***
Кухня в стареньком доме, стоящем в очереди на расселение, не блистала чистотой благодаря выцветшим и посеревшим от времени обоям, ветхими шкафчиками, висевшими на стенах уже во времена Советского Союза. Белый стол с потрескавшейся краской и лаком на столешнице приютил на себе чашку горячего чая и пачку крепких сигарет. Пепельница по-привычке хозяина стояла на подоконнике, бережно храня в себе окурки и пепел. Сам же он сидел на табуретке, глядя на улицу сквозь грязные стекла. Волосы пшеничного цвета рассыпались по плечам, не сдерживаемые резинкой, висящей на одной пряди, блеклые тёмно-карие глаза выражали лишь апатию. Сейчас он был не в кухне ветхой однушки, а на поле боя, двенадцать лет назад, где его и убили. Луку — молодого мальчишку-лекаря, который хотел хоть что-то сделать для людей. Как оказалось, смертью жизнь не кончается. Во всяком случае, не для всех. Он очнулся в коридоре этой квартирки, напуганный, одинокий и ничего не понимающий. Первое время было трудно — знакомиться с тем, чего никогда в жизни не видел, что даже отдалённо не мог представить. Потом стало не легче, ведь пришлось выходить из дома, общаться с людьми. А когда серая коробка с двигающимися в ней людьми отключилась, Лука на собственной шкуре понял, что даром в этом мире ничего не бывает. В его мире тоже была работа, но тут все иначе. Сначала он убирал в магазине после рабочего дня. Не самое приятное занятие, но выбирать не приходится, ведь его знания на Земле никакой пользы не принесут. Но, как оказалось, прожить на заплату уборщика очень сложно. Хозяин долго думал, как поступить с мальчишкой, прибившимся к ним и ничего не знающим в жизни. Жена его, бывшая, добрейшей души человеком, предложила взять Луку ещё и на ставку продавца. Сейчас мужчина готов был поклониться им, но, увы, оба сгорели при пожаре в том самом магазине. Много воды утекло с тех пор, Лука постепенно освоился в новом мире, и теперь он работает в небольшой риэлтерской фирме, продаёт квартиры. Каждое утро как по расписанию: мужчина встаёт, принимает ванну, вспоминая просторные купальни дворца, идёт в кухню, где заваривает крепкий кофе, выпивает его залпом, уже не замечая горечи терпкого напитка. Обязательная сигарета, а иногда и парочка, пока одевает свой чёрный брючный костюм. В молодости он носил лишь светлые вещи, означавшие принадлежность к касте лекарей. Сейчас же нет желания вносить в свою жизнь что-то светлое, чистое, ведь жизни особой нет. Не забыть и очки, приобретённые по ходу жизни. Зрение стало ухудшаться, когда Луке исполнилось двадцать два. Ключи от квартиры всегда висят на проржавевшем гвозде у входной двери, коричневой точкой виднеющейся на выцветших фисташковых обоях. В подъезде вечно пахнет так, словно стадо кошек получило несварение желудка. А всё благодаря радушной бабушке-соседке, у которой около двадцати котиков в квартире. Однокомнатной, как и у Луки. Хорошо, что они хоть не гуляют и не размножаются половым путём, только подбираются на улице. Трёхэтажный дом стоит на сопке, в окружении пятиэтажек. Дома выше в этом районе города не возводились во времена застройки. Но рядом есть несколько магазинов, что не может ни радовать, да и до остановки транспорта идти не так далеко — каких-то десять минут. Все светофоры и пешеходные переходы Лука проходит, не глядя на трёхглазых монстров-светофоров или же по сторонам, уже не опасаясь оказаться под колёсами машин. Тусклые карие глаза смотрят куда-то перед собой, в тот мир, где он переживает свою учёбу, войну. Там проблемы были совсем иными: смерть людей на руках, сдача деревень и городов армиям противника, а тут просто не продаётся квартира на первом