До самого неба

Его ладони мягко скользили по моему телу, вызывая дрожь, а кончик языка все продолжал властно пробовать на вкус каждый миллиметр моих губ. Ладони парня скользнули мне на спину, но через секунду сжали ягодицы, максимально прижимая к себе. Мои же руки тонули в его мягких светлых волосах, лохматя их, а запах духов и мужского шампуня, тела, сводил с ума, в низу живота становилось тепло и завязывался какой-то узел, заставляя забыть о всём на свете и жадно отвечать на поцелуи. Пояс халата упала на пол, но я даже не заметила, когда Дронов успел его развязать. Яр поднял голову и чуть коснулся пальцем моих припухших губ, потом ключиц, потом его ладонь лягла на грудь что была голая и под тонкой майкой пижамы, через ткань которой торчали и оттопыривались мои соски. Его светлый взгляд превратился в тёмный стоило ему это заметить, и он резко отстранился от меня тяжело дыша как и я, облизывая свои губы. Я вздрогнула. Он отступил на шаг и криво улыбнулся, окинув меня насмешливым взглядом став поправлять свои волосы. — Если ты Пуговица не оденешься, то я доставлю тебя в школу прямо в этом виде — хриплый, красивый циничный голос и чувство, словно меня резко ударили. Только физически удар не так болезнен, как этот. В голове смешался стыд, страх и отвращение. Я нахмурилась заправляя свои ещё больше растрепанные волосы за уши, запахнула халат и вылетела из кухни, услышав тихий смешок и чувствуя жгучие слёзы на глазах. Дронов проводил мой побег своими хитрыми глазами, посмеиваясь. Когда я собралась в школу, то тихо вышла из комнаты осматриваясь по сторонам, в надежде, что он уже уехал и забыл обо мне, но моим наивным надеждам не суждено было сбыться. Ярослав ждал во дворе возле машины. Когда я вышла из подъезда, он сидел за рулём на своём сидение, дверца была широко распахнута и он докуривал сигарету смотря, куда-то в даль, но услышав звук, быстро её потушил, отбросил в сторону и посмотрел на меня, нахмурившись привычно-грозно, соскочил с места и открыл дверь, молча с другой стороны, пронзил меня ещё больше холодным взглядом, не терпящим возражений и заставляя сесть, послушаться, подчиниться ему. Я покачала устало головой, закатила глаза, проворчала под нос проклятия и села в чёртову машину, которая уже через секунду мчалась на хорошой скорости по ещё сонному Новомосковску. Дронов остановился на школьной парковке, и, когда я уже хотела выходить, вдруг схватил за руку и обернулся резко ко мне. — Прости Март. Ты не заслужила такого отношения к себе. — Ярик отпусти! — холодно ответила я, не смотря на него. На самом же деле, мне был обидно и больно. Очень больно и неприятно. Чувство унизительности. Но лучше умереть, чем принять его лживые, ложные извинение, тем самым признать также свою беспомощности и… те чувства, которые он заставил меня испытать к нему, и которые растут с каждым днем, все сильнее и больше, как бы я не вырывала их корни в своей душе. Яр сжал губы в тонкую линию, свёл брови к переносице и отпустил мою руку, отвернувшись. Я вышла пулей из машины, и она тут же с визгом и шумом набирая бешеную скорость рванула с места, промчавшись перед школой и мимо меня, скрипя шинами. «Придурок! Что же ты творишь? Как же я тебя Дронов ненавижу но будь осторожен! Не разбейся! Идиот!» Pov Ярослав. Покинув территорию школы и оставив там растерянную Марту, я за быстрые мгновения почти, на всю скорость что есть на спидометре, ехал и оказался за нашим городом. Остановился на обчине дороги, среди таблички и пустыря. Ударил резко силой рукой по руль и сильнее заводя снова машину надавил на газ. Злясь, психуя как последний псих, матерясь на все на свете. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чтоб тебя Марта Пуговкина… Идиот! Дура! Твою мать! Блядь… Ненавижу тебя Пуговица… Ненавижу чёртовка… Сука… — орал на все салон я. Зачем я опять это сделал? Зачем поцеловал? Почему мне так сложно было остановиться и находиться с ней рядом? Почему так сложно на неё смотреть и нормально себя вести? Почему она мне с каждым днём все больше нравится? Почему засела в голове, в мыслях, даже во снах! Куда не пойду везде — она! Я вспомнил, как прижимал её хрупкое стройное тело и целовал мягкие, нежные губы. Сначала мне просто хотелось подразнить её, заткнуть Пуговицу. Прижать к стене, дерзко поцеловать, чтобы она дурочка перестала говорить о том, что я ей никто, и просто