***
Осталось всего пару дней от их отпуска. Маловероятно, что кому-то из агентов удалось отдохнуть и по-настоящему расслабиться. Даже Наполеон, беззаботность которого сочилась в каждом его движении и взгляде, не понимал, почему вот уже второй вечер проводит в хандре и одиночестве. Все его помыслы были о предстоящем задании, но все же он раз за разом возвращался в ту комнату, где его мучили электрическим током. Он поплатился за свою неосмотрительность. Его гордость была уязвлена, не мог он смириться с тем, что оказался в таком же положении, что и русский. Что бы с ним случилось, если бы Илья тогда не пришел на помощь? Смысл думать об этом сейчас? Это же глупость. Он правда был рад видеть его, боль и зловещее нагнетание доставляли ему гигантское неудобство. Ощущение неизвестности, безнадежности, одиночества лишало здравости суждений. Черт, ну сколько можно. Все уже прошло. Они все в порядке, а главное, он сам в порядке. Вдруг в голове разом помутнело от одной мысли: а что, если бы на его месте оказался Илья? Ну все, это уже паранойя, решил Наполеон, вскочил, оделся и вышел из номера. Этот вечер он провёл в роскошном ресторане, попивая виски и флиртуя с симпатичной девушкой, к тому же весьма занятной собеседницей. Все бы ничего, но когда они закономерно двинулись в сторону отеля, Соло вдруг ощутил внезапный укол вины, пришедший из ниоткуда. Почему он продолжает это делать? Как заведенный механизм, настроенный выполнять повторяющиеся действия, его уже было не остановить. Почему в тот момент он сравнил себя с ними? Разница была лишь в том, что те идиоты были влюблены, и потому они страдали. Ведь у их любви нет будущего, рассуждал Наполеон, смотря в окно автомобиля. В чем тогда смысл этих взглядов, намеков, неловких прикосновений и постоянного напряжения? Он посмотрел на свою спутницу и в приглушенном свете скорее ощутил прохладное прикосновение ее руки. Так вот в чем дело, осенило его. Эти деланные улыбки, одинаковые взгляды, ненасытная страсть - это ли не похоже на то же отчаяние, что он испытал в той комнате? И такой же приглушённый свет одной лампы, что горела там, словно робкая надежда на лучшее. Но на что? На спасение? От кого же его ждать? Наполеон прерывисто вздохнул и поспешным движением попросил таксиста остановить машину.***
Ясно, что с ним творилось. Впервые он просил прощения у девушки, с которой надеялся провести ночь, и придумывал уловки, чтобы отвязаться от нее. Слишком много всего с ним происходит впервые. Предоставив огорченной девушке такси, на котором они вместе ехали в отель, он вышел и решил пройтись до апартаментов пешком, чтобы немного развеяться. Он усмехнулся, но выглядело это как-то жалко. Его лицо не выражало всегдашней уверенности, растерянность полностью выместила ее. Наполеон вдруг четко и со всей ясностью осознал, что с ним происходило в последнее время. Он переосмысливал всю свою жизнь, и все из-за какого-то большевика, с которым его свела безразличная судьба. В таком помятом состоянии он возвращался в отель в полном одиночестве. В вестибюле он встретился с тем, кого меньше всего ожидал увидеть в столь поздний час. Дежурные колкие фразочки подоспели против его воли, настолько привычка скрывать свои эмоции укоренилась в нем: - Разве детки уже не спят в такое время? Илья, спускавшийся в этот момент по лестнице, словно пропустил его слова мимо ушей. Наполеон приподнял брови в удивлении. У Ильи был какой-то потрясенный вид, будто ему только что сообщили плохую новость. - Эй, ты в порядке? - сбросив привычную спесь, проговорил Наполеон. Илья посмотрел на него, и в его взгляде Соло прочел нескрываемую безнадежность. Впрочем живое воплощение крика о помощи тотчас же сменилось привычным выражением «убился бы ты уже об стену». Наполеон усмехнулся, но не мог отделаться от недавних навязчивых мыслей, которые не давали покоя, а тут еще и поникнувший большевик, плечи которого непривычно опустились, из-за чего его хотелось пожалеть. Илья прошагал мимо, не произнеся ни слова. Он вышел, и дверь захлопнулась. Наполеон вздохнул и, повернувшись, выбежал на улицу вслед за ним. Он кое-как догнал русского, большими шагами увеличившего расстояние между ними. Уже на мосту Наполеон дернул его за рукав куртки, останавливая. - Ну что еще? - Илья резко развернулся, в его глазах закипало бешенство. - Не думал, что скажу это, но ты