Цветок

За разговором с Ренесми я узнала, что она тоже приехала сюда поступать в университет. И мы обе будем учиться на одном факультете и жить в одном общежитии. И одной комнате, как оказалось чуть позже. Кажется, разойтись, как в море корабли, не получится, а я уже так ясно представила, как эта рыжеволосая красавица забудет обо мне через пару дней. Для американки во всех возможных поколениях она очень хорошо говорила по-итальянски. Вообще не отличишь от носителя. А когда она узнала, что я родом из Греции, ошарашила меня своим знанием греческого. Конечно, с акцентом, но и это заставило меня усомниться в том, что моя новая знакомая не какой-нибудь супервундеркинд или робот, который должен внедриться в общество людей. За несколько часов она уже успела меня по-настоящему шокировать, а ведь нам предстоят три года обучения вместе. Точнее, в лучшем случае, три года. В худшем, одной из нас придётся уживаться с новой соседкой, так как в общежитии попросту невозможно было жить одному в комнате — уж слишком много было студентов не просто из других городов Италии, но и из других стран.

***

Так как мы с Ренесми заселились в последний день, завтра нас уже ждали занятия. Но мы решили погулять по городу, будучи уверенными в том, что вполне выспимся. Ренесми наблюдала за тем, как я делаю очередную фотографию и глубоко вздохнула. Она начала рыться в рюкзаке, и прежде чем я успела спросить, не потеряла ли она что-нибудь, девушка достала маленькую аккуратную цифровую камеру. — Вот, возьми, — она протянула устройство мне, — Бабушка с дедушкой дарили её ещё моей маме, но мне не передалось её желание запечатлевать нечто прекрасное, а вот ты определённо вдохнёшь жизнь в эту старушку, — тоненький ремешок оказался на моей кисти, а камера на застывшей ладони, которую взяла в свою моя знакомая. А когда ступор от неожиданного поступка прошел, я попыталась впихнуть камеру обратно в рюкзак соседки. — Я не могу взять её себе, это же семейная вещь! — но на мои слова девушка лишь звонко засмеялась и побежала вперёд, — А ну стой! Но Каллен даже не собиралась меня слушать. Продолжая смеяться, она всё дальше отдалялась от меня, плавно лавируя между прохожими. У меня же не получалось бегать с такой грацией. Да и вообще бегала я в последнее время нечасто, так что через пару минут в правом боку закололо, и я остановилась, чтобы отдышаться. А когда пришла в себя, Каллен и след простыл. На улице уже стемнело, тёплый желтый свет от фонарей не способствовал найти в толпе кого-то рыжего и длинноволосого. Звать девушку не было смысла. Что-то мне подсказывало, что она стоит где-нибудь за углом, смотрит, как я её найти не могу, и хихикает. Задумавшись, я совсем забыла о том, что у меня в руках камера. Вспомнила, когда заметила, что ремешок начал соскальзывать с моего запястья. Ловко (или не очень) перехватив его в самый последний момент, я выдохнула, выпрямляясь. И в следующее мгновение чуть не свалилась туда, куда минуту назад стремительно летела камера. Которую я опять чуть не выронила. — Эй, осторожнее! — резко обернулась, нахмурившись и прижимая пока ещё целый фотоаппарат к груди. — Извините? — молодой мужчина выглядел удивлённым. — Вы меня толкнули, — потираю плечо, и взгляд незнакомца словно примагничивается к нему. — Я могу что-то сделать для вас? — два шага в мою сторону. Почему-то эти слова вводят меня в ступор на мгновение, но я быстро беру себя в руки. — Вы уже всё сделали. Разворачиваюсь и иду прямо в противоположном направлении, стараясь не обращать внимание на странное желание обернуться. Неприятные ощущения в плече будто исчезли, но я предполагала, что они ещё дадут о себе знать утром. И куда этот красавец так торопился, что даже не постарался идти медленнее, чтобы ни в кого не врезаться? Так ещё и смотрел на меня так, будто это я налетела на него и отвлекаю от важных дел. Фыркнув, я завернула за угол. И подскочила на месте, хватаясь за сердце при виде выпрыгнувшей на меня Ренесми с криком «Бу!». — Ты решила не дать мне дожить до начала учёбы? — Извини, — она засмеялась, но резко перестала, уставившись на моё плечо, — Что это? Неужели она такая глазастая и в темноте что-то разглядела? Синяк вообще должен был появится, как минимум, через пару часов. — Какой-то тип врезался в меня, — я посмотрела на своё плечо, кожа которого покраснела, — Разве в этой стране принято носиться, забывая о том, что вообще-то есть и другие прохожие? Тоненькие пальчики девушки дотронулись до места ушиба, и я поморщилась, не совсем понимая, из-за боли или же из-за того, что кожа Ренесми была очень горячей. Заметив перемены в моём лице, девушка извинилась и отдёрнула руку, а я прислонилась к каменной стене и с удовольствием отмечала, что от холода ощущения гораздо