Эх, утро на деревянном столе. ~

      Утро Юри началось с того, что он проснулся от ярких лучей солнца, которые светили в большое окно, попадая в просторную комнату. Омега попытался выпутаться из крепких объятий альф, беря аккуратно две кисти руки, он положил их на кровать. Кацуки поцеловал Витю с Юрой в щëки, вставая с тëплой постели, подошëл к окну, закрывая его достаточно плотными шторами, чтобы не разбудить его любимых альф. Подходя к тумбочке, он взял свои очки, надевая их на себя, Юри вышел из комнаты, направляясь в ванную комнату.       Открыв дверь и войдя туда, его взгляд устремился в высокое зеркало. Подойдя ближе к нему, омега начал рассматривать себя: потрёпанные тëмные волосы, слегка съехавшие очки, помятая голубая футболка Вити, из-под который виднелся округлый животик. Громко вздохнув, Кацуки повернулся к раковине, включая воду, он начал умываться. Закончив все водные процедуры, Юри ретировался на кухню, а именно к холодильнику, открыв его, омега стоял, думая: «Чтобы приготовить на завтрак?..»

***

      — Юра, ну, Юрочка, вставай! — восклицал Витя, треся младшего альфу за плечи.       — Агрх, отъебись, Витя, — проговорил Плисецкий в подушку.       — Ну по-жа-луй-ста, Юри пропал, — продолжал хныкать Никифоров, переворачивая злого Юру.       — Вить, скажи честно, ты долбаëб?! — раздрожëнно спросил он, — Наш колобок на тонких ножках сейчас стоит на кухне и готовит Нам завтрак. Ты разве не чувствуешь, как вкусно пахнет.       — Ах, ну, да, тогда я мыться пойду! — радостно воскликнул Витя, спрыгивая с кровати, на что Юра повертел своим пальцем около виска, мол старческий маразм, выходя за ним из комнаты.       Никифоров с Плисецким прошли в ванную, младший альфа встал около раковины, включая воду, а сзади послышались восхищения старшего альфы.       — Как же я всë-таки прекрасен, — восхищался Витя собой, Юра повернулся к нему, видя перед собой голого Никифорова.       — Т-ц, иди давай плескайся в воде, хватит своими прелестями размахивать, — хмыкнув, сказал Плисецкий, поворачиваясь назад к раковине. Умывшись, Юра вышел за дверь, направляясь на кухню.       Зайдя туда, он подошëл к Юри, обнимая его со спины, заполз влажными ладонями под футболку, начиная поглаживать округлившийся животик за шесть месяцев, и очерчивая выпуклый пупочек.       — Доброе утро, свинка, — сказал Плисецкий, целуя в обнажённое плечо омеги, с которого спала ткань футболки при приготовлении еды.       — Доброе, Юра, а где Витя? — спросил Кацуки, продолжая готовить.       — В ванной плескается, подрачивая, — ответил младший альфа, прислушиваясь к звукам, а на ответ Юры Юри лишь промолчал, — Что готовишь?       — Я название не запомнил, но это что-то по типу больших русских панкейков, — ответил омега, выключая плиту, и беря тарелку, — Поставь, пожалуйста.       — Хорошо, — сказал Плисецкий, беря тарелку из рук Юри, и направляясь к столу, — Так это же блины!       — Да, точно! — подтвердил Кацуки, идя за младшим альфой.       — Но знаешь, я не очень-то хочу блины… — сказал он, ставя тарелку на стол.       — Я могу другое что-то приготовить, что ты хочешь? — смотря на Юру, задал вопрос омега, невинно хлопая длинными ресницами.       — Я хочу маленькую пухленькую свинку с алыми щёчками, — ответил Плисецкий, подхватывая на руки Юри, который залился ярким румянцем. Он усадил омегу на стол, смотря в глубокие карие глаза через толстые стёкла очков, — Ой, представляешь еë и не надо искать, она передо мной находится, — Юра потянулся ближе к лицу Кацуки, снимая с него очки, положил их на стол, впиваясь в приоткрытые губы, протолкнул свой юркий язык, проходя им то по нëбу, то по белоснежным зубам. А Юри понимая, что никуда не сможет сбежать, расслабился, запуская свою ладонь в пшеничные локоны, начал отвечать на поцелуй. Их языки кружились в жарком страстном танце, похожем на Эрос. Младший альфа скользнул холодными ладонями под футболку омеги, на что Кацуки вздрагивая, покрылся мурашками. Плисецкий оторвался от столь желанных губ, на что Юри издавая стон полный разочарования, посмотрел на дверной проём, в котором стоял старший альфа.       — Витя, идëм к нам, — позвал омега, подзывая того ладонью. Никифоров начал подходить ко столу, однако Юра не ждя его, пока тот дойдёт, прильнул к бледной коже шеи, оставляя алые засосы, на что Кацуки громко простонав, откинул голову назад. К этому моменту уже и старший альфа успел подойти, впиваясь в припухлые губы от поцелуев, начал ласкать омегу языком.       — М-м-м… — промычал Юри в рот Никифорова, сильнее впиваясь ногтями в столешницу. Оторвавшись ото рта, Витя опалил горячим дыханием порозовевшее плечо Кацуки, начиная вылизывать зажившую метку. Плисецкий оставив последний засос, начал стягивать единственную голубую футболку на омеге, старший альфа потянулся руками к ткани, помогая, еë снять. Юри прикрыв глаза, стонал в голос, наслаждаясь не то, что ласками альф, а больше их присутствием. Юра взял в рот набухший сосок, начиная посасывать его, Кацуки потянулся к своей дырочке, чтобы начать её растягивать, но его запястье перехватил Никифоров, убирая ладонь на стол.       — Вить, возьми растительное масло около плиты, — попросил омега, показывая пальцем в сторону плиты.       — Хорошо, милый.       — Тц! — цокнул Юра, закатывая глаза, уложил Юри на столешнице, — Моя свинка, — вновь поцеловал его Плисецкий, обхватывая ладонями округлый животик. Старший альфа подошëл к ним, наливая немного масла на пальцы, поставил бутылочку на стол, вставляя их.       — Ух, какой узкий, — сказал Никифоров, разрабатывая дырочку, Кацуки потянулся ладонями к своим любимым альфам, переплетая их пальцы со своими.       — Конечно, узкий, целых два месяца не было секса… — проговорил Юри, покрываясь румянцем. — Что вы х-хотел… А-ах! — простонал он, чувствуя в себе уже три длинных пальца. Но вдруг Плисецкий не выдержал, вставляя и свои. Витя и Юра, оба стояли над лежащим омегой, начиная всë больше возбуждаться. Вставший член больно тëрся о тонкую ткань нижнего белья и спальных штанов, хотелось высунуть его по скорей, хотелось вставить его в омегу, достать до простаты, кончить так, чтобы от этой волны оргазма кружилась голова, в глазах были видны яркие звëздочки, а дыхание настолько участилось, насколько это, возможно.       Высунув пальцы, Юра приспустил штаны с нижним бельëм, растирая по всей длине свой член приличного размера для семнадцатилетнего юноши. Никифоров присел на стул, слегка приспуская спальные штаны, под которыми не находилось нижнего белья, так как он не любил его носить. Младший альфа вставил свой член в анал, набирая скорость, омега стонал, хватаясь за стол руками. Плисецкий поднял ногу Юри, кладя еë на своë плечо, а следом и вторую, подтянув того под зад, Юра начал входить намного глубже, а Витя же сидя на стуле, дрочил.       — А-а-ах-х!.. — протяжно простонал Кацуки, изливаясь себе на живот, а следом кончил Плисецкий внутрь омеги.       — Как хорошо, — проговорил Юра, отпуская Юри, и выходя из него.       — Это тебе хорошо, а Витя, у нас вообще-то некончивший, — Кацуки, спускаясь со стола, подошëл к Никифорову, становясь на колени, начал водить ладонями по вставшему, ноющему члену, однако неожидано зазвонил телефон, лежащий рядом с плитой.       — Это чей?       — Мой. — ответил омега, вбирая головку члена в рот, и начиная обсасывать еë.       — Свинка, это Яков.       — Поставь на громкую связь, — продолжал постанывать Витя, а Юра ответил, включая громкую связь.       — Юри, ГДЕ ТВОИ ОБОЛТУСЫ?! ПОЧЕМУ Я ИХ НЕ ВИЖУ НА ТРЕНИРОВКЕ?! — спросил разъярённо Яков, ждя ответа. Никифоров, не сдерживаясь, застонал в пол голоса, прикрывая рот тыльной стороной руки. В трубки послышалась глухая тишина, однако уже более спокойным тоном продолжил Фельцман. — Даю вам пятнадцать минут. Юри, пожалуйста, собери этих оболтусов, и отправь ко мне на тренировку. Заранее большое спасибо. Пока, — в телефоне послышались гудки.       — С хуяли я оболтус? — воскликнул Юра, кладя телефон на стол, на что Никифоров тоже хотел ответь, но как ни странно получился полу-стон, полу-вскрик, кончая в ротик Кацуки, а тот в своё время проглотил всю сперму, вставая с колен, и хватая футболку, надел еë.       — Эх, нужно собираться на тренировку, — вздохнул Витя, вставая со стула.       — Да, согласен, — согласился Юра.       — А кушать?       — Ты хочешь кушать? — спросил Никифоров, поворачиваясь к Кацуки.       — Свинка, ты голоден?       — Не знаю…       — Так всё! Мы тебя покормим, — оповестил Витя омегу, усаживая его на стул.       — Ага.       Вот так, наша маленькая семейка и опоздала на тренировку. Яков, конечно, не ругался на них, ведь это не в первый раз, но всë-таки слегка влетело двоим из этой милой троицы…