не хочешь выпить? - Наполеон улыбнулся, вспоминая ту самую сцену в комнате, из которой Илья помог ему выбраться. Курякин как-то неопределенно повел плечами и хмыкнул. Глаза опустились, и он безмолвно зашагал рядом с Наполеоном. В баре было совсем немного народу. Для трех часов ночи неудивительно. - Что у тебя случилось? - спросил Наполеон как мог безобидно, пытаясь показать собеседнику свой серьезный настрой. Однако у Ильи явно не было цели выговориться, вместо этого он активно опустошал один стакан за другим. Наполеон даже поморщился от такой скорости. - С какого это перепугу ты проявляешь интерес к моей персоне? - ожидаемо он ответил колкостью, показывая тем самым, что ни о каком доверии не может идти и речи. - Я же вижу, что тебе плохо, вот и интересуюсь, чисто по-человечески. Тебе не кажется, что после недавнего успеха и относительно удачной развязки всей этой истории нам пора бы уже поладить? Впереди ждет еще более сложное задание, а мы по-прежнему как кошка с собакой. Это глупо и вовсе не по-мужски. Илья повернулся к нему и пару секунд смотрел Наполеону прямо в глаза. - Не думал, что ты способен говорить столь резонные вещи, - Илья усмехнулся, отпивая глоток. Соло с удивлением отметил умение Ильи улыбаться. Как неожиданно. И приятно, в некоторой степени. До этого он видел только улыбку, предназначенную для британской шпионки. Всё когда-то бывает в первый раз. - Так ты не расскажешь? - продолжил Наполеон. - Если так настаиваешь. Илья рассказал о Габи, и Наполеон не сомневался, что речь пойдет о ней. Хотелось признаться, что он видел их вместе в тот день, когда они гуляли по аллее с магазинами. Но он почему-то не сделал этого. Возможно, боялся спугнуть хрупкое доверие, которое было заполучено по большей части благодаря алкоголю и отчаянию. Наполеон смутился только по окончании рассказа Ильи. Он с ужасом обнаружил, что не знает, что сказать и как поддержать. Он прекрасно знал, что у их отношений не может быть будущего, но не говорить же об этом так прямо и жестоко. Так он рисковал навсегда потерять мимолетное расположение Ильи. Что же ему делать? - Если ты допил, может, пойдем назад? Это все, что он мог сказать. В отеле произошла сцена, которая сильно контрастировала со случившимся в баре. Оба немного перебрали, и потому пришлось добираться до номеров пошатываясь. Если Илью прохладный ночной воздух немного привел в чувство, то с Наполеоном он сыграл злую шутку. Неверной походкой он пошел вслед за Ильей, которого поселили этажом выше, и остался таким образом незамеченным. И наблюдательность большевика, в конце концов, пострадала от количества выпитого. Когда Илья добрался до своей двери и достал ключи, Наполеон почти вплотную подошел к нему сзади и остановился. Их разделяло ничтожное расстояние. Только высшая сила помогла Илье понять, что что-то не так. Когда он справился с дверью, то обернулся и сразу же возмутился: - Ковбой, ты что это удумал посреди ночи? Соло, у которого явно сбились настройки поведения, о чем говорила даже его обмякшая осанка, глупо хихикнул, видимо посчитав слова Ильи до безумия смешными. Курякину же было не до смеха. Впервые он видел своего недонапарника в таком жалком состоянии. - Я думал, ты лучше переносишь алкоголь. - Я тоже, - на выдохе признался Соло и проскользнул в номер. Даже будучи не трезвым, Илья понял всю степень наглости американца. Чутье еще там, на мосту, внятно подсказывало ему, что из этой затеи не выйдет ничего путного, но голос разума был опрометчиво проигнорирован. Что ж, с русским смирением Илья принял наказание за свою ошибку. Тяжело вздохнув, он зашел в номер и закрыл дверь. Наполеон плюхнулся на диван и прикрыл глаза. Все, о чем он сейчас мечтал, это стакан воды, желательно холодной. Как он удивился, когда, рискнув открыть глаза, обнаружил на кофейном столике стакан воды со льдом. Наполеон недоверчиво огляделся по сторонам, взял стакан и почти полностью осушил его. Ильи как будто бы вовсе не было в его собственном номере. Соло посмотрел на настенные часы, пытаясь понять, как давно он здесь. Лед в стакане еще не успел растаять, а значит, он тут не больше двадцати минут. Вдруг появился сам хозяин номера. Он вышел из спальни, с непонятным черным предметом в руке. Соло сразу же встал, словно извиняясь за свое поведение, и заходил из стороны в сторону, не зная, как лучше оправдать свою