этаже в доме с ночным клубом. Иногда, ночами, он ревёт в голос, выплёскивая все свои чувства вместе со слезами. Грудь разрывает призрачная боль полученной смертельной раны, но от неё нет даже шрама, будто новая жизнь включала в себя и новое тело. В такие моменты Лука поднимается с раскладушки, берёт сигарету, прикуривает и наливает в бокал коньяк, надеясь утопить в нём своё отчаяние. Избавление от призрачной боли приносит таблетка цитрамона. Ему безразлично, что запивать таблетки алкоголем нельзя. Он ищет отдыха от прошлого, преследующего двенадцать лет, всюду следующего за ним, окружающего стеной зрительных образов, когда Лука остаётся в одиночестве. Довольно часто вместо стены перед ним открывается вид полей, окружавших родную деревню, а вид из окна приобретает знакомые до боли очертания внутреннего двора замка. Несколько лет назад мужчина купил себе ноутбук, и первым, что он сделал, было скачивание электронной версии книги одного из популярных авторов. Сердце сжалось, а по телу прошла дрожь, когда на первых же страницах появилось имя правителя и его сына. Вся книга рассказывала о жизни фэнтезийной страны, в которой разгорелась кровопролитная война за земли. Маес, Дирес, Саес, Нортес — название деревень и городов, сданных захватчикам. В Маесе родился Лука, Нортес был крупным торговым городом в его мире, а в Диресе он познакомился с наследным принцем. Всё оказалось чистейшей правдой, автор описывал события, произошедшие на родине Луки. До последнего он сдерживался, чтобы не читать окончание книги, глотая слезы, давя в себе порывы ненависти к захватчикам. Просто не хотел знать, пряча страх где-то глубоко внутри себя. Пусть теперь он живёт в другом месте, но тот останется домом навеки. Сегодня же Луке исполнялось тридцать три года, ровно тринадцать лет как он на Земле. В пакете, поставленном на стол, весело брякнули стеклянные бутылки, радуясь, что скоро их откупорят, и в бокалы потечёт коньяк, кагор и бурбон. Зеркало в коридоре отражало сутулого мужчину, потерявшего интерес к жизни. Тридцать три года — для родного мира Луки это даже не совершеннолетие, а на Земле он уже может считаться зрелым. Мужчина снял куртку и ботинки в коридоре, но не успел сделать и шага, как грудь прошил очередной спазм. Призрак раны вновь дал о себе знать, вследствие чего Лука оказался лежащим на полу. Песок неприятно царапал кожу, складки сбившегося коврика причиняли дискомфорт рёбрам, а грудь обжигал фантом клинка. На глазах навернулись слезы, челюсти свело от сильного сжатия, благо не прикусил язык. Стон боли пронёсся по квартире, затихая в углах и под кроватью, оставаясь там, рядом с остальными стонами, более тихими. Лука не услышал уверенных шагов в подъезде, скрипа двери и взволнованного голоса, принадлежащего мужчине лет сорока. Он опустился на одно колено, растерянно разглядывая корчащегося на полу от боли блондина. Рука судорожно сжимала карман пиджака, что натолкнуло на мысль о лекарстве в нём. Мужчина с трудом разжал пальцы. В кармане действительно были таблетки. Цитрамон? Главное, чтоб помогло. — Парень, открой рот. Лука не сразу сообразил, о чем его просят, разум затуманивала боль, а в ушах стучало сердце. Но когда таблетка попала в рот, дело осталось за малым. С минуту он лежал на полу, а голова покоилась на чьих-то коленях. Тепло чужого тела успокаивало настолько, что мужчина чуть не заснул, когда немного грубый голос позвал его. — Парень, понимаю, удобно, но у меня дела как бы. Встанешь, не? Перед глазами всё плыло. Первым мужчина увидел ярко-зелёные глаза, обрамлённые тёмными ресницами. Сеточки морщин в уголках глаз, на лбу, закрытом кудрявыми каштановыми