TommyInnit's Declassified Vigilante Survival Guide

— Ты сделал ЧТО? Томми убрал телефон от уха, когда голос его соседа по комнате повысился, вероятно, переходя к разглагольствованиям о том, насколько это был безответственный поступок, и каким незрелым блондин был, и как он потеряет стипендию, и что его выгонят из школы, и так далее, и тому подобное. Таббо вёл себя так, будто Томми только что разбил экран его любимого монитора одной из его любимых эксклюзивных фигурок. Он закатил глаза и подождал, пока голос не стихнет, прежде чем снова поднести телефон к уху. — Ты закончил? — Спросил Томми, игнорируя первоначальный вопрос своего соседа по комнате. — Я понял. Ты решил меня наебать, — Таббо сухо рассмеялся и продолжил: — Не смешно, Томми. — Я не шучу, Таббо. Я уволился с работы. Дрим был сукой, а я великий мужчина, который контролирует свою жизнь, и я ушёл. Меня не уволили. Тебе могут попытаться сказать, что меня уволили, но это ложь и клевета. Я просто ухожу. — ответил Томми, выпятив грудь и уверенно задрав подбородок, хотя Таббо даже не был рядом с ним и не мог его видеть. Таббо фыркнул: — О-о-о-о, это имеет гораздо больше смысла! — Я так рад, что ты понимаешь, здоровяк, теперь я просто должен объяснить это школьному совету, и это может быть- — Итак, тебя уволили. — прервал его сосед по комнате. — Это очень в твоём стиле, Томми. — Что? Нет! Меня не уволили! Я только что сказал тебе, что ухожу по своей воле, потому что я, блять, люблю свободу, а Дрим ненавидит свободу и детей тоже, — кто-то ахнул позади. Он обернулся, чтобы увидеть ребёнка, одетого в уродливую ярко-зеленую футболку с белым смайликом на ней, сжавшего фигурку с той же цветовой гаммой. Его мать впилась в Томми взглядом, когда глаза малого начали наполняться слезами, и извиняющаяся улыбка появилась на лице блондина. Вероятно, ему следует воздержаться от оскорблений Героя-Номер-Один. По крайней мере, на публике. Как только ребёнок начал плакать, Томми развернулся и унёсся прочь так быстро, как только мог. — Это был детский плач? Серьёзно, Томми? — Не беспокойся об этом. Этот ребёнок, вероятно, просто знает, какой придурок любимый герой Л’Мэнбурга, — нахмурился он, взглянув на большой рекламный щит с изображением зелёного телепузика над лестницей, ведущей к станции метро. Слова «СПАСИБО, ГЕРОИ» заполнили остальную часть афиши, которая не была покрыта самым уродливым зелёным цветом, известным человечеству. Томми встретился взглядом со смайликом на маске Героя. Это было издевательство над ним. — Боссмен, шесть месяцев назад ты был так рад даже возможности поговорить с Дримом. Я понимаю, что быть помощником Героя-Номер-Один может быть немного скучно, но что ты мог сделать такого, из-за чего тебя уволили? — Голос Таббо вывел его из игры в гляделки с рекламным щитом, и он продолжил спускаться по лестнице. — Меня не увольняли! — Томми ответил слишком громко, и другие пассажиры на платформе начали отходить от него. Понизив голос, он продолжил: — Я уволился, потому что у меня было плохое предчувствие находиться там. Плюс этот зелёный цвет вызывает рвоту. Как я должен был жить, смеяться и любить в тех условиях? — Томми- — Это уже не важно, — перебивает Томми, — и дело в том, что я там больше не работаю! Ты ведёшь себя так, будто других профессий не существует! Мне не нужно разносить кофе кучке заносчивых и раздутых неудачников в дурацких костюмах. Я всё ещё могу выполнить требования своей стипендии, просто найдя другую работу. И моя следующая работа будет даже лучше, чем быть хромым помощником! — Хорошо, значит, у тебя уже есть другая работа? — Ну, у меня пока нет конкретной работы, — его голос дрогнул, когда в воздухе раздался автоматический женский голос, и он вошел в вагон метро, — но я подумал, может быть… — Тебе лучше не говорить того, что, как я думаю, ты