– Эмир, просыпайся, посмотри, какой рассвет! – отчаянно стараясь разбудить друга, воскликнул Макаров.
– А? Что? Что случилось? – как слепой котёнок, едва открывший глаза, Кашоков покрутил головой и уставился полным непонимания взглядом на Илью.
– Рассвет случился. Ты такой точно не видел ещё, пойдем скорее, пока солнце не взошло, – беря Эмира за руку, Макар поднял его и усадил на кровати. Тот, всё ещё не особо понимая, что происходит, позволил себя вести куда угодно. Именно поэтому через минуту оказавшись на балконе, Кашоков осознал, отчего же друг поднял его в такую рань – рассвет в деревне невозможно было сравнить даже с великолепными пейзажами Бирштадта. Нежно-розовые лучи ещё не взошедшего солнца мягким свечением ложились на кучевые облака, окрашивая их в тёплую палитру от персикового до розовато-алого, создавая ощущение нереальности происходящего. Небо у самого горизонта светилось почти что белым, переходя в светло-сиреневый, а над облаками сливаясь с морским голубым. На холмы, что располагались довольно далеко от Малоозёрки, тоже разливались утренние лучи, румяня высокие деревья.
– Первый раз в жизни, наверное, говорю человеку «спасибо» за подъём в шесть утра, – полушёпотом произнёс Эмир, не отрывая взгляда от неба.
– Вот, а ты не хотел. Красиво, скажи?
– Не то слово. А ты чего проснулся-то?
– Да птица какая-то щебетала так громко под окном, чертила. Даже если она тоже на рассвет смотрела, ну зачем так громко-то, вот скажи? – комично обиделся на птицу Илья.
– Ну захотелось ей, не вызывать же её на дуэль теперь, в самом деле.
– У нас в 21 веке только дуэлью вопрос решить можно, конечно, – улыбаясь, ответил Макаров.
– Мода циклична, так что… – не окончив фразу, Кашоков многозначительно повернулся к рассвету, продолжая созерцать прекрасное.
Спустя примерно минут пять, Макар, чувствуя, что в шесть утра ещё прохладно для нахождения на улице, предложил вернуться в дом, на что Эмир охотно согласился, перед этим сделав пару фотографий утреннего живописного пейзажа.
– Ты как хочешь, но я – спать, – заявил Кашоков, снова укрываясь мягким одеялом.
– Да я бы тоже не против, так-то. Будильник на десять утра заведу, лады?
– Лады. Только ты вряд ли проснёшься, я твой будильник первым услышу.
– Один раз в жизни, может, и я его услышу. Всё, спи, – нажав кнопку «on» на экране телефона, Макаров положил его на прикроватную тумбочку и тоже погрузился в сон. Наступал новый день.
Мягкая мелодия синтезатора, смешанная с «мерцающим» звуком треугольника, разнеслась по второму этажу дома. Илья, действительно чудом её услышавший, не глядя нажал куда-то в экран, завершая утреннюю электронную симфонию. Эмир тоже сквозь сон распознал будильник друга, но решил даже не открывать глаз – может, так он выиграет для себя ещё каких-нибудь драгоценных полчаса сна. Его ожидания оправдались, но не до конца – уже через пятнадцать минут Макар, проведя свои утренние водные процедуры, снова зашёл наверх.
– Доброе утро! Мы сегодня идём в лес, помнишь? – мягко произнёс Илья, кладя другу руку на плечо.
– Помнишь. Сейчас встану, – не до конца расслышав фразу приятеля, ответил Эмир, и только потом до него дошёл смысл сказанных слов. – В лес! Точно! Тогда действительно прямо сейчас встаю.
– Что на завтрак хочешь, кстати?
– Давай бутерброды сделаем просто? Что-нибудь, где не нужно использовать сковороду.
– Заказ принят, ожидайте, – усмехнувшись, ответил мужчина и спустился вниз.
