А я в судьбу не верю

      Вещей у меня особо не было, так как почти сразу оттуда меня повезли на точку назначения. Большой чёрный бус катил по дорогам и центральным аллеям вон из города, к деревням и захолустьям. Верить в происходящее мне не хотелось. И смотреть на эту поршивую тетку с химической завивкой, сидящую рядом, — тоже. Я глядел сквозь затонированные окна на открывающиеся виды — широкую реку, мостовую, серые старинные здания и неуместно вклинившиеся меж них яркие, до пошлости навязчивые вывески. Поглядывал в зеркало на угрюмое, но спокойное, как серое небо, нависшее надо нами, лицо водителя.       Мир медленно катился к чертям; сознание пыталась воспроизвести то, что будет со мной происходить там, в серой дыре, где почему-то оказались те, кто по разным причинам, многие — незаслуженно, стали считаться изгоями, не достойными цивильного общества. Пытался осознать, какого черта я оказался в их числе…       Тут бус выехал из города. Водитель приоткрыл окно, и в темноту и духоту просторной машины просочился тусклый свет пасмурного неба и свежесть высоких сосен. Странная перемена, вроде бы совсем незначительная, но произвела удивительный на меня эффект: сознание вдруг стало успокаиваться, воспаленные нервы и недосып, что еще минут пятнадцать назад выводили из себя, посылали в голову ненужные мысли, выкручивали шею и отяжеляли голову, — резко отступили. Вместо того во мне проснулось осознание, что я еще ребенок, что такой же, как все, а может, и в самом деле трудный подросток, что меня так же задело происходящее, что имею право на месть, что приключения только начинаются…       Странные мысли — до черта странные — так воодушевили, что даже эта идиотка с кудрями перестала казаться такой уродливой. Пока мы ехали по старой асфальтовой дороге, с которой давно стерлась разметка и местами виднелись ямы, из-за туч выглянуло ласковое закатное солнце. Как сейчас помню, оно, словно материнская рука, провело мне по щеке и намекнуло, что все будет хорошо. Пейзаж был красивый до чертиков: серая дорога, уходящая вдаль, высокие сосны с красными стволами, тёмно-зелёные верхушки которых чуть задевает, словно щекочит, золотой лучик, розовые облака где-то вдалеке…       «Как прекрасно», — думал я, вдыхая лесную свежесть и дорожную пыль. Меня очень удивило, что за городом весьма быстро смеркалось. Я не знал, сколько времени, как долго мы едем и как долго ещё будем, но был уверен, что этой прекрасной зарнице хватило пятнадцати минут, что бы проиграть небесный бой и облечь себя в тёмные, траурные тона. Вернее, сначала её словно заволокло сиреневой дымкой, после чего небо сначала стало глубоко-синим, затем потемнело, и проступили первые звезды, словно слезинки на бабушкином вязании, которое она держала в руках. Я долго наблюдал за этой красотой, но отключился с первыми звёздами, хотя нельзя сказать, что встал вместе с петухами.