Гиперинтуиция в действии.

Весь следующий день Тсуна провел как на иголках. Он никак не мог спокойно усидеть на уроке, постоянно ерзая на стуле. Впереди его ждали встреча с Хибари-саном и объяснения по поводу того, что произошло в клубе бокса. Но ни одного оправдания так в голову и не пришло. Появилось какое-то нехорошее предчувствие и оно, несомненно, имело отношение к тому, что парень до ужаса боялся Главу дисциплинарного комитета. Занятия уже закончились, но идти, куда следовало, почему-то ужасно не хотелось. Тсуна мялся возле своего класса, долго прощаясь не только с друзьями, но и даже с теми, с кем отродясь не разговаривал. Но, хочешь не хочешь, а если жизнь тебе дорога - лучше делать то, что говорит Хибари, поэтому, тяжело вздохнув и мысленно помолившись не только Будде, но и всем богам, каких только знал, Савада не спеша отправился в приемную. Нужно сказать, что он настолько не торопился, что дошел только спустя полчаса, даже несмотря на то, что заветная дверь находилась в конце того же коридора, что и их класс. Но, достигнув своей цели, Тсуна вдруг развернулся и пошел обратно с завидной скоростью. «Что бы я ему ни наплел, Хибари-сан точно забьёт меня до смерти, – в панике убегая, думал Десятый. – Но если я не приду, он все равно рано или поздно убьет меня». Парень все-таки развернулся и нехотя пополз обратно. Но войти не смог: занесенная для стука в дверь рука замерла и опустилась. Какие только неприятности ни приключались с Бесполезным Тсуной в школе Намимори, но с дисциплинарным комитетом пришлось иметь дело впервые. И это внушало дикий ужас. Савада медленно сполз на пол и обнял колени. Что его ждет? Он ведь так молод и еще хочет пожить! А тут еще Реборн запропастился неизвестно куда. Где его вечные наставления на тему «не сдавайся»?! – Что ты делаешь, травоядное? – дверь за спиной резко распахнулась, отправив Джудайме в веселый полет до радостной встречи лица со стеной. – Я… мм… Хибари-сан, – пытаясь прийти в себя, промямлил Тсуна, потирая расквашенный нос, – Вы просили зайти к Вам. – Ну, так заходи, – неожиданно улыбнулся Кёя, явно сдерживая смех. Савада поднялся с пола и вошел в приемную вслед за Главой дисциплинарного комитета. Хибари вальяжно расположился на диване, с любопытством разглядывая топчущееся на месте травоядное. – Рассказывай, – томно зевая, приказал брюнет, Тсуна неосознанно облизнулся, чувствуя, как ускорилось его сердцебиение. Он и не задумывался, что председатель дисциплинарного комитета такой соблазнительный: тонкие правильные черты лица, темно-серые глаза, пронизывающие своим пытливым взглядом, восхитительная фигура и изящная талия, которая будто так и просит коснуться ее руками. «Хибари-сан такой сексуальный, – пронеслось в его непутевой голове, прежде чем он осознал, что просто пялится на сидящего перед ним старшеклассника. – О, нет, с таких мыслей все и начинается!» Парень резко отвернулся, засунул в рот сразу четыре пальца, яростно кусая их до боли, но это совсем не помогало. – Я очень сожалею, Хибари-сан, – промямлил Тсуна, стоя спиной к собеседнику, который вызывал у него одновременно ужас и такое неуместное сейчас возбуждение. – Такое никогда не повторится. Прошу простить меня. – Скажи мне это в глаза, Савада, – раздраженно отозвался Глава дисциплинарного комитета школы Намимори. Тсуна жалобно хлюпнул носом. «Ну, началось!» – обреченно подумал он, поворачиваясь уже совсем другим человеком. – А глаза-то у тебя бесстыжие, – посмеиваясь, заметил Десятый, поражаясь тому, насколько дерзко и уверенно себя ведет. – Вау! – сладким голосом протянул Кёя, оценив такую наглость. – А не боишься умереть, травоядное? Удивительно, но даже сам Хибари не ощутил угрозы в своем тоне. Сейчас он мог думать только о том, что видел вчера, и эти чересчур яркие воспоминания не давали ему покоя. Маленький слабый зверек, трахающий главного боксера школы, не мог не вызвать искреннего любопытства. Подумать ему не дали: за доли секунд преодолев разделяющее их расстояние, Савада уже держал его за руку и целовал запястье, горячими поцелуями обжигая едва видимые вены, распространяя по телу приятную дрожь. – Такой сладкий котик, – неожиданно констатировал Десятый. Кёя, разумеется, тут же подскочил, чтобы забить до смерти наглое травоядное, но не смог: что-то останавливало его. Какая-то неведомая сила, гораздо большая, чем праздное любопытство. Странное оцепенение охватило тело Главы дисциплинарного комитета. Он позволил обнять себя за талию и притянуть ближе. – Не бойся, тебе будет очень хорошо, – ласково пообещал нежный голос, запечатлев на приоткрытых губах страстный поцелуй. – Я обещаю. Тсуна одним движением стянул с уже зачарованной жертвы штаны и подтолкнул ничуть не сопротивляющегося Хибари к письменному столу. Кёя сам