лучше. — Пойдём в общежитие? — предложила Каллен, но я отрицательно покачала головой. — Я же не руку сломала, а просто столкнулась с кем-то, пусть у этого кого-то и камень вместо костей, — хихикнула и заметила, что знакомая не разделяет моего веселья, — Да брось, давай ещё погуляем. Через пару минут молчаливой игры в гляделки, Ренесми всё же сдалась, и мы пошли гулять. Сначала заглянули в уютную кофейню, где на небольшом выступе, который служил сценой, выступала девушка. Песню, которую пела незнакомка, я никогда не слышала, но это и было неудивительно — итальянской музыкой я особо не интересовалась. Мы с Каллен заняли столик у окна, который располагался далеко от входа, и оттуда мы могли наблюдать за певицей, параллельно поедая наивкуснейший десерт. От его вкуса у меня глаза закатывались, и, не содержавшись, я заказала ещё одну порцию джелато. — Хочешь ещё? — со смешком спросила Ренесми, наблюдая за тем, как я доедаю последний кусочек. — Хочу выйти замуж за того, кто так божественно готовит, — откинувшись на спинку кресла, я блаженно прикрыла глаза, — Я даже готова растолстеть из-за частого поедания такой вкуснятины. — Ты уверена в том, что тебя не начнёт тошнить спустя пару дней? — хмыкнула Каллен, — К тому же, твои зубы точно будут не в восторге от того, что ты решила подсесть на мороженое. — Слушай, у тебя случайно нет в семье врачей? — открыв глаза, я опёрлась локтями о стол и положила подбородок на ладони, — Сначала ты меня чуть не утащила обратно в общежитие из-за какого-то синяка, а теперь беспокоишься о зубах. — У меня дедушка доктор, — чуть покраснев, она продолжила, — А папа имеет ученую степень по медицине. — Ого, — так вот в кого она такая умная, — А мама? — А мама занималась мной, — девушка отвела взгляд и подпёрла щёку рукой, уставившись в окно, — Высшее образование она не получила. Мне стало неловко от того, что я затронула явно болезненную тему. Не зная, куда себя деть, и как лучше поступить, я начала активно придумывать подходящие слова. Но так ничего и не придумав, просто встала со своего места, села рядом с Ренесми и чуть приобняла девушку, надеясь на то, что она не посчитает меня навязчивым человеком, который любит нарушать чужое личное пространство. И перестала накручивать себя, когда Каллен, чуть слышно всхлипнув, прижалась к моему здоровому плечу. Не знаю, сколько времени мы так просидели, но когда на лице моей новой знакомой вновь появилась очаровательная улыбка, певица закончила своё выступление, в кафе включилась музыка, а посетителей стало больше. Вечерняя, или лучше сказать, уже ночная Феррара нравилась мне даже больше той жаркой, которая встретила меня в аэропорту, несмотря на то, что было уже начало ноября. До кампуса мы добрались неторопливым шагом. Пару раз я всё же пыталась незаметно положить фотоаппарат в рюкзак Каллен, но она каждый раз уворачивалась. Было ощущение, что она только делает вид, что не замечает мои попытки, пока я сама не прокалываюсь. По итогу мы с ней пришли к компромиссу, что фотографировать я буду, но камеру всё равно заберёт Ренесми, когда мы разъедемся на выходные в конце семестра, и отправит мне всё, что я успею наснимать. Вспышка, и на очередной фотографии застывает подпрыгивающая Ренесми. Еще вспышка, и на новом кадре девушка закрывается своими волосами. Подхожу к ней, переворачиваю камеру объективом к нам, нажимаю затвор, и, кажется, на сотом кадре за этот вечер уже мы вдвоём. Я смеялась во весь голос, убегала, когда Ренесми пыталась сфотографировать меня у «очень красивого фонаря», на который по итогу всё же запрыгивала, изображая… а чёрт знает, кого я изображала. Кажется, впервые за долгие три года я действительно смогла расслабиться и ни о чём не думать. Вообще. Не было внимательных взглядов родителей, не было походов в больницу и не было нанятых учителей. Сейчас я чувствовала себя свободной. Беззаботной, как в детстве, которое было словно где-то в другой жизни. В общежитие мы пришли в первом часу ночи, и то наверняка продолжали бы гулять и дальше, не обращая никакого внимания на время, но полдвенадцатого нам обеим начали звонить наши родители, и вопреки желанию, пришлось заканчивать нашу ночную прогулку. Мы с Ренесми были свято уверены в том, что энергии в нас очень много, и мы ещё долго не сможем уснуть. А потому решили, что можно найти какой-нибудь незатейливый фильм часа на полтора и продолжить нашу развлекательную программу. Но когда я вошла в душевую кабинку, на меня накатила такая усталость, что мыться пришлось на экстремальной скорости, лишь бы буквально не свалиться на кафель, засыпая. А когда вышла, усмехнулась, заметив, как на своей кровати уснула соседка, не дождавшись, когда я освобожу ванную. Поставив будильник, я плюхнулась на соседнюю кровать и