Primum cigarette

Йокогама является одним из первых городов, открывшихся для торговли, как только «изоляции» пришел конец. С тех пор, известный как один из крупнейших портовых городов Японии, считается местом контактов между страной и внешним миром. Оборот товаров здесь колоссальный, проходя мимо местного порта, выходящего в Токийский залив, теряешься в потоке озабоченных голосов и гула теплоходов, стремительно отправляющихся к месту прибытия. Кое-где крик грузчика под циклические колебания волн со стороны океана, а еще где-то рядом — шум техники, неустанно с места на место перевозящий грузовые контейнеры покрытые ржавчиной. Казалось, что здесь будет вечно властвовать беспокойство. Темные волосы легко поднялись, стоило юноше сделать выдох. Воздух здесь уже долго не терял соленого духа океана и запаха надоевшей пыли, количество которой увеличивалось. Дазай был уверен, что аромат господствовавший здесь он узнает из тысячи других: благоухание морских даров смешивалось с едким смрадом крови и страха, сырости и грязи. Раскинувшееся на краю берега складское помещение стало хорошей засадой, где была возможность эффективно «устранить» бывших сообщников Портовой мафии. Все думалось младшему лидеру, сколько еще будет желающих подписать контракт, а потом так позорно не выполнять собственные обязанности. Ковыряясь в портфеле паршивого качества, парень лишь сухо констатировал про себя, что делать здесь нечего, ведь наполнения злосчастной сумки не радовало — разыскиваемого конверта нет. Один из бывших партнеров должен был принести ценную бумагу, найти которую сейчас было важной задачей. Белый лист покрытый черными буквами ценой в жизнь нескольких сотрудников играла с Исполнителем в прятки, и только думалось, какой из мертвецов забрал его с собой в ад. За спиной десять, а впереди еще трое мертвецов, обыскать которых на наличие письма необходимость. Осаму поднялся с колен, разрывая зрительный контакт с мертвым, веки которого уже никогда самостоятельно не сомкнутся. Повернув последний раз в руках чужой портфель, юноша только оглянулся — в ответ была тишина, прерывающаяся едва слышным гулом города. В красках вечера, полных желтого цвета, было трудно ориентироваться — свет почти не проникал в здание. После простого движения сумка полетела вниз, слившись с другим лохмотьем в луже багровой крови. Словно бабочки, из кожаного портфеля выскочили несколько пожелтевших бумаг с ними и красная обернутая надорванной полиэтиленовой пленкой мгновенно захватившая внимание коробочка. Губы самовольно растянулись в улыбке, а карие глаза не упускали из надзора находку. Cabin — у владельца этого портфеля был хороший вкус на табак. — Возьми, — пальцы незаметно дрожали, между ними — сигарета. Дазай, скосив взгляд вниз, протянул бумажный сверток. Тяжелое дыхание, не сбавлявшее оборотов в течение и после пикового момента, на мгновение остановилось. Воздух вне здания казался чище — хоть и полный пыли и дыма, он еще не пропитан запахом крови и мочи, наполнявших стены почти разрушенного помещения. В конце концов, антураж разрухи и еще час назад живых людей нагружал мыслями. Опершись на бетонный блок, почти вжавшись в него спиной, Чуя пустым взглядом сопровождал чернокрылых чаек, в попытке снова овладеть собой. Однако в поле зрения появилась знакомая копна волос, мгновенно закрывшая собой безоблачное чуть розовое небо. Сигарета в руках компаньона, что так старательно обернуты бинтами, мелькала перед носом. — Я не буду курить, — Накахара опустил голову на поджатые под себя колени, спрятав лицо среди прядей рыжих слегка влажных волос. Ткань черных брюк, казалось, держалась только на добром слове, а поплиновая рубашка уже вряд ли сможет снова пригодиться — бороться в «офисной» одежде для Короля овец всегда казалось ложной необходимостью. Богу бедствия вроде бы все равно в каком виде сеять хаос, а пиджаки стирать все равно придется. — Попробуй. Намеренно толкнув локтем, Осаму уместился сбоку от коллеги, уменьшая расстояние между ними до минимума. Каблуком туфель упершись в твердую поверхность под собой, юноша закрыл глаза только вслушиваясь. Однако клокотание птиц отошло на второй план, когда после тяжелого натужного кашля раздался сиплый голос члена Исполнительного Комитета. — Медленная смерть, — краем ладони парень вытер сгусток крови, невольно хлынувший изо рта. — Я не помню дней, когда моей жизни не угрожала опасность. Уходить в крайности, приближая нежелательную смерть самому — бессмыслица. — Ты можешь не дожить до рассвета, — бросив к ногам красную пачку, что до сих пор была в руках, Дазай, начал медленно постукивать правой ладонью по карману плаща, словно искал зажигалку. Необдуманные движения больше напоминали странный танец, чем старательные разведки. Прозвучавшие минутой раньше слова одновременно звучали и как угроза, и как