выходку. - Ты извини, - он не придумал ничего лучше этого. - Сделаем вид, будто ничего не было, - сказал Илья. - Что это в твоих руках? - желая сменить смущающую тему, спросил Наполеон. - Кассета с каким-то фильмом. Была в номере. - Что за фильм? Илья повернул кассету и прочитал: - «Римские каникулы». - Милое совпадение, - ответил Наполеон. - Я еще не смотрел, - каким-то вкрадчивым голосом произнес большевик. - Что, прости? - Наполеон стоял в недоумении несколько секунд, пристально смотря в глаза человеку, стоявшему напротив. Их разделял только диван, а Соло казалось - целая пропасть. К нему постепенно возвращалась способность размышлять, и к счастью, он не позволил паузе затянуться и стремительно спросил: - Предлагаешь посмотреть его вместе? Илья ничего не ответил и подошел к проигрывателю, стоявшему у окна. Пока он разбирался с кассетой, Наполеон огляделся по сторонам и, не находя себе места, снова опустился на диван. Странное чувство снова нахлынуло на него. А он уже было понадеялся, что забыл о нем. Экран телевизора загорелся и заиграла заставка, Илья сел на диван рядом с Наполеоном. - Ты не против?..- Соло не договорил, потому что отчасти не мог поверить, что они находятся в одном помещении вместе без разъяренных взглядов и упреков, словно это не он сам около часа назад говорил о доверии к будущему товарищу. Они просто собираются посмотреть фильм. Что в этом такого? - Раз уж ты здесь, оставайся. Не вижу смысла спать, ведь до утра осталось всего ничего, а время убить как-то надо. Наполеон понял, что после случившегося Илье не удастся заснуть, он думал о Габи. Без лишних слов он присел рядом с русским на диван и закинул ногу на ногу. - Ты знаешь, о чем фильм? - Соло было неуютно молчать в компании Курякина. - Без понятия. - О принцессе, которая вкусила все прелести жизни обычной девушки. Она сбежала из чопорного мира, в котором жила всю жизнь и по-настоящему влюбилась, но потом ей пришлось вернуться к жизни принцессы. Долг или сердце - извечный конфликт. Илья посмотрел на Наполеона. Тон, которым он сказал это, задел его. Словно Соло говорил не о героине фильма, а о себе. Подозрительно. - Не переживай, принцесса. Тебе такое не грозит, ты ведь воришка из низшего общества. Вряд ли в тебе течет голубая кровь. - Ты ни разу не задумывался о том, что наша работа мешает нам нормально жить? Илья не поверил своим ушам. Наполеон произнёс свой вопрос таким голосом, словно вот-вот сорвется. Он снова посмотрел на него. Лицо Соло было растерянным и каким-то… грустным. Илья наконец понял, что американец стал серьезным. - Ты не поверишь, но да. Думаю, и каждый день. Нам, незаурядным личностям, приходится особенно тяжело, а наш с тобой профиль не дает никаких гарантий спокойной жизни, даже в отставке. Наполеон взглянул на Илью. - И это все? - этот вопрос резанул Илье слух. - А то, что ты не можешь даже быть с девушкой, в которую влюблен и которая влюблена в тебя, и потому не может быть с тобой по той же причине. Об этом ты не задумывался? Илья даже опешил от внезапной злости, послышавшейся в голосе Соло. Он не находил слов, чтобы ответить. Наполеон тем временем разгорячился, не отрывая взгляд от его лица. - Ты такой идиот, большевик. Тебе так повезло, а ты даже не не осознаешь своего везения, а Габи так вообще решила закрыться от мира, и от тебя тоже! Вы оба идиоты. - Что ты хочешь сказать? - Илью начинала бесить тирада американца. Если он привык к оскорблениям в свой адрес, то сносить поношение Габи он был не в силах. Наполеон продолжал, не обращая внимания на его вопрос. - Если бы все было по-другому, и вы не были агентами, то вы могли бы быть вместе. Никакой профессиональной этики, никаких обязательств, никакого балласта в виде долга перед правительством. Ты не представляешь…- Наполеон не закончил и отвернулся, скрестив руки на коленях. Илья в нетерпении спросил: - Не представляю что? - Как я вам, двум идиотам, завидую. После этого Наполеон резко встал и широкими шагами вышел из номера. Илья сидел еще несколько минут, ничего не понимая. Он пытался сосредоточиться на фильме, но после второй попытки не выдержал и выбежал из номера.***
