Лучший магический амулет - любовница

      Над Сумрачным лесом не встаёт солнце. Никогда.       Так говорят по ту и по эту сторону Сумрачного леса, что возвышается черной непроходимой стеной между западными землями людей и Вольными поселениями существ, упираясь в Каньоны Безликих на севере и Болотные топи на юге. Сама природа постаралась оградить слабые людские души и тела от встреч с великим множеством существ, расплодившихся после Великого слияния миров две тысячи лет назад.       Не тягаться даже самому мозговитому человеческому ученому с силой мысли колдуна, самому ловкому охотнику – с искусным эльфом, самому трудолюбивому мастеру – с низкорослым цвергом. И это если молчать об откровенной плотоядности и кровожадности большинства видов существ, что все эти сотни лет пытаются ужиться вместе на Едином континенте, постоянно меняя его карту и то нарезая новые государства и королевства, то поглощая старые.       Через Сумрачный лес к людям не ходил никто. Сумрачный лес сам был существом. Живые деревья-великаны упирались ветвями в облака, и не каждый опытный колдун мог отличить растение в лесу от живой твари, настолько едино и неразрывно существовали они в полутьме. Но несмотря на это, лес был вполне обитаем, и обитали в нём те, кто нашёл с Ним общий язык и научился выживать.       Один из них, высокий мускулистый мужчина с белыми волнистыми волосами, забранными в высокий пучок, замер в тени огромного дерева с натянутой до лёгкого звона тетивой у левого выбритого виска. Напряжённая нить вибрировала в горячем душном мареве леса, передавая колебания десяткам тонких сияющих серебряных колечек в ухе охотника, что прицелился в самое сердце существа на соседней поляне, очень похожего на оленя, если бы не острые зубы в два ряда, изогнуто опоясывавшие челюсть зверя.       Вдруг тишину леса нарушил отдалённый громкий хрип. Зубастый олень вздёрнулся всем телом и повёл мордой в сторону звука, заинтересованно рыкнув. Мужчина не шевельнулся в ответ, лишь дрогнули ресницы от движения глаз в сторону постороннего шума. Хрип был громкий, но тяжелый. Значит, издавшее его существо уже на последнем издыхании, но довольно крупное: мелкое зверьё намного тише. Плотоядный олень метнулся к их гостю, и вслед за ним по ветвям деревьев бесшумно заскользила тень лучника – сытым сегодня будет только один из них.       Передвижение по верху оказалось предсказуемо гораздо более быстрым: между ветвей лишь воздух, а землю покрывают кустарники, бурелом и плотное одеяло прелой листвы. Лучник достиг источника звука быстрее оленя. На небольшом свободном кусочке земли почти без признаков жизни лежала огромная чёрная пантера. Идеальный слух охотника с расстояния в десять метров слышал, что сердце существа сильно экономит свои последние удары, а дыхание и вовсе не чувствуется. Видимо, тот громкий хрип был последним звуком, что смогла издать большая кошка, призывая хоть кого-то на помощь. И если бы клыкастый олень был чуть быстрее, то помощи она бы не дождалась, но мужчина, увидев её, убрал лук за спину и подобрался ближе, опустился на колени у умирающего животного и провёл рукой над покрытой грязными пятнами шерстью. Существо подёрнулось дымкой, а потом обернулось обнажённой девушкой с тремя колотыми ранами от стрел в спине и двумя – в правом бедре. Все стрелы были обломаны, чтобы не допустить кровотечения, но края отверстий всё равно сочились кровью поверх старых корост. Видимо, девушка добиралась с такими повреждениями очень издалека, если учитывать крепкое здоровье оборотней.       В том, что перед ним оборотень ругару с Болотных топей, мужчина не сомневался. Непонятно лишь, что она здесь делала. Пантеры – домашние рабы болотных ведьм, сильные, высшие оборотни. Не какие-то там ликантропы или свиноподобные обитатели болот. Те способны лишь жрать что попало, да пугать забредающих на болота людей. Кошки ругару владели не только полноценным разумом, но и способностью контролировать оборот и слабой магией. Просто так ни одна ведьма такую не отпустит на свободу. Но в целом, это уже неважно. Кто вступил на территорию Сумрачного леса, принадлежит Сумрачному лесу. А раненая пантера сейчас будет принадлежать охотнику. Перекинув девушку через плечо, он ловко, будто она ничего не весила, взобрался на деревья и направился по ним в сторону дома.       Домом оказалась небольшая деревянная конструкция, расположившаяся высоко в ветвях огромной секвойи. У сооружения были стены, крыша, дверь и одно окно. Всю мебель составляли кровать в углу, два стола с разной утварью, бочка с водой и цветастый ковер на полу. На эту кровать мужчина и уложил еле дышащую девушку, после чего принялся за обработку её ран. В первую очередь вытащил все обломки стрел и магией остановил кровотечения. После обмыл грязь с тела и уселся за один из столов, тот, что побольше и поближе к окну. Выбрав из кучки посуды одну миску, он налил в неё воды, движением руки подвесил её в воздухе и разжёг под ней огонь, затем, вытащив из какого-то угла связку сухих растений, начал перебирать их, изредка то хмурясь, то хмыкая себе под нос. Когда вода вскипела, в миску отправились вместе с травами бесцветные вонючие порошки, вытащенные из поясной сумки. Получившейся субстанцией охотник обработал каждую рану, перемотал её чистыми тряпицами, как бинтами, и накрыв девушку узорчатым покрывалом, преспокойно улёгся на пол, на ковёр, спать.       