Коктейль

      Она была замкнутой девочкой, а может девушкой, кто ее поймет. Когда-то у нее было много друзей, но все они почему-то отвернулись от нее, перестали понимать, поддерживать, даже наоборот, иногда задирали и обижали ее. Хоть "иногда" звучит слишком странно. В общем, над ней издевались, выпускали пар, срывали злость и так далее и тому подобное, лишь потому, что она была слабее и не могла рассказать, не хватало смелости. Но это все в прошлом, ведь так?       Школа—сменена, город тоже, новый круг общения, ничто не напоминает о тех днях....кроме психологической травмы и без того ранимого ребенка. Не суть. Так же не важно и то, что она практически перестала разговаривать, ну как, отвечала довольно односложно, но ничего, она просто не влилась в коллектив, скоро привыкнет. Прошел год. Не привыкла. Но, чтобы родители не беспокоились, умело затесалась в шумную компанию, вела себя как мышь и не привлекала лишнего внимания. Некоторые даже не могли сказать кто это девочка и почему находится с ними в классе       Он—полная ее противоположность. Имена тут не важны, но я вам отвечаю, что даже буквы не совпадали. Задорный, болтливый, умный. Чтобы с ним дружить надо быть достойным этого, сам он этого, конечно, не говорил, но это же было очевидно! Мнение большинства. Кому-то интересно, что чувствовал этот мальчик? Мне тоже. Он был душой компании, всегда общительный и улыбка на автомате. Эти "собеседники" казались ему скучными, неинтересными. Стоит учесть, что он был также отличником, его любили все учителя. Была ли это заслуга до родителей с заработком гораздо выше среднего, которые хотят идеального сына, а сын делает все, чтобы его признали и обратили на него внимание? Ответ неоднозначный, но в общем и целом—да. Эти двое учились в одном классе, но не знали друг друга. Удивительный случай. Конец лета. Август.       До тошноты типичное развлечение. "Традиция этой школы", это мероприятие создано для того, чтобы одноклассники увидели друг друга после лета и не устраивали шумные встречи посреди учебного процесса, а также "для сплочения". Речь идет о пикнике. Абсурдное занятие, но веселое, особенно когда кормят вкусной едой. Каждый должен принести что-то свое, да еще будет общая еда заказанная по договоренности. Никто из героев не горел желанием идти туда, но надо было. Просто надо. Причины одинаковы и в то же время предельно разные.       Милый плед, расстеленный под одиноким деревом на холме, точнее куча пледов, примерно пол дюжины, все усеяны разными лакомствами, что привлекают взгляд, каждый захотел принести то, что будет выделятся, что-то яркое и красочное, так и получилось. На подстилках в шотландскую клетку пестрели яркие упаковки, тарелки, и все преимущественно сладкое. Фрукты, сэндвичи, печенье, шоколад, безмерное количество сока на любой вкус. Думаю, легко догадаться кто принес самый яркий, самый большой фрукт—арбуз(и то, потому что был определенный диапазон дозволенных продуктов). По лугу, что расположился у опушки леса, сновала детвора, а по совместительству—одноклассники, которые еще не научились обуздывать свою энергию, некоторые просто ждали когда уже разрешат поесть.       Пропустим сцену описания самого пикника, то, как они набросились на еду с жадностью гиен, будто им можно съесть столько много сладкого раз в жизни и этот момент—сейчас. После трапезы осталось лишь желание забыть все это как страшный сон и не вспоминать. А балагуры, закидав свой желудок глюкозой уже побежали играть то-ли в ручеек, то-ли в догонялки.       Незаметно отделившись от пресмыкающимся перед ним корыстными детьми под предлогом "попить", что было правдой, так же громко шутя и улыбаясь, как и всегда, мальчик отправился к покинутым подстилкам. Какое-то время улыбка оставалась на автомате, но потом медленно сошла, и не планировала появляться до того момента, как он вновь не вернется к своему, уже ставшему привычным, занятию—играть на публику. Под деревом сидела еще какая-то фигура, вероятно девочка, что не сильно обрадовало первого.       На душе у него было почему-то паршиво, голову пекло, ноги устали. Мальчик не хотел ни с кем разговаривать, но тень под деревом, казалась спасительной cоломинкой от знойного солнца. Не глядя схватив пластиковый стакан и случайный сок, подошел к старому дереву и уселся прямо на траву с противоположной стороны от девочки. Как только он присел, то сразу налил себе полный стакан сока и залпом осушил его.       Это оказался сок, клюквенный. Челюсти свело от кислого вкуса, а на языке остался терпкий привкус горечи. То, что надо: не приторно садкий, как речи тех, кто заглядывает ему в рот при каждом его слове, не безвкусный, как все, что его окружало, а кислым, отрезвляющим, так подходящем для его настроения.       Он, с замиранием сердца, ждал, когда она начнет говорить какую-то всем известную чушь, от которой вянут уши и сразу пропадает желание жить. Прошла минута, две—ничего. Не в силах перенести столь мучительные ожидания, он начал разговор сам. Светские беседы у него получалось хорошо вести. —Хорошая сегодня погода, правда? Молчание. —Мне нравится эта поляна, тут так тихо... Молчание.       Мальчик засомневался: не умерла ли она? Он обогнул дерево и посмотрел на нее. Девочка была темно-русая с бледной кожей, она держала в раках полную тарелку кусочков арбуза и сосредоточено их ела. В этот момент он понял, что не знает ее имени... —Как тебя зовут?       Девочка впервые подняла на него свои сияющие глаза серебряного цвета и просто сказала —Люси. И продолжила невозмутимо есть фрукт. —Понятно, а меня Джейк.       Это был самый информативный разговор, который у них вышел. Он, конечно, пару раз пытался завязать разговор, но вскоре решил, что это бесполезно.       Сидеть с ней было спокойно, приятно. Жара уже не сильно раздражала. Он отхлебнул еще клюквенного сока, вкус не поменялся, скорее поменялось отношение, теперь вкус ему нравился, по-настоящему нравился.       Так они и сидели до тех пор, пока остальные не стали собираться, чтобы уйти. Они осознали, что сидели молча как минимум пол часа.

