* * *
Я тихо вошла в комнату стараясь не скрипеть дверью и кралась на цыпочках, подошла уже к кровати. Андрюша мирно спал и я улыбнулась, присаживаясь возле спящего ребёнка на колени. На полу валялись какие-то книги, альбомы, фломастеры, рисунки и гитара. Настоящая! Я ему не так давно её купила и подарила, так как мой сын помимо школы, второго уже класса на одну минуточку! Учится также в музыкальной, отлично играет на гитаре, мой одарённый малыш. Я улыбнувшись уже заметила один нарисованный рисунок мальчиком, взяла его в руки и стала с интересом смотреть, на белом листе формата А4 карандашами и фломастерами хорошо, красиво и по-детски так креативно был нарисован какой-то парк с ярким жёлтым солнышком на небе, белыми пушистыми оболочками, деревьями, лавочки, зелёная травка-лужайка, цветочки, кустики, молодая девушка с улыбкой и в платье которая держит маленького светленького мальчика с такой же широкой улыбкой. Нарисованный мальчик в одной рукой держал маму, в другой гитару, сверху также было написано: «Мама и Я». Моё сердце было тронуто этим самым красивым, детским светлым рисунком сына. Какой же он — Андрей у меня хорошенький. Самый красивый, лучший в мире мальчик, малыш, которого я так безмерно люблю, больше жизни! Я отложила рисунок на место и уже обратила внимание на блондинистого мальчишку, погладила его слегка пухлую щёчку кончиками своих пальцев, поцеловала в лоб, и по-теплее укрыла одеялом. Он вдруг почувствовав как я натягиваю заботливо ткань на него получше и ласково трогаю волосы, открыл резко свои сонные круглые светло-серые глазки и улыбнулся мне, такой одной знакомой улыбкой что тогда в прошлом растопило и украло мое сердце. — Мама ты наконец вернулась! Мальчик резко подскочил на своей постели, воскликнул это громко, и кинулся ко мне, обхватив своими уже ручонками мою шею, обниматься, я прижала своего сына к себе, взяла на руки, и стала целовать в голову, гладить по спине, улыбаясь. — Конечно сынок! Как я не могла к тебе вернуться! Поспи ещё немного! Очень сейчас рано! — Не хочу, я хочу с тобой побыть, а не спать! Мам я тебя ждал, ждал с твоей работы а потом… уснул… Я заглянула в серые глазки которые смотрят открыто на меня и просто светились счастьем. — Андрюша сынок! Я никуда не исчезну. Сегодня — наш с тобой день! Будем делать всё, что захочешь. — покрепче прижала снова к себе девятилетнего мальчика я и поцеловала в лоб, уже взъерошивая своими пальцами его короткие волосы. — А-а-а… — в огромном удивление уже на эти слова, расширел пацан свои глаза и приоткрыл рот, отодвинулся от меня и начал заметно ещё больше радоваться, он был в счастливом шоке — Мамуль? Прям всё-всё?.. И в школу я сегодня не пойду! — улыбнулся белоснежно острыми зубами он. Я засмеялась зажмурившись от таких слов и реакции своего ребёнка. — Да, сегодня с моего разрешения ты прогуляешь! Можно тебе позволить! Ты всегда отлично себя ведёшь, хорошо учишься, хоть и не любишь ходить в школу, вставать по утрам на занятия и воюешь с математикой, как и я когда-то! А ещё мне твоя учительница рассказывала что ты за одну свою одноклассницу, как-то заступился и помогаешь её теперь постоянно! Вы дружите. Какой ты у меня молодец и умничка! — я снова взглянула Андрею в глаза — Поэтому твоя мама решила тебя побаловать, пока сама была в разъездах. — Да! Её зовут Виолетта, мы с ней за одной партой сидим, вас надо познакомить! Она мам, тоже в музыкалке учится где и я, на скрипке играет, так прикольно. — Конечно познакомимся. Ну вот, я знала, что ты у меня растешь будущим настоящим мужчиной и всегда держишь свои слова, и самый добрый и честный! — я поцеловала его в пухлую щёчку и мальчуган ещё громче смутился, захохотал, задергавшись уже в моих руках. — Нууу… Мам? Щекотно… Я уже в шутку стала щекотать блондинчика ещё больше, а он сопротивляться, просить о пощаде, но я не выпускала