Кашоков, сев на кровати, ещё немного поглядел, зависнув, в одну точку на ковре. На секунду в голове промелькнуло воспоминание о сегодняшнем рассвете. Вспомнив о предстоящей прогулке, Эмир быстро оделся и спустился на первый этаж, где Илья пытался одновременно нарезать сыр, колбасу и огурцы, что, в целом, получалось довольно сносно.
– А зачем мы купили три тюбика пасты, не подскажешь? – поинтересовался Кашоков, умываясь.
– Честно говоря, понятия не имею. Они просто все такие прикольные, с разными вкусами.
– Мне с апельсином понравилась.
– А мне с мятой. Кстати, пока там стоишь, поставь, пожалуйста, чайник на плиту, – попросил Макаров, укладывая уже готовые бутерброды на расписное блюдце.
Вдруг раздался звонок откуда-то с поверхности холодильника. Илья подошёл к телефону – Тамби решил связаться с друзьями по видеозвонку, а вместе с ним на экране отображался Рустам.
– Ну здорово! – в своей привычной манере поздоровался Масаев так, что немного напугал друга своей голосистостью.
– Как вы там, жители леса?
– Да прекрасно, слушай, скоро будем есть, вот Эмир что-то шкодит там, – взглянув на Кашокова, который с невероятно умным видом пытался чайной ложечкой притопить листья смородины в чайнике, ответил Макар, улыбаясь, – потом гулять уйдём. На весь день, между прочим. А у вас как дела?
– Мы с Рустамом пошли на аттракционы, – показывая парк развлечений в экран телефона, произнёс Тамби.
– Он мне пообещал единорога в тире выбить, – подал голос Саидахмедов, до этого молча жмурившийся от солнца.
– Я ж самый известный и точный стрелок в городе, – рассмеялся парень, –
так что победа будет за мной!
– Не сомневаюсь, – крикнул Кашоков, надеясь, что его слышно.
– О, Эмир, я думал, ты с чайником навсегда остался стоять, – усмехнулся Рустам, отбирая телефон у друга и направляя фронтальную камеру на себя. Долго захват личной собственности не продлился – Тамби, выждав подходящий момент, напал на друга со спины и вернул свой мобильник.
– Я там целую флотилию затопил, ничего вы не смыслите в морских боях.
– А давай на озере в морской бой сыграем потом? По своим правилам, – предложил Илья.
– А давай. Только я сейчас есть хочу.
– Мы тогда вас не отвлекаем и пойдем сладкую вату купим. Здесь, на углу, кстати, она продаётся в виде фигурок всяких. Можем потом собраться всей компанией ещё разок сюда, – воодушевлённо произнёс Тамби.
– Идея – шик. А мы вам тогда из деревни что-нибудь привезём.
– Договорились. Всё, удачи, присылайте фотки шашлыков специально для Рустама, – смеясь, попросил Масаев, и отключил видеозвонок, на последней секунде которого послышалось протяжное и слегка возмущённое «Э-э-э» от Саидахмедова.
– Кстати, Тамби дело говорит. Нужно как-нибудь шашлыки сделать, – отложив телефон на холодильник, сказал Илья.
– Нужно. Может, как-нибудь ребята к нам приедут, и пожарим.
Быстро расправившись с завтраком, во время которого Эмир принялся топить уже в своей кружке ягоды жимолости, объясняя, что это «подводные бомбы, которые нужно обезвредить», парни решили минут двадцать позаниматься каждый чем хочет, а потом отправиться в лес.
– Ну что, собирайся, юный лесник. Здесь есть корзинка какая-нибудь? Мало ли, вдруг поляну найдем с белыми грибами, – поинтересовался Макар, откладывая телефон на кровать спустя около пятнадцати минут листания ленты соцсети.
– Я видел где-то, сейчас, – Эмир устремился на кухню, вернувшись через минуту с плетёной корзинкой в руках, которую вытащил из шкафчика, – вот. Пойдёт?
