(не)судьба

по окнам иней молниями идет, закрывая вид на главную улицу. девушка губу закусывает, когда понимает что рассмотреть ничего не может. вдохновение на стихи не идет от слова совсем, от чего она разочарованно вздыхает и откладывает ноутбук с открытой страницей ворда. понимает, что если в ближайшее время не будет ничего, то ей придется устроиться на еще одну работу, коих уже три собралось. ангелине семнадцать. она съехала от родителей, оборвав все связи, платит за себя всегда сама, учится в университете и до ужаса боится потерять самостоятельность. потому что знает что если потеряет, то поддержки можно не ждать. никто не протянет руку помощи, как в слащавых фильмах про супергероев. себя можно спасти только самостоятельно. это новоселова поняла еще в тринадцать, когда вместо нее мама выбрала чужую девочку. она сравнивала-сравнивала-сравнивала их, не интересуясь чувствами дочери. если бы не матушка любимая, девочка бы даже может полюбила ту девчушку. она очень подходила под типаж, еще тогда осознавшей свою бисексуальность, ангелины. она была милой, улыбалась и смеялась вечно. с ней рядом можно было чувствовать себя до чертиков комфортно. ещё девушка поняла, уже чуть позже, что и от приемной матери ничего ожидать не стоило. та просто на нее внимания не обращала чем бы геля не старалась ее удивить. всегда была маска безразличия, а так же пресловуто-сухое «молодец». новоселова это "молодец" в рот ебала если честно. не хотелось вообще как-либо контактировать с матерью из-за этого. ни с одной, ни с другой. они одинаковые как под копирку: им обеим похуй на дочь. собственно поэтому она сейчас полностью от них независима. новоселова в ладоши хлопает, отгоняя мысли непрошенные, вставая. она в соседнюю комнату идет, не включая свет. хватает с собой одеяло тонкое — чтобы хоть как-то согреться на продувающем балконе — пачку сигарет и спички. в мыслях молится чтобы одеяло с плеч хрупких не упало и не зажглось случайно. на балкон выходит и ежится сразу. голые ноги, прикрываемые лишь до половины бедра. она терпеть не может кожу свою чувствительную, особенно зимами, когда вдохновение не прет от слова совсем и единственное спасение — дым сигаретный. новоселова только поэтому курит. вдохновение ищет. такое, чтобы в голове сидело долго. что-то этакое случается редко, но стихи выходят превосходные. а самое главное — они разные все. что-то про любовь, что-то про зависимость, что-то про смерть. все такое индивидуальное, что геля поражается дыму этому. он как инструмент в ее руках, это притягивает. спичка чиркает пару раз, пока окончательно не зажигается. девушка затягивается, вглядываясь в московские виды. дым в легких долго держит, смакуя, пепел переодически стряхивая, а глаза от окна не отводит. там город, там красота. да вот только не на виды смотрит геля, а на отражение свое. там, в блеске окна, видится новоселова: с глазами распахнутыми, удивленными, сигаретой в руках тлеющей, губами приоткрытыми и волосами черно-пепельными. вот только новоселова не помнит чтобы записывалась на окрашивание. она бежит к зеркалу в ванной, плюя на сигарету почти дотлевшую, что в приоткрытое окно полетела. смотрится, диву даваясь. она радуется на самом деле, но пока шок не дает этому выразиться. в зеркале все та же картина стоит из волос неожиданно перекрашенных. она в ладоши хлопать, как ребенок, хочет, смотря на это. парня-соулмейта представляет когда кружится вокруг оси. тот точно должен был соответствовать ей. должен быть красивым, умным, определенно точно творческим и не бытовым инвалидом. в это же время, через несколько стен, девушка тоже перед зеркалом стоит. только вот она на грани истерики смотрит на волосы собственные, в которых вкрапления черного появились. она слезы ели видные пускает, оседая на край ванной, в душе проклиная судьбу. она была бы не так расстроенна, если бы это произошло в другой день. не в этот. не в их с юлей годовщину. кира не хочет верить что именно ей так не повезло, что ее судьба выбрала не человека которого она искренне любит, а кого-то левого, так еще и неизвестного пола. юля тоже верить не хочет. у нее белый ежик на голове, а не черная копна, так что она лишь ахать может и руки в кулаки сжимать. да, они знали что так может быть. но одно дело знать, а другое иметь это на руках. иметь на руках факт того что у киры другой соулмейт. не чикина. медведевой хочется взять ножницы и срезать все эти пряди под корень. или перекрасить их под собственный цвет. но вот только кира не тупая. она знает что пряди не перекрываются, что для этого нужно разрешение соулмейта которого еще нужно найти. срезать и подавно нельзя, слишком рисково.