собираешься. — его голос был суровым, готовым столкнуться с дерьмом, которое Томми собирался бросить. — Пожа-а-а-а-алуйста, Таббо-о-о-о, — голос Томми поднялся на несколько октав, когда он заскулил в трубку и удлинил гласные в имени своего соседа по комнате. — Абсолютно нет, Томми! Я не рискну своей работой и стипендией только потому, что ты решил, что на твоей старой работе не было вайба! — Всё, что тебе нужно сделать, это замолвить за меня словечко перед Сэмом! Я подам заявку и всё сделаю сам! Тебе не придётся ничего делать! — Томми схватился за ручку, которая свисала с потолка вагона метро, когда он остановился. У него было ещё несколько остановок, прежде чем ему нужно будет сойти, а это значит, что у него было достаточно времени, чтобы убедить Таббо найти ему новую работу. — Чувак! Я сам едва получил эту работу! С какой стати им принимать мои рекомендации о чём-либо? К тому же тебе даже не нравится работать в лабораториях! Сейчас я твой репетитор по биологии! — Но представь себе Биг Т! Мы могли бы работать вместе! Это было бы так весело, и мы могли бы, например, вылечить рак или что-то в этом роде, а затем получить почётные медали, а затем втирать их в лицо Герою-зелёной козявке! — Томми, мы уже живем вместе. Ты правда так сильно хочешь продлить наше совместное время? Ты та-а-акой приставучий — Томми в основном мог слышать его саркастическую улыбку по телефону. — Я не приставучий! Я практичный! Учиться намного проще, когда мы работаем вместе, поэтому я просто применил эту логику к другой половине наших стипендий для работы и учебы! Мне ТАК жаль, что я такой умный и такой интеллигентный, такой сильный и такой… — О, мой Прайм, ты такой раздражающий. Хорошо! Я спрошу Сэма, есть ли у него какие-нибудь вакансии в лаборатории. Может быть, у них открыта вакансия уборщика или что-то в этом роде. — Шутки в сторону, Таббо. Тюремная работа — это хорошая честная работа. Я бы предпочел содержать наш прекрасный город в чистоте, чем быть подзадником Дрима, — улыбнулся Томми, спрыгивая с поезда. Он знал, что сможет убедить Таббо, потому что он был очень убедительным и таким потрясающим, крутым и эпичным соседом по комнате– — Пфффф, ты сказал задница, — Таббо прервал. И почему-то Томми считали незрелым. — Умри. — у Томми были лучшие камбэки. — О, Томми, я тоже думаю, что ты отличный сосед по комнате, — Томми закатил глаза, когда Таббо продолжил. Сарказм пропитал его голос: — Ты такой замечательный сосед по комнате, что собираешься захватить дюжину пончиков у Ники только для меня? Вау, ты такой замечательный друг! Ты как самый лучший друг во всём– — Чувак, у Ники это как целых десять дополнительных минут! К тому же у нее, вероятно, закончилась шоколадная глазурь, так в чём смысл? — О, прошу прощения? Тебе нужно быть где-то ещё, Томми? По типу работы? Подожди, нет, у тебя такого нет. Томми застонал. — Да, я так и подумал. Хорошо, сначала достань шоколадную глазурь. Я думаю, если ничего не осталось, то ты можешь… — Томми убрал телефон от уха, позволив Таббо разглагольствовать о его любимых вкусах пончиков. — Просто напиши мне, чего ты хочешь, ради любви к Прайму, — сказал Томми в микрофон, не поднимая телефон обратно к уху. Его телефон завибрировал, и он увидел сообщение, предположительно заполненное заказом пончиков от Таббо. Томми снова поднес динамик к уху, уловив конец затянувшегося «спасибо» от своего скупого соседа по комнате. — Передай Ники, что я тоже передавал привет! — Ладно-ладно, я скоро свяжусь с тобой, здоровяк, — сказал Томми, прежде чем убрать телефон, когда Таббо прокричал в трубку «пока», чуть не повредив ему правую барабанную перепонку. Услышав гудки окончания разговора, Томми сунул телефон в задний карман. Он вышел из метро, щурясь от послеполуденного солнца, и повернулся, чтобы пойти в лучшую пекарню во всём Л’Манбурге.