Через несколько дней утро встретило его очередным хрипом. Только теперь он больше не был предсмертным, а звучал очень даже живенько, означая то ли жажду, то ли возмущение чем-то. Мужчина поднялся с пола и подошел к кровати. Девушка увидела его и, по-прежнему хрипя, ткнула себе несколько раз пальцем в горло. Он кивнул и, налив в чашку воды, поднёс аккуратно к её лицу, прислонил край к губам, придерживая второй рукой ей голову. Напившись, она прокашлялась, громко облегченно выдохнула и откинулась назад на подушку.       - Боже, спасибо! Я чуть не сдохла…       Мужчина показательно фыркнул.       - Че, правда чуть не сдохла? – она вопросительно взглянула на него, он в ответ повёл бровью. – Блин, тогда спасибо тебе дважды, парниша. Было бы обидно помереть от рук людей.       Девушка громко засмеялась своим же словам, а потом заинтересованно глянула на своего спасителя. Тот просто стоял около неё, довольно безразлично, ничего не предпринимая, будто не имея представления, что ему с ней теперь делать дальше. Она выскользнула из-под покрывала и подошла к нему, следуя своим животным повадкам, осмотрела его и обнюхала со всех сторон. Мужчина был выше неё, достаточно широкоплечим, кожа его была загорелой, но не смуглой, в отличие от тёмной кожи самой девушки. К её обнажённости, естественной для оборотня, он был совершенно безразличен, да и сам был одет лишь в холщовые штаны на голое тело. Единственным украшением был амулет на кожаной нитке, что висел на шее. Не то чтобы Лес требовал от своих жильцов соблюдения правил этикета и красивых одеяний.       - А ты хорошенький. Я буду жить с тобой.       Мужчина кивнул и отмер, как будто её слова решили мучавший его вопрос. Он подошёл к кровати и вопросительно остановился возле неё.       - Думаешь, где мне спать? Хочу с тобой. Мы поместимся.       На её предложение последовал очередной кивок, после чего охотник накинул на плечо лук, указал ей на кровать и растворился среди ветвей.       Кошка возмущённо фыркнула, но послушно легла на кровать, свернулась калачиком и уснула в ожидании.       К вечеру мужчина вернулся с несколькими тушками животных. Раны на оборотне затянулись полностью, и жизненная энергия била из неё ключом.       - А ты живешь тут совсем один?       - А ты охотишься только с помощью лука?       - А ты колдун?       - А ты с каких земель?       Ни один из её вопросов не получал ответа, но это её не останавливало. Она крутилась вокруг него, пока он разделывал мясо одного из зверьков, сильно смахивавшего на зайца. Потом с нескрываемым восхищением разглядывала зажжённый им для приготовления еды магический огонь. Мужчина лишь раз остановился, чтобы посмотреть на неё, широко открывшую рот и настороженно пытающуюся засунуть в пламя палец. Отсветы огня красиво ложились на её лицо и подсвечивали распахнутые глаза, в которых от ярких эмоций зрачок посекундно менял форму с человеческого на кошачий и обратно, а густые бархатные ресницы подрагивали в обрамлении. Конечно же, коснувшись огня, она тут же сердито зашипела и засунула обожжённый палец в рот, обхватив его губами и посасывая. На её рассерженный и недовольный взгляд охотник ответил своим обычным безразличием, через мгновение переместив глаза на палец во рту. Заметив это, девушка ещё немного пососала палец, а затем, с чпоком вытащив его, широко во все свои белоснежные зубы улыбнулась ему и подползла ближе. Изучающе уставилась на него, разглядывая чёрные брови, остро-раскосые чёрные глаза, высокий нос, крупные чувственные губы с родинкой под ними, потом нахмурилась и ткнулась носом ему в шею. Несколько мгновений повынюхивала, а затем отстранилась, упала назад на попу и задумчиво склонила голову к плечу.       - Как-то ты не так пахнешь, колдун.       На что в ответ ей пожали плечами и знаком предложили есть, потому что рагу из зайцеподобной зверушки за время их переглядок успело полностью приготовиться.       Спали они вместе. Мужчина просто ложился в кровать, а оборотень обвивала его всеми конечностями и довольно сопела в шею от тепла. И лишь когда он засыпал, она открывала глаза и снова задумчиво рассматривала его лицо, пытаясь понять, почему он вызывает у неё какое-то животное беспокойство. От него не пахнет опасностью, нет. Но пахнет ложью. В конце концов кошка смирялась и отпускала эти мысли, доверчиво укладывая голову ему на плечо и засыпая.       Через несколько дней оборотень заскучала и напросилась вместе с ним на охоту. Мужчина не стал ей отказывать. Охотились они по отдельности, встретившись лишь ближе к вечеру. У него в заплечном мешке снова было несколько мелких зверушек, а пантера явилась без добычи, но вся в крови и с совершенно довольным лицом. Всё, что она наловила, она попросту сожрала на месте, о чём говорила её сытая физиономия и тихо урчащий живот. Несмотря на царящий в Лесу вечный полумрак обнажённая девичья фигура будто светилась изнутри. Лучник ничего не стал говорить, лишь усмехнулся краешком губ, чем вызвал у девушки неподдельную радость: ещё бы, целое одно проявление эмоций.       Но их начинающееся общение прервал громкий рык. Оба тут же замерли, а мужчина молниеносно натянул тетиву. Из-за густых деревьев к ним бесшумно вышла огромная тварь с двумя головами и глазами по всему телу. Открыв обе пасти, полные зубов, она вновь зарычала, тяжело сотрясая воздух. Но не успел лучник спустить стрелу, как услышал ещё более громкий рык со стороны ругару. Девушка полуобернулась и угрожающе размахивала распушившимся хвостом, ярко сверкая золотистыми кошачьими глазами и скаля острые клыки. Тварь зарычала ещё громче, но тут всё тело оборотня задрожало и Лес сотряс ужасающий звук, в котором рык сплёлся со звуками визгов, криков и стенаний, казалось, всех видов животных. Даже охотник почувствовал давящий страх в груди от этой чудовищной какофонии явно колдовского характера. Тварь испуганно заскулила и поспешно ретировалась обратно в заросли, а девушка спустя пару мгновений громко и звонко рассмеялась, прикладывая вернувшиеся в человеческий вид ладошки к груди.       - Испугался, колдун?       Кошка лукаво подмигнула ему и подошла ближе, уложив пальцы на его широкой груди. Она всё ещё пахла мёртвыми животными и была вся измазана кровью тех, кем полакомилась на охоте. Но от этого отчего-то казалась ему только ещё красивее. Глаза его смотрели, казалось, всё так же безразлично, но они отмечали мягкую округлую фигуру, дерзко торчащие вперёд капли полных грудей с тёмными крупными сосками, узенькие острые плечи, впалый живот и широкие полные бёдра. Каждая линия перетекала в другую изгибисто и плавно. Всё вместе, несмотря на кажущуюся мягкость и нежность, дышало собранностью и опасностью. Всё это вместе было хищником, красивым плотоядным хищником. Который сейчас прижимался к нему и разжигал ровно те чувства, что и должен был.       Он взял её ладони в свои руки и просительно посмотрел ей в глаза.       - Хочешь, чтобы я снова так сделала? Хорошо.       Она улыбнулась и придала рукам полуформу: тонкие пальцы ещё немного удлинились, а ногти сменились острыми загнутыми когтями. Мужчина внимательно смотрел на это превращение, а затем поднял взгляд на голову.       - О, и ушки тоже тебе понравились? Хочешь целиком, как было?       Он кивнул. Кошка встряхнулась и полностью перешла в полуформу, отрастив себе чёрные ушки на голове, клыки, золотистые глаза с вертикальным зрачком, когти и длинный чёрный хвост. Охотник снял заплечный мешок, лук и опустил их на землю, а затем повернулся к оборотню и стал изучать её. Он провел пальцами по пушистым подрагивающим треугольникам на голове, округлым щекам и высоким скулам, мягким пухлым губам и выступающим перед ними заострённым кошачьим клыкам, обвёл ладонями плечи и мягкие полушария, задержавшись большими пальцами на сосках, отчего девушка вздрогнула и прижалась ближе. Затем очертил тонкие рёбра и узкую талию, спустился ниже, одной рукой проведя по пушистому беспокойному хвосту до самого кончика, а второй остановившись на бедре. Несколько мгновений он стоял, бездействуя и просто глядя на неё, пока она не фыркнула недовольно и нетерпеливо.       - Ну же, кого ждём? Я же прекрасно чувствую тебя и твоего на всё готового дружка внизу.       Будто среагировав на команду, мужчина подтянул ухмыляющуюся кошку к себе, сжав руку на бедре и закинув её ногу себе на талию. Гибкая девушка тут же с готовностью выгнулась вдоль него всем телом и обхватила его шею руками, запуская острые когти в пучок волос на затылке.       Одно дерзкое движение коготка – и кожаный шнурок, державший волосы, исчез в листве, а на мужские плечи рассыпались густые белые волны.       Происходившее дальше не имело ни порядка, ни последовательности.       Непрерывно извивающееся женское тело будто старалось окутать мужчину со всех сторон, немыслимо изгибаясь. Немыслимо для человека, конечно. Тонкие пальчики скользили по затылку, шее, спине и груди, то лаская мягкими подушечками, то царапая острыми коготками, создавая невыносимый контраст и сладостную гармонию одновременно. Стоя на цыпочках на одной ноге, она умудрялась тереться об него всем телом, а закинутой на талию ногой и длинным хвостом – гладила ягодицы, иногда проскальзывая чёрным пушистым кончиком между ними и вызывая у мужчины дрожь.       Мужские руки бродили по гладкой коже, то лаская кошку за ушками, то оглаживая линии груди, то ловко проникая пальцами между разведённых ног. В какой-то момент девушка оттолкнулась второй ногой и уселась на мужских бёдрах полностью, не переставая скользить то вверх, то вниз, поцарапывая спину когтями и лаская кончиком хвоста все доступные ей части тела.       Теперь следами крови были умазаны они оба, но обоим было все равно. Прижавшись к его губам своими, она нежно раздвинула их и проникла внутрь длинным шершавым языком. Мужчина прижал её в ответ ещё крепче, рвано вздохнул и приставил головку напряженного члена к влажному раздвинутому входу. Чуть приподнял женские бедра и одним рывком насадил её на себя до упора. Кошка в ответ утробно зарычала и принялась вылизывать его изнутри ещё усерднее. Он же лишь размеренно продолжал двигать её на себе. Сильно и одновременно нежно, бережно. Она помогала ему ответными скольжениями, чувственно насаживаясь на всю длину, ощущая каждый сантиметр движения внутри. Он заполнял её полностью, входил плотно, в полной мере давая такое жизненно необходимое трение.       Под конец его дыхание начало сбиваться, темп ускорился, и внезапно кошка увидела, как его облик подёрнулся. Черты остались те же, но цвет кожи стал таким же тёмным, как и её собственный, а чёрные глаза на миг стали яркими и лазурно-ледяными. Через мгновение марево исчезло, а мужчина громко застонал, изливаясь, но потом снова начал двигаться. Член его, всё такой же твёрдый, двигался в ней так хорошо, что она тут же позабыла о коротком видении и снова отдалась процессу со всей страстью.       Горячее мужское тело, крепкие руки и доверчиво-потерянный взгляд – вот то, что она любила в мужчинах во время секса. Особенно в тех мужчинах, что ей нравились. А этот колдун нравился ей очень сильно и давал ей всё то, что она любила, множенное многократно. И то, как трепетно он сжимал её, дёргающуюся в сладких судорогах, как сцеловывал солёный пот с её висков после этого – тоже нравилось безумно. А особенно нравилось, что он смотрел на неё, как на обычную женщину, желанную женщину, любимую женщину. А не на ведьминское чудовище с болот. Для этого нужно было быть очень сильным, а силу ругару тоже любила.       