его из своих рук, широко улыбаясь. Спустя время когда мы успокоились, набаловавшись. Сидели на его кровати, оба в одинаковой позе — лотоса. Светлые лохматые волосы сынишки вместе с головой лежали, у меня на коленях на подушке, мы оба смотрели в окно в котором постепенно становилось светло, расцветало и молчали. Я придерживала голову мальчику и гладила по голове. Вдруг его детский голос разорвал эту тишину: — Мам? — серые глаза уже оторвались от стёкла и посмотрели снизу-вверх на меня. У этого мальчика был взгляд — копия отца как и цвет, оттенок. — Ммм?.. — я тоже оторвавшись от рассматривания, услышав его, посмотрела. — А папа был хорошим и настоящим мужчиной? Серые такие любимые мной, родные, глазки как у Яра внимательно смотрели на меня, были в них тоже — те нотки пронзительности как у до боли мне знакомого светловолосого. Я знала, что мне рано или поздно, не избежать таких вопросов об отце от мальчика. И эти вопросы начались ссыпаться ещё с тех пор, когда он пошёл только в садик. Ведь у других детей есть отцы, полноценные семьи, а у него — моей крохи нет. Это нужно теперь обязательно как-то объяснить, но мягко и чтобы не навредить сыну. Я не собиралась ничего умалчивать и врать сыну. От этого будет все только хуже! — Конечно Андрюш, он был настоящим мужчиной и… очень добрым, самым знаешь лучшим! Просто ему иногда было непрсото, он ошибался как и я… знаешь эта взрослая жизнь ещё та — очень интересная, непростая и странная штука, вот когда сам станешь взрослым поймёшь. — А ты скучаешь по нему? Любишь его до сих пор? — Да я люблю твоего папу, до сих пор очень сильно. И скучаю. — честно сказала я, вдруг вспомнив уже как несколько часов назад, открыла глаза, проснулась в том месте из которого теперь бегу всегда даже во воспоминаниях, рядом с ним… и наши жадные, эти тоскливые поцелуи и эти объятия. Я нервно резко вздохнула и попыталась снова все это выкинуть уже из головы, прогнать пелену с глаз. Продолжила: — Но у меня есть ты и мне больше ничего не надо. Мальчик озорно улыбнулся и вдруг поднял свою детскую ручку и погладил меня по щеке, до сих пор улыбаясь острыми зубками, его такой жест, напомнил мне опять Дронова, он тоже когда-то меня так трогал, любил гладить по щеке, целовать в лоб. Как же он на него внешне сильно похож. Во всем, в движениях, чертах лица, в поведение, я улыбнувшись и уже попыталась сдержать свои слезы что нахлынули на глаза, поймала его ладошку и прижала к губам. Этот мой самый любимый, дорогой человечек которого я родила ровно девять лет назад — никогда меня в отличие от Яра не предаст и не бросит. Да он — его полная копия, но, в отличии от него у этого, у Андрея нашего общего сына — мой характер. Мальчик тоже музыкант и очень нежный, добрый, он никогда меня не бросит и не сделает больно. Я научу и воспитаю его так, чтобы он никогда этого не сделал.***
Когда наступило утро, день, поднялось солнце на небе. Мы вместе позавтракали, а потом отправились гулять по городу ближе к обеду. Андрей, как и все дети, особенно мальчишки, очень любил различные аттракционы, и прогулки по нашему одному любимому парку, поэтому большую часть дня мы провели там, он катался на своём велике, скейте, а я сидела на лавочке, смотрела на него улыбалась и фотографировала и работала над своими рисунками-эскизами заодно на часто отвлекалась на сына, мы делали совместные селфи. Потом было у нас много попкорна, сладкой ваты, мороженого, шоколада, сладостей и вернувшись домой ближе к вечеру — смешные мультфильмы, которые я сама как маленький ребёнок — любила смотреть вместе с сынишкой. После столь насыщенного дня Андрюша наконец, поужинав, переделав домашние задания по школе, позанимавшись со своей гитарой, навозившись с ней, набренчавшись на ней, в пижаме на кровати, наигравшись, уснул, отключившись, а я укрыв его одеялом и оставив гореть только