Просто коллеги

***

— Чёртов день, — недовольно пробурчал Кубрал, захлопнув за собой дверь учительского кабинета. — Не утрируй, — недовольно цокнула Кэссиди, отворив форточку и выпустив едкий дым сигареты. — О, дьяволёнок, какая встреча, — он горько усмехнулся, устроившись на диване. — Сколько раз мне надо это повторить, чтобы до тебя дошло? Перестань меня так называть! — Она не казалась раздражённой или негативно настроенной. В ней чувствовалось некое бессилие, словно вся её жизнь была не более чем затяжным кошмаром, который и по сей день всё никак не прекращался. — Не переживай за меня, дьяволёнок, я прибываю в твердой памяти и ясном рассудке, просто это так забавно: я называю тебя «дьяволенком», ты бесишься из-за этого и начинаешь ещё больше соответствовать своему прозвищу, — он ехидно улыбался, надеясь получить хоть малейшую колкость в ответ. Она лишь фальшиво улыбнулась, отвернувшись к окну. Кубрала не устраивало такое завершение диалога, поэтому он попытался реабилитироваться, сказав: — Ты сегодня прекрасно выглядишь, — он сказал то, что действительно думал, но дабы не выдавать своей слабости, уже заготовил следующую фразу, чуть ли не наперед зная её ответ. — Не могу сказать того же, — хладнокровно протянула она, делая очередную затяжку шоколадной трубочкой «чапмана¹». Что-что, а сигареты смертные делать умеют. — Значит сделай как я — соври, — он выглядел безмятежно, казалось, что ему действительно плевать, но это была лишь умело освоенная игра, на которую ушло много практики. — Остроумие — твой конёк, — она затушила докуренную сигарету о козырек окна, выбросив хабарик прямо на клумбу Архана, располагающуюся прямо под окном. — Что случилось, Кэс? — теперь он уже не казался таким безразличным, скорее трепетным, озабоченным, что шло вразрез с его естеством. — Забавный вопрос, — сбавив обороты, с горечью протянула Кэссиди, приземлившись аккурат подле коллеги, с неприязнью отвернувшись. — И всё же? — Настойчиво поинтересовался Кубрал, придвинувшись к ней. — Неужели тебе действительно не ясно? Видимо правду говорят о том, что все мужики думают тем же местом, на котором и сидят. Выгляни в окно, посмотри на тех, с кем ты преподаешь и кому ты преподаешь: у всех них семьи, вторые половинки, даже у глупых малолеток, а теперь — посмотри на меня. Не за горами сорокалетие, ни мужа, ни детей, да даже секса нет, ну и теперь сопоставь всё это и скажи мне: что же случилось? — Она смотрела в его глаза, ища понимания, но раньше чем она успела его разглядеть, Кэссиди отвела взгляд, напряжено выдохнув. Сказать что демон был крайне озадачен столь бурным потоком её мыслей, значило ничего не сказать. Она никогда не говорила с ним настолько откровенно, никогда не позволяла говорить о себе или о своих проблемах, Кэссиди всегда проводила строгую линию между собой и тем, кто потенциально мог нарушить её личные границы, вероятно, это и была одна из причин её одиночества. — Кэс, — хрипло шепнул он, положив свою огромную ладонь на её колено. Она моментально среагировала, обернувшись и удостоив его одним из своих самых свирепых взглядов, при этом даже не предприняв попытку убрать его руку. Их лица находились в опасной близости: его дыхание обжигало её мягкие, лишь слегка шершавые губы, её же дыхание, прохладное и редкое лишь едва щекотало его. Ещё секунда и они слились в поистине жадном и плотоядном поцелуе, сгораемые от необузданной похоти и желания. Она жадно кусала его губы, совсем забывшись от этого безумного чувства, когда ты желаешь кого-то настолько сильно, что всё тело ломит. Вожделение обеих сторон было настолько сильным, что они напрочь забыли о том, что дверь в учительскую может отвориться в любую секунду и упаси всевышний, если о них узнают, более грубого нарушения поднебесного закона и быть не могло. Но им было плевать. Плевать на закон и на то, что их кто-то застукает. Так даже лучше, больше риска, больше адреналина. Кубрал подмял её под