В одну из следующих ночей охотник посмотрел на небо и, увидев полную луну, стал собирать сумку. А на следующий день с утра одел кроме своих обычных штанов ботинки и широкую рубашку с поясом и куртку сверху. Рубашку и штаны он протянул и ей.       - Мы идём в поселение? – поняла девушка.       Тот кивнул и продолжил собираться. Оборотень недовольно покрутила в руках предложенные тряпки, но потом нацепила их и зарылась в куче барахла, которое успела натаскать себе в уголок за эти дни. Увидев итог её стараний, мужчина удивлённо поднял бровь.       - Что? А, это там у дороги чьи-то трупы валялись, я с них сняла. Трупам украшения ни к чему. Тому, кто их там тогда ел – тоже. А мне – нарядно. Правда? Я красивая? – покрутилась она, подпоясанная ярким шнурком и с цветными бусами на шее.       Охотник посмотрел на неё ещё раз, немного замешкавшись с ответом, а потом закивал головой, глядя в пол. Кошка довольно ухмыльнулась и чмокнула его в щёку.       Дорога до ближайшего Вольного поселения была недолгой. Лес принимал охотника и его женщину своими, а потому впускал и выпускал свободно. При появлении первых же строений в зоне видимости, а с ними – и поселенцев-фейри, девушка стала заинтересованно вертеть головой во все стороны.       - А это кто?       - А почему этот такой низкий?       - А что у этого с глазами?       - У нас на болотах такого не было. Я видела только ведьм, кошек, низших лугару и людей. Иногда приходили призраки. А тут столько разных существ. Как они уживаются все вместе?       Мужчина лишь пожал плечами в ответ и направился в нужный ему трактир. Там, за стойкой худой парень, увидев его, заулыбался и позвал по имени.       - О, Намджун! Вот и ты! Подходи, подходи. А как зовут твою спутницу?       Намджун повернул к ней голову.       - Меня зовут Имир, - обаятельно промурлыкала она, и тут же почувствовала, как охотник притянул её талию к себе и собственнически прижал покрепче. Кошка вовсе не была против, наоборот, прильнула к нему под плечо поближе, всем видом показывая, чья она тут. Было, кому показывать. Шикарной девицей заинтересовался почти каждый в помещении. Несмотря на тусклый свет и плотно стоящий дым от табака, она ясно видела острым кошачьим зрением направленные на неё похотливые взгляды. Видел их и охотник, только виду как всегда не показывал. А она ещё и чувствовала, особенно напрягал её запах, исходящий от компании в дальнем углу – явно оборотни, по крайней мере один точно. Мускусный, агрессивный звериный аромат выдавал себя подчистую.       - Что у тебя в это полнолуние, Намджун? Ооо… - тощий трактирщик восхищённо зацокал языком, разглядывая протянутый ему мешочек с клыками зверей самых разных форм и размеров. – Старая Маар’акх за такое богатство всё отдаст, пусть попробует только зажать хоть один золотой, ушлая ведьма.       На слове «ведьма» кошка дёрнулась и метнула взгляд на Намджуна. Тот, как обычно поняв всё без слов, молча помотал головой, мол, к ведьме мы не пойдём. Девушка расслабилась и позволила себе немного отойти от спутника, чтобы поразглядывать окружавшие её непривычные вещи и непривычных существ, пока мужчины разбирались с оплатой и о чём-то разговаривали. Однако, тонкий слух всё же доносил до неё куски фраз тощего парня, произнесённые почти шёпотом.       «Никаких вестей, пока всё тихо, Malagdaer.»       «Завёл себе женщину, смотрю. L'alurl faerbol zhah mrimm d'ssinss, да, Намджун?» - скупой смешок и недовольное ворчание самого Намджуна в ответ.       «Jal khaless zhah waela…» - а вот это уже интересно: охотник, оказывается, умеет говорить. А голос-то какой красивый, низкий, хриплый и какой-то тягучий и мелодичный одновременно, будто вибрирует древний музыкальный инструмент.       «И вовсе не глупость. Много лет уже прошло, Намджун. Вон, как она жмётся к тебе, ищет твоей защиты. Она - чудесное создание», - на слова о защите охотник лишь фыркнул, прекрасно зная, в отличие от трактирщика, кого представляет из себя женщина и насколько она на самом деле опасна сама по себе.       На том их разговор и закончился, они что-то ещё побормотали друг другу на ухо и разошлись. Один с мешочком товара, второй – с мешочком, доверху наполненным золотыми. Намджун кивнул ей на выход, и девушка послушно вышла, ничего интересного в таверне больше не было. Выйдя наружу, мужчина начал спускаться вниз по улице вдоль облезлых разномастных домов, лишь коротко мотнув головой в нужную сторону.       - А, нам ещё куда-то нужно.       Снова молчаливый кивок.       - А я слышала, ты говорить умеешь. Поговоришь со мной, а?       В ответ снова лишь фырканье и тишина, разбавляемая звуком шагов и постепенно затихающими воплями пьяниц из таверны.       - Фу, какой вредный. Как трахаться, так всегда пожалуйста, а как лишний раз рот открыть – так нет.       Сердито-обиженный взгляд только раззадорил девушку ещё больше.       - Ой, да ладно. Не смотри на меня так. Видимо, трахаться для тебя более естественно, чем говорить.       Охотник вздохнул и закатил глаза.       - А тут другие девушки есть? Ты такой красавчик, явно всех баб тут не по разу покрыл. Слушай, а с ними ты тоже не разговаривал? Или это чисто со мной ты брезгуешь?..       