– Пойдёт.
Накинув легкую ветровку, Макаров почти выбежал из дома, по пути ловко выхватив из рук друга корзинку. Тот, немного погодя, вышел следом, закрывая двери и удивляясь тому, что Илья был одет с ног до головы – сам Эмир решил идти в шортах и лонгсливе. Атмосфера была наполнена каким-то детским счастьем от предвкушения похода в лес.
Солнце решило показать, на что способно – несмотря на то, что за окном осень, оно нагрело воздух до отметки «20» с самого утра. Прохладный ветер редкими порывами проносился мимо, затихая на долгое время, а затем на мгновение возвращаясь вновь, теряясь в густой листве, что уже начинала желтеть. Друзья переглянулись – у обоих в глазах искрилась светлая радость.
К лесу не шли – почти бежали, спотыкаясь порой, параллельно играя в догонялки друг с другом. Тишину природы озарял чистый смех, что разливался хрусталём в воздухе и стелился по земле, обволакивая счастьем всё вокруг.
– Ладно, ладно, ты выиграл! – пытаясь отдышаться, сдался Макар, комично поднимая руки вверх.
– Ха, ты проиграл мне сотку, значит, – отреагировал Эмир, довольно улыбаясь, словно чеширский кот. – Будем дома – отдашь, я не отстану!
– Без вопросов. А ну, стой, – произнёс Илья, неожиданно взглянув куда-то вглубь подлеска, – что это там?
– Где? – Кашоков не сразу сообразил, куда смотреть, и только потом, когда друг повернул его в направлении своего взгляда, сумел распознать нетипично яркие оранжевые шляпки грибов. – Это ещё что такое? Разве мы настолько далеко зашли, чтобы найти грибы, да ещё и такие странные?
– Ну, мы далековато от дома убежали. Даже дальше озера.
– Удивительно. Я даже не заметил, – Эмир задумчиво почесал затылок, силясь вспомнить название яркого гриба. – Это Царский гриб, по-моему… Странно очень, такие, насколько мне известно, только на Дальнем Востоке растут. Что он здесь забыл?
– Мало ли, вдруг здесь как-то климат менялся, откуда мы знаем, – Макаров погрузился в не особо глубокие рассуждения, медленно идя вперёд, к едва видимой, но очень красочной грибной поляне. Эмир, недолго думая, поплёлся следом.
– Красивые очень, кстати, – Кашоков присел на корточки рядом с самым царственным – шляпка у внушительного гриба была довольно крепкая, но несвойственный природному цвет немного напрягал. – Не помню, можно ли их есть.
– Давай не будем рисковать?
– Давай, согласен с тобой, – ответил Эмир, поднимаясь на ноги, - Дальше-то пойдём?
– Пойдём, секундочку, я хочу сфотографировать, потом ребятам покажем.
Макар ловко выудил телефон из кармана, и, пару раз щёлкнув необычные грибы, перевёл камеру на Кашокова.
– И что мне делать?
– Сядь к ним как можно ближе и сделай лицо, как на фотографиях с цветочной клумбой, где мама просила улыбнуться. – Эмир, исполнив просьбу незамедлительно, расположился почти у самой земли, смастерив невероятно довольное выражение лица.
– Достаточно позитивно?
– Отлично. Пошли, – не то, чтобы Илья редко фотографировал друга, но в последнее время хотелось запечатлеть его везде, где только это возможно. Пока Макаров объяснял это тем, что Эмир был ну очень приятным на внешность и даже красивым, хотя тот порой это отрицал.
На протяжении всей прогулки Макар терялся в своих мыслях, что круговоротом носились в его голове, не желая укладываться в стопки по порядку и совершенно противясь рационализации. До сих пор мужчина свято верил в братскую прочность их с Эмиром многолетней дружбы, но сейчас эта самая дружба неощутимо сливалась с глобальными потоками необъяснимой нежности и желания быть рядом чаще, чем обычно. Это начинало настораживать, но Илья был уверен, что вся эта теплота в их взаимоотношениях была вызвана долгим отсутствием нормального общения дольше пяти минут в перерывах между съёмками.
