"Пока огнями смеётся бал, душа не утонет в покое"
М. Цветаева
Девичий взгляд пробегает по залу, на несколько секунд останавливаясь на каждом из присутствующих. Каждый был спокоен, фактически наслаждаясь происходящим в непринужденной обстановке.
Ещё бы, не их же обрекли на страдания. Кто-то также подходил их с Оскаром поздравить, кто-то подходил только к нему, что-то говоря, хотя, она особо и не вслушивалась.
К ней же никто толком не подходил. Её братья и сестры примерно осознавали, в каком она состоянии сейчас, что её душу будто бы выжгли изнутри, а в самых её глубинках остался лишь догорающий пепел, что иногда всё же вновь разгорался в истерике из-за неосторожно сказанного слова, задевшего тонкую струну расшатанных нервов. А после всё возвращалось на круги своя... И с каждой новой истерикой в её душе прибавлялось всё больше такого пепла. Многочисленные стрессы и вследствие практически не покидающая моральная боль оставили свой отпечаток на её душе.
И не только на душе.
Сейчас же обстановка вокруг давила при виде большого количества присутствующих, из-за чего желание свернуться в комочек и забыть обо всем нарастало. Казалось, ещё немного, и она начнёт задыхаться. Да что уж там, даже еда в рот не лезла, потому она к ней почти не притронулась, в то время как взгляд стеклянных очей теперь остановился на какой-то невидимой точке где-то впереди.
Она не хотела всего этого. Не хотела идти под венец по расчёту в восемнадцать. Не хотела, что бы её жених был арийцем. Так ещё и наследником Третьего Рейха.
Хотя, и выбор у неё был невелик: либо ссылка в трудовой лагерь на десять-пятнадцать лет, "пока не образумится", либо всё же принести какую-то пользу отцу и выйти замуж.
Но
"где это видано, что бы еврейка за немца замуж выходила?"
К слову, и сам Оскар не хотел бы сидеть здесь и сейчас. Также не хотел под венец по расчёту. Не хотел жениться, и уж тем более на еврейке. И нет, совершенно не потому, что имел какой-то антисемитский настрой, а потому что не хотел мучить себя и Дину. Они толком даже не знают друг друга, и одному Богу известно, уживутся ли они вообще и не подадут ли на развод год спустя после свадьбы.
"Тебе что, нормальные отношения с Советом не нужны? А эта потерпит. Тем более и наследник для тебя лишним не будет", - молвил ещё несколько месяцев назад старший сводный брат Альфред, лишь бы Оскар согласился принять предложение Павла взять в жены его дочь Дину, дабы скрепить их не так давно установленные дипломатические отношения.
И что б Рейх в гробу перевернулся.
И Оскар по итогу сломался...
Однако Альфред всё же был даже в некой степени заинтересован, сможет ли его младший братец влюбиться, вплоть до рождения наследников,
ибо тогда метеоритный дождь может начаться. В то время как Павлу просто было важно выгодно
продать выдать дочь замуж.
И немец тяжело вздыхает, там и смотря на новоявленную супругу, сидящую рядом с ним. Аккуратные черты лица, темные кудрявые волосы... Однако неожиданно взгляд цепляется за полупрозрачную ткань платья на плечах... А если быть точнее, за то, что находится под ней. А именно тонкие багровые следы, словно от ногтей, начинающиеся от ключиц и заканчивающиеся розовыми пятнами на шее, старательно замазанными тональным кремом, судя по всему.
И тут уже и сама Дина напрягается, чувствуя на себе взгляд мужа. Она-то ничего против не имела. Можно даже сказать, ей было бы всё равно, если бы взор не был обращен как раз-таки на её плечи.
Однако тут ей уже оставалось молиться, дабы Оскар просто не понял, что это. Хотя... Обычно те, кто видел её изуродованные плечи, просто находились в безмолвном недоумении, и лишь где-то в глубине души делали какие-то свои выводы.
У неё не было цели привлечь внимание к своей персоне таким образом, как считал её отец. Ей просто это нравилось, как хороший способ снять стресс.
Особенно когда некому высказаться или просто этого не хочешь.
Оскар, в общем-то, догадывался, что это, хоть и не был уверен, что его догадки верны. Хотя, с его стороны в любом случае было бы не этично спрашивать, что бы это ни было, посему все вопросы так и остались неозвученными.
Тогда как взгляд Дины неожиданно цепляется за одну из дверей, что вела, судя по всему, к небольшой застекленной комнате, которую можно было скорее назвать балконом.
Там ведь, по идее, никого нет.
Эта мысль даже в какой-то степени успокоила её, в результате чего она встала со своего места, там и приподнимая подолы платья, дабы было легче идти, и направилась к двери на этот самый балкон, тогда как Оскар лишь провожал её взглядом, хотя, идти за ней не решился.
Уже возле самого входа Дину догоняет старшая сестра Анна, там и касаясь её плеча.
- Мне... Мне нужно проветриться. Я там хочу побыть, - семитка же легко кивает головой в сторону двери, смотря в глаза сестре.
Белоруска же делает несколько шагов назад, после ответив:
- Хорошо, я понимаю... Если что-то нужно будет - зови меня, - напоследок и пожимая плечами.
В знак благодарности младшая вновь кивает, после наконец покинув зал.
Уже в первые секунды пребывания на балконе, холод мгновенно обдает девушку с ног до головы, из-за чего она обнимает себя за плечи, тем самым как бы стараясь сохранить своё тепло. Глаза же буквально ослепляет белоснежный пейзаж за огромными прозрачными стёклами. Снег шёл обильными хлопьями, застилая всё вокруг своей пеленой, тем самым придавая природе сказочный вид. Девичий взор теперь обращается на эту красоту, даже как-то оттеснив мысли о холоде на второй план и уступив место искреннему восхищению.