уйти, нацепив на себя равнодушный вид… Но эти губы, эти глаза, сладкий запах волос и тела. У меня моментально снесло чердак и отключился разум. В области ширинки все стянулось и налилось теплом, стало тяжёлым. Мне хотелось тогда уже обо всем забыть, подхватить резко её на руки и унести в комнату бросая на кровать и самому накинуться на неё или посадить на стол и… но что потом? Что потом Яр? Она узнает кто ты — на самом деле?! И окончательно тебя возненавидит. Я крепко вцепился пальцами до побеления в руль и уронил на него свою голову, тяжело вздыхая и зажмуривая глаза, хмурясь. Как же сильно я попала в её расставленные ловушки, капкны, сети. Как же сильно я привязался к ней и стал от неё зависимым, как какой-то жалкий наркоман от наркотика. Но я никуда ее не отпущу и никому не отдам. «Она моя». Pov Марта. Школьный день был самым обычным и мне даже за мои пропуски никто из учителей ничего не предявлял. За ним таким днем последовали также, дальше другие, ничем не примичательные школьные дни, пока не начались зимние каникулы и сам Новый год, который я встретила… С Яром! Он где-то добыл настоящую живую зелёную, кольчую как сам блондин — ёлку от которой я не отходила весь вечер, пока мы вместе её наряжали, я любовалась ей, улыбаясь до ушей, трогала её иголки, вдыхая в себя этот прелестный лесной настоящий аромат хвои. А Дронов все это время наблюдая за мной, сам широко улыбался и помогал мне, подавал мишуру, игрушки и даже под конец, когда я на цыпочках пыталась достать до верхушки чтобы нацепить яркую звезду, за стулом было лень идти, Ярослав резко подхватил меня за ноги, приподнял и я надела главное украшение. В канун самого 31 мы вместе готовили с утра салаты, смотрели весь день телевизор советские фильмы, концерты и иногда болтая, шутили, смеялись. Но ближе к вечеру Дронов собрался и ушёл. Я знала что — сам бой курантов, проведу и встречу одна, без него, так как он меня давно предупреждал, что у него в каком-то клубе выступление в эту новогоднюю ночь и встреча с друзьями, но он обещал, что долго задерживаться не будет и дома будет как можно скорее. Так что смотря голубой огонёк после обращения нашего призедента, я увлечённо ела прямо из вазы салат ложкой, забравшись с ногами под плед на диван, в красивом праздничном платье, иногда посматривала на часы, что висели в гостиной на стене и зачем-то ждала его и… дождалась… Слегка пьяный и до невозможности весёлый Ярик домой заявился в красно-белом новогоднем колпаке на голове, мандаринами, бутылкой шампанского и букетом красных роз. Бормоча что-то несвязно, напевая какие-то мелодии и песни себе под нос смешно, хмурясь и тут же широко, мило улыбаясь нетрезвый он, пьяно прищурившись находился в коридоре, шатаясь, все замерзший, присыпанный снегом, с распахнутой курткой с такого мороза и в тонкой белой классической рубашке на теле, весь красный, с влажными волосами на голове. Ярослав раздевался точнее, пытался снять себя обувь, что у него в таком состояние явно выходило не очень, и я остолбенев увидев эту сцену, показавшись на пороге, подошла ближе и помогла ему, сдерживая при этом свои порыв громкого смеха. Подняв голову и заметив меня, Ярик обрадовался, обозначив меня новым прозвищем — «Мартусик». Нацепил резко смеясь на меня свою шапочку, почти натянув до глаз, вручил «пьяный джентльмен ужачи» букет, когда я уже вешала на крючок его куртку, которая тоже была вся в снегу, такое ощущение что он в снегу валялся. А может оно так и было :) Но удивившись такому жесту и цветам, Дронов кинул что ему типо фанатки после выступлений подарили, поздравил меня «с новым годом» резко также поцеловал в лоб и заявив что я «очень красивая сегодня и всегда» довольный что-то снова напевая себе под нос, дошло до гостиной завалился на диван и отключился, а я молча прижимая букет к груди, сдерживала улыбку, накрыла его уже пледом, уходя из комнаты выключила свет, прикрыв дверь, но напоследок ещё раз взглянула на него. Так прошёл Новый год. Наступление нового 2015 года. Но он этот волшебный праздник закончился. А там дальше шли и продолжали лететь дни, день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцом… Школа, домашка, подготовка к экзаменам, больница, мама, дом, Яр. От отца не было ничего слышно с тех пор, как Дронов забрал меня и в глубине своей души, я этому радовалась, в больнице он тоже не нарисовывался. Ярослав