волосами, уже тронутыми сединой. — П-простите, — голос подвёл, и простое слово прозвучало слишком хрипло. — Спасибо Вам, — Лука сел, потирая затылок. Он несильно ударился об пол, когда падал, из-за чего голова немного кружилась. — Ты, это, больной, да? — Сам ты больной, — обиженно буркнул мужчина, встав на ноги и пройдя в кухню. Жёсткая табуретка была не самым удобным местом для отдыха после приступа. Благо, чтобы достать до мойки нужно было, лишь руку протянуть, что он и сделал. Пузатый прозрачный бокал равнодушно принимал в свои недра золотистый напиток. Коньяк сейчас лишним не был. — Выпить хочешь, спаситель? — ехидно хмыкнул Лука, выискивая глазами собрата своего бокала. Их осталось всего два, остальные давненько покоились на одной из городских свалок. — Да я как бы на работе, — но всё равно прошёл в кухню. Не найдя на что можно было бы сесть, мужчина просто прислонился к раковине. Маленькая кухня, ничего не скажешь. Не зря дом решили сносить. Трещины бегут уже не только по потолку, но и по стенам, безрезультатно скрываясь под обоями. — Ага, супермен, да? Одиноких мужиков спасаешь? — в Луке проснулась язвительность, оттесняя обычную апатию. — Типа того. Пришёл сказать, что дом расселяют, вам будет квартира предоставлена в новостройке. — А баба Клава согласилась? — Лука протянул мужчине полный бокал. — Нет, но мы не сдаёмся! — Тогда я тоже не согласен. Благо мужчина не сделал ни одного глотка. Подавился бы. — Ты реально больной что ли? Отказываться от нормальной хаты и жить в такой халупе? Псих, да? Сам посуди, тебе новую квартиру дадут, чистенькую, ещё никем не опробованную, а ты как придурок последний отказываешься. Жить в новом доме, прикинь только! Там даже кошатиной не воняет! — Не вижу смысла переезжать. Хочу тут окончить свой век. Я устал от перемен, — уже тише. — С днём Рождения меня.***
Лука вновь проснулся в холодном поту, но на этот раз не из-за плохого сна, а громкой трели мобильного телефона. — Чтоб вас всех, — в сердцах прорычал мужчина, подбирая с пола мобильник. Звонил тот мужик, с которым они пили вечером. Что ему нужно в два часа ночи? — Да?! — Привет, болезный. Ну, чё, как ты там? — В отличие от тебя, я пока в порядке, — злобно шипел мужчина в трубку. — А чё как что — сразу я? — Чё, чё, да ничё! — психанул Лука, сбрасывая звонок и выключая телефон. Ему хотелось спать, и настроения общаться не было никакого. Пусть мир ждёт, пока он не проснётся утром. Точнее, два мира. Но второму миру было всё равно. Как только Лука закрыл глаза, повсюду зазвучали крики людей, взрывы, звон металла, а нос начал зудеть от запаха крови. Тошнота подкатила к горлу, как и множество ночей до этого, когда сон не шёл, заменяясь образами из прошлого. Первое время хотелось выть и лезть на стену, закрывать уши руками, включать на полную громкость серую коробку с людьми внутри, но ничего не помогало. Утром Лука вставал с синяками под глазами и кровоподтёками на ладонях, в которые приходилось вонзать ногти, дабы не заблудиться в той реальности, куда заносили воспоминания. Как ни странно, но звуки битвы стихли так же внезапно, как и начались. Тишина плотным туманом окутала помещение, забралась во все потайные углы и щели. От неожиданности парень распахнул глаза, желая понять, жив ли он? Темнота царила в комнате, от чего лунная дорожка из окна смотрелась слишком яркой. И на этой дорожке застыла высокая фигура в латах, отражающих благословение богини Луны. — Ты кто? — Лука сел, не испытывая ни капли страха. В чудеса мужчина ещё верил, как и в гостей из параллельного мира. — Так принц же, — пришелец обернулся, являя Луке своё лицо. Сердце пропустило удар, потом другой, третий. Перед ним стоял растерянный Сатир. Счастье сменилось болью. Если Сатир тут, перед ним, то в том мире принц погиб. — Приветствую Вас, Ваше Высочество, — Лука поднялся, сгибаясь в почтительном поклоне. Пусть мир другой, но он всё равно остаётся особой королевских кровей. — А кто ты? И, — мужчина огляделся.