***

      Она каждый день приходила на это место. Нет, не потому, что она однажды посидела под деревом с каким-то мальчиком, а из за того, что это изначально было ее любимым местом, где она могла собраться с мыслями и побыть наедине с природой. Тут ее совершенно случайно встретил Джейк, которому тоже захотелось побыть наедине.       Они опять друг с другом не разговаривали, даже приветствиями не удосужились обменятся. Просто сидели под старой ивой, листья которой уже начинали желтеть, наслаждаясь компанией друг друга.       На следующую неделю это опять повторилось. И еще через неделю тоже. Однако девочка принесла с собой еще и клюквенный сок, видимо, она заметила, что именно этот сок так запал мальчику в душу, а он в свою очередь принес четверть арбуза. Он все это время рассказывал про то, что творится у него в жизни, как его все достали и про свои радости и трудности. Он был искренним.       Эта встреча стала отправной точкой, с того самого дня они приносили что-то поесть, в основном это было что-то со вкусом арбуза или клюквы, изредка были сендвичи. Когда они не сидели молча, то он говорил, а она внимательно слушала.       Где-то через полтора месяца она заговорила. У нее был приятный голос, не писклявый, но не бас, тихий, но звучный. Она говорила про все: про то, как поют птицы, как плывут облака, как красиво опадают листья. В один день она призналась, что никому не говорила про любовь к арбузам—это была ее тайна. Она ее не скрывала, просто про это никто не спрашивал. А он все слушал ее. Только тогда осознав, что слушать бывает приятнее, чем говорить.       На уроках и вне их они вели себя будто незнакомые люди. Все оставалось по-прежнему: она—серая мышь, что прячется в толпе, он—центр внимания. Даже когда они случайно встречались вне стенах школы, то даже не смотрели друг на друга. Все менялось лишь на той поляне.