один ночник в его команде, поцеловала его и погладила по голове. Решила что мне самое время теперь снова поработать. На часах только начало десятого вечера и я могла много чего сделать. Схватив собравшись в прихожей свою сумочку и наспех одев туфли, я покинула дом, думая где бы по дороге купить кофе, так как он мне точно этой ночью будет необходим. Работы было много, а в студии уже никого не было. Я просматривала свои чертежи новой коллекции которые оценил и одобрил мой шеф, уже склонившись добавляя карандашом, старательно и усердно, подключая свою фантазию, талант, оригинальность, всю свою творческую умную часть и знания которые почерпнула во время обучения в вузе, различные детали, перевоплощая скудные наброски в полноценную картинку которая была пока черновиком, наброском, только началом… И началом не только этого… Так погрузившись в работу, давно выпив неизвестно сколько литров кофе, в полной тишине, склонившись за своим рабочим столом, испачкав кожу рук от цветных карандашов, красок и угольков. Я не заметила как на часах было уже четыре утра нового дня. Глаза были слегка сонные, туманные, покрасневшие, начали слезиться от постоянного напряжения и источника яркого и мягкого света что падал в мою сторону от настольного яркого светильника и иногда контакт с монитором компьютера, но мне хотелось доделать накопившуюся эту работу, за сегодня, что придавала силы и мотивировала не уходить домой и доделать начатое до конца. И вот. Наконец я сделала всё, что хотела и с чистой совестью без капли сна, с чистой душой покинула офис, выйдя на улицу и спуствишись с крыльца уже просыпающейся Москвы, которая как всегда шумит и мигает огоньками, на небе уже постепенно отступала темнота и начинало расцветать. Я успела только вдохнуть в себя, на полную грудь свежий ночной воздух и зевнуть. Но тут же этот воздух… Неожиданно и с резким свистом вылетел из моих лёгких под давлением уже сильных, знакомых, рук, которые буквально неизвестно откуда появились и вжали меня уже в ближайшую стену здания моей работы, куда-то в тень, где никто нас не услышит и не увидит, нас скрыл опасный мрак. Моя грудная клетка заныла. Я испугалась. — Не поздновато ли для ночных прогулок Марта? — прошипел красивым охрипшим голосом Яр, нависнув над мной. Его блестящие прищуренные серые глаза светились сейчас яростью и ещё чем-то опасным. Холодный воздух зловеще стал сквозить между нашими телами. Откуда чёрт возьми, он тут взялся? Что ему нужно опять? Боже… Я лихорадочно возобновила приток кислорода к лёгким, с приоткрытым ртом, проглотила ком в горле и уже задрожала, обезумев от испуга, чувствуя тяжесть его мужское сильного тела, запах и этот на себе взгляд. Наконец попыталась вырваться но это была очень неудачная задумка. — Я не Ваша собственность, гражданин Дронов, и гуляю тогда, когда хочу! Отпусти меня немедленно и отвали! Ты с прошлой нашей встречи ничего не понял! Так я повторюсь! Для особо тупых!!! — То есть, для тебя нормально бродить в… — блондин проигнорировав мои слова брошенные в его физиономию, уже оторвавшись от моего лица, посмотрел на секунду задумчиво, на свои наручные часы, продолжая также насильно меня придавлять своей тушей к стенке и одной рукой. — почти под утро, одной по городу? Тебя что прошлый раз не чему не научил! Родная… — он вернул обратно на меня свой взгляд и нахмурился, вновь сменившись в лице. Я почувствовала от него сильную волну угрозы и его энергетику. Он опасно уже ещё больше стал нависать свои телом и лицом ко мне, жевалки на его скулах танцевали какой-то свой танец а заметный шрам на одном глазу сиял, привлекая к себе внимание. Его также заметная венка на шее (которую я так любила и обожала) заметно задергалась и запульсировала. — Да… к… как видишь, за девять лет со мной ничего не случилось, сколько я так ходила — слегка запнувшись, огрызнулась я, не