Как в пятнадцать
20 декабря 2023 г. в 14:37
Две пары пронзительных глаз смотрят на нее умоляющие, и в конце концов Пиона протяжно вздыхает, но соглашаться все равно не спешит. В гостиной у Люциуса светло и уютно, совсем не так, как в темных зачарованных коридорах, рыжие лучи заходящего солнца прыгают на стеклянных дверцах книжных шкафов и сервантов. Кружевные, почти прозрачные занавески трепещут на слабом ветру, а тяжелые темные шторы напоминают отчего-то клубящиеся по углам сизые сумерки.
Пиона снова вздыхает, переводит взгляд на слишком довольного Люциуса и пожимает плечами, собираясь решительно отказаться. Пиона хочет сказать, что не собирается никому докучать, что поиграть дети могут как-нибудь в другой раз, но тот открывает рот раньше нее.
– Почему бы и нет, – Люциус улыбается подозрительно широко, и Пиона щурится, одним взглядом стараясь выведать ведущие его мотивы, – Чак подготовит комнаты.
Щупленький домовой эльф, укутанный в простыню, появляется, отвешивает поклон и исчезает, и Пиона только и успевает заметить, как сверкают его болотного цвета глазищи. Мальчишки снова смотрят на нее, потому что Пиона все еще согласия не дает, но теперь в их взглядах скорее ожидание, чем мольба.
– Ты ведь так радуешься из-за того, что нашел себе бесплатную няньку, – Пиона не спрашивает, треплет волосы на затылке и ловит на себе сверкающий взгляд.
Люциус вдруг напоминает ей того самого мальчишку, увлеченно рассказывающего ей о проклятиях и темной магии, и улыбка сама собой расцветает у нее на лице. Словно они снова сидят в Хогвартс-экспрессе, болтают о какой-нибудь ерунде и знать не знают ни о каких скучных взрослых вещах вроде смерти и неразделенной любви.
– О нет, ты разгадала мой маленький план, – Люциус давит смешок с тихим «пфф».
Не хватает только Нарциссы, и оттого Пиона чувствует себя слишком жадной. Едкое чувство расцветает в груди, и она отирает вспотевшие разом ладони о юбку, вовсе не обращая внимания на слишком пристальный взгляд.
– Давайте сыграем в прятки! – Гарри радостно прыгает, хлопает в ладоши и хватает Драко за руку. – Мистер принцесса, ты водишь!
С радостным гоготом они разбегаются в стороны, и один из них исчезает в коридоре, а второй прячется в комнате по соседству. Пиона не успевает даже подумать, сообразить, во что вляпалась, когда на запястье смыкаются пальцы. Люциус глядит на нее, слегка склонив голову набок, а затем поднимает руки раскрытыми ладонями к ней, будто в самом деле сдается.
– Так уж и быть, дам тебе фору.
Пиона фыркает и закатывает глаза, но послушно оглядывается в поисках мест отступления. Глаза ее выхватывают непримечательный коридор за маленькой дверцей, наверняка предназначенный для домовиков или домашних животных, и она забирается туда, согнувшись напополам. Впрочем, внутри оказывается вовсе не тесно, и пару шагов спустя Пиона распрямляется в полный рост, толкает первую попавшуюся дверь и оказывается в кабинете.
От тяжелого ощущения темной магии на мгновение замирает дыхание, и Пиона, вовсе не глядя по сторонам, слепо шарит ладонью по полкам. В висках стучит, кровь начинает бурлить, но новую дверь она находит раньше, чем окончательно теряет себя, и теперь оказывается в коридоре. Несколько портретов на стенах смотрят на нее любопытно, одна из пышно одетых дам презрительно кривит губы, и Пиона дуется тоже, давит желание показать ей не слишком приличный жест.