***

У Люси был день рождения зимой. В начале декабря. Она отмечала в семейном кругу, потому что было очевидно, что никто не придет на праздник. По началу, было больно и обидно, но она привыкла быть одинокой, поэтому днем больше, днем меньше—все равно ничего не поменяется.       Когда празднование, если его можно так назвать, было в самом разгаре, а точнее: близился конец праздничного ужина, то в дверь постучали.        На улице никого не оказалось, зато на самом пороге на фоне белоснежного снега, зеленел свежий арбуз. Это было поразительно: арбуз посреди зимы. Такой подарок, вероятно был очень дорогим, потому что его нужно доставить из южных стран через тысячи километров, при условии, чтоб он оставался свежим. Этот подарок приятно грел душу, также как и понимание, что тебя помнят, знают, что ты любишь и ценят. В сумме это давало огромный пожар, способный расплавить любой металл.

***

      Вскоре после ее дня рождения, девочка заболела, поэтому они не встречались, но мальчик все это время терпеливо приходил к дереву в надежде, что она придет. Она не пришла.       Через две недели ее родители забрали документы из школы. Только тогда им удалось встретиться на их полянке. Когда Люси сказала, что она уезжает, в его глазах мелькнула грусть и потаенная боль, ведь она была единственным настоящим другом среди толпы, которая считала его своим другом. Остаток вечера они провели как обычно, разговаривая ни о чем. Возможно, это была их последняя встреча...       Где-то в середине недели семья девочки съехала, они любили путешествовать поездом и в этот раз не изменили своей привычке. Он был осведомлен, что она уезжает именно сегодня, но не пришел. Она знала это, хоть в слух он не говорил ничего подобного, просто знала. Это было одно из множества их негласных правил.       Она просто исчезла из этого города, не оставив никакого напоминания о себе. Ее лицо быстро стерлось из памяти, если вместо расплывчатого силуэта, носящего название "одноклассница" или "ученица", все-таки было лицо.

***

      С того дня прошло около двенадцати лет. Многое позабылось, много историй произошло. Мировоззрение кардинально менялось с каждым годом, кто-то разочаровался в людях, кто-то наоборот—поверил в них, в их доброту, честность.       Это был обычный отель где-то на Мальдивах на берегу моря, где каждый день—праздник. Люси, а теперь уже Элисон, отдыхала на лежаке, посреди немноголюдного пляжа. Неизвестно, с какой профессией она связала свою жизнь, она была творческой личностью, так что большая вероятность, что она стала писателем, художником или певицей, а может решила стать наемной убийцей, кто знает. Все, кто с ней общались, отзывались о ней как об общительном человеке, правда замкнутым, и интересной собеседницей.       Она наслаждалась своим только начавшимся отпуском и нежилась в мягких лучах солнца, когда заметила какое-то смутно-знакомое лицо. На миг их глаза встретились, в глазах парня (а это был именно парень) мелькнула какая-то непонятная эмоция, смешанная с удивлением. Пища для размышлений была предоставлена.       Весь день прошел как в тумане. Она общалась, училась, работала с многими людьми, безусловно она не могла запомнить всех, но это было что-то намного раньше, какие-то сокровенные воспоминания. Она была близка к разгадке.        Ближе к вечеру, она совсем отчаялась и планировала вернуться к этому завтра, а сегодня провести хотя-бы вечер без раздумий и сомнений. Спустившись на первый этаж и присев у барной стойки, она стала выбирать коктейль под танцевальную музыку. Через пару минут к ней подошел бармен и элегантно подал вытянутый бокал с алым содержимым внутри. —Это "Пособие по безработице" от того парня       Приятно сказал бармен, посмотрев на противоположный угол барной стойки, где сидел тот самый парень и любопытно поглядывал на нее.       Девушка с сомнением принюхалась к коктейлю, но, ничего подозрительного не заметив, решила сделать глоток. Вдруг ее захлестнули до боли знакомые эмоции. Арбуз и клюква. Она вспомнила. Эти встречи под деревом, эти разговоры ни о чем, эту хрупкую дружбу, даже подарок.       Еще с минуту она сидела не шевелясь и затаив дыхание. Потом, когда она справилась со всеми эмоциями, то повернулась лицом к нему и неловко улыбнулась.       Они знали, что завтра, а может даже сегодня они будут сидеть на берегу с ломтиками арбуза в раках и разговаривать. Вновь. Как старые друзья. Возможно, до рассвета, ведь поговорить было о чем.