моргая глядя на него, чувствуя свое бешеное сердцебиение. Попыталась вновь его оттолкнуть от себя, на что его губы вдруг дрогнули уже в широкой улыбке и добили меня этим как в юности, Яр не сводил с меня глаз, рассматривая как будто, идиот не знает как я выгляжу, как будто видит впервые. — Это не значит маленькая моя, что так теперь будет всегда продолжаться, как раньше, крошка! А тогда ты себе такое позволяла потому что меня не было! Распоясалась ты у меня… — почти в губы хрипло прошептал певец и вдруг чмокнул их, от чего я вздрогнула не ожидав и почувствовала знакомую волну мурашек, она всегда появлялась когда он на меня смотрел, улыбался, трогал, целовал, обнимал, да даже когда-то просто разговаривал. «Что он со мной делает? Кто он? Человек? Бес? Чёрт? Дьявол? Откуда в нем столько этой энергетики? Неизвестный силы? Мощи? Притягательности? Что я всегда при нем уменьшалась и была во власти его рук. Но он точно не Ангел и не Святой. Это однозначно!» Я на эту невыносимую наглость захотела снова любыми уже путями и силами оттолкнуть его, прежде, чем Дронов воспользуется ситуаций до конца и накроет мои дрожащие губы своими, но мужчина со шрамом на одном глазу резко, чмокнув меня уже в нос, неожиданно оторвав меня от земли, как пужинку или лёгкое перышко и забросил себе на плечо. — ДРОНОВ! Что ты делаешь? Что ты творишь? Немедленно поставь меня на место! Придурок! Руки от меня свои убрал! Яр??? — я не на шутку опять испугалась, пытаясь уже ударить своими кулаками ему в спину, вырваться, сопротивлялась, болтала ногами, кричала на всю округу и начинала гневно, возмущенно материться, проклинать его. Чёрт! Чёрт! Чёрт!!! Куда он меня несёт? Зачем? Что опять идиот задумал? Господи Иисусе?! Порывы все того, лёгкого ветерка уже трепали мои короткие волосы виде причёски «каре» которые я безжалостно ровно девять лет назад во время беременности, сама ножницами себе отстригла, свои эти когда-то длинные до пояса, густые, шёлковые пряди. Также ветер решил сыграть в игру с лёгкой тканью моего платья, угрожая в такой сейчас неловокой, позорной, неприличной позе и от дуновения, оголить то, что мне хотелось меньше всего. Мне было ужасно страшно и неловко, а ещё просыпались мои вулканы с горячей смертельной лавой злобы и ненависти на этого музыканта-предателя. Козла простыми словами! Бывшего! Который как всегда возомнил себя королём этого мира а также теперь и сцены, чему я не удивлена, он так и не изменился даже спустя столько лет. Все такой же надменный и высокомерный, самовлюбленный, нахальный. Ярослав почти не замечал моих криков на всю улицу и нелепых попыток, жалких попыток освободиться. Он крепко удерживал меня так же легко, как я бы удерживала Андрея. Если даже сейчас и всегда, мои протесты для него упертого барана ничего не значат, пустой звук, то что ему психу стоит обидеть ребёнка? Он нёс меня и лыбился до ушей, своей этой хитрой улыбочкой. Вдруг его мужская ладонь накрыла мой зад, ласково поглаживая уже тонкую ткань. Так нагло и по-собственнически, пошло. — Ты в край придурок охренел?! А ну-ка руку убрал пока я тебе её не сломала и пальцы не пооткусала. — Не кричи! Хочешь, чтобы я лучше рассмотрел твои розовенькие кружевные трусики? И не брыкайся тебе не избежать наказания. — Яр вдруг легонько шлепнул меня по пятой точки и засмеялся собирая все свои складки на лице. Я расширела глаза от шока, ненависти, растерянности. Кажется сейчас я буду снова кричать на него, брызгать все своей слюной или скорее ядом и точно выбью ему глаз. Моему возмущению и чувству омерзения не было предела. Да что он себе позволяет в конце концов? Долго это все будет длиться и продолжаться? Когда он наконец оставит меня в покое? Ему мало прошлых жестоких игр со мной? — Ты дебил Дронов? Я ненавижу тебя и ты уже в курсе? Только отпусти меня, я тебя на месте этом зарою, понял! Как