Начинало вечереть. Солнце перешло зенит и уже заливало лес приглушённым сиянием цвета золотистой пшеницы. За время увлекательной прогулки по всем неровностям достаточно густого и местами труднопроходимого леса Кашоков успел пару раз упасть и зацепиться рукавами за ветки, чуть не разорвав бедную ткань. И даже сейчас, не сделав совершенно никаких выводов из предыдущих нескольких часов, он решил залезть на старое корявое дерево, что росло на небольшом отвесе у оврага, в котором тёк худенький ручеёк.
– А ты уверен, что эта ветка тебя выдержит? – с сомнением оглядев повидавшее виды растение, спросил Макаров.
– Уверен, на все двести! Я раньше и не на такое лазал, не переживай. Вот, видишь, держится же! – для пущего убеждения Эмир немного надавил на трухлявую ветвь.
Неожиданно послышался глухой хруст, а через мгновение Кашоков уже летел прямо в овраг, благо тот был неглубокий. Ветвь дерева, казалось, держалась лишь на честном слове – внутри она наполовину сгнила, а наполовину была поедена муравьями. Сердце Ильи пропустило удар, и в следующую секунду мужчина уже спускался вниз.
– Ты как? – обеспокоенный голос Макара выдавал нешуточное волнение, что разрасталось с квантовой скоростью.
– Я в норме, не переживай! – задорно ответил Кашоков, – а вот нога моя не особо в норме, кажется.
Илья сначала не понял, о чём говорил друг, но уже через мгновение сам чуть не свалился рядом – от щиколотки и до колена острый слом дерева рассёк Эмиру ногу, чуть не задев жировую ткань, а щепки впились в рану крупными занозами. И хотя тот улыбался, стало абсолютно очевидно, что боль была неслабая.
– Ну чего ты так смотришь, как будто я умер, перестань, – Кашоков постарался успокоить друга нежностью в голосе, – лучше дай мне руку, пожалуйста. Спасибо. Никакие жизненно важные сосуды не задеты, не бойся.
Макар перекинул руку мужчины через плечо, другой придерживая за талию и помогая выбраться из оврага на ровную поверхность.
– Идти можешь? – от испуга адекватное проявление эмоций куда-то испарилось, на смену ему пришло рациональное мышление.
– Не уверен, честно признаться. Больновато. Если ты мне поможешь до дома дойти – будет классно, - Эмир посмотрел на друга так по-кошачьи, что всё негодование Ильи по поводу неосторожности мужчины улетучилось.
– Иди сюда, ребёнок, – Макар лишь вздохнул и подхватил того на руки, словно принцессу. Эмир рефлекторно сцепил руки за шеей приятеля, но спустя несколько секунд решил театрально возмутиться, мол, он взрослый и брутальный мужчина, который сам может идти. Илье стоило только шикнуть на него пару раз, как тот замолчал, тихонько рассыпаясь в благодарностях и утыкаясь носом Макарову в область ключиц. Илья всегда пах какими-то полевыми травами и выпечкой – у каждого человека есть свой особенный, едва уловимый аромат, который могут почувствовать только неравнодушные. На мгновение в голове Кашокова поселилось сомнение в непоколебимости их с Макаром дружбы, но столь же быстро было отброшено – наверняка, Илья не поймёт всех его внутренних душевных метаний.
– О! Подожди! – практически выкрикнул Эмиру, моментально вводя друга в ступор, – я хочу селфи сделать. Ну, прикольно же? Потом вернёмся в город, будем вспоминать и рассказывать всем.
