Другой мир

      После окончания обследования ребят, учёный снова перевязал раны бывших членов ДА-5. Сделав окончательные пометки об осмотре и лечении, Франкенштейн убрал блокнот.       — Осталось дождаться окончания процедуры М-21. Такео у тебя на сегодня всё. Тао, по поводу моей просьбы, — учёный жестом указал хакеру на другой конец лаборатории, — здесь находятся все данные по моей новой разработке. Speech Trans часы-переводчик, но программирование идёт крайне медленно. Должно быть это связанно с введением нового языка. Что можно сделать?       Тао присел за клавиатуру и с интересом принялся изучать новую программу. И в тот час же завис, наткнувшись на экран соседнего компьютера. Такой древности он никогда не встречал! Это были не буквы в современном понимании, а скорее символы. Хакер невольно покосился на рядом стоящего учёного.       «И он вот на этом свободно говорит и даже словари пишет?».       Парень не был знатоком всемирной древней истории, но то что этому языку точно не четыре-пять столетий понял сразу же.       «Хотелось бы знать сколько этому человеку лет».       Мысль о том что это может быть и не человек была отметена сразу же. Всех людей занимающих даже мало значимые государственные посты проверяли, делая специальные тесты на генном уровне.       К слову программа была написана грамотно, похоже этот невероятный человек довольно неплохо разбирался ещё и в программировании. Достаточно чтобы не только писать, но и модифицировать программу.       «Довольно неплохо, но …»       — Здесь необходимо упростить и сократить некоторые данные. Идёт очень сильная перегрузка одновременно поступающей информации.       Тао говорил и одновременно с этим его пальцы уже набирали новые команды, вдруг на мгновение он прервался:       — Я могу сильнее ускорить процесс программирования, если буду постоянно корректировать систему в ходе операции.       — Нет необходимости. Просто исправь явные нагромождения в итоге уже будет в два раза быстрее, — конец фразы не звучал вопросительно, значит о кое каких своих пробелах в этой сфере Франкенштейн осведомлён.       Директор «Ё Ран» не видел смысла в подобной спешке. Дома Рейзел-ним достаточно заниматься с ним лично, к тому же в течении дня он практикуется в речи.       — Да, ближе к ночи будет готово, — кивнул Тао, — продолжая с невероятной скоростью работать с программой.       — Хорошо. В таком случае как закончишь перенастройку программы, поднимайся к нам.       В это время Такео и М-21 наблюдали за этой сценой со стороны. Помещение не было столь уж огромным. Да и эти двое не стремились понижать голоса, поэтому и им всё было слышно.       Хакер всегда уходил в любимое дело с головой. Это была просто какая-то программа, а не сложная система защиты во время взлома которой идёт зачистка территории. Такая работа ему доставалась редко, поэтому занимаясь таким безобидным «железом» Тао часто выпадал из реальности. Вот и сейчас даже не видя лица напарника, товарищи знали, что Тао чудовищно рад получить в руки очередной ребус. Так что если хакера не отвлечь от работы, напомнив что «корректировать на ходу не надо» программа будет готова не к ночи, а к вечеру. Если не раньше.       — Ну всё мы его потеряли, — фыркнул со своего места М-21.       Такео согласно кивнул и перевёл свой взгляд на товарища.       — Ты как?       — Нормально. Боль прошла, должно быть ещё препараты помогли. Пока больше никаких изменений не ощущаю. У тебя?       М-21 говорил непринуждённо, однако был несколько бледнее обычного. Пусть физически ему стало легче, но похоже одно присутствие здесь отнимает у него неимоверные душевные силы. Он никогда не рассказывал в подробностях о том что пережил, только о том что в лабораториях потерял девяносто восемь своих товарищей из серии М.       — Ещё утром легче стало. У Тао также.       Такео и Тао тоже пережили немало экспериментов, однако уже тогда они знали что выживут, им говорили что они элита. Их готовили для того чтобы защищать Союз и его интересы. Команда Да-5 находилась в лаборатории в одно время, кроме Кранца. С ним команда познакомилась после подготовки. Их обучали как работать с новым оружием, учили базовым языкам, необходимым навыкам ведения боя, тактике и тому подобное. Странным было то, что при всём при этом товарищами они так и не стали. Настоящей командой. Такео с трудом выдерживал необходимый минимум общения с Шарком и Хамером. Кранц был Лидером и всё общение с ним сводилось к получению приказа. Единственным нормальным человеком, по мнению снайпера был Тао. Но тот был по уши в заданиях и за его спиной почти всегда был Лидер, конечно исключая сами миссии, когда вся команда, кроме хакера, была на передовой.       