волшебство на щеках вперемешку с веснушками

феликс заходит в комнату джисона предельно аккуратно, готовясь к тому, что с потолка сразу начнут сыпаться фантики, разноцветные оригами и полароидные фотографии. на удивление, феликс остаётся целым и пока не украшенным какой-нибудь супер сладкой розовой посыпкой. уже более уверенно оглядываясь, он замечает столько всего, что глаза разбегаются. на тумбочке с обшарпанными наклейками стоит маленький кактус в разрисованном горшке, на подоконнике куча бисера, пёрышки и скорее всего чьи-то звёздные желания. полки ломятся от количества блокнотов, склянок, фотоаппаратов и леденцов. на захламлëнном столе умещается целая галактика и несколько фантиков от шоколадных конфет. тут же лежит книга, на книге питьевой йогурт с яркой этикеткой и куча цветастых стикеров, а на этих стикерах ютится бумажный кораблик, и так до бесконечности. феликс заинтересованно осматривает запасы ирисок на одной из многочисленных полок, восхищается милыми рисунками котят, аккуратно расправляет загнутые страницы книг и заботливо цепляет на те места стикеры, очаровательно играется с ловцом снов и удивляется коллекции браслетов. в комнате джисона пахнет мармеладками, мечтами и совсем немножко сумасшествием. магия боязливо выглядывает из висящих бумажных звёздочек, пыль не оседает на одном месте, а постоянно кружится в лучиках заходящего солнца, и весь смысл жизни затаился в крохотных заколочках, щедро рассыпаных по всей комнате. феликс успевает найти заколку-бабочку, закинуть в рот барбариску и примерить маленький кулончик в виде луны на серебряной цепочке к тому моменту, когда в комнату медленно заходит джисон, неся полные кружки чая. на небольшую перестановку в комнате он посылает нежную улыбку и протягивает феликсу огромную кружку с подсолнухами. – сколько бы я не пытался тут убираться, всё оказывается слишком нужным, – весело говорит джисон, плюхаясь на мягкий диван и приглашающе подзывая феликса. – у меня бы рука не поднялась что-нибудь выбросить, всё такое красивое, – феликс искренне смотрит на джисона и счастливо получает ещё одну безупречную улыбку. он аккуратно подносит кружку к лицу и вдыхает приятный аромат мяты и лайма. у джисона нескончаемая коллекция не только браслетов, магии и заколок, но и чая. джисон в это время начинает болтать обо всём на свете и искать пульт от телевизора, чтобы с довольным видом включить какой-то плейлист с тихими песнями на ютубе. как только чай оказывается остывшим и отверженным, уютный диван с подушками разных размеров и цветов и с двумя пледами превращается в мягкое нечто. в какой-то момент феликс от смеха заваливается на джисона, заставляя его опуститься макушкой на одну из подушек. джисон это никак не комментирует, лишь бережно поглаживает пряди волос на затылке и прижимает совершенно маленького и драгоценного феликса ближе, громко смеясь. они ещё долго валяются в тёплых внутренностях дивана, и феликс явно замечает изменения. волшебство уже не прячется мышкой по углам, оно переливается солнечным светом в запутанных волосах обладателя, мягко помогая их расчесать. колокольчики над столом иногда звучно и тонко бьются друг о друга, а яблочные леденцы на языке становятся слаще, когда джисон ярко улыбается. феликс не боится, когда что-то невесомое и тёплое гладит его по волосам, а на щеках вдруг обнаруживаются фиолетовые блёстки, перемешанные с веснушками. он только очарованно улыбается, и джисон смущённо улыбается ему в ответ. – ты не боишься? – взволнованно шепчет джисон, поглаживая родинки на чужих плечах сквозь приятную ткань рубашки. – конечно не боюсь, джисони, – аккуратно утыкается носом в чужую пунцовую щёку, оставляя крошечный поцелуй. – мой волшебный мальчик. – феликс... – а почему они фиолетовые? тебе нравится фиолетовый? – начинает заваливать расстерянного джисона вопросами феликс, и, не дожидаясь ответа, продолжает. – мне фиолетовый очень нравится. и ещё оранжевый и жёлтый. они как мандаринки. – хочешь мандаринок? – проницательно и трогательно спрашивает джисон, дожидаясь кивка. и вдруг на столе рядом с ягодными жвачками обнаруживаются мандарины. феликс немного щурится, осматривая их. они блестят и почему-то светятся. – они абсолютно съедобные и лежали до этого на кухне, ликси, – объясняет джисон, поглядывая на чужой восторг с плохо скрываемой любовью. – они светятся только из-за моей магии. на стене доверчиво зажигаются звëзды и мерцают светлячки, больше и не думая прятаться. феликс смотрит на это всё так заинтересованно и абсолютно безбоязненно, что сердце джисона готово выпрыгнуть в чужие бережные объятия. вместо этого хан рисует над диваном безоблачное небо с россыпью созвездий и падающих комет. приглушённый свет льётся из настольной старенькой лампы, а где-то за окном звенит спокойная ночь. – джисон, ты – чудо! – пищит феликс, вновь мягко заваливаясь на чужое плечо, и ослепительно смеётся. – ангел, ты меня такими темпами задушишь, – звёздно хихикает он в ответ, цепляя одного из светлячков на свой палец и вплетая в чужие волосы. всë-таки в феликсе тоже есть что-то магическо-космическое, настолько невесомое и светлое, что так сразу и не поймёшь: то ли на дно чайных глаз спустилось солнце, то ли сахарные облака нашептали о чудесах. они долго лежат в тишине, наполненной звуками. звёзды под потолком поют колыбельные, чарующе бренчат и немного согревают, а ночь за окном тихая и нежная, переходящая в прохладное утро. – джисон? – тихонько зовёт феликс на случай, если тот уже уснул, но не особо удивляется мгновенному ответу. – да, ангел? – я тебя так люблю. он слышит, как на одно мгновение все звоны и бренчания прекращаются, словно давая владельцу немного осмыслить сказанное, но почти незаметно снова возвращаются. появляется ещё что-то, неосязаемое и приятное, как сливочное мороженое. оно красиво переливается стеклянными звуками. феликс слегка жмурится, вслушиваясь, а после расплывается в загадочной улыбке. так вот как звучит любовь. – и я тебя очень люблю, звёздочка, – джисон плечом ощущает чужое смущение и довольно улыбается. – засыпай, милый, – воздушно целует в макушку, – засыпай. утро незаметно убирает мурчание звёзд и дарит тёплое щебетание птиц, гладит по блестящим щекам согревающими лучами и целует в лоб. у джисона в комнате будто есть защищающий купол, который состоит исключительно из ежевичного варенья и разноцветных пуговиц. на столе вперемешку с желанием жить и осенними листьями излучают свет три мандариновых солнышка. волшебство рядом.