— Где я? И Лука рассказал всё, что произошло с ним, не утаив ни единой мелочи. Сатир недоверчиво смотрел на друга юности, думая, что это просто шутка колдунов, но потом смог разглядеть те искорки в карих глазах, что зацепили ещё в детстве. Поддавшись воспоминаниям, мужчина опустился на кровать и прижал к себе хрупкое тело Луки. — Сатир, — Лука грустно улыбнулся, обвивая руками шею мужчины. Рядом с ним было тепло и уютно, как раньше. Именно этого и не хватало все годы на Земле: тёплых объятий Сатира. Доспехи громко звякнули об пол, а два тела отдались наслаждению на узком стареньком диванчике. Для них не было больше проблем, бед и разочарований. Старая любовь, встретившаяся так внезапно в ином мире. Сейчас она будила забытые воспоминания, мечты и желания, скрытые в двух сердцах, бьющихся в унисон. Утро долго стучалось в запылившееся окошко, и, наконец—то пробилось сквозь слой пыли. Лука сел на кровати, обнимая колени. Во всем теле была приятная расслабленность, на губах играла мягкая улыбка, а глаза блестели счастьем. Рядом лежал любимый человек, тихо посапывая в подушку. Волосы цвета солнца разметались по подушке и лицу. Мужчина осторожно убрал мягкие пряди, получая в ответ недовольное ворчание. Идиллию разрушил телефонный звонок. Принц тут же подскочил, пытаясь найти глазами источник звука, а руками свой меч. Лука же лишь хихикнул, свесился с кровати и не глядя нажал на зелёную кнопочку. — Да? — весёлый и жизнерадостный голос сбил с толку звонившего. — Больной, ты чё, двинулся? Чё такой счастливый? — Привет, привет! Чего звонишь в такую рань? — Да вот вас с бабклавой уламывать приехал. Дверь мне откроешь? Лука радостно рассмеялся, глядя как Сатир, дуясь, раскладывает на полу свои доспехи. Он так и не соизволил одеться, вызывая у мужчины волну возбуждения. — Подожди немножко, я только оденусь. — А я чё, голых мужиков не видел? Давай, открывай, — недовольно пробурчали на том конце, и послышались гудки. Лука, недолго думая, завернулся в простыню и пополз открывать дверь незваному гостю, с порога повергая того в шок. — Я документы подпишу, разложи всё на кухне на столе, и чай на троих сообрази, ладно? А то мой гость не умеет такими приборами пользоваться. Я пока в ванну зайду, а ты его не обижай. Всё понял? Бугай растерянно кивнул. — Сатир, оденься, у нас гости. Блондин прошмыгнул в ванну, счастливо улыбаясь вышедшему из комнаты принцу. Тот улыбнулся в ответ, застёгивая пуговицы на белой рубашке. Как же приятно, когда рядом близкий человек. Раньше Лука не осознавал, как же плохо одному, думал, что просуществует так до конца жизни и ничто не изменит законсервированного состояния. Мужчина включил воду и встал под душ, мурлыкая под нос мелодию из прошлой жизни. Горячая вода приятно обжигала кожу, а пар создавал забавную дымку, скрывающую от глаз потрескавшуюся, местами отвалившуюся плитку, штукатурку и покоричневевшую сантехнику. Не хотелось видеть ничего плохого, только хорошее, ведь теперь Сатир живёт вместе с ним. Выйдя из душа, Лука заглянул в комнату. Сатир сидел на кровати, задумчиво рассматривая свои руки. — Что-то не так? — Странный вопрос, если учесть, что со мной произошло, — усмехнулся принц. — Нет, Лу, просто перевариваю сказанное тобой. Я теперь мёртв, да? — Нет, ты жив, просто в другом мире, — мужчина сел рядом с принцем и обнял того