Однако через несколько минут она садится на пол, там и закрыв лицо руками. Не хотелось ни о ком и ни о чем думать. Не хотелось думать о том, что уже завтра её увезут в Западную Германию. Что ей придётся жить по чужим правилам и обычаям. Оставалось лишь уповать на скорый развод, хотя... Есть ли смысл ей после такого возвращаться на Родину, если прямо сейчас её выдают за иноземца, как наиболее оптимальный способ избавиться?
Ибо предателям в СССР не место.
А здесь она действительно предательница. Иудейка - условно говоря - что желала вернуться на историческую родину.
Вполне себе естественное желание, не так ли?
А таковым здесь не место. Им место либо в трудовых лагерях, либо в могиле.
Но никак не в Израиле.
Прошло пять, десять минут... Она даже потеряла счет времени. Но ей стало полегче, что не могло не радовать.
Однако тут она крупно вздрагивает, когда слышит звук открывающейся двери, заставляющий её поднять голову.
И тут же взор натыкается на вошедшего мужа, из-за чего только наступивший покой как рукой сняло.
- Ты извини, если потревожил... - даже как-то неуверенно начинает немец, явно недоговаривая. Хотя, Дине сейчас это и не нужно было, а ответом на сея реплику становится её молчание.
- Зачем ты пришёл? - минуту-две спустя всё же произносит она, взглянув на Оскара, что в этот момент рассматривал пейзаж за окном.
- Да я устал просто, вот и решил пройтись, в тишине побыть, - собственно, он, как и всё нормальные люди, вообще хотел бы просто остаться дома в Бонне на Рождество. Однако Альфред ещё вчера вечером потащил его в Москву, умело игнорируя все его негодования и сопротивление.
Сейчас же он оборачивается к жене со словами:
- Не сиди на холодном полу, застудишься же.
Семитка вновь поднимает голову, смотря на него. С одной стороны, ей всё равно как-то, а с другой.... Он-то ведь прав. И потом она ещё дольше мучиться будет. С таким выводом, собственно, она и встаёт с пола, там и подходя ближе к мужу.
- В Бонне сейчас ведь тоже что-то наподобие этого? - она смотрит на него.
- Ну, не так много снега, но всё же можно сказать, что да, - Оскар делает полуминутную паузу, однако после продолжает:
- Знаю, тебя только силком туда тащить придётся, но пойми, что всё это не моя прихоть. Будь моя воля, сам бы сейчас дома отдыхал, а не тут стоял.
И вновь Дина молчит... Эти слова даже пронизаны какими-то простыми пониманием и искренностью, однако и их достаточно, что бы она даже как-то растерялась на несколько секунд.
В разуме невольно всплывают воспоминания ещё часовой давности, с церемонии бракосочетания... Хотя, сейчас её больше волновало не это, а факт того, что она невольно застонала, когда они с Оскаром поцеловались. Изначально она вообще хотела бы избежать даже такого, столь близкого, как ей казалось, тактильного контакта с ним, однако... сделать этого всё же не удалось. Хотя, она и не сказать, что была как-то разочарована этим.
Это были новые, непонятные ей чувства. Даже удивительно приятные, вплоть до жара, распространяющегося по всему телу.
К слову, и сам Оскар не понимал, показалось ему это или нет. Это вообще был первый в его жизни поцелуй, причем также, как ему показалось, приятный.
Хотя, он всё же опасался, что Дина ему за него либо прямо там, либо сейчас, отвесит пощечину. Но нет. Она не сделала этого тогда, и сейчас особо не торопилась.
И вновь перед взором воспоминанием вспыхнул этот непонимающий взгляд черных очей, покрытый какой-то пеленой, что, казалось, весь её разум в одночасье провалился в небытие.
Однако в реальность его возвращает голос супруги:
- Я не хочу туда возвращаться. Я уже устала.
И тут уже немец вздыхает, там и отвечая:
- Да я сам хочу, что бы это поскорее закончилось.
В то время как Дина подошла к нему, осторожно положив ладони на чужие плечи и заглянув в голубые глаза, тут же уведя собственный взгляд куда-то в сторону, а после тихо произнеся:
- Можешь обнять, пожалуйста?
И тут Оскар уже даже теряется на несколько секунд, однако после задает ответный вопрос:
- Ты уверена? - на что семитка кивает, тогда как немец тут же осторожно убирает её руки со своих плеч и прижимает к себе. Чувствует, как её напряженное тело постепенно расслабляется и перестает дрожать от холода, а ладони ложатся ему на грудь.
Больше он не решился на какие-либо жесты, опасаясь сделать лишнего.
Могла бы просто сказать, что замерзла.
Так они и простояли несколько минут, пока...
- Оскар! Дина! - оба сразу узнают голос Совета, что заставляет их обернуться в сторону выхода, а Дину даже невольно встрепенуться.
- Я понимаю, вам тут хорошо стоится, но идите сейчас с нами вальс танцевать.
И Оскар обращает взор на супругу, после вновь переводя взгляд на тестя.
- Мы сейчас придем, - одобрительно кивнув на это, Павел покидает балкон.
Тогда как Оскар уже стал перед Диной, там и подавая ей руку, другую же спрятав за спиной.
- У нас вновь нет выбора, но... Давай хотя бы попытаемся насладиться этим моментом вместе.
И Дина кивает, там и подавая ему руку в ответ, а после уже вместе с ним идя к выходу с балкона.
