Гиперинтуиция в действии.

На следующий день Дино вернулся обратно в Италию. Там его ждали дела босса мафиозной семьи, о которых Бесполезный Тсуна имел очень туманное представление. Парень до сих пор не мог представить, что же он должен будет делать, если Реборну все-таки удастся заставить его смириться со своей судьбой и стать на эту скользкую дорожку. Хотя в свете последних событий эти мысли ушли на задний план, заставляя Десятого переживать совсем по другому поводу. Все утро до отъезда Дробящего Мустанга Савада молча выслушивал последние наставления от своего семпая, старательно пряча глаза. Его мучили терзания по поводу того, что он сотворил ночью. Пробуждение в воскресное утро было просто кошмаром. Когда Тсуна проснулся еще до рассвета в чужой кровати в объятьях знойного итальянца, его охватило уже такое привычное чувство отчаянья. Он оцепенел, во всех красках вспоминая, что вытворял с Дино. Как навешал ему лапши под действием гиперинтуиции. «Я – чудовище!» – решил для себя Савада и, сжавший в клубок, заплакал. От методичных всхлипываний у себя под боком Каваллоне проснулся. – Что случилось, Тсуна? – озадаченно спросил Мустанг. И, так как ответа не последовало, предположил: – Это из-за того, что было ночью? – от этого вопроса голый комочек, который на самом деле был Десятым Вонголой, захныкал с двойной силой. Дино вдруг стало стыдно от того, что он позволил себе сделать такое с ребенком, и теперь у последнего наверняка будет психологическая травма. – Прости меня, Тсуна, – растерянно извинился Каваллоне, – я очень виноват перед тобой. Ты пришел ко мне за помощью, а я заставил тебя сделать такое. Как старший, я должен был остановить тебя, пока все не зашло слишком далеко. Даже не знаю, что на меня нашло. В общем, прости меня, Тсуна. Обещаю, что об этом никто не узнает. «Он еще и извиняется передо мной!» – подумал Джудайме и уже зарыдал в голос, вытирая сопли о чистое постельное белье. – Хватит уже реветь, Тсуна, – не зная, что делать, строго сказал Дино. – Ничего же страшного не случилось. Я буду извиняться до тех пор, пока ты не простишь меня. Услышав нотки упрямства в его словах, Вонгола замолк и поднял на Мустанга заплаканные глаза. Ну что Савада мог ему ответить? Рассказать о том, что он это все специально устроил? Или, точнее, не специально, просто если ему кто-то нравится, на него находит неведомая сила, превращающая обыкновенного японского школьника в озабоченного маньяка. Осознав, что такое объяснение едва ли поможет в данной ситуации, Тсуна неровно вздохнул и дрожащим после рыдания голосом, чувствуя себя последним негодяем, ответил: – Я прощаю тебя, Дино-сан. После этого Десятый не вымолвил ни слова и, только прощаясь, с трудом выдавил из себя «Пока». Садясь в обед за стол, Савада продолжал переваривать все, что произошло, и поэтому не сразу заметил, что еда в тарелке выглядит, по меньшей мере, странно. Мало того что она имела нездоровый фиолетовый оттенок, от нее еще вверх поднималось густое ядовитое облако. – М-мама, что это? – страшно заикаясь и не узнавая собственный голос, спросил Тсуна у стоящей за плитой женщины, которая повернувшись к нему, оказалась совсем не Наной. – Ешь, – ласково сказала ему прекрасная девушка, та самая, которую недавно он видел на велосипеде, – это приготовлено с любовью. В ужасе от происходящего Джудайме вскочил со стула и заверещал так, что его было слышно на другом конце города. – Хватит орать, Бесполезный Тсуна! – приказал репетитор, врезав перепуганному ученику кувалдой по голове. – Это Бьянки – она моя любовница. – О, Реборн, – глядя влюбленным взглядом на Аркобалено, пропела девушка. – Какая еще любовница?! – возмущенно воскликнул Савада, поднимаясь с пола. – Ты же от горшка два вершка. – Четвертая, – с довольным видом добавил киллер. – А что она делает в моем доме? – продолжал негодовать недоотравленный парень. – Я приехала, чтобы вернуть обратно моего любимого Реборна, – театрально вытирая с глаз маленькие слёзки, ответила Бьянки. – Она пришла убить тебя, – спокойно пояснил репетитор. – Что?! Зачем меня убивать? – Ты забрал у меня Реборна, – обиженно возмутилась