Удел человеческий

Сизый, легкий туман окутал утренний Париж. Черные, косые силуэты деревьев утопали в дымке, грозно повисли над землёй. Серый автомобиль покрытый дорожной пылью крался по мостовой. Сгорбившись над рулем водитель нервно курил в окно, изредка бросая рассеянный взгляд на дорогу. Его правая рука с зажатой в пальцах сигарой изредка подрагивала. Томительное ожидание вызывало тревогу и колко отдавалась где-то в районе желудка. Сбросив скорость машина медленно и плавно вошла в поворот ведущий в полицейский участок. На парковке стояли двое молодых людей в форме, которые громко смеялись и что-то обсуждали. Они сразу же замолчали, стоило только мужчине покинуть салон автомобиля. Причем, не просто замолкли, а с ненавистью смешанной с призрением глянули в его сторону. Смерив их усталым, холодным взглядом мужчина взял кожаный старомодный портфель с документами, и бросил тревожный взгляд на циферблат часов. Через несколько минут он оказался внутри здания, изучая кофейный автомат, пока нервный охранник проводил обыск. – Проходи, – мужчина пропустил Эрнандеса вперёд и хлопнул его по спине – Давай, топай быстрее – сухо проговорил охранник. Поднявшись на второй этаж, минуя офисные лабиринты, мужчина подошёл к нужной двери. Коротко постучав он ожидал ответа. Получив приглушённое разрешение, толкнул дверь и вошёл. – Добрый день, инспектор. – Эрнандес застыл в дверном проёме, нервно перебирая пальцами по корпусу портфеля. – Я могу присесть? – женщина кивнула и жестом указала на стул, приблизившись, он оглядел стол и сразу же в глаза бросилось большое количество кофейных бумажных стаканчиков. – Трудный день, да? – Да, – инспектор равнодушно пожала плечами с любопытством рассматривая портфель. – Как в тех самых детективах Агаты Кристи – женщина открыла верхний ящик и достала небольшую папку. Перекинув ногу на ногу, она внимательно смерила мужчину пристальным взглядом. – Почти пять лет полиция Франции искала информацию и все, что мы имеем это папку на два листа. А вы же, как полагаю, пришли удивлять, да? – она бросила мимолётный взгляд на календарь и повернула голову в сторону собеседника. – А вам потребовалось всего три месяца, удивительно. Вы, действительно, профессионал. Эрнандес на секунду прикрыл глаза и недовольно вздохнул. Лесть вытягивала жилы измождённого доверия, пыталась вгрызться в сердце, но обломило клыки в пыль об маску равнодушия. – Давайте начнём. – щёлкнув замком, мужчина достал семь досье, где неразборчивым почерком на восемь страниц была кратко изложена информация о семье Агрест и её подчинённых. – Перед тем, как я отдам вам этот компромат и возможные доказательства, я хочу еще раз уточнить, в чем заключается дело? С удивлением выгнув брови инспектор, кажется, даже побледнела. Она смущённо откашлялась, поправила стопку бумаг, смахнула невидимую пылинку с протокола, и переводя взгляд то на Эрнандеса, то на папки с досье, заученно и с чёткой расстановкой произнесла: – Габриэль Агрест подозревается в массовом производстве дезоморфина и незаконной продаже наркокартелям. И в убийстве своей жены. – отчеканила инспектор и с любопытством рассматривая Эрнандеса, покачала головой. – Вы что же, следили за кем-то не зная зачем? Вы тот еще извращенец. –поймав на себе выжигающий взгляд полный кипучего возмущения она тихо, но беззлобно хихикнула. – Извините. Не могла не воспользоваться моментом. Давайте начнём, дорогой коллега, думаю, вы дали этому делу новую жизнь.