часто куда-то пропадал уходил, уезжал, что его даже бывало, не было несколько дней, по своим выступлениям и другим каким-то «делам», о которых я не имела никакого понятия, а он постоянно уклонялся от ответа на этот вопрос. Мы типа помирились и даже хорошо уже за всё это время, стали общаться, сдружились, в тот день, когда он меня нагло прижал на кухне, Яр забрал меня со школы после уроков и снова извинился. С тех пор стал совсем по-другому себя вести, и первое время была в недоумение и настороженно за этой переменой в нем наблюдала… Блондин перестал ко мне приставать, хамить, издеваться, постоянно наоборот помогал мне с уроками и опекал, словно младшую сестру, сам будил в школу, не давал готовить завтраки, покупал те понравившиеся конфеты и шоколадки мне, заботился, смешил, мы с ним круто веселились и могли по выходным не спать до утра, слушая громко на всю квартиру музыку, играя в карты или разговаривая, и я немного с таким его новым поведением, постепенно поменяла к нему сама свое отношение и у нас прекратились перебранки, но не на совсем конечно, мы оба по-натуре ужасно упрямые, но собачились мы теперь не так сильно как раньше! Наоборот стали лучшими друзьями. Но не больше… А в моей душе тем временем, не смотря на все это и эти все перемены, что-то все также переворачивалось, когда я смотрела каждый раз на него, в его красивые, прищуренные, необычные серые глаза, на его широкую привлекательную лисию улыбку, когда мы ужинали или завтракали, когда даже вместе смотрели фильм, когда он что-то свое репетировал на всю квартиру, играя на своём фортепиано и красиво, так волшебно напевая в микрофон разные песни, бренчал на гитаре, играл лично мне и рассказывал с огнём, азартом, рвением в глазах и воодушевлением, делился своими большими и сокровенными мечтами и планами насчёт музыки и творчества в будущем, показывал тексты которые сам придумал и написал. А всегда с улыбкой его слушала, смотрела и кивала головой, реально веря что однажды, он будет очень популярен и будет петь на большой сцене. Всё пошло вверх-дном и кувырком, когда Яр засыпал в гостиной либо на полу на матрасе или неудобном для него диване, а я, тихо на цыпочках по ночам часто заходила, чтобы поболтать с ним и замечая что он уже спит, словно в гипнозе останавливались и смотрела на него спящего без футболки с отброшенным куда-то в строну комком одеялом, на его белые короткие ресницы, позволяла себе любоваться тайно им в эти моменты а потом спустя время, бесшумно уходила к себе. Дронов ходил всегда со мной в больницу, каждый день к маме и ждал, пока я сидела у ее кровати и держала её за руку, и всегда обнимал, успокаивал, когда мне не удавалось удержать слезы, свою боль и отчаяние. Вытирал своими пальцами дорожки моих горячих слёз с щёк, смотрел своими глазами мне в лицо, глаза в глаза, в самую душу, прожигал в ней дырку, оставлял свой след, частичку себя, прижимал к своей крепкой груди и целовал в лоб. Но как только мои слёзы высыхали и всхлипы прекращались, я успокаивалась, этот парень просто хмурился и отходил в сторону смотрел в палате в окно, пряча так необходимые и любимые мной свои руки в карманах джинсов, или же на пару минут выходил на улицу покурить а потом возвращался. Мне хотелось, чтобы этот красивый, невозможный и холодный временами человек но иногда он бывает оказывается и тёплым, добрым… этот музыкант полюбил меня как полюбила его я, как я уже успела… его полюбить и привязаться, его всего целиком и полностью, за все, за его голос, манеру, смех, недовольство, сарказм, а главное за его душу… А она у него ненастолько плохая, просто он прячет себя настоящего как и… я… В этом мы с ним с Ярославом очень похожи. Но… это невозможно! Никакой речи не может идти о взаимной любви! Яр никогда не полюбит то, что опять же вот так, легко купил и такую в целом простую, невзрачную как я, затуканную, из бедной неблагополучной семьи, с кучей проблем и закомплексованную, неуверенную в себе девчонку. Ни-ко-гда… И ты этого мне ещё было тяжелее и больнее, мое сердце разрыдалась и вот-вот готово было рухнуть и разбиться… Слишком Ярослав Дронов мой одноклассник и первая любовь — холоден, слишком самоуверен. Ему такому сильному, крутому — нужна такая же ему подстать и статусу девушка, а уж точно не я. Так что я запрещала себе думать о таком и мечтать. Это глупо и делает все только хуже, ведь