– А давай, – неожиданно резво согласился Макаров, вытаскивая из кармана мобильник и передавая другу – тот уже открыл камеру и принялся искать подходящий ракурс. Наконец, найдя, Кашоков сделал несколько снимков с разными выражениями лица – это казалось невероятно забавным.
– Можно я прямо сейчас с твоего в чат скину? – спросил Эмир, и, не дождавшись ответа, заранее зная о том, что он будет положительным, залез в рабочий и не очень чат в Телеграм.
Макар, 17:23
*Вложение*
Объяснений предпочту не прилагать
Ответ не заставил себя долго ждать – телефон у друзей всегда был под рукой.
Тамби, 17:24
Поздравляю вас, молодожёны!!!!
Кстати, Эмир, я знаю, что это ты пишешь
Кроме тебя никто не пишет в стиле научно-популярных статей
Макар, 17:25
Ну блин:( Я думал, вы не раскусите
Тамби, 17:25
Я слишком хорошо тебя знаю
Рептилоид, 17:25
Эмир, ну ты принцесска, я балдею
Макар, привет
Макар, 17:26
Он тебе тоже привет передаёт
Нурлан, 17:26
@Лёха, повторим?
Лёха, 17:26
Без б
Кстати, надеюсь драконом в башне была не соседская корова
Макар, 17:27
Дракона не было((
Тамби, 17:27
Ну, так не романтично получается
Макар, 17:27
Таковы наши жестокие реалии…
Дракон был!!! Дерево. Вы бы знали, как это дерево нападало..(это Макар пишет)
Рептилоид, 17:28
Со мной бы оно точно не справилось. Пару приёмчиков и до свидания
Макар, 17:28
Мне неудобно в полторы руки Эмира держать, мы погнали до дома
Тамби, 17:28
Надеюсь, на пышную свадьбу в королевстве пригласите?
Макар, 17:28
Несомненно
– Действительно прикольное сравнение, – ухмыляясь, произнёс Макаров, – и дракон в обличии дерева был.
– Да, и рыцарь-спаситель есть, – с иронией и одновременно нежностью ответил Кашоков, заглянув другу в глаза – в них искрился тёплый солнечный свет, смешанный с наслаждением моментом. Макар тоже смотрел приятелю в прекрасные очи, не отрываясь – настолько тот притягивал. Хотелось что-то сказать, но слова предательски застряли где-то на перепутье лёгких, не желая пробираться дальше и оставляя комикам лишь право на долгий взгляд. Наконец, Эмир отвел взгляд в сторону – засмущался нежной улыбки друга. По необъяснимой причине сердце слегка ускорило темп биения, всё норовя заявить о себе, мол, ну же, обрати внимание на меня и мои подсказки! Кашоков вновь не послушал себя – молча уставился на лесную тропинку, слегка помедлив, попросил Илью пойти домой. Макаров, в свою очередь, тоже почувствовал эмоциональную пелену недосказанности, но не гнетущей – наоборот, тёплые чувства стремились выбраться, но оставались внутри, непонятые и неуслышанные.
Домой добрались без происшествий. Макар сразу же посадил Эмира на кровать, наказывая сидеть недвижно, пока он будет искать аптечку. Сначала Кашоков хотел было возмутиться и начать доказывать, что он уже взрослый мальчик и сам всё может, но быстро сдался – почувствовать проявление заботы тоже хотелось.
Илья вернулся быстро, неся с собой хлоргексидин, пинцет, бентадин и какие-то бинты, по пути захватывая полотенце со столика.
– Такой набор, словно у меня там рана на половину тела, – усмехнулся Эмир.
– Ну знаешь ли, тоже не царапинка. Давай сначала занозы вытащим. Только не дергайся, если будет больно – говори, – положив свою ладонь на ладонь друга, Макаров присел на корточки и взял пинцет, параллельно осматривая серьёзность раны.
– Хорошо. Но вообще я бы и сам мог…
– Ты сиди уже, дай хоть раз в жизни о человеке позаботиться. Тем более, ты – мой лучший друг, – слегка резко ответил Илья, стараясь запихнуть чрезмерную самостоятельность Кашокова куда подальше.