Они были чужими друг другу и по сути им было не о чём разговаривать, кроме миссий и убийств. Говорить об этом совершенно не хотелось, поэтому он часто просто прогуливался по очередной местности или городу. Снайпер старался не думать о том насколько пострадает очередной населенный пункт и люди жившие в нём во время выполнения их задания.       В конечном итоге они освободились, но как же мало продлилась эта свобода! Теперь они проект этого учёного, что желает, как и доктор Айрис, стать частью верхушки Организации.       А что потом?       Если они выживут после экспериментов, а значит Генрих Франкенштейн добьётся удачного исхода повторной модификации и станет членом Союза. Получит подведомственную территорию, полномочия и обязанности, которые будет выполнять посредством ГМО. Проще говоря, они вновь попали в те же сети. Остаётся надеяться, что в конечном итоге они выживут и останутся собой*.       Из задумчивости снайпера вывели приближающиеся шаги. Хозяин дома направился в их сторону. Тут как раз аппаратура М-21 известила об окончании процедуры. Закончив с перевязкой третьего ГМО, учёный направился на выход.       — Пойдёмте наверх. Уже скоро обед, — проговорил Франкенштейн глядя на часы, — Рейзел-ним, я закончил с ребятами на сегодня. Пойдёмте наверх.        Поднявшись с рабочего места учёного, аристократ последовал за человеком.       — Мы подождём Тао, если это возможно, — сказал Такео. На что Франкенштейн молча кивнул.       Покидая лабораторию ученый не волновался оставляя хакера наедине с его личной информацией. Франкенштейн конечно не знал всех возможностей Тао, но учитывая скорость его работы и знания, вполне мог себе представить. Ведь ученый сам был хорошим программистом и хакером, но то как быстро Тао разобрался в его программе, без слов заявляет об его невероятных способностях. Пусть он и не сможет взломать его защиту легко, но при наличии целого дня у него это наверняка получится. Конечно на этом этаже лаборатории не хранилось ничего важного. Франкенштейн намеренно не объединял всю технику в одну систему. Да и вряд ли Тао затеет двойную игру. Для их нынешнего состояния и положения один противник, Юрий — это уже очень много. Они не станут так рисковать.       Поднявшись в гостиную Франкенштейн и аристократ расположились на диванах напротив друг друга. Сначала ученый вкратце рассказал о состоянии здоровья ГМО и о том что удалось о них узнать, а уже после этого принялся рассказывать о ситуации в мире.       — Данное положение вещей в мире установилось чуть больше восьми ста лет назад, — Франкенштейн вздохнул и продолжил свой рассказ, — Восемьсот пять, если быть точным. Знаю, что на тот момент происходили множественные военные столкновения предположительно между людьми и другими расами. Но что интересно как бы я не искал, огромных человеческих жертв так и не нашёл. Когда искал лично и позже в документации и истории. Спустя несколько десятилетий я осознал свою ошибку и начал исследовать сами места столкновений, но безрезультатно. Ведь аристократы и вервольфы гораздо сильней людей, а человеческие модификации на тот момент были слабо развиты. Я точно знаю что мои исследования опережали Организацию того времени. Единственным преимуществом людей Союза было их количество. Мобилизация сил и оружия требует времени и огромные потери были бы вполне объяснимы, если это было крупномасштабное нападение ноблесс с целью геноцида, как нам сейчас это преподносят.       — Ты не принимал участия в … войне? — аристократ был задумчив и как будто немного растерян.       — Я тогда состоял в Организации чисто номинально так как по большей части был занят своими разработками, — погружаясь в воспоминания учёный сцепил руки перед собой и облокотился локтями на колени, — Я часто встречался со старейшинами того времени. Они интересовались моими исследованиями, спрашивали совета и пытались переманить на передовую. Мне часто приходилось сражался с инфицированными монстрами, но я никогда не сталкивался с ноблесс. Однако я отчетливо понимал, что ещё слишком слаб и если умру сейчас, то мой народ обречён.       