***

Стемнело. Париж блистал всеми яркими красками, и безжалостно манил на улицу явить ему свою душу. Подперев кулаком щёку, женщина с нескрываемым интересом слушала возможные гипотезы, но накопившаяся усталость давала о себе знать колкой болью в пояснице. – А теперь, я расскажу вам немного о семье Грэм де Ванили... – Стоп, – женщина жестом остановила разбушевавшегося шпиона-графомана – Слишком много всего, вы говорили, что у вас есть зацепка, которая может помочь делу.. – оправив серую рубашку, женщина отпила немного американо и поморщилась. – Вы не любите крепкий кофе? – мужчина с замученным видом, но довольный собой и работой, он с нетерпением размял усталую спину. – Ах да, извините, да-да – он взял папку. – Мой козырь в рукаве – Натали Санкёр. – выждав паузу, он продолжил: – Итак, Натали Санкёр, носит протезы для ног. Почему спросите вы я не решил, что это врождённое? Во-первых, сам Адриан Агрест, говорил, что произошло это внезапно. Во-вторых, немного учтивости и вежливости, я узнал, что к этому причастен Агрест-старший. – Почему вы думаете, что именно наркотики? – А что вы думаете, он перебил ей ноги, когда снова не справился с гневом? – он с сарказмом улыбнулся. – О боже, мне говорили, что у вас отвратительный юмор. –Продолжайте, хотя я считаю, что это очень слабые доказательства. Продолжайте. – Да, юмор у меня прекрасный, спасибо. Ну, что же, вы действительно правы, но нужно за что-то зацепиться, понимаете? У Санкёр присутствуют определённые признаки наркотической зависимости. И сомневаюсь, что она сама к этому пришла. Наркотик достаточно добавить в какую-то жидкость, например, чай или кофе. И необязательно это должен быть тот самый который мы ищем. – И зачем же это модельеру? Не совсем понимаю вас. – Предположим, что Санкёр узнала что-то, что Агресту невыгодно, а пачкать руки чужой кровью, ещё и дизайнеру, что вы! Не в его интересах. Что может быть проще, чем подсадить человека и сделать его своей марионеткой? – Уже неплохо, а что же Эмили Агрест, как вы объясните её смерть, а точнее пропажу? – Смерть? – беззвучно рассмеявшись Эрнандес, провел рукой по щеке и задумчиво щёлкнул по пустому кофейному стаканчику одиноко стоящего на краю. – Немного любопытства, и о чудо, мы узнаём, что Эмили Агрест не покидала Париж в тот день, на её месте сидел совершенно другой человек. Смерть была инсценирована. А вот куда она подевалась понятия не умею. Может поссорилась с мужем, тот перестарался и ударил её, и мадам потеряла сознание. Ну, а статный муж, быстренько состряпал дело, а теперь быть может прячет тело где-нибудь в подвале и не хочет проблем. – Откуда такая информация, Эрнандес? – женщина бросила на него строгий взгляд, и отодвинувшись от стола скрестила руки на груди. – Я независимый информатор, мадам. Если мне нужна информация, то границы закона можно и пододвинуть. Для этого меня и наняли. – он с волнением потер руки. – Это ваше дело инспектор и должен отдать должное, вы очень способный человек. – Эрнандес собрал бумаги со стола, и неуклюже поднялся с места. – На сегодня, кажется, достаточно. – Да, я с вами согласна. Ваши записи помогут следствию. – инспектор смяла стаканчик и бросила его в мусорную корзину. Откинувшись на спинку офисного кресла, она закрыла глаза. Белый свет настольной лампы дрожал, бросая на женское лицо странные отблески, и во полутьме оно казалось неестественно бледным. – До свидания, инспектор Гроссо. – мужчина, прихрамывая направился к двери. – Конечно, а когда? – женщина склонила голову на бок и смерила его прищуренным взглядом. – Простите? – Вы сказали, что встретимся на свидании, так вот, будьте немного точнее, где вы говорите встретимся? – улыбка тронула ее губы, когда та увидела, как мужчина с обескураженным лицом уставился в одну точку. Как длинные пальцы сжали узел галстука, и со всей силой потянули вниз. Затем он резко переменился в лице, поднял на неё взгляд полный нордического спокойствия. – Извините, у меня есть один принцип. Отношения не должны мешать работе, и наоборот. – Эрнандес помедлил, когда почувствовал как внутри зажало душу между острыми клиньями незабытого горя. – Прощайте, мадам Гроссо. Дверь со скрипом закрылась, оставляя женщину в полном недоумении. Во рту возник неприятный горький привкус американо. А в душе застыла тревога. Этот странный эмигрант, появившийся в участке внезапно, представленный начальством как специалист своего дела, теперь имел над Гроссо невнятную, невидимую власть. Спрятав лицо в ладонях, женщина все поняла, но никак не хотела принимать это неопровержимый факт. А в маленьком кабинете витал приятный, мягкий шлейф сандала, дешёвого кофе и по-весеннему прохладный цветочный букет из ириса, переплетается с колючим кедром.

***

Париж бьётся в такт летящим машинам по дорогам-артериям, усталые люди в рассыпную спешат по мелким капиллярам тротуаров, бурно и громко. Шумно дышит ночное небо, содрогается тёплым дыханием и прячет глаза от ядовитых отблесков городских огней. Натали через пульсирующую, но слабую боль сопровождает Адриана во время прогулки с друзьями. Идет она в самом конце, чтоб не смущать группу подростков. До женщины долетает смех воспитанника, и она улыбается. Это праздник души. Она свободна, и ликование её слышит весь мир. Санкёр с материнской любовью глядела на то, как ее воспитанник не без труда, пытается заговорить с девушкой. Наивная глупая юность, кто знает, что тебя ждёт впереди? Так веселись сейчас, сжигай себя без остановки, тянись. Придёт взрослая жизнь, и ты поймёшь в какие дрязги вляпался. Так пусть воспоминания согревают избитую душу, как хорошее вино из старой бочки. Подростки гуляли и веселились, заражая оптимизмом всех, включая и Натали. Женщина охотно шла на контакт, и случайно стала членом дружеской компании. Хоть и сдержанно, но Санкёр шутила и принимала участие в их глупых, но забавных планах. Мадам лично купила всем мороженое, тем самым заслужив безмолвный авторитет среди молодёжи. Парижане веселились, и каждый улыбался чему-то своему дорогому и ничего не предвещало беды.