Болтовня резко оборвалась, потому что Намджун остановился, схватил кошку за талию и подтянул к себе, почти оторвав её ноги от земли. Она от неожиданности замерла и уставилась на него огромными глазами, приоткрыв рот. Он наклонился прямо к ней, на его лице впервые за всё время отображались эмоции, да ещё какие. Дыхание было прерывистым, взгляд метался по чертам её лица, не зная за что зацепиться, а брови нервно дёргались, отражая бурную мысленную деятельность. В итоге всё, что он сказал, было лишь гулкое: «Нет». А кошка уже отошла от первого впечатления и вернулась к своей обычной манере разговора.       - Нет, в смысле нет девушек? Или нет, в смысле ты их всех не трахал? Или…       - Нет. – повторил охотник и отпустил её на землю.       - Нет, да нет. Заладил. Я у тебя единственная баба что ли…       Многозначительный взгляд заставил девушку поперхнуться, остановиться, чтобы отдышаться, а потом побежать за ушедшим мужчиной.       - Че, правда что ли? Обалдеть. Я что, одна объезжаю такого роскошного мужика? Вот это мне повезло.       Увлеченная своим бормотанием, девушка не заметила ни очередного фырканья охотника, ни того, как они добрались до старенькой лачуги, которая, судя по всему и была их конечной целью.       Намджун тихо постучался в хлипкую дверь, а когда с той стороны раздалось ворчание – открыл её внутрь и прошёл, потянув спутницу за собой.       В доме было на удивление очень чисто и уютно. Всё там явно принадлежало лекарю или знахарю. Об этом свидетельствовали бесконечные пучки трав, которыми были увешаны стены, полки с горшочками и склянками, на которых что-то было написано мелким убористым почерком. Слов кошка разобрать всё равно не смогла бы, просто потому, что не умела читать, но атмосферой прониклась сразу и заметно притихла из уважения к старику, хозяину хижины, что сидел в кресле у огня и дружелюбно, с какой-то даже отеческой нежностью во взгляде, смотрел на охотника. Тот в свою очередь тоже перестал изображать лицом суровую неприступность, его черты разгладились, и в лёгкой улыбке, адресованной старому лекарю, она разглядела даже две очаровательные ямочки на щеках.       - Приветствую тебя, Malagdaer, пусть всегда будет добрым твой путь!       - Здравствуй, Эльнетур. Мне нужны исцеляющие порошки.       - Ты уже израсходовал прошлые? Не вижу на тебе ран и шрамов, непутёвый охотник. Куда можно было потратить такой запас?       - На неё. – Намджун махнул рукой в сторону Имир, тут же настороженно сжавшейся в своём уголочке.       - А, твоя прекрасная спутница. Кто же она?       - Кошка. – бросил охотник через плечо, выискивая нужные снадобья на полках, пока старик перенёс всё своё внимание на незнакомую гостью.       - Кошка. Вот как. Кошки у нас водятся на Севере, в землях цвергов, ещё есть кошки с Диких степей… - неторопливо начал перечислять знахарь, напрягая память в поисках подходящей информации.       - Я с Болотных топей. – горделиво буркнула девушка.       Старческое лицо зажглось неподдельным интересом.       - С той стороны Леса! Ругару. Редкая девочка, бесценная. – Намджун на это фыркнул, не отвлекаясь от своего занятия, а лекарь продолжил, не обращая внимания.       – Как же ты смогла пробраться через Лес, милая?       - Да с вашим лесом у меня как-то не возникло проблем…       - Как же…совсем никаких? Но это же Лес… да и охотник сказал, что потратил на тебя много лекарств.       - А, так это не Лес. Это люди. Меня подстрелили на их землях, прежде чем я добралась до Леса.       - Почему же ты не пошла напрямую? Ведь, насколько я помню старые карты Единого континента, Болота граничат напрямую с Лесом.       - Конечно, граничат. Ведьмы, старик, тоже хорошо разбираются в картах. На границе стоят колдовские барьеры, иначе все недовольные давно сбежали бы.       - Сбежали? И не убоялись Леса?       - Не пойму я тебя, старик. Чего его бояться-то?       - Лес – живое существо, разве ты не знаешь, девочка? Он опасен…       - Ты никогда не был по ту сторону леса, да? – Имир снисходительно улыбнулась, - Болота такие же, как Лес. Они как брат и сестра. Болота тоже живые, а я их дитя. Я в твоём страшном и опасном Лесу – как дома. Только никакие ссученные ведьминские твари мной тут уже не командуют.       - А куда же делась твоя предыдущая хозяйка?       Лицо девушки помрачнело.       - Кормит жопой аллигаторов. А руки и ноги я скормила свиноголовым. У них в тот день был праздник.       На этом разговор оборвался, и они сидели в тишине, пока Намджун не закончил с порошками, кивнув кошке и низко поклонившись старику. Имир подскочила на ноги и тоже сделала поклон. Лекарь был добр к ней и в целом казался хорошим человеком, а она умела ценить людей и быть благодарной.       За пределами тёплого уютного дома их встретила промозглая ночь. Здесь, в окружении каменных дорог и каменных строений, в отсутствие растений, птиц и животных они оба чувствовали себя неуютно, и поспешили в обратный путь.       Но судьба сегодня не была к ним благосклонна, потому что буквально через пару домов перед ними выросла злобно ухмыляющаяся морда под два с половиной метра ростом, с небольшой компанией за спиной. Имир тут же уловила знакомый запах и злобно зашипела из-за спины охотника.       - Оборотни!       Те, масляно улыбаясь, повели плечами, будто разминая их перед дракой, и двое из них угрожающе рыкнули.       - Отдай нам свою красавицу, лучник, и вали подобру-поздорову отсюда живой.       Намджун тяжело вздохнул, задвинул девушку себе за спину и неизвестно откуда вытащил длинный изогнутый нож. Что ж, он явно не собирался никуда уходить без драки. Бандитов это нисколько не испугало, наоборот, трое из них довольно оскалились в ответ, вытаскивая из ножен мечи. Эта троица была людьми. А вот главный громила и парень поменьше, но не менее устрашающего вида, точно были оборотнями. Рыкнув, они переметнулись в полуформу, и Имир впервые в жизни увидела оборотней-медведей.       - Берсерки. – недовольно фыркнул Намджун.       - Они самые, лучник. И тебе твоя зубочистка не поможет. Можешь собираться на тот свет.       И младший из медведей первым кинулся в бой. Это было его первой и последней в жизни серьёзной ошибкой. Даже кошачий глаз почти не уловил молниеносного движения охотничьей «зубочистки», одним движением вскрывшей удальцу яремную вену. Дёргающееся в предсмертных судорогах тело товарища разозлило остальных, особенно старшего берсерка, но пылу заметно поубавило. Сообразив, что охотник не так прост, они рассредоточились вокруг, ограничивая пространство для маневра и отдавая главную роль в схватке старшему оборотню.       Тот склоняется ниже, наклонив чуть набок голову и начинает кружить вокруг Намджуна, изредка делая резкие выпады мощными руками-лапами. Трое людей в это время подначивают его, а сами пытаются нанести охотнику хоть один удар. Одному это почти удаётся, он прорезает лезвием меча ткань куртки, но тут же падает, проткнутый своим же оружием. То, что ему удалось дотянуться, было лишь обманным маневром, выведшим из строя ещё одного врага.       Рык.       Рывок.       Берсерк пытается подмять под себя более мелкого мужчину, не особо опасаясь ран от тонкого ножа. Медведь огромен и кожа его в полуформе толстая и крепкая. Пробить её нелегко. Одна из лап успевает задеть охотника, раздирая ему напрочь правую половину лица, но в ответ он умудряется скользнуть между ног нападающего и взрезать ножом мягкие места, где кожа не такая плотная. Озлобленный от боли зверь ревёт, сотрясая ночной воздух, и вновь идёт в атаку. В это время один из бандитов-людей додумывается подкрасться ближе к сжавшейся в углу Имир, сообразив, что именно она для своего защитника – слабое место. Уловка срабатывает и, когда Намджун замечает приближающегося к девушке парня, он бросается к нему, теряя из виду медведя.       Человека он убить успевает, но неожиданный сильный удар когтей рассекает грудь охотника наискосок, вместе с кусками рубашки срезая кожаный шнурок с амулетом. В тот же миг мужчину окутывает тёмное марево, а когда оно рассеивается, на одном колене, одной рукой упираясь в землю, а другую прижимая к ранам, стоит темнокожий эльф, с белоснежными волосами, остроконечными ушами и глазами цвета мёртвых льдов Севера, горящими злобой.       - Дроу! Вшивый колдун! Чёртова бабская подстилка! Теперь дело принципа убить такую тварь!       И израненный берсерк бросается в очередной выпад.       Третий человек, пятясь назад, всё больше скрывается в темноте, видимо, верно расценив свои собственные шансы на удачу. Но и Намджун уже изрядно потрёпан, и силы постепенно покидают его. Кем бы он ни был: человеком, эльфом, дроу или цвергом, шансов победить взрослого берсерка, самого сильного из всех разновидностей оборотней на Едином континенте, у него крайне мало.       Выпад.       Рывок.       Рык.       Удар.       Морда берсерка изрезана, шея сочится страшными кровавыми ранами, но зверь огромен и силён, а у охотника уже исполосована до мяса левая рука, ободрана спина и в дополнение всему, вывихнута нога от последнего удара медвежьей лапы.       Берсерк делает выпад. Намджун падает.       Когда глаза охотника уже почти закрываются, он слышит около своей головы тяжёлую поступь лап огромной кошки и слышит её чудовищный рык, а потом проваливается в темноту.       Дверь хилой лачуги распахнулась для этих двоих уже второй раз за сутки, но в этот раз первой ввалилась в дом полуобращённая кошка, таща на загривке еле дышащего дроу. Знахарь подскочил со своего кресла и, кивнув ей на кровать за камином, торопливо зашаркал немощными ногами к полкам с лекарствами. Имир послушно подтащила Намджуна к кровати и рывком уложила его на неё лицом вверх, тут же принимаясь снимать с него окровавленные и подранные тряпки, что когда-то были рубашкой и штанами. Отбросив всё в сторону, она взобралась на него сверху и широкими мазками начала вылизывать сочащиеся кровью разрезы.       Старик, собрав необходимое, вернулся в комнату и застыл от открывшейся перед ним картины.       - А что ты делаешь, девочка?       - Раны зализываю.       - Зачем?..       - Я же оборотень, – и она для пущей убедительности подняла на него голову, с чёрными ушами, клыками, золотистыми сверкающими глазами и длинным розовым языком.       - Ах да, действительно. От неожиданности и запамятовал, старый. У слюны оборотней целительные свойства.       - Это всё здорово, но пару дыр мне, знаешь, языком никак не склеить. Давай помогай, старик.       - Да-да.       И он начал замешивать в железной плошке то же самое снадобье, что когда-то вернуло к жизни Имир. Когда все более-менее мелкие раны были обработаны кошкой, он нанёс субстанцию на остальные, плотно обмотал чистыми бинтами и укрыл тёплым шерстяным одеялом. Девушке он предложил вторую кровать, но та отмахнулась, уместившись сосредоточенным комочком в ногах охотника, и напрочь отказавшись покидать его хоть на секунду.       - Расскажи мне, что произошло, девочка.       - Берсерки напали. Двое. И трое людей.       - Что им было нужно?       - Я.       - Ты?       - Они ещё в трактире на меня глаз положили. Решили отбить, видимо.       - Видимо, не получилось.       - Как видишь, нет. Сначала Намджун им показал, кто тут главный, а последнего самой добивать пришлось. Ты, кстати, медведей ешь?       - Нет.       - Ладно. Сама доем, когда мой мужик оклемается.       - Твой?       - Дак а чей ещё? Я просто так посторонних мужиков на своём хребте по лекарям не таскаю. Что за вопросы, старик?       - И то что он… «такой» - тебя не смущает? – заглянул ей в глаза лекарь.       - А, ты про это. А должно? Я ещё раньше поняла, что от него не так, как от людей пахнет, просто я ж в ваших этих разновидностях не разбираюсь.       - Он – дроу.       - Слышала. Берсерки так кричали. А ты кто?       - Почему спрашиваешь?       - За дуру меня не держи. Во-первых, ты тоже не особо-то удивился, когда я тебе его такого цвета притащила. Во-вторых, ты пахнешь как он. Ты тоже дроу?       - Нет, я эльф.       - А в чем разница, если запах одинаковый?       Старик хмыкнул.       - Дроу – тёмные эльфы, но в целом, тоже эльфы. Хотя, наверное, ты права. Мы почти одинаковые, – лекарь глубокомысленно вздохнул. – А ты там на месте драки его магического амулета не находила?       - Вы про камень на ниточке? В его сумке лежит.       - Это хорошо, хорошо, – успокоился лекарь.       - Старик? – тихо спросила девушка.       - Да?       - А почему берсерки назвали его бабской подстилкой?       - Ох, это долгая история, девочка. И сложная. Если коротко, то у тёмных эльфов главную роль в обществе занимают женщины, мужчин там не уважают. Как не уважают ни семейные, ни дружеские ценности. Дроу – сильные воины и сильные маги. Ради силы приходится чем-то жертвовать.       - О…Старик?       - М?       - А что значит «Jal khaless zhah waela»?       - А где услышала?       - Нигде. Скажи, что значит.       - «Любое доверие – глупость».       Лицо кошки некрасиво искривилось, но она промолчала.       Старик покивал головой, ещё немного посидел в тишине, а потом поднялся и ушёл в другую комнату. Уже в дверях он остановился, подумал и, обернувшись, сказал.       - Если мужчина-дроу оказывается слабым или проигрывает схватку, женщина-дроу находит мужчину сильнее. Это нерушимое правило. Подумай об этом, храбрая девочка-кошка. И спокойной тебе ночи.       Ночь сменилась днём. Имир продолжала сидеть в ногах у охотника. Тот дышал, но явных улучшений не наблюдалось. К вечеру лекарь принёс новую порцию снадобий, и она снова старательно вылизала раны и помогла обмотать мужчину свежими бинтами, а после молча уселась на своё место.       На следующий день старик зашёл в комнату и обнаружил кошку сидящей у огня и жарящей на палке довольно крупный кусок мяса, хотя за своей кладовой он таких богатств не помнил.       - Что там у тебя, дитя?       - Нога.       В помещении повисла тишина, нарушаемая только треском огня и шкварчанием жира, капающего с куска в горящие угли.       - Чья?       - Одного из идиотов, что на нас напали.       Категорично. Зато прямолинейно. Если с толком покопаться в собственных эльфийских моральных устоях, а потом вспомнить, что перед тобой вообще не эльф и даже не человек, а дикая кошка-оборотень, то налёт абсурдности на происходящем становится тоньше.       - Ясно, – не найдя слов в защиту остатков тел бандитов, старик решил оставить без внимания эту часть ситуации. – А остальное где?       - Спрятала.       - Спрятала?       - Да. Надёжно, не переживай, старик.       - А медведей тоже будешь есть?       - Нет. Я жду, пока очнётся мой мужчина. Это мой трофей для него. Он должен их съесть.       - О. Что ж. Я думаю, Намджун будет счастлив их съесть… Да.       И старик ретировался в свою комнату.       Дни сменялись ночами. Ночи днями. Неизменны были: мужское тело на кровати, ежедневные процедуры вылизывания и перевязки, и похудевшая девчачья фигурка, поджав ноги сидящая на углу одеяла. Лицо кошки осунулось, под глазами залегли тени, золотистые глаза совсем потухли. Задав последний вопрос, она на несколько недель замолчала, погрузив дом лекаря в непривычную для него, тяжёлую тишину.       - Почему он так долго выздоравливает, старик? Мне хватило пары дней на твоих порошках.       - Он не оборотень, дитя моё. Его силы восстанавливаются в разы медленнее. Жди, милая, жди. Всё будет хорошо.       Слабое шевеление насторожило спящую Имир и она вскинула голову, выглянув из-за угла кровати. Глаз тут же зацепился за источник движения: Намджун очнулся. Девушка замельтешила, шипя на прицепившийся к ноге край одеяла, и выпутавшись из него, кинулась сверху на мужчину.       - Ты очнулся! Очнулся!       Сам Намджун чувствовал, что сейчас вновь будет на грани смерти от резких движений кошки, просто обхватившей его руками и ногами и зацеловывающей каждый сантиметр его лица. Когда зацеловывание начало смещаться ниже, он решил прекратить это действо и подал голос. Вышло хрипло.       - Подожди, Имир.       Кошка остановилась, уставилась на него радостно, улыбаясь во весь рот и счастливо сияя глазами.       - Ты говоришь…       - Дай мне, пожалуйста, воды.       - Да-да, конечно! Сейчас.       Она вскочила и умчалась в соседнюю комнату, спустя пару мгновений вернувшись с чашкой воды. Оставив её у изголовья, она аккуратно приподняла мужчину и помогла ему сесть, оперевшись спиной на подушки, после чего протянула воду. Выпив её, Намджун поднял на девушку глаза и долго и пронзительно смотрел в её счастливое лицо. Смотрел тяжело, серьёзно.       - Зачем ты здесь?       - Не поняла, – счастье на лице девушки начало потухать.       - Зачем ты здесь со мной? Почему не ушла?       - Я помогала старику тебя лечить…       - Зачем?       - Чтобы ты не умер, дурак!       - Зачем?       - А зачем мне без тебя жить?       - Чтобы…чтобы… - эльф растерялся и замолк.       - «Чтобы, чтобы…», - передразнила кошка, рассердившись. – Ты – мой мужчина. Я тебя выбрала. Не помню, чтоб ты сопротивлялся.       