Пиона не признается себе, что этот коридор ей совершенно не нравится, но поспешно разворачивается на пятках и удаляется прочь, выныривая в следующем коридоре. Теперь дом Люциуса кажется ей лабиринтом не хуже подвалов, и Пиона, говоря откровенно, понятия не имеет, как вернуться в гостиную. Впрочем, успокаивает она себя, они все еще играют в чертовы прятки, так что в крайнем случае она сделает вид, что просто-напросто потерялась.
Еще несколько совершенно одинаковых коридоров спустя она натыкается на вереницу закрытых дверей, и любопытство вспыхивает в груди с новой силой. Пионе отчего-то совершенно не страшно, и она, оглядываясь по сторонам, дергает первую попавшуюся ручку. Дверь открывается, в нос бьет запах свежих цветов, и Пиона будто проваливается в нору, как Алиса из сказки.
Это место похоже на маленькую гостиную, такую светлую, что слепит глаза. Солнце садится за горизонт, распыляя по стенам рыже-красные лучики, и оттого они кажутся покрытыми перламутром створками раковины. Легкие занавески трепещут на вечернем ветру, распахнутая дверь ведет на балкон, и Пиона мельком замечает маленькую фигурку с черной макушкой. Гарри стоит, переваливаясь через перила, смотрит на что-то внизу и восхищенно бурчит какую-то неразборчивую ерунду. У самой Пионы дыхание перехватывает напрочь, и она молча подходит, запуская пальцы в черные вихры.
Перед Пионой расстилается целый сад – растоптанного прошлого и туманного будущего – покачивающихся на ветру голубых пионов, таких легких и безмятежных, что хочется врезать кое-кому совершенно по-детски. Гарри оборачивается, поднимает на нее взгляд огромных глаз цвета свежей травы и смертельного заклинания и спрашивает, это ли настоящее море.
– Это пионы, – отвечает Пиона, покачивая головой, и головокружительный аромат заставляет ее задохнуться, – хотя я думала, что голубыми они не бывают.
Впрочем, не бывают они у нормальных, неволшебных людей, а в мире магии, пожалуй, можно вырастить все, что угодно. Обидчивый ком подступает к самому горлу, и Гарри, точно заметив перемены в ее настроении, перехватывает ее руку и крепко сжимает ее маленькими детскими пальчиками.
– Эти цветы зовут как тебя? – спрашивает Гарри, прижимаясь щекой к ее бедру, и Пиона смеется и треплет его по вихрастым кудряшкам.
– Это меня зовут как цветок, – отвечает она, протяжно вздыхая, и раздумывает махать кулаками.
В конце концов она знает более интересные способы убеждения. Тем более, что за их спинами появляется домовик и предупредительно кашляет, привлекая к себе внимание.
– Это спальня хозяина Люциуса, – говорит он, склоняя голову, и указывает в сторону выхода, – гостям не следует здесь находиться.
– Дверь не была заперта, – выдыхает Пиона, закатывая глаза к самому потолку.
Если не хотите, чтобы кто-то входил, думает она про себя, потрудитесь сделать так, чтобы это было решительно невозможно. Злость снова поднимается в горле, но Гарри продолжает жаться к ее бедру, опускает голову, и Пиона понимает, что дверь в самом деле была заперта.
– Дверь была заперта, – вторит ее мыслям домовой эльф, и Гарри обхватывает ее ноги руками.
Пиона впервые видит его настолько смущенным, и смешок сам собой срывается с языка. Накал абсурдной неловкости нарастает, и Пиона вдруг замечает застывшего на пороге хозяина комнаты, ощущая, как стыдливо вспыхивают теперь уже ее щеки. Отчаянно хочется сбежать, спрятаться, на худой конец, за тяжелыми шторами, но она продолжает смотреть Люциусу прямо в глаза, пытаясь найти в них нечто такое, отчего сердце перестанет взбалмошно колотиться.
О, Петуния будет хохотать, услышав об этом, потому что Пиона все еще влюблена, как в пятнадцать.