отравительница. – Его место в гуще событий вместе со мной. – Бьянки не принадлежит ни к одной семье, – снова пояснил всезнающий младенец в костюме и шляпе. – Она вольнонаемный убийца. Ее называют Ядовитым Скорпионом, ее особая техника – Отравленная кулинария. – Так она все-таки хотела отравить меня, – Бесполезный Тсуна был настолько в ужасе от происходящего, что из головы даже вылетели мысли о том, что он трахает буквально все, что движется. Все-таки страх быть убитым оказался куда сильнее. – Да, – все так же спокойно улыбаясь, подтвердил Реборн, – но я уговорил ее не делать этого. – Хорошо, – с облегчением вздохнул Савада, рано, в общем-то, радуясь. – Поэтому Бьянки будет жить с нами. – Что?! – испуганно завопил Тсуна, после чего печально посмотрел на вырванный в отчаянии с головы клок волос. Теперь ему предстояло жить под одной крышей с девушкой, пытающейся его убить. «Похоже, я хорошо сплю только после секса», – подумал Десятый босс Вонголы, ворочаясь в своей постели. Выходные, за которые он планировал отдохнуть, вымотали бедного парня окончательно. А понедельник казался ему предстоящей казнью. Тсуна с тоской наблюдал за светящимся циферблатом, отсчитывая часы до встречи с друзьями, похода в школу и, соответственно, до неминуемых неприятностей. И, как часто это бывает после бессонной ночи, прямо перед рассветом его поглотил сон. Савада резко вскочил в кровати. Солнце уже ярко светило. – А! – схватился за голову горе-ученик. – Я опоздал! В последнее время его будил Реборн, и потому будильник даже никто не заводил. Но сегодня почему-то репетитор не стал бить парня с утра ни кувалдой, ни электрошокером. Тсуна бросился в душ, быстро снял с себя одежду и отдернул занавеску. – Дай мне, пожалуйста, полотенце, – вежливо попросила его стоящая в ванне, совершенно обнаженная Бьянки. – Ии! – заверещал Савада, прикрываясь тем самым полотенцем, и, схватив свои вещи, пулей вылетел обратно в коридор. – Нужно закрывать дверь, когда моешься, Бьянки! – возмущенно сообщил он. – Какой ты еще ребенок, Тсуна, – игриво раздалось из ванны ему вслед, заставляя Десятого Вонголу густо краснеть. Чувствуя, что приводить себя в порядок у него уже нет ни времени, ни возможности, парень быстро нацепил школьную форму и побежал на занятия. Весь мокрый и задыхающийся от незапланированной пробежки, он уже был почти у цели, когда возле ворот его остановил заместитель главы дисциплинарного комитета Кусакабе Тетсуя. – Э-э! – воскликнул схваченный за шкирку Савада. – Что-то случилось, Кусакабе-сан? Рослый парень, выглядящий гораздо старше своего возраста, молча рассматривал маленького щупленького первогодку, словно пытался что-то понять. У Никчемного Тсуны внутри все сжалось. Дело было явно не в том, что он опоздал. Мимо них уже проскользнули двое учеников. Кусакабе ждал именно его. «О, нет! – мысленно провыл Джудайме. – Его послал Хибари-сан! Меня убьют!» – Меня послал Кё-сан, – строго сказал Кусакабе. Услышав подтверждение своим мыслям, Савада принялся прощаться с жизнью. – Он приказал тебе прийти к нему завтра вечером. – А? – не понял Тсуна и, как полный дурак, спросил: – А зачем он меня позвал, он Вам не сказал? – Нет, – холодно отозвался Тетсуя, но, подумав, вдруг добавил. – Он тебя трахает? – Что? – прифигел от такого вопроса Савада. – Он – меня? – но, тут же спохватившись, согласился. – А, ну да, как будто может быть наоборот. Это Хибари-сан Вам так сказал? – Нет, я сам догадался, – все с таким же каменным выражением лица отозвался Кусакабе, он смотрел на Бесполезного Тсуну и не мог понять, что такого гроза всей школы нашел в этом убогом неудачнике. – Ты все понял, Савада? – А! Да! – все еще находясь в шоковом состоянии, отозвался Десятый Вонгола и подумал было уже поскорее слинять, как вдруг его черт дернул спросить: – А почему не сегодня? Второй по значимости член дисциплинарного комитета посмотрел на него, как на последнего идиота. Тсуна и сам так себя почувствовал. Он даже не понял, откуда взялся этот дурацкий вопрос, возможно, ему не терпелось поскорее предстать перед Хибари Кёей и опять начать творить свои грязные дела. – Сегодня он