С улицы зашёл знахарь, стряхивая с плеч мешок с собранными травами. При виде беседующей парочки, лицо его осветилось радостью.       - Очнулся, Malagdaer. Я уж думал, ты исдох.       Охотник недоуменно скривил брови.       - Ты разговариваешь, как она, Эльмедур.       - А ты пообщайся три месяца с ней, не так заговоришь, мой эльфийский брат.       - Я лежал три месяца?!       - Если б не её кошачьи штучки, все шесть бы лежал, если бы вообще выжил.       - Кошачьи штучки?       - Так, я пошёл на рынок. Общайтесь тут, – и старик закрыл дверь снаружи, вновь оставив их наедине.       Намджун от слов лекаря стал хмуриться ещё сильнее, кошка, наоборот, немного расслабилась после предыдущего выплеска злости и улеглась на него всем телом, умостив голову на широком плече.       - Ты ждала меня так долго.       - Ждала. Ещё раз спросишь «зачем», дам по голове, не посмотрю, что ты больной.       - Что такое «кошачьи штучки»?       - А, это. Я тебя вылизывала. Каждый день.       Охотник, будто не веря в это, осмотрел свое перевязанное тело, пошевелил руками, пальцами, ногами и с сомнением и ещё какой-то непонятной эмоцией в глазах, уставился на тихо сопящую ему в шею девушку. Потом ткнулся носом её в макушку и замолчал. Лишь спустя некоторое время он снова посмотрел на свои руки, и до него дошла неправильность его внешнего вида.       - Эльмедур сказал тебе, кто я?       - Да.       - И?       - Что и?       - И твоё решение не изменится от этого?       - От чего?       - Я – дроу, тёмный эльф. К тому же ещё и og’elend, отступник, отвергнутый и преследуемый своими.       - Твой запах не изменился.       - Что? – не понял охотник.       - Мне всё равно. Вот что, – безразлично ответила на его вопрос девушка, увлечённая поглаживанием его зажившей кожи на груди.       Намджун вздохнул.       - Раньше ты со мной так много не разговаривал, – тихо прошептала она.       - Язык и сердце связаны. Разговаривающие плетут словами невидимые взору нити, привязывающие их друг к другу.       - Jal khaless zhah waela, да, Malagdaer?       Охотник на эти слова смутился и поник.       - Тебе лекарь перевёл?       - Лекарь. Не доверяешь мне, значит, охотник?       - Не доверял! – вскинулся Намджун горящими глазами. – Не доверял и боялся привязаться. А ты почему не боялась? Зачем говорила так много? Привязывала себя ко мне? К чему это привело тебя, девушка-кошка? К трём месяцам жизни около полуживого трупа, а потом что? Зачем привязывать себя к отступнику? К изгою? Ещё и не самому сильному.       Кошка злобно зарычала и рывком села на мужчину сверху, выпустив в его грудь острые когти. Она наклонилась близко к его лицу и осветила золотистым отблеском своих глаз его, растерянные, испуганные, не верящие.       - Имир выбрала своего мужчину. Имир знает, что мужчина выбрал её.       Взгляд охотника наконец потеплел, наполнившись верой.       - А ещё Имир знает, что её мужчина дурак, – прошептала она ему в губы и прильнула ближе.       Мужчина ничего не ответил, лишь улыбнулся и обхватил гибкое тело руками, прижимая к себе ближе. Девушка на это выдохнула со стоном и уложила обе свои ладони на широкие мужские плечи, чтобы потом, опираясь на них, начать ластиться, волнообразно потираясь животом и пахом об успевший напрячься внизу член. Теперь их кожа сливалась в переливах похожих оттенков: её темно-коричневый, тёплый, будто нагретый палящим солнцем песок, и его иссиня-шоколадный, холодный как отражение далёких звёзд в ночных водах. Они были такими похожими и такими разными, и там, где они переплетались, противоположности сливались воедино.       Она жадно прижалась к его губам, чтобы в следующую секунду скользнуть внутрь языком, нежно лаская всё, до чего дотягивался шустрый кончик. Охотник отвечал ей с такой же страстью, впиваясь в нежную кожу так, будто в ней вся его жизнь. Впервые для него чувства, волнующие его сердце, находили равноценный ответ в сердце напротив. Впервые он был нужен кому-то так же сильно, как нуждался сам. Неведомое ранее ощущение пустоты в том месте, где прежде был страх, теперь заполнялось жгучим теплом. Таким обжигающим и таким сильным, что всё, чего он боялся до этого, было напрочь сметено этим ураганом.       Мягкая, храбрая, верная кошка целовала его, проникая языком в душу, вырывая страх одиночества. Ласковая, трепетная, сильная женщина ласкала его, двигаясь на нём волнообразными толчками, раскрывая его сердце нараспашку, выбрасывая к чертям страх довериться. Ей он доверял теперь беспредельно. В его пустой выжженной душе ураган её любви и эмоций с каждым движением вверх сотворял моря и водопады, с каждым движением вниз – леса и горы, с каждым исступлённым стоном – свои солнце и звёзды. Одни на двоих, никому больше не доступные.       Нежная кошка была его, только его. И ничья больше. Он целовал и гладил её острые плечи и ласкал мерно раскачивающуюся грудь грубыми, но столь желанными мужскими руками. Чувствуя её дрожь и ощущая, как его содрогающееся естество крепко охватывают в экстазе, впитывал в сердце и свою принадлежность ей.       Старик, приоткрыв дверь и узрев на своей кровати буйное единение душ, многозначительно хмыкнул и закрыл дверь обратно, тут же придумав себе ещё пару важных дел.       Тишина вновь наполнила дом лекаря, но теперь она не была тяжёлой и не висела ядовитой взвесью в напряжённом воздухе. Теперь тишина переливалась былинками пыли в солнечном свете.       - Что значит «L'alurl faerbol zhah mrimm d'ssinss»? – спросила тихонько Имир.       - Лучший магический амулет – любовница, – ухмыльнулся Намджун.