***

Когда Томми толкнул дверь, слегка звякнул колокольчик. Его нос сразу же наполнился запахом свежеиспечённого хлеба и тёплого шоколадного печенья. На стеклянной витрине были выставлены различные идеально выпеченные изделия, от которых у Томми потекли слюнки. Нет, ему нужно было сосредоточиться. Он заставил себя отвести взгляд от восхитительных черничных маффинов, посыпанных сверху сахаром — о, эта штука, смеет он сказать, пог — у него была миссия, которую он должен был выполнить: Достать пончики с шоколадной глазурью. — Извини, Томми, у нас на самом деле только что закончились пончики с шоколадной глазурью, — розоволосая пéкарша одарила его мягкой сочувственной улыбкой, когда Томми закрыл лицо руками и обреченно вздохнул. — Это не твоя вина, Ники, не нужно извиняться. Честно говоря, я так рад видеть, что твой бизнес процветает! Я просто думаю о том, как Таббо будет жаловаться насчёт этого в течение следующих двадцати четырех часов. — Были ли у него какие-нибудь другие просьбы о пончиках? У нас всё ещё осталось немало других вкусов, понимаешь? — Сказала она, указывая на коробку с пончиками размером со стену позади неё. На данный момент сверхспособность Ники могла бы заключаться в том, что выпечка появляется из воздуха, и Томми поверил бы в это. Томми вытащил телефон из кармана и открыл сообщение Таббо о пончиках. Вау, этот список был обширным. Когда Таббо стал таким знатоком пончиков? — Эм, у вас есть что-нибудь из этого? — Томми повернул экран телефона к Ники, которая немедленно наклонилась и начала читать. — Да, у нас есть! Однако тебе придётся уделить мне несколько минут! Мне нужно взять несколько самых вкусных десертов из подсобки. У твоего соседа по комнате дорогой вкус, — она рассмеялась над стоном Томми в ответ на её последнее заявление, прежде чем исчезнуть за дверями, ведущими в нужное помещение. Томми отошёл в сторону, когда коллега Ники начал помогать человеку позади него. Как только он собирался снять рюкзак и сесть, его желудок издал булькающий звук. Ох. Казалось, что побочные эффекты трёх экспрессо из бесплатного кафе-бара на первом этаже Штаб-квартиры, которые он опустошил, прежде чем кинуть Дрима, наконец, настигли его. Ники ещё не вернулась с пончиками, поэтому Томми решил пока заняться своими делами и направился в уборную. Как только Томми вошёл, его телефон начал вибрировать в кармане. — Как меня можно считать приставучим, если ты никогда не перестаешь звонить мне? — Сказал Томми, отвечая на звонок своего невероятно цепкого соседа по комнате. — Я забыл упомянуть, что я также очень хочу черничные кексы Ники! Не мог бы ты прихватить несколько? Знаешь, те, на которых сверху очень вкусный кусочек сахара? — Таббо ответил, даже не признав вопрос Томми. — Чувак, у тебя будет такая сильная сахарная лихорадка, если ты собираешься съесть всё это сегодня. — Я растущий мальчик, и мне нужна пища. Не говоря уже о том, что ты мне должен. Я думаю, что мне, возможно, придётся работать всю ночь для этого дополнительного проекта для Сэма тоже. — Почему ты вообще делаешь дополнительные здания по предмету, в котором преуспеваешь? — Потому что я не воспринимаю свое образование как должное, как некоторые мои знакомые. — К твоему сведению, Таббо, я на самом деле так люблю учиться, поэтому понятия не имею, о ком ты говоришь, — громкий треск за дверью уборной прервал Томми. Вероятно, кто-то просто уронил тарелку или что-то в этом роде. Просто обычные звуки пекарни. — Я вижу, что у тебя закончились камбэки, здоровяк, — пошутил Таббо, когда Томми услышал ещё грохот и крики, доносящиеся из основной части пекарни. Это звучало не так, как обычные звуки пекарни. — Подожди, Таббо, я думаю, что там что-то происходит, — Томми понизил голос, медленно открывая дверь. — Как «Ники раздаёт нам пончики бесплатно», что–то происходит или… — Как «супермощный мудак пытается ограбить пекарню и держит всех в заложниках» что-то.