×××

— кира — зовет девушку чикина, аккуратно стучась в дверь. за ней слышаться всхлипы тихие и шум воды. кажется, медведева умыться пытается, но эмоции все равно вверх берут. она дверь не открывает, боится. боится что останется одна, что бросят ее, что юле такая бракованная не нужна. замок открывается через пару минут. кира даже дёргается, но вспоминает что замки в этой квартире дряблые и их можно открыть даже пальцами. она смотрит на юлю словно через пленку, вновь оседая на край ванны. ей морально тяжело, чикина видит. поэтому садится перед ней на колени, беря чужие руки в свои. ей тоже не хочется прощаться, но так нужно. так судьба решила, не она. — кира — шепчет юля, смотря в чужие глаза опущенные. — посмотри на меня. медведева глаза покорно поднимает, смотря на собственную девушку как на незнакомку. ей тяжело. очень тяжело. у нее никого больше не осталось. — так решила судьба, не мы. — так же шепчет, а кира уже понимает к чему это. по ее лицу вновь слезы текут, а чикина их стирает ребром ладони. улыбается уголком губ, как умеет только она. это юлина улыбка. ничья другая. медведева запомнила ее. — я знаю, но, — резко выдыхает в истерике, пока ее руки сжимаются чужими еще сильнее. — но я не могу. — ты сильная, кир, ты все сможешь. — уверенно щебечет юля, поднимаясь и обнимая девушку. — ты справишься. «к сожалению уже без меня». эту фразу не сказал никто, но она была ясна как день. кира в этот вечер обронила столько слез кристально чистых, смотря как человек, которого она любила год, вещи свои собирает, как мажет по лбу ее губами с вишневым бальзамом, как уходит с водой в глазах. им просто не повезло. это просто случайность, но такая давящая на сердце. такая, что хочется сделать подушку мокрой, а соулмейта своего убить к чертям за то что испоганил все. правда вот исполнено лишь первое желание. кира ревет. ей уже не стыдно, уже не страшно, уже так похуй. хочется просто перестать существовать. чертова судьба. она как будто играется с медведевой с детства раннего, когда она впервые влюбилась, а ей сказали что она ненормальная. когда она провстречалась с девушкой почти год, а ей сказали что это был просто опыт. когда она нашла, казалось бы, своего человека, но чертовы черные пряди испортили все. кира не хотела расстаться в годовщину. что уж томить, она не хотела в принципе расстраиваться с чикиной. не хотела слушать это «без меня». не хотела видеть как та плачет по ней. не хотела видеть свой контакт у нее в заблокированных. не хотела чтобы получилось так. ебала она эту судьбу. она не хочет быть с кем-то кто обладает волос охапкой черной. не хочет даже знаеть ее или его. просто не хочет. хочет к чикиной. хочет раствориться. не более. ангелина же наоборот радуется всю ночь, чуть ли не прыгая от счастья. ей даже вдохновение на этой почве пришло. она стих написала, про парня своей мечты. про его веснушки красивые, про волосы-кучеряшки, про характер спокойный. про него. новоселова любит жить образами. так и сейчас. она надеется лишь что образ будет таким же как она его задумала. да вот только образ рушится, когда в утреннем метро она сквозь толпу видит девушку, хмурую такую. сразу понятно что это ее соулмейт, но вот новоселова ожидала парня. стройного, подтянутого парня. она не была готова к девушке. кира ее в метро не заметила. просто ушла куда ей нужно было, а у гели в сердце трещина. образ рухнул, фантазии умерли вместе с бабочками в животе.