себя, взявшись расстреливать пуговицы на рубашке коллеги, при этом не разрывая жадно поцелуя. Он проталкивал свой язык ей в рот, касался мягких губ, ощущая на кончике своего языка вкус шоколада. Стянув с неё рубашку, Кубрал припал к её шее: он кусал тонкую шкурку, то до боли оттягивая, то зализывая места укусов, спускаясь всё ниже и ниже. Кружевной бюстгальтер был сорван с неё в порыве страсти, от чего ангел недоумевая шикнула: — Он стоил целое состояние! — Это было сказано строго, но совсем несерьёзно, скорее шуточно. Её мало заботили деньги. — Я куплю тебе новый, куда сексуальнее этого, — демон потянулся к ней за поцелуем, переместив ладонь на грудь, сжал её, от чего Кэссиди нетерпеливо застонала. Её ладошка, до этого освободившая и его от рубашки, сейчас расправлялась с пряжкой ремня от брюк. Когда и брюки упали на пол, она вознамерилась взять главенство в этой битве на себя, сжав его член сквозь тонкую ткань боксеров. Демон довольно зарычал, стараясь не давать слабины перед ней. Кубрал припал губами к её груди, жадно вылизывая упругие соски и ореолы. Ей казалось, что она находится вне своего тела, словно это происходит не с ней., а с кем-то другим, а она лишь скромный наблюдатель соития противоположных фракций. Ангел, ощутив давно забытое чувство, в порыве страсти и совсем не следя за языком, вскрикнула: — Трахни меня, черт бы тебя подрал! Трахни, прошу! — Она уцепилась коготками за его мускулистые плечи, царапая грубую кожу. Он не стал издеваться над ней, не стал заставлять её умолять, повторять и без того очевидное желание. Он задрал её юбку к животу и оттянул прозрачную ткань трусиков. Едва его член коснулся ее бёдер — Кэссиди застонала, рвано делая вдохи и выдыхая. Он одобрительно хмыкнул, понимая, что и сам на пределе. Его упругий, набухший член продвинулся в неё, вынудив её тем самым застонать. Она прогнула спину, позволяя Кубралу оглаживать свою поясницу, сильнее насаживаясь на его член. С каждым новым толчком коллеги, а теперь и негласные любовники, испытывали всё большую тяжесть. Их тела наливались свинцом, требуя разрядки напряжения. После очередного толчка, Кубрал почувствовал пульсацию стенок её влагалища, что сжало его плоть. Его член запульсировал, предвещая и его скорый оргазм. Он ускорился, входя в неё и выходя слишком быстро, ощущая, как из головки члена льется горячая сперма. Демон закряхтел, бессильно опускаясь на коллегу, утыкаясь в шёлковую копну её ароматных волос. От неё приятно тянуло миндальными духами, сигаретами, но главное жаром уставшего тела. Он коснулся губами её шеи, на этот раз осторожно, нежно, а затем поднялся с дивана за одеждой. Кэссиди привстала на локтях, принимая из его рук её смятую блузку и бюстгальтер с поломанным креплением, недовольно цокнув: — Ну и как я его одену? — Тебе больше идёт ходить без него, — ухмыльнулся демон, запечатлев на её лбу очередной поцелуй. С горем пополам перевязав этот несчастный лифчик и полностью одевшись, Кэссиди махнула головой, скидывая светлые волосы на спину. Она исподлобья глянула на Кубрала: казалось, он витал в прострации, довольный и умиротворённый. Женщина была готова поклясться, что никогда не видела его таким. Обув туфельки, она подошла к нему и прижалась к мускулистой груди, полушепотом сказав: — Как-нибудь повторим, — по интонации её голоса было не совсем ясно, что именно она имела ввиду. Это была просьба, утверждение или вопрос? Кубралу хотелось думать, что утверждение, ибо он до безумия любил моменты, когда она доминировала, пускай он и никогда об этом ей не скажет. — Обязательно, — он приобнял её за талию, искренне наслаждаясь их уединением или… почти уединением. — Как здесь пахнет, такой знакомый и странный запах… чем это… — Темпель, шедшая с коллегой-ангелом по коридору вскинула голову, завизжав: — пахнет сексом! — О боже… — Архан прижал ладонь к груди, словно от резкой боли, заметно побледнев и с непониманием смотря на свою коллегу.