Щепки, впившиеся в мягкие ткани, оказались немногочисленными, но старая древесина отсутствия возможности заражения не гарантировала совершенно. Макаров с запредельной осторожностью принялся вытаскивать каждую занозу, поминутно спрашивая у Эмира, не болит ли. Тот, уже порядком устав отвечать на беспокойство друга, просто сжал его руку своей, слегка поглаживая большим пальцем, объясняя, что с атакой дерева никакие щепки вровень не идут.
Через десять минут последняя заноза была извлечена и яростно откинута куда-то на ковёр – всё равно им предстоит здесь убираться. Илья бережно залил рану друга хлоргексидином, полотенцем вытирая стекающие капли – уборка уборкой, но полы мыть мало кто хочет. И всё-таки атаковало дерево неплохо – были бы в городе, скорее всего, пришлось бы зашивать в больнице. А так Макар, обведя контур раны бентадином для обеззараживания, попросил Кашокова подержать край бинта и принялся стягивать разрез так, чтобы он нормально зажил, и не осталось широкого шрама в дальнейшем. Эмир уверял, что боли не чувствовал, хотя сам морщился порой – не каждый день такое приключение.
– Спасибо тебе, правда. Я бы сам долго возился, – улыбнулся Кашоков, со смущением замечая, что после перевязки рефлекторно вновь взял друга за руку. Тот проследил за направлением взгляда и поспешил осторожно выпутаться из хватки, заливаясь краской – необъяснимый момент.
– Мне не сложно. Настоящие друзья всегда помогают друг другу. Я заметил, кстати, что время почти семь, а у нас поесть даже особо нечего, – произнёс Макар, растерянно глядя другу в глаза.
– Я в магазине покупал котлеты замороженные, шесть штук. В шкафчике есть гречка. Вот твоё разрешение ситуации.
– Прекрасно. Тогда ты пока ложись и старайся не двигать ногой, а я пойду готовить ужин, – Илья уложил Кашокова на кучу из четырёх подушек и укрыл пледом, отдавая ему в руки телефон и книгу.
– Как, мне просто лежать без дела?
– Знаешь, есть такое слово — "отдых". Вот и следуй своими действиями значению этого слова. Всё, что тебе сейчас необходимо — это минимум движений, чтобы твоя рана начала нормально затягиваться и не раскрылась. Понимаешь?
– Понимаешь. Ладно, тогда до завтрашнего утра я буду недвижной амёбой, - довольно произнёс Эмир. На самом деле, он давно мечтал именно так — на высокой кровати, на перине, накрывшись пледом лежать, читая книгу, и всё это — с лучшим другом. На мгновение Кашоков подумал, что уже стареет — раньше такие невероятные развлечения казались ему уделом части общества 70+. Но если откинуть странноватые стереотипы, то в целом такой образ отдыха казался очень даже неплохим.
Сюжет книги затянул, словно в бескрайнюю бездну – Илья уже приготовил ужин. И хотя Эмир был уверен, что прошло минут пятнадцать, по ощущениям, но нет – часы показывали без десяти восемь. Только сейчас комик почувствовал превосходный аромат жареного мяса, что доносился с кухни.
– Эмир, двухминутная готовность! Иди руки мыть, – крикнул Макаров с кухни. Судя по звукам, он решил разгромить часть дома, но всего лишь искал вилки, гремя всей остальной посудой.
– Понял, принял, иду, – аккуратно встав с кровати, Кашоков разминулся с другом в дверном проходе, пропуская того со сковородкой и маленькой кастрюлей к столу. Вернувшись, он увидел, что еда была разложена по тарелкам, а в углу сиротливо ютился расписной чайник, из которого доносился аромат ягод и свежего чёрного чая. Спустя полчаса с ужином было покончено – всё, что вкусно, уходит незамедлительно.