не понял, почему так послушно лег на столешницу, сбрасывая на пол обувь. Просто ему хотелось. Очень хотелось. Безумно хотелось смотреть в потолок, пока его лодыжки прижимались к чьей-то шее, а чужие горячие пальцы разрабатывали задний проход. Он и не думал, что с ним можно такое делать, и, главное, что это настолько приятно. Что от этого может захватывать дух. Даже когда в тебя входят и начинают двигаться. Невозможно было оторвать взгляд от задыхающегося от удовольствия Хибари. Тсуна и не пытался. Он, не отрываясь, наблюдал, как выгибается его спина на столе, как вздымается грудь, когда Кёя пытался захватить побольше кислорода, как он лежит, запрокидывая голову и жадно ловя воздух открытым ртом. Как белые пальцы стискивают другой край столешницы, стараясь удержаться. Тонкая струйка слюны, стекающая по щеке. А еще Тсуне очень нравилось целовать изящные лодыжки пересохшими от возбуждения губами. Оргазм, накативший безумной лавиной, заставил Кёю стонать в голос, забрызгивая вязкой спермой грудь и шею. Через пару мгновений и Тсуна, не выдержав такой картины, бурно кончил, заставив Хибари чувствовать приятную наполненность. «Ой», – только и подумал Десятый, когда к нему вернулось сознание. Но когда он натягивал брюки, отчаянье накатило с огромной силой, и все возможные и невозможные в такой недвусмысленной ситуации мысли вырвались из-под контроля. «Он меня убьет!» – истерично схватился за голову первый соблазнитель Намимори, заодно вспомнив, что не сделал домашку по истории, не убрался в комнате и вообще много чего не успел перед ожидающей его смертью. – Савада! – гневно воскликнул Хибари, вытирая слюну с лица. – Хии?! – Не вздумай никому рассказывать об этом, травоядное! – угрожающе сжимая в руках неизвестно откуда взявшиеся тонфа, предупредил Кёя. – Забью до смерти! – Что Вы, Хибари-сан, – испуганно пообещал Савада и, еще даже не застегнув штаны, кинулся к двери. – Конечно, я никому не скажу. Он уже почти ухватился за заветную ручку, когда его прижали к двери, снова заставляя сердце биться чаще. – Придешь ко мне, когда скажу, – обжигая и без того покрасневшее ухо дыханием, прошептал Кёя. – Иначе забью до смерти. Понял, травоядное? – Д-да, – заикаясь, пообещал Бесполезный Тсуна и, как только его отпустили, тотчас же выскользнул в коридор. Хибари задумчиво смотрел вслед забавному зверьку. Это оказалось еще интереснее, чем было на первый взгляд. Между тем Десятый бежал, как от смерти, не оглядываясь назад, и даже не знал, почему. Его вроде не собирались убивать, но перед глазами до сих пор стоял образ растрепанного и запыхавшегося Главы дисциплинарного комитета. Слабая физическая форма дала о себе знать, и уже на полпути Тсуна начал задыхаться и перешел на шаг. – Лови, – на дороге перед ним остановился велик, на котором гордо восседала такая красотка, каких Савада еще не видел. Она бросила ему бутылку с напитком, но главный неудачник средней школы Намимори, конечно, уронил ее на землю. Жидкость пролилась на асфальт, без жалости разъедая его. – Хи-и! Что это?! – испуганно воскликнул Тсуна, когда пара птиц, пролетевших над лужицей, свалилась замертво. Но загадочной девушки уже и след простыл. Вернувшись домой, он тут же бросился в свою комнату и завернулся в одеяло, дрожа от страха. Дальнейшая жизнь представлялась Бесполезному Тсуне крайне печальной. Мало того, что ему предстояло стать боссом мафиозной семьи, так теперь к тому же он совершенно не контролировал себя и даже сам не знал, что может вытворить в следующий момент. Десятый устало упал лицом в подушку и проспал мертвым сном до самого утра, и даже электрошок не помог ему подняться. Неистово поорав от пропущенного через тело напряжения, Тсуна снова свернулся в клубок и упрямо заявил своему чудо-репетитору: – Я сегодня в школу не пойду. – С чего это? – поинтересовался Реборн, прикидывая: врезать ему сразу или послушать, что скажет. – Вчера я трахнул Хибари-сана, – сдавленно донеслось откуда-то из-под одеяла. – Ну, и что? – наигранно удивился Аркобалено, словно его ученик говорил о самых обыденных вещах. – Что значит «что»? – простонал Тсуна. – Он такой!.. Хибари-сан такой!.. Как вспоминаю его – у меня тут же встает снова. Я чудовище! Что же будет, когда я увижу его? Он забьет меня до смерти! – Да, – задумчиво протянул Реборн. – Это возможно. – Что еще за «возможно»?! Так и будет! – Хорошо, что сегодня суббота, и в школу тебе идти не надо. До нельзя удивленный собственной тупостью, Тсуна вылез из постели. А ведь и правда, выходной. – Как хорошо, – облегченно вздохнул Десятый. – Можно хоть два дня ни о чем не волноваться. Но надеялся на это он зря. В итоге приключения поджидали его не только в школе: они охотились за ним повсюду, и даже в собственном доме Тсуна не смог от них спрятаться.