же ты меня зае..... На мои оры он все издевательски смеялся чуть уже не задыхаясь от хохота, и резко силой опять сжал мой зад, можно сказать с каким-то собственным удовольствием. — Не матерись маты не для тебя! За них тоже будут штрафные! Вот и я Март кстати подумал и считаю, что лучше нам с тобой подождать до дома, до кровати как все приличные люди, а не здесь и не сейчас. — Что??? Я никуда с тобой не поеду? И спать с тобой не буду! Ха, ещё чего! Поставь меня немедленно на землю и исчезни! Растворись в воздухе как углекислый газ! Завопила снова я и пыталась в его спине пробить яростно без сожаления кажется не дырку а скважину. — Как прикажите, моя непослушная и непокорная принцесса — вдруг парень резко опустил меня на ноги как и схватил, что я только и успела как мышь снова пикнуть, прижал уже моментально меня телом к какой-то машине возле которой мы уже находились. Думаю естественно возле его! — Последний раз предупреждаю Дронов отпусти меня и растворись из моей жизни! Иначе я… Ты не можешь мне больше приказывать! Кто ты такой! — я уже не знала что ему ещё больше сказать, возмущенная, гневная, не знала как избавиться от него и вырваться из его хватки, цепких рук и серого смертельного омута глаз в котором сидели реальные шаманские черти. — Могу и имею полное право! — так спокойно произнёс сверкая острыми зубами Дронов, сверля своими глазами во мне дырку, находясь очень близко к моему лицу, что я слышала его дыхание и кажется стук сердца. — Ты не будешь насильно меня больше удерживать, что-то приказывать! Нет! Никогда больше! Пошёл ты… Я снова тоже задыхаясь, сцепив зубы, вырвалась и шипела как дикая кошка только что не царапаясь. Моя реакция продолжала забавлять этого известного на всю нашу страну певца, он на мои движение крепко меня прижимал и хохотал, не скрывая свою насмешку и весёлую обстановку, ну для него… Я же вышла окончательно из себя на это, и хотела его сравнять землей, убить или разреветься от обиды, злости, раздражения и разочарований что он мне подарил и оставил после себя на все эти годы. — Буду всегда Родная. А вот ты не будешь больше ходить у меня среди ночи, хрен знает где, наоборот будешь теперь спать дома со мной в обнимку, под мной, и не шляться а особенно в таком коротеньком вульгарном платье. Я что тебе в прошлый раз сказал! — начал уже строго он меня ругать и нахмурившись пронизывать взглядом. — Ха-ха-ха… — теперь настала моя очередь громко от души рассмеяться и я рассмеялась резко ему в лицо, откинув голову и зажмурив глаза, а потом продолжила впившись уже холодным острым взглядом в него — А больше тебе ничего не надо, мне пофиг что ты там говорил или не говорил! Я буду делать всё, что захочу, ясно? Оставь свои замашки для фанатов. Ты для них король. А для меня ничтожество и последний человек! — У тебя дерзкий язычок! За это и люблю тебя чертовку. Конечно, тогда я тебе даже помогу, раз ты гнешь такую политику и упрямишься. Если так хочется быть изнасилованной, то лучше мной, своим любимым единственным мужчиной. Я то маленькая моя доставлю тебе удовольствие и не обижу. Дронов на этих словах резко схватил меня за бёдра и буквально ещё больше вомнял в дверку тачки, я вскрикнула от неожиданности, но блондин со свистом, резким вздохом что сорвался с его губ, вздохнул и заткнул меня дерзким и властным долгим поцелуем с громким причмокиванием. Я тут же сразу протестующее замычав ему в губы, попыталась толкнуть его в крепкую, часто вздымающую грудь, но длинные бледные музыкальные пальцы обхватили ловко, мои тонкие слабые запястья и прижали грубо к машине. Яр одной рукой обхватил мои обе кисти, сжал их собрав вместе и завел за голову, придавливая к холодному метталу. Заставил почувствовать себя совершенно беспомощной. Я хотела освободиться в последней попытке раньше, чем сильный яд чем у любой самой опасной, ядовитой змеи или