×××

— ангелина, я вроде не позволяла вам спать на моих парах — говорит преподовательница, щелкая пальцами перед новоселовой. та быстро вскакивает и извиняется. — не хотите больше спать? — хочу — отвечает геля улыбаясь хитро. кира на нее взгляд кидает, не припоминая чтобы в потоке она была. слишком яркая. как кира вообще ее пропустила? — может вы хотите еще и аудиторию покинуть, многоуважаемая новоселова? — говорит женщина, на что новоселова неоднозначно жмет плечами. — отлично, ваш вид павлина из волос разного цвета меня раздражает, покиньте помещение. — вообще-то это не — пытается оправдаться девушка, на что ее вновь затыкают: — мне все равно, уходите. геля глаза закатывает, да быстро тетрадь и ручку в рюкзак кидает. она ее достала вообще просто чтобы была. кира не осуждает, сама такая же. уходит она с громко хлопнувшей дверью, на что преподавательница морщится чутка, смеша этим студентов. — не смеяться — чуть ли не кричит женщина и все замолкают. она кивает довольно, продолжая: — и так, мы.. ангелина за дверью уже не слышит этих слов. не слышит и топота сзади. даже себя не слышит. настолько ей похуй. она идет в курилку, сминая в кармане пачку сигарет. сейчас не хочется искать вдохновения, сейчас хочется просто отдохнуть. от чего? даже новоселова не знает. просто от чего-то. поднимается на третий этаж. там служебный туалет стоит, в который уже давно никто не ходит из-за того что понимают насколько там воняет табаком. да даже если захочешь, тебя тупо не пустят. вот так вот. заходит как с ноги, быстро оглядываясь по сторонам. никого. геля выдыхает, складки на юбке короткой расправляя. из кармана вытаскивает коробок спичек и смятую пачку. достает сигарету одну, зубами по фильтру проходясь и надеясь что кнопки не лопнули. руки ее спички зажигают, давая наконец подкурить. она затягивается крупно, долго дым в легких держа. не замечает как за ней кто-то зашёл. она в окно смотрит, вглядываясь в парк напротив их колледжа. он красивый такой, особенно зимой. сказка просто. — будет огонек? — резко спрашивает кто-то взади, но что новоселова чуть ли не подпрыгивает. испугалась. обернувшись, выдыхает. это девушка с соседней группы. геля знает ее. она на какой-то тусовке целовалась с юлей-вроде-как-мега-популярной-в-их-шараге-чикиной. непремечательная девчушка в общем. только чем-то пряди на затылке настораживали. черные, прямо как у гели. — держи — протягивает коробок спичек кире, чем заслуживает усмешку. но из рук коробок принимают. — подкуривать спичками это прошлый век — говорит она, пару раз чиркая и в конце концов поджигая сигарету. синий камел вроде. новоселова видела его у нее в пальто. — прошлый век это говорить как старушка — отвечает геля, вырывая из чужих рук воспламеняющийся предмет. ей в ответ снова прилетает смешок. геля смотрит долго, понимая что видит вокруг незнакомки контур мелкий. в голову мысль приходит что, кажется, да, нашла ее. кира на девушку тоже смотрит немало. вокруг нее яркий, рыжий кажется, контур, что буквально кричит "вот она я, твой соулмейт!", на что медведева просто отмахивается, мол, так не бывает. что же тебя так тянет-то к ней тогда? вы же не общались никогда, а тут взяли и заговорили. глупо отрицать, кира. новоселова сигарету почти докуривает, в последний раз затягиваясь. тушит ее, а вот дым не выдыхает. ждет. ждет пока кира выдохнет свой. она проверить кое-что хочет. что-то совсем безбашенное. что-то в стиле гели. медведева наконец выдыхает облако аккуратное, а ангелина ближе жмется. — просто хочу проверить — шепчет куда-то в губы, немного дыма выдыхая. целует спустя мгновение, когда кира удивленно глаза распахивает. ничего серьезного, детский поцелуй на пару секунд. новоселова отстраняется, смотря на собственное достижение: волосы у киры больше не двухцветные. она хмыкает лишь, да улыбается немного. скорее даже разочарованно. хотелось бы парня. — поздравляю, я — новоселова ангелина владиславовна, ваш соулмейт. меня нужно любить, целовать в лоб перед сном и трахать — протягивает руку все еще шокированной кире, чья челюсть уже на полу кажется. в ее руках сигарета дотлеевает, а та пошевелиться не может. новоселова плечами пожимает, забирая и затягиваясь чужим никотином. медведева только тогда отмирает и.. ..и уходит. да уж, ангелина ожидала явно не такой реакции. явно не того что от нее сбегут чуть ли не в первую встречу. хотя откуда она знает, может причины есть. а причины были. например: паническая атака, дрожь в руках, неудержимое желание убить кого-нибудь. особенно ангелину. именно из-за нее с ней вчера произошло такое. кира правда думает что именно темноволосая виновата в их с чикиной расставании. она плачет, вспоминая хорошие моменты со своей, уже бывшей, девушкой. она плачет, вспоминая прошлый вечер. она плачет, вспоминая не юлины губы. ей никогда не было так больно от обычного поцелуя. никогда. по щекам катятся слезы. их не видно, она в помещении без света. так легче. их не видно, значит их нет. так всегда говорила юля. и плевать на то что это было в контексте скрытых слез. все слезы сюда подходят. в дверь стучатся, а девушка открывать не хочет. на замок закрыто изнутри. здесь замки не как в их кириной квартире. — слушай, я не хотела тебя никак обидеть этим поцелуем, — кира знает. но кира думает что именно она виновата. что именно она разрушила то что медведева бережно строила несколько лет подряд. — я даже имени твоего не знаю, мне не зачем было тебе вредить. она ведь и правда не знает. знает лишь то какие сигареты она курит и что у нее язык разрезан. почувствовала. ни имени, ни фамилии, ни даже статуса. ничего. этот человек для новоселовой чистый лист. — уходи — шепчет так, чтобы геля разобрала. через пару секунд слышаться шаги в обратном направлении от кладовки. кира даже выдыхает слегка. на пару никто из них обратно не пришел.