Единственным минусом вечеров здесь было отсутствие постоянной деятельности, поэтому сейчас друзья не знали, чем заняться – фильм смотреть не особо хотелось, книгу читать – тоже, не будет же Эмир один занят делом. Было решено посмотреть какое-нибудь ютуб-шоу, желательно мистическое или детективное, с расследованиями. Кашоков посоветовал видео того же человека, которого часто смотрел – интересная подача информации, фото- и видеодоказательства, и прочее, и прочее. Что ещё может подходить для просмотра осенним тёплым вечером, если не видеоролик про японский концлагерь? Эмир думал так же. Именно поэтому, расположившись вдвоём на довольно вместительной кровати, друзья подключили интернет к ноутбуку через телефон и уже смотрели ролик, что был рассчитан на сорок минут.
Периодически ужасаясь кошмарам концлагеря, Илья неосознанно брал себя за руку, как бы успокаивая. И хотя ему было безумно интересно узнать историю этого страшного отряда, всё равно в особо жестокие моменты становилось не по себе. Долго такое успокоение не продолжалось – Кашоков, заметив, что друг волнуется, самостоятельно расцепил его руки и взял в свои, как бы намекая, что пока он рядом, тому бояться нечего. Тогда Макар слегка осмелел, и, аккуратно взяв Эмира за правую руку, ибо тот сидел слева, переплёл их пальцы, продолжая просмотр. Стало легче и уже не так страшно. Но теперь волновало другое – не воспримет ли неправильно приятель этот жест? И вообще, что мог подумать Эмир на такое смелое невербальное заявление? Кашоков сидел спокойно, может, выглядел чуть более расслабленным и радостным, вопреки событиям на экране, а минуту спустя и вовсе положил голову другу на плечо, быстро списывая своё действие на не вовремя пришедшую от приключений усталость.
Вскоре видео закончилось. Эмир сидел подозрительно тихо, казалось, что он действительно уснул за считанные минуты. Илья мягко потрепал друга за плечо, стараясь разбудить, чтобы тот хоть лёг спать по-человечески. Кашоков открыл глаза, оценил общую обстановку сонным взглядом и вновь упал на плечо приятеля.
– Эмир, ну проснись, дай мне постель расстелить, что ли, – Макаров кое-как усадил друга на стул рядом с кроватью, на которой они только что сидели, и принялся обустраивать ему место для сна – благо, постельное белье и для этой кровати предназначалось. Всё равно Эмир не смог бы сейчас забраться наверх по крутой лестнице. – Готово, братан. Ложись.
– Спасибо, – пролепетал Кашоков едва различимо и укутался в тёплое одеяло, перед этим мягко взяв Макара за руку снова и пожелав спокойной ночи. Это мимолётное проявление нежности было довольно приятным и в то же время настораживающим – с каких пор Эмир стал таким…мягким? Раньше он казался непробиваемой стеной спокойствия, уверенности и суровости отчасти, но теперь меняется стремительно, и, кажется, бесповоротно.
– Спокойной. Я буду наверху, если что – зови, ладно?
– Договорились.
На втором этаже без Эмира было как-то пусто. Илья подумал, что так в обычной жизни двух обычных друзей происходить не должно. В душе не то, что роились сомнения и догадки, – в ней была буря, ураган, почти смерч. Макар сам не понимал, что испытывал к своему
другу – симпатию ли, желание быть рядом или же совсем закрыться, убежать куда угодно, чтобы только проницательный Эмир не выудил тщательно скрываемые тайны? Главное – с чем могут быть связаны столь резкие перемены в их взаимоотношениях? И
их ли это перемены? Может быть, душевные метания стали участью лишь одного только Макарова?
Бесконечные вопросы чересчур утомляли, поэтому Илья сам не заметил, как заснул. В комнату через маленькое окошко ворвался порыв ветра, но быстро успокоился, оставшись в домике навсегда.