паука, яд — его поцелуя проникнет мне под кожу, во все внутренности, в мою душу и сознание вызовет моментально — дрожь и желание все отравляя и заражая своим вирусом, сделать так что я привычно ему сдамся и расстаю чёрт побери, как мороженое на солнце или стану лужицей на дороге во время весны. Но как бы мозг не твердил о том, что нужно абстрагироваться от него, не думать, о том, как его такие вкусные, родные для меня, манящие мужские губы, уже сминают мою мягкую плоть губ, кусая, заставляя тонуть в нашем поцелуи, его поцелуе. Его запахе, отвечать, все было бесполезно, я вновь отключилась и все настройки слетели и система залогала, я потерялась и уже прижалась к нему сама. Тело помнило каждое его движение, оно вспомнило каким грубым и одновременно нежным, ласковым Ярик может быть и сколько удовольствия доставить. Внизу моего живота пугая резко вспыхнула пламя желания. Я почувствовала знакомое возбуждение и желание. Хочу его. Морально, Психологически, Физически, во всех смыслах, всегда и постоянно… Не могу так больше… Я задрожала, чувствуя как подгибаются коленки и я дрожу. Дронов жадно целуя, поедая меня, улыбнулся широко хитро сквозь этот сильный, жаркий, страстный поцелуй, впечатывая меня в себя еще больше хотя куда больше, словно мы одно целое, отпустил наконец мои руки, скользя свободно и собственнически большими ладонями по моей талии и бёдрам, впиваясь до боли пальцами. Рыча, и терзая мои губы, распахнул уже свои прищуренные серые глаза, смотря в мои зажмуренные глаза от любви к нему, удовольствию, наблюдая за моей реакцией, эмоциями, я уже сама целовала как умалишенная его губы, обнимала, прижималась. Из моего горла вырвался хриплый громкий стон и вздох. — Марта! Моя малышка, моя девочка, как же мне не хватало тебя, твоих стонов, запаха, всей тебя. Если бы ты только знала, как я мучился все эти годы без тебя, скучал… страдал… — оторвавшись от моих распухших покрасневших губ, прошептал красивым голосом Яр в них, и поцеловал меня в нос, резко склонив голову и встряхнув своими короткими блондинистыми волосами он — присосался к нежной кожи моей шее, оставляя сквозь приятные но болезненные нотки боли уже засос, потом влажно целуя, кусая. Он вновь прохрипел: — Я люблю тебя! Если бы ты только знала как Я ТЕБЯ ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! ТЫ МОЯ! ВСЕГДА БЫЛА МОЕЙ! У МЕНЯ НЕ ХВАТИТ СЛОВ И ЭМОЦИЙ ВЫРАЗИТЬ ЧТО Я К ТЕБЕ ЧУВСТВУЮ И ЧУВСТВОВАЛ ВСЕГДА! Марта… Твоё имя выженно в моем сердце, заложено в ДНК. В каждую часть меня как и моё в твоё! Я знаю… Его язык после этого признания вернулся к моему рту и раздвинул мне губы и проник обратно внутрь, все там исследуя зубы, десна, облизывая встречаясь с языком. Я сжала ладони в кулаки уже до боли своими ноготками впиваясь в нежную кожу, и пытаясь опять удерживать себя всеми силами и пытаясь прийти в себя, чтобы снова не поцеловать его в ответ, не сдаться, не поддаться ему. Не сойти с ума от его лживых слов которые имееют на меня огромное влияние и эффект… — Давай… Скажи, признайся… маленькая моя что ты хочешь меня тоже, как тогда девять лет назад, — прошептал скалясь как хищник, он мне в губы, тяжело дыша и опаляя своими горячими дыханием и запахом, поглаживая мне уже ягодицы, на которых покоились его руки, они стали их снимать и прижимать к себе. Я видела как почернели его светлые глаза, как он облизывает постоянно свои губы, часто глотает дергая кадыком в области глотки, как напрягся, венка на бледной шее дергается, и сквозь ткань его джинс которых он меня прижал одним моим чувствительным местом, чувствовалось его возбуждение, которое выпирало от этого мое усилилось только еще больше. Он специально притягивал меня к своим бёдрам. — Нет — выдавила я наврав, жадно вдыхая в себя его запах. — Отпусти меня… пожалуйста… — Не ври — он резко грубо дернул меня на себя ещё и опять