Он стоял перед номером Соло. Он даже не знал, внутри ли американец, или опять пошел в очередной загул. Что он вообще здесь забыл? Ему разве не плевать? После всего произошедшего, после стольких опасностей ему не могло быть плевать на их отношения. Пора перестать уже артачиться. Особенно теперь, когда впереди новое задание, наверняка, не менее опасное. Илья тихо постучал в дверь. Несколько секунд ничего не было слышно, в номере стояла полная тишина. Как вдруг послышалось движение и размеренные шаги, приближающиеся к двери. Перед Ильей стоял все тот же Наполеон Соло, к которому он привык. Спокойный взгляд голубых глаз, прямая осанка, легкая улыбка, непринужденность в каждом жесте и движении. Раздражает. - Чего хотел? - ну это уже перебор, даже для Ильи. Он не выдержал и толкнул Наполеона внутрь, дверь закрылась сама по себе. - Хватит меня бесить, и объяснись, как человек. Что это только что было? Если этот засранец пытается сделать вид, что ничего не было, то с Ильей такие штуки не пройдут. - Минутная слабость, ничего более. То же, что произошло с тобой на гонках, когда ты избил троих людей. У каждого свои слабости, понимаешь, о чем я? - Наполеон вернулся к своему хамоватому выражению и, отступив пару шагов назад, отряхнул пиджак. Илья опять почувствовал, что готов врезать ему. Давненько он не дрался, особенно с Наполеоном. - Чего смотришь? Я объяснился. - Врешь, как и всегда. Наполеон спокойно отвернулся и сел на диван. - Я не могу рассказать. Даже если выпью больше, чем сегодня. - Почему же не можешь? Я рассказал тебе, это несправедливо. Так поступать с товарищем. Наполеон сдвинул брови и посмотрел на Илью с неприкрытым удивлением. Тот говорил абсолютно серьезно. - Тебе не понравится то, что ты услышишь. - Мне всегда не нравится то, что я от тебя слышу. Так что прекращай эти игры и просто скажи, что тебя волнует. Соло глубоко вздохнул и на секунду прикрыл глаза руками. Потом он снова сложил их в замок и уперся ими в колени. Весь последующий рассказ он смотрел в пол, не поднимая глаз на собеседника. - Я и не подозревал, что настолько одинок. В последние дни я только и думал о том, что живу неправильно. Смотря на вас с Габи, я убедился в том, что никогда ни в кого не влюблялся. А вы, такие искренние и неловкие, постоянно маячите перед глазами. Мне надоело смотреть на вас. Это приносит мне неудобства. Более того, - Наполеон впервые за свою речь взглянул на Илью, - я привык добиваться того, чего хочу. Я не умею проигрывать. И мне плевать, даже если после этого ты меня возненавидишь. Соло встал и подошел к Илье. Он посмотрел ему в глаза и заметил, как тот ощутимо напрягся. Не медля ни секунды, будто боясь передумать, Наполеон одним шагом преодолел маленькое расстояние между ними и порывисто, но крепко обнял большевика. Илья стоял, не смея шевельнуться. Он все понимал и потому не мог отстраниться. Он знал, что если сделает это сейчас, то уже никогда не увидит того хрупкого и ранимого человека, который все это время скрывался за маской холодной уверенности и напыщенности. - Ты так обнимаешься, словно мы прощаемся. - Кто знает, - проговорил Наполеон, медленно отстраняясь. - Не стыдись своих чувств. Мы все люди и хотим быть счастливыми и любимыми. - Дай угадаю, очередная русская мудрость? - Не русская. Человеческая. Наполеон понимал, что даже так не был до конца честным с ним. Он бы очень хотел, но не мог. Эти странные чувства, преследовавшие его в отпуске, были настолько противоестественными, что сердце колотилось всякий раз, стоило вспомнить о той комнате… Что это было? Чувство благодарности? Он первый его напарник, спасший ему жизнь. Желание превосходства? Физического, эмоционального? Наполеон все еще не знал и просто был не готов признаться себе в этом. Он привык притворяться. Таков залог успеха в его работе. От правильной игры многое зависит. И как ему ужиться с таким искренним человеком, не умеющим скрывать свои настоящие чувства? Этой ночью никто из них не смог уснуть. Габи молча пила вино, сидя в кресле и пытаясь читать газету. Она несколько раз подходила к окну и курила, смотря на улицу и редких прохожих. Она думала об Илье и не могла забыть своих жестоких слов, так прочно они въелись в память и теперь мучали ее. Илья смотрел «Римские каникулы» в одиночестве, а потом решил выпить кофе. Ложиться спать не хотелось, хотелось как следует обдумать события минувшей ночи. Наполеон откинулся в кресле и смотрел в потолок. Ему сильно не хватало воздуха, но больше всего ему не хватало смелости, чтобы признать одну простую истину. Он уже не одинок.