за плечи. Он ещё помнил, как сложно поверить в то, что теперь ты в другом мире, что больше не увидишь родных просторов, близких людей. — Ладно, внимания не обращай. К тебе там гости пришли. Луке показалось, что в голосе мужчины промелькнули нотки ревности. — Идём, познакомлю. — Не стоит, я не хочу пока контактировать с людьми этого мира. Мужчина лишь устало вздохнул. Да, наверно так будет лучше, пусть обдумает всё, что произошло, а сам Лука займётся оформлением документов для их совместной жизни. День прошёл в заполнении бумаг, криках, что это какой-то кошмар, а не переселение, непонимание к чему столько макулатуры, подписей и заморочек. Расстраивало, что Сатир так и не вышел даже чаю выпить с гостем. Обдумывать, конечно, надо, но не столько часов! Можно и отвлечься ненадолго. — Ладно, больной, я пошёл работать дальше, у меня только Бабаклава осталась, — мужик радостно заулыбался, собирая заполненные бумаги в свой портфель. — Провожай. — Да не больной я, — недовольно фыркнул хозяин квартиры, поднимаясь со своего стула и следуя за гостем. Заглядывание в комнату дало свои результаты: он наткнулся на внимательные глаза, следящие за каждым движением. Сатир готов был броситься в бой при любом неловком движении гостя. — Принц, перестань, — Лука недовольно смотрел на мужчину. — А я что-то начал? — взгляд стал невинным, как у нашкодившего ребёнка. — Ты так смотришь, будто готов убить любого. — А с кем ты беседы ведёшь? — спаситель не мог не сунуть нос не в свои дела. — Со своим другом. Знакомься, это Сатир. Сатир, этого бугая зовут Игорь, — Лука похлопал мужчину по плечу, но тот лишь с подозрением посмотрел на парня. — Очень приятно, — расплылся в улыбке принц, поднимаясь с дивана и кивая в знак приветствия. Игорь лишь передёрнул плечами и молча покинул квартиру. — Сатир, вот чего ты такой вредный? — Лука кинулся на принца, заваливая того на кровать. Счастье переполняло всё его существо, а губы не покидала довольная улыбка. — Нет, я не вредный, просто соскучился, — прошептал мужчина, увлекая любовника в нежный поцелуй.***
Не прошло и двух часов, как в дверь позвонили. Лу гостей не ждал, и дверь открывать не собирался, но Сатир уговорил: вдруг Игорь вернулся, забыл что-то? Нехорошо держать гостей на пороге. Пришлось быстро одеться и пойти открывать, Сатир же всё равно уломает. Но на пороге стоял не Игорь, а двое высоких, крепких мужчин в синей форме. — Здравствуйте, вы Лука? — Да, — удивлённо кивнул мужчина. — А не могли бы вы позвать Сатира? — уже второй незнакомец, более ласково. — Конечно, — растерялся хозяин квартиры. — Сатир, иди сюда, это к тебе. Принц не заставил себя ждать, но дальше двери, ведущей в комнату, не пошёл. — Кто это? — Не знаю, они хотят с тобой поговорить, — мужчина сделал шаг назад, но был пойман за руку одним из непрошеных гостей. — Простите, но я думаю, что Вам следует пройти с нами, — незнакомец пресекал все попытки к сопротивлению, не обращал внимания на крики парня, и до боли сжимал запястья. Лу брыкался, звал на помощь Сатира, но тот лишь с тоской смотрел на любовника, всё так же стоя в дверях, в то время, как мужчины тащили сопротивляющегося парня вниз, к карете скорой помощи. Зачем? Почему? Кто все эти люди? Множество вопросов всплывали в голове, но ни единого ответа. Горло болело от криков, он больше не звал принца, предавшего его, не собиравшегося помогать, но соседи и случайные прохожие! Они-то могли хоть что-то сделать! Бабка Клава могла позвонить в полицию, а проходящие мужчины с собакой попросить «липовых» врачей предъявить документы! Но всем плевать, они не видят ничего дальше своего носа, не хотят видеть! Лука сорвал голос, уже ничего не видел из-за слёз, руки, выдернутые из суставов, отказывались работать и нещадно болели. Сопротивляться сил уже не было, а когда молодая девушка в «скорой» поставила укол, мир потерял все краски, веки потяжелели и он провалился в темноту.3 месяца спустя