×××

следующих встреч кира избегает. никто не замечает особо смены окраса киры; та спихивает все на то что они просто слишком мало времени увидели ее с ним. геля на ее прятки ведется, тоже прячась от нее. комментирует, мол, если ей не комфортно, то я могу не попадаться ей на глаза. да и некогда новоселовой на самом деле. у нее дом-учеба-работа-дом каждый день с перерывом на воскресенье. зато не отказывает себе в такси перед колледжем и в ред буле, что, зараза такая, подорожал. встречаются они только к концу семестра, в мае. там же сессии, там же знакомая курилка третьего этажа. кира там впервые кому-то после юли раскрывается, плачет мелко. проклинает гелю, а та слушает, давая собственное плечо ронять слезы. медведева в душе благодарна ей даже за это, но благодарность заглушает чувство что новоселова виновата. а та как на зло ничего не отрицала. и кира снова начала бегать. уже боясь что мнение свое поменяет. бегала до конца сессий всех, что было трудно очень, ибо у нескольких преподов они сдавали вместе. заканчивается это все когда в пьяном бреду кира новоселовой в любви признается. она лезет к ней, целует жадно. только имя не ее говорит, а геле больно почти физически. медведеву дома запереть ей удалось только чудом, не менее. она вспоминает это все и слезы наворачиваются даже. хочется плакать от того что губы чужие, со вкусом вишневого бальзама, шептали не ее имя. кире она нахуй не нужна. ангелина не удивлена, она просто разочарованна. в какой-то момент флирт-перепалки и пьяные ужасы стали их нормальным общением. геля даже не поняла в какой раз это произошло. наверное между четвертым и пятым, когда они впервые переспали. или может после шестого, когда кира снова начал рыдать о юле-той-самой-бывшей-киры-чикиной. новоселову она выбешивала, потому что даже не находясь рядом умудрялась постоянно появляться в их пьяных разговорах. иногда трезвых, но уже реже. геля не заметила когда их встречи стали только пьяным говором и быстрым сексом. не заметила когда кира перестала просыхать. не заметила как прошло пол лета. не заметила и когда ей что-то в бокал подсыпали. заметила лишь когда ее работодатель уволил ее за участие в записях сексуального характера. кира клялась что это не она, в колени кидалась. это был первый раз за полтора месяца когда она видела ее трезвой. один из первых разов когда они не трахались, а говорили. геля простила. почему? потому что это кира. ее не простить нельзя, она как бездомная собака когда трезвая. слишком жалостливая. наверное поэтому она и пьет. как жаль что за ложными извинениями новоселова не увидела истины. как жаль что продолжила портить свою жизнь кирой. соулмейткой, про которую единственное что она знает — ее бывшая. прекрасная и неповторимая. а геля так, замена.