попытка начать обучающую речь. Взгляд голубых глаз внимательно бегал за каждым движением партнера, что стиснув сигарету между зубами, перебирал хлам найденный на дне кармана: серебристая обертка от жевательной резинки, смятые бумажки, оружейные гильзы и несколько пакетиков с сахаром, что так по-хамски были сворованы из ближайшей кофейни — зажигалки здесь не было. — Жизнь за которую ты так борешься столь непредсказуема. Особенно твоя, — концами пальцев, парень заправил волосы за ухо, так игриво бегавшие перед глазами. В тот же миг он продолжил свои поиски, проверяя карманы брюк. Угасающим лучам солнца ничего не мешало слепить коллег. Такие яркие, они то пропадали совсем, то неожиданно появлялись — виной тому облака, что под течением ветра двигались на холсте неба. В теплом свете рыжие волосы компаньона казались уже почти красными, не то смешиваясь с красками кирпича разбросанного вокруг, чему Осаму, хоть и невольно, уделял много внимания. Взгляд бегал с места на место то сталкиваясь с асфальтированной дорогой совсем рядом, то останавливаясь на расслабленных руках Чуи, что без кожаных перчаток выглядели очень приветственно. Они, перчатки, на руках бы и остались, если бы не пришлось применить силу непокорного бога Арахабаки. — Знаешь, бессмыслица — это отказывать себе в чем-то, заботясь о будущем, пока ты работаешь на Портовую мафию, — непредсказуемо для обоих, Осаму продолжил речь. Так же внезапно в дрожащих руках появилась зажигалка, за ней и огонек у кончика сигареты. — Пока я пытаюсь уйти от смерти, эта сигарета обязывает меня ее догонять. Какая бы эта смерть ни была, быстрая или медленная — это все еще смерть. Словно в первый раз взгляд голубых глаз столкнулся с темными пятнами карих. Небесные же казались обеспокоенными, их владелец, нахмурив брови, с нотами агрессии отвечал: — И вообще, настоящая бессмыслица — предложить мне закурить, после того как несколько часов назад я пытался выжить, пока эта чертовщина мне голову на три оборота разворачивала. Таким привычным Осаму казалось все вокруг — от словесного гнета сотрудника, до привкуса на языке и раздражения в горле. Совершенно не реагируя на сказанное, юный лидер лишь отвел взгляд куда-то вверх, так желательно ожидая завершения медленной речи. И лишь легкая дрожь голоса Накахары стремительно доносилась во внимание, словно играя на струнах нервов. — Каждый раз как первый. Каждый следующий кажется последним, — созерцая собственные руки, оглядывая их словно впервые, юноша не умолкал, процеживая каждую букву сквозь зубы. Всю речь слышался только страх, так искренне и в каждом слове, — эти бесконечные разрушения, безграничный хаос постоянно меня преследуют. Ненавижу. — Этого не будет пока я рядом. — Рядом? — на секунду Чуя замер так и не сплющив век. В миг мир стих совсем. Ни шума, ни гула вокруг и не существовало совсем, пока уста коллеги, чье тело с ног до головы было покрыто бинтами, не выпустили сигарету, на волю выпуская и теплый дым. — Рядом. Все под контролем пока я рядом, — едва заметно молодой Исполнитель потянулся за сворованной упаковкой, которая за секунды оказалась на ладони. При солнечном освещении золотистые полоски на красном фоне казались еще ярче, пока сияющие латинские буквы с известным названием не задерживали на себе взгляд. Иногда хотелось совсем отпустить сознание, поддавшись дуновению мира. Рука своевольно потянулась к белым бумажкам с ядовитым содержимым, так заботливо предложенным товарищем. Покой — странное ощущение, ведь его всегда безгранично трудно достичь. И даже тот момент, когда кроме пустоты в пространстве мыслей ничего нет, где-то в глубине все равно угнетает загадочная идея, что и это бывает не долго. В тот момент Владыке гравитации казалось, что если не уделять внимания странный страх сам исчезнет, ​​пока коллега рядом не поджег костер недоверия снова. — Главное не увлекайся, — на лице компаньона на мгновение появилась улыбка, которая в свете розового неба выглядела то ли насмешливо, то ли грозно с нотками опасности. Тонкие пальцы, слегка загрязнены уже коричневой кровью, зависли в воздухе, и мысленно казалось, что время остановилось под действием странных чарующих сил. — Но я все еще рядом, — как своеобразное воспоминание, прозвучали слова со стороны. Через несколько минут Йокогама, покрытая пеленой лучей уличных фонарей, света автомобильных фар, мерцания ламп из окон домов, исчезнет в бреду ночи. Солнца словно и вовсе не было и только глубокая пламенная рана вдоль горизонта, отдавая последние краски, служила напоминанием, что ещё в день над городом не исчезало свечение. Впоследствии и шум исчезнет, ​​оставив только повторяющиеся удары морских волн о берега. Где-то не умолкнут разговоры, а где-то до сих пор будут неустанно дрожать моторы. И только под стенами одного склада услышится скрежет зажигалки.