Молодой мужчина проходил по длинному коридору с окрашенными в зелёный стенами. Его провожали пустые, потускневшие глаза жителей психиатрической лечебницы, а уставшие медсестры просто не обращали своего внимания. В воздухе витал дух безысходности, запах медикаментов и немытых тел. Откуда-то слышался истерический смех, с другой стороны больные шептали одним им понятные фразы, сзади добавляли новую краску в общую картину жизни тихие всхлипы. Никому не нужные, одинокие, живущие в своих мирах люди, собрались в одном здании, чтобы окончить в этих стенах свою жизнь. Большинству тут было комфортно, ведь в их мир влезали редко, только когда процедуры или приём лекарств. Что ещё нужно психически больному кроме покоя? Родственники, и те лишний раз старались не приходить. Пусть в памяти человек остаётся всё тем же весёлым, полным сил, а не овощем с потухшим взглядом. — Лука, — мужчина приветливо улыбнулся, присаживаясь на скамейку рядом с молодым парнем, что-то разглядывающим под своими босыми ногами. — Привет. — Здравствуйте, — тихо произнёс пациент, поднимая голову. Острые черты осунувшегося лица потеряли свою былую привлекательность, угловатое тело под одеждой больше напоминало скелет, а руки постоянно дрожали. Не таким молодой врач впервые увидел Луку. — Как твои дела? — Плохо, — тяжело вздохнул тот. — Мы с Сатиром опять поссорились, он не любит, когда ко мне кто-то прикасается, но ведь другие люди этого не понимают. В нашем мире он не был таким, — на глазах навернулись слезы. — Наверно, нам лучше будет расстаться, как считаете, Алексей Геннадьевич? Доктор покачал головой, внимательно наблюдая, как по посеревшей коже скатываются слезы. Мальчишка считает, что прибыл из другого мира, а следом за ним и его любовник, принц Сатир. Все врачи сошлись на том, что психика была нарушена, когда Лука, будучи мальчишкой, видел смерть родителей. Грабители при нём разрезали ещё живых мужчину и женщину на кусочки, намереваясь продать на чёрном рынке органы вместе с драгоценностями. Бред чистой воды, но те ублюдки искренне верили, что именно так оно и происходит. Достаточно долго проблемы не давали о себе знать, но после прочтения серии романов в мозгу уже молодого мужчины что-то переклинило. Теперь мир тех книг стал для него жизнью. Вполне обычный случай, но у Алексея Геннадьевича он вызывал жалость, хотелось по-отечески заботиться о Луке. — Ты прав, вам следует расстаться, малыш, — может, тогда ты сможешь зажить настоящей жизнью, хотел добавить врач, но сдержался. Лука кивнул, опять опуская голову и рассматривая что-то под ногами, тем самым давая понять, что разговор исчерпал себя. Доктор же поднялся и неторопливо пошёл дальше. — Нелегко быть попаданцем, правда? — прошептал Лука, заметив перед собой до боли знакомые кожаные туфли. — Они просто не хотят поверить в правду, Лу, — ласково проговорил Сатир, присаживаясь на корточки перед любимым. — И никогда не поверят. Но я всегда буду с тобой, до самой твоей смерти. — А когда я умру, то присоединюсь к тебе, мой принц, — грустно улыбнулся Лука, глядя в бездну глаз Сатира. — Знаешь, что самое печальное? — Что? — А автор тех книг тоже в дурке сидит, потому что, якобы, поверил в реальность своего же мира, — звонко рассмеялся Лука, обнимая себя за плечи. — Ну, я же сказал, что они никогда не поймут... — Сатир с тоской посмотрел на приближающихся санитаров. Опять...