сразу же вырубилась, даже не разбирая постель. Первый учебный день начался с того, что мы проспали. Будильник, который ночью казался мне таковым, оказался калькулятором, на котором я набрала «600», в то время как на часах уже было около половины восьмого. И когда мы обе поняли, что до начала первого занятия у нас остаётся чуть больше получаса, мы начали носиться по комнате, как в одно место ужаленные. Об освежающем утреннем душе можно было даже не мечтать — ледяная вода в лицо, и готово. В университет мы забежали через главный вход, а потом оказалось, что на занятия нам нужно на факультет искусств и философии. Пришлось бежать дальше. А потом искать нужный номер аудитории, озираясь по сторонам и чудом не врезаясь в остальных опаздывающих студентов в коридоре. В начале девятого мы буквально вывалились в кабинет, где уже шло занятие. Внимание всех тут же приковалось к нам, в том числе и преподавателя. Да не может такого быть! Я глупо похлопала ресницами, думая, что не до конца проснулась, но молодой человек, по чьей вине я вчера получила синяк, из-за которого мне пришлось сегодня надеть легкую рубашку, стоял у преподавательского стола с пультом в руках. Но, кажется, это не глюки, ведь и мужчина кажется удивлённым. Но буквально через мгновение его удивление сменилось улыбкой, от которой мне почему-то сразу же захотелось отвести взгляд. Только бы не начать краснеть. Не придумав ничего лучше тихого «Извините», я схватила Ренесми за руку и потащила её к ступенькам, как вдруг вчерашний знакомый незнакомец заговорил. — Дамы, за первый ряд, пожалуйста. Чёрт. Почему от этого красивого голоса у меня что-то ёкнуло? И как я вчера не обратила на это внимание? С чувством того, что Вселенная решила конкретно поездить сегодня на моих нервах, я в пару шагов подошла к свободным местам и села буквально у самого края. И не рассчитала тот факт, что если Ренесми сядет справа, мне придётся подвинуться, тем самым оказываясь ближе к центру. Так и получилось. И когда преподаватель начал занятие, я опустила голову и замерла. Мне казалось, если я подниму взгляд, обязательно увижу, что внимание молодого мужчины направлено именно на меня. Наверняка теперь веселится. Спустя какое-то время я всё же осмелела и посмотрела на преподавателя исподлобья. Как оказалось, паранойю я включила зря — он был вовсю поглощён объяснением темы, в которую у меня даже не получилось вникнуть. Я смотрела на улыбающегося молодого человека и не знала, как лучше к нему вообще обращаться в случае чего. Мне говорили, что некоторые преподаватели позволяют своим студентам обращение на «ты». На вид ему было лет двадцать пять максимум, и при таком раскладе он не был намного старше меня, вот только я всё ещё оставалась студенткой, которая пялилась на симпатичного преподавателя. На которого наехала прошедшим вечером. Боже, стыд то какой. Уткнувшись взглядом в пустую тетрадку, я начала воображать картины того, как на первом же опросе меня обязательно завалят, зачёт не поставят, до экзамена не допустят. — Мисс, вы меня слышите? — мистер Милые-ямочки-на-щеках подошёл к моему месту и заглянул в пустой тетрадный лист. Где-то сверху раздался глубокий вздох, когда я поджала губы и чуть скосила взгляд на Ренесми, аккуратно пододвигающую мне свой конспект. И она замерла, когда преподаватель обратился к ней, а от его улыбки не осталось и следа, — Мисс Каллен, не стоит оказывать подруге медвежью услугу. Девушка вздрогнула и будто бы с испугом посмотрела на мужчину, а потом, пробормотав что-то, опустила голову чуть ли не к самой парте, буквально прячась за своими шикарными рыжими волосами. — А вы мисс… — преподаватель снова посмотрел на меня с прежним располагающим выражением лица. Засмотревшись на мужчину, я не сразу поняла, что он, вроде как, ждёт, когда я предоставлюсь. — Рози, — просипела я, не понимая, что с моим голосом, – Антея Рози. — Цветок Розы, значит… — ямочки на щеках словно были неотъемлемой составляющей этого человека, — Думаю, вам всё же следует следить за лекцией, мисс Рози. После этих слов он вернулся к доске, на которой я только сейчас заметила тему «Архитектура Древней Греции», а на экране монитора плазмы над доской был слайд со знакомыми мне из детства руинами храма Деметры, по которым я любила лазать вопреки словам матери. Но удивило меня вовсе не то, что преподаватель выбрал для примера исторические памятники, которые были построены там, где спустя тысячи лет родилась я сама, а то, что только сейчас я обратила внимание на написанное на доске имя преподавателя. Деметрий. Неужели грек? Поэтому так отреагировал, когда я представилась? А потом я вдруг поняла, что он откуда-то уже знал фамилию моей соседки, а сама она буквально побледнела, что даже веснушек почти не осталось.