занят, – раздраженно ответил Кусакабе. «Зачем я это спросил?» – терзал себя целый день Савада. Он, конечно, знал ответ, но старательно его игнорировал. После занятий Тсуна, словно в трансе, дошел с Гокудерой до своего дома, отстраненно попрощался с ним и, когда подрывник скрылся за поворотом, развернулся у собственных дверей и направился обратно в школу. Десятый сел на скамейку возле опустевшего здания и глубоко задумался. Свет в окне приемной горел. Почему-то Саваде думалось не о том, какого хрена он вернулся сюда, а о том, зачем его звал Хибари. «Я ему что, девочка по вызову? – невпопад мелькало у него в голове. – Точнее, мальчик. Или как это вообще назвать». В общем, Тсуна не знал, сколько так сидел, но вскоре неведомая сила потянула Джудайме туда, куда его звали только завтра. В это время Кёя сидел на диване и задумчиво рассматривал стену напротив. Дел у него вообще-то никаких не было, а если и были, то могли подождать. Он никак не мог выкинуть из головы то, что сделал утром. Какого-то черта Глава дисциплинарного комитета послал своего зама за глупым травоядным, причем позвал того не сегодня, а именно завтра. Чтобы тот не подумал, что его сильно ждут. Это казалось странным даже самому Кёе. То, что случилось в пятницу вечером, перевернуло всё его представление о мире, который до этого казался ему очень понятным. Хибари думал, что останется всю жизнь девственником потому, что одна только мысль о сексе с трясущимся от страха травоядным его развозбуждала, с другой стороны, позволить кому-то вести себя с ним нагло Кёя тоже не мог. Савада сделал что-то невероятное. Хибари подошел к окну, задумчиво рассматривая горизонт, как тут его мысли прервали. – Думаешь, все будет по-твоему? – поинтересовался Тсуна, властно обняв его со спины. – Что ты себе позволяешь, травоядное? – скорее для профилактики огрызнулся Кёя, чувствуя, что у него встает. – То, что хочу, – спокойно сообщил ему Десятый Вонгола, забираясь парню в штаны. – Не переживай, тебе понравится. Ты в прошлый раз так сладко стонал, – прошептал Савада, лаская его член. Хибари резко вздрогнул и слегка выгнулся назад, туда, где так горячо обжигал его своим дыханием не на шутку разошедшийся Тсуна. – Тебе было хорошо, ведь правда? – игриво спросил парень двигая рукой так, словно точно знал, чего хочет Кёя. Лучше, чем главный источник дисциплины Намимори сделал бы это себе сам. Хибари сдавленно зарычал и кончил. – Хороший мальчик, – похвалил его Тсуна, вытирая об обивку дивана руку. Кёя выпрямился на дрожащих ногах и хотел сказать свое веское слово, но истинный наследник Первого Вонголы еще не получил того, за чем пришел. – Ты думаешь, это все? – хитро улыбаясь, поинтересовался Джудайме. – Ну, нет! Получил удовольствие сам, теперь должен ответить мне тем же. Он надавил на плечо, казалось, потерявшего дар речи Хибари, заставив того встать на колени, и расстегнул собственные штаны. Тсуна сжал в руке черные волосы и поместил член в послушно открывшийся рот. Толкаясь в него, Савада как завороженный смотрел вниз на затуманенный взгляд прекрасных темно-серых глаз и кончил еще быстрее, чем сам Кёя. Джудайме разжал кулак и тут же отскочил в сторону. Быстро застегивая ширинку и перепугано глядя на поднимающегося Хибари, который вытирал рот точь-в-точь как в пятницу, только теперь вместо слюны была сперма. «Я трахнул в рот Хибари-сана!» – мысленно ужаснулся Тсуна, чувствуя всю нелепость фразы. Существование этих слов в одном предложении вообще казалось ему до дикости нереальным. – Савада, – тяжело дыша, обратился к нему яростно сверкающий глазами глава дисциплинарного комитета. – Хи-и? – отозвался Десятый, пятясь к двери. – Проваливай! – гневно приказал Кёя. – Да, Хибари-сан, – срываясь на писк, Тсуна судорожно нащупывал дверную ручку. – И без вызова не приходи! – у него в руках уже были тонфа. – Без вызова – нет, – дрожащим голосом пообещал Савада, наконец справившись с дверью. Джудайме бежал оттуда так, словно за ним гналась вся мафия. Дважды навернувшись со ступенек и чуть не убившись, он сильно ушиб себе ногу и всю дорогу до дома еле ковылял, радуясь, что все-таки ушел живым.