Странное это было ощущение. Сидеть напротив древнего существа и рассказывать ему о том как боялся за человечество и как планировал воевать с его расой. Всего лишь планировал так как в конечном итоге эта война прошла мимо него!       Невесело усмехнувшись человек снова посмотрел на аристократа. Должно быть он тоже испытывал весьма смешанные чувства.       — Старейшины что-то планировали это было ясно по их поведению, но на тот момент я считал что покончил с их сумасшедшими планами.       Франкенштейн прервался не зная как продолжить.       — Мои отношения со Старейшинами испортились после того как я обнаружил кражу одного очень опасного проекта. Спустя время я увидел его плоды. Это было оружие и мне удалось его отнять. Понадобилось очень много времени чтобы хоть немного усмирить его. После того как я снова вернулся в мир, услышал о победе Союза над аристократами, о новых законах и блокираторах.       Франкенштейн старался не вспоминать о том какую гордость за человечество он тогда ощутил. Ведь это неслыханно, победить древнюю почти всесильную расу! Разумеется он не был наивным идиотом и понимал, что проигравшие ноблесс будут ограничены. Встанут наконец на одну ступень с человечеством и прекратят плодить монстров. Возможно учёные Союза смогли даже добыть сведения об их медицине? Боже, сколько же появилось возможностей!       Да, аристократы будут ограниченны, но чтобы порабощены?       В тот момент его не интересовали детали. Он был измучен постоянной борьбой с Тёмным Копьём и зол на Старейшин.       — Я не знаю откуда взялись блокираторы. И на тот момент мой доступ уже был ниже прежнего. Поняв что человечеству ничего не грозит в ближайшее время, я покинул Организацию. О том что аристократы стали рабами мне стало известно спустя пару лет.       Закончив свой длинный монолог, Франкенштейн вздохнул. Он не произнёс вслух, то что на расу благородных ему было глубоко плевать поначалу, но предполагал что сидящий перед ним благородный это понял. Восемьсот пять лет назад Франкенштейн был человеком, которого так же как и всех в Организации пугала сила благородных. Он ощутил неимоверное облегчение, после победы. Люди были наконец освобождены от бесконечного страха.       Именно так.       От страха. И только.       Он всегда считал себя умным человеком, поэтому никак не мог простить себе того как долго до него доходило. Каков был порядок в мире до победы и смысл произошедшего после неё. Лишь спустя несколько столетий учёный понял, что само понятие рабства ему претит. Понял что это не нормально и оставлять всё так нельзя. Осознал, что при всей беспомощности человечества за всю его историю благородные не стали их порабощать. Конечно можно оправдывать себя тем, что непосредственно с рабством он столкнулся когда ударился в политику. Начав крутиться в высшем свете, он и встретил аристократов впервые.       — Я слышал, что после окончания войны живыми было поймано около ста ноблесс. На данный момент по слухам осталось всего около шестидесяти благородных. Уверен что точное количество известно только нынешнему первому старейшине.       В гостиной воцарилась тишина.       Уже было время позднего обеда выходного дня. С улицы через открытые настежь окна и балкон, просачивались звуки каждодневной людской суеты. Отдаленный гул машин, редкие разговоры проходящих по алее людей. Послышался лай собаки и приглушенные звуки молотков и дрели. Похоже один из соседей наконец заметил неисправность в своей системе сигнализации.       Франкенштейн снова перевёл взгляд на Рейзела, благородный какое-то время смотрел перед собой куда-то сквозь пространство, а после поднялся с дивана и подошёл к одному из распахнутых окон.       Тишина.       Не то чтобы человек ожидал оживлённых расспросов и уточнений, но абсолютное безмолвие стало откровением. Он знал что может означать такое молчание.       Чаще его называют минутой молчания.       Он ещё много не знает об этом аристократе, но даже так Франкенштейн понимал, что будь он для Рейзела врагом, ноблесс не стал бы выражать своё горе при нём. Выслушав его, благородный просто принял это и теперь скорбит по павшим.       Наверное уместнее было бы уйти, но человек не смог заставить себя покинуть этого благородного сейчас.