поцеловал в шею, что я сошла с ума. — Я м не вру… — жалобно еле слышно пропищала я. Дронов вновь издал звук, похожий на рычания и снова впился в мои губы обхватив уже одной рукой мою шею и притягивая к себе, его пальцы нежно но силой сжимали мою кожу на глотке и сзади шее тянув к себе. Его колено вдруг оказалось у меня между ног, не давая их уже сдвинуть, а проворная ладонь второй руки скользнула под платье. Безумная догадка пронзила мне мозг, заставив бешено опять вырваться, но парень только крепче обхватил меня рукой, не прекратив при этом сминать мои губы до крови. — Яр!!! Пожалуйста нет! — Да!!! Ты наказана! Его горячая ладонь на секунду переместилась и скользнула по спине вдруг задела замочек молнии и расстегнула платье. Стала его стягивать и обнажать мою спину, уже рисуя на ней узоры, вдруг наглые пальцы вернулись вниз и оттянули тонкую мою полоску трусиков и сжав мои ягодицы. Я вновь замычала в протест ему в губы которые мучали меня, но движение ладони Дронова не остановились, продвигаясь к самому интимному месту. Вдруг он коснулся меня, на что я вздрогнула и задрожала так словно в лихорадке, он почувствовал жар и влажность, а я так невыносимо-чувствительно ощущала, чувствовала. Его пальцы проникли ещё запретно-глубже внутрь влагалища и я уже оторвавшись от его губ, стала часто хватать ртом воздух и громко неприлично вскрикнула от неожиданного пронзившего уже тело удовольствия, когда он начал делать плавные движение пальцами погрузившись пальцем в мою плоть там и мучать клитор. Ярослав перестал меня, целовать, но не переставал смотреть, любоваться мной, бегая по мне серыми прищуренными глазами и медленно растягивать губы в широкой дерзкой привлекательной и коварной красивой улыбке. Он наблюдал за каждой моей эмоцией, появляющейся у меня на лице от его движения, когда он ласкал меня там своей рукой внизу, трахал пальцем, что он со мной делает? Я же сейчас окончательно сойду с ума от разрывающего кайфа, такой ласки что он мне доставляет, ублажает, развратничает. Я закрывала свои глаза, кусала губы, облизывала так как они в миг пересохли, и позволяя делать собой что ему вздумается этому блондину. — П… — я шумно вздохнула и с трудом произнесла ему, распахнув свои стеклянные, ошалевшие глаза и встретившись с его взглядом, мои щеки покраснели: — Пожалуйста… не надо… п-п… Ах… Ммм… — умоляюще прошептала я почти беззвучно прошептала, смотря ему в глаза и чувствуя каждой клеточкой тела его уверенные быстрые движения внутри меня, внутри моего лона, я уже захныкала. Дронов вдруг убрал своё колено и приблизившись лицом укусил мою нижнюю губу, снова целуя и осыпая лицо быстрыми горячими поцелуями. — Ты соврала Марта. Внутри жарко, влажно и если бы я оказался внутри тебя, было бы сладко! Я был прав! — прошептал развратно надтреснутым и хриплым своим баритоном сероглазый, касаясь уже губами мочки моего уха прижавшись и зарывшись лицом к уху и резко проникая глубже рукой посередине бедра. На что я громко застонала, мои ноги дрожали и подгибались а от его пошлых слов, я покраснела и заводилась еще больше. Я закрыла уже не знаю в какой раз глаза обреченно, закусила до боли губу, от кайфа что получала от его такой ласки, что растекалась по всему моему телу. — Д… да, я… я соврала… чёрт тебя бы побрал… Д-дронов… — жалобно пропищала я. — Ты хочешь меня маленькая моя? — он оторвавшись лицом от моего плеча заставил смотреть в его глаза, приблизившись снова ко мне лицом. — Нет! — его рука работающая резко двинулась и ущипнула меня там, и я опять вскрикнула и почти захныкала. — Расслабься малышка и доверься мне — он поцеловал меня в нос, прижимаясь близко, но я не могла от ощущений что разрывали меня, в области живота все наливалось чем-то горячим и обжигающим, тяжелым. Я не могла расслабиться, ведь помнила этот огонь, это сильное приятное ощущение, когда сгорая, от