услышать. хочет понять что она ей не пара, что опору не даст. и дела ей нет до того что кира уже очаровала ее. нет дела и до того что ей плевать уже на эти установки. до того, что больше опора не нужна. до того, что, кажется, ангелина выросла. — я боялась. — честно отвечает медведева, переводя взгляд на собственные ноги. тяжело признавать что ты слабая. кире тем более. она же сильная всю жизнь была. с самого детства всегда была материнской опорой, была тем кто был сильнее и умнее. была реально "отцом" семьи. помогала как могла, всегда в плечо пьяным родственникам давала выплакаться. сама не ревела, ей не дозволено. ее дядя всегда учил быть не мягкой, а сильной, той на кого равняются и кем восхищаются. и в пансион этот попала тоже из-за него. чтобы кира в люби выбилась. стала лучше его самого. — ясно — сжимает губы в нитку новоселова, переводя взгляд за окном. там снова луна затянутая облаками. как и в прошлый раз. — знаешь, когда ты после этого не разговаривала со мной, мне показалось что у меня разбилось сердце. по щеке девушки одинокая слеза скатывается, привлекая к себе внимание киры. она смотрит зачарованно на нее, даже слов подобрать не в силе. гелю хочется обнять, успокоить. так она и делает, подходя в плотную, но не прикасаясь. ждет разрешения как пес. и ей позволяют. позволяют руками тело худощавое обхватить, позволяют шептать куда-то в изгиб шеи извинения. позволяют и целовать невпопад. медведева не плачет, лишь другую девушку успокаивая. слезы чужие сцеловывает, говоря какая ангелина красивая, даже когда плачет. руки чуть ниже рёбер сцепляет, вдыхая аромат чужой. новоселова лишь слезы роняет молча, не отвечая. ей хорошо, но плакать остановиться не может. и даже понимания нет от чего. от собственной глупости, от кириной или от осознания что вот она — настоящая опора? — кира, я тебя люблю — первое что шепчет девушка, обнимая медведеву в ответ. даже не знает зачем говорит. просто так наверное. наверное ей это нужно. кира улыбается широко на эту фразу, отодвигаясь чуть-чуть. смотрит прямо в глаза глубокие. чужие, но такие родные. словно не месяц друг друга знают, а целую вечность. — я тебя тоже, принцесса — черед улыбаться геле. больше нет слез, лишь покраснения призрачные под глазами. она счастлива, кажется, по-настоящему. новоселова вперед тянется, чужие губы своими накрывая. улыбается в поцелуй, рот приоткрывая. в этот раз это не просто так. в этот раз все по настоящему. кира рукой ее щеку обхватывает, передавая все чувства свои. мажет языком своим по губе чужой, глаза прикрывая. наслаждаясь. первая геля отлипает, с румянцем на щеках и небольшим удивлением в глазах. медведева вопросительно на нее смотрит, брови приподнимая и дожидаясь разъяснения. тревожится даже немного. вдруг, она что-то не так сделала. — у тебя язык разрезан? комнату наполняет смех приглушённый тканью чужой футболки. кира надеется, что он будет часто наполнять обысно скучающий чердак. этой ночью уже точно, так что хоть часть мечты исполнена.