ничего исправить именно здесь нельзя как и изменить! А я как последняя дура — как бы так, не запрещала себе и не боролась, полюбила сильно и всем сердцем этого — придурка и теперь с этой ещё одной новой новой придётся как-то мне жить, и мучиться, страдать по нему, прятать чувства под замок, и позволять себе пропитывать подушку своими горькими слезами, хотя и не знаю как. Как так могло со мной произойти и получиться? Я ничего не знаю! Что мне делать вообще? У меня куча огромных проблем! Вокруг меня чёрт знает что, творится и куда я вообще такими темпами кучусь… Не родителей, не друзей, не дома, не любимого и близкого человека… у меня всегда ничего небыло… Мне всегда везло меньше чем все другим. Но однажды наконец всё решилось за меня. Видимо судьба со мной вдоволь наконец наигралась, решила избавиться как от пешки в шахматной игре, больше не нужной сломанной игрушки, которую можно спокойно бросить в мусорный бак, она поставила точку. Мне днём в два часа дня позвонили из больницы и сказали, что моя мама умерла. Я тогда застыв с телефоном в руке, прижимая его плотно к уху, не поверила в первые секунды, думала это очень жестокий и неудачный розыгрыш, но мне повторяли эти слова снова и снова. — Нам очень жаль! Марта вы меня слышите? — Нихрена вам не жаль всем на самом деле, не врите хоть вы мне! Это не ваша мать умерла. А обычный просто пациент которых у вас, мёртвых сотня каждый день. — резко рявкнула громко я и бросила телефон в стену, чувствуя, как что-то внутри меня вдруг стало холодным и чужим, я больше не чувствую ничего и моё живое изтерзанное сердце — не бьётся. Я замерла посередине коридора, часто хватала уже ртом жадно воздух, резко спустя секунды начиная задыхаться и смотрела в одну точку. Яра дома не было и я поняла, что это новый самый что ни-на есть жестокий и подлый удар судьбы и больше просто не выдержу, как и его присутствие и очередного осознания «невзаимности». Сердце раздирала боль, невыносима боль от всего. Больше у меня нет ничего, нет, никогда не было и не будет. «Не хочу больше жить в этом идиотском, жёстком мире, который ведёт свои игры и невольно но играет мной, не объясняя правил, не буду жить в мире где все проклято и гниёт. Проклята любовь и жизнь теперь уже и мной, абсолютно всё. Всё проклято и плохо! Нету этой настоящей любви, дружбы и счастья. Не хочу видеть как в мае который я когда-то любила но уже в прошлом, зацветут каштаны, трава и будет приятно пахнуть будущим летом, не хочу вдыхать больше запах цветов, видеть голубое небо и аромат дождя, не буду больше верить в лучшее, надеяться, мечтать. Не хочу жить одна, сражаться, страдать. Без людей, которым буду нужна, а вернее не нужна и никогда не была им нужна, а они мне были всегда очень…» Именно такие строчки я набрасала на бумаге ручкой и оставила эту записку в прихожей, положив на неё свою резинку для волос. Мне хотелось плакать, кричат, разбивать руки об стену, но глаза были сухими, несмотря на адскую душевную боль и звенящую пустоту внутри. Что же я реально за человек, что даже не могу заплакать и скорбеть о родной матери которой единственной всегда была нужна? Что со мной не так всегда? Почему у меня такая жизнь? За что? Почему меня никто не любит? Я же ничего никому плохого не сделала??? Я выбежала из квартиры и побежала по улицам вечернего Новомосковска. Всё, что мне хотелось — это поскорее покончить со всем, избавиться от душевной боли и себя самой. Всё моя история подходит к концу! Финал. Счастливого хиппи энда не будет. Это не про меня! Город пропах весной, люди бродили по улочкам, наслаждаясь долгожданным теплом, счастливые во сто раз чем я, а я ненавидела все это. Будь проклята весна, она не разделяет наглая эгоистка моего горя, не понимает меня. Она сликшом идеальная, красивая, её все любят и счастливая… а моя жизнь самого рождения уродлива. Наконец я увидела мост на котором мы когда-то гуляли с мамой, когда я была маленькая, глупая, девочка которая не знала, что когда станет взрослой с каким дерьмом столкнётся в будущем. Я бросилась к нему со всех сил и ног. Вот, оно избавление от всех мук и воспоминаний. Я умру в месте зарождений этих воспоминаний, в портале прошлого, и пускай город и все запомнят меня такой. И Яр тоже. — Не хочу больше так, не могу, устала я сдаюсь. Я слабая. Мама я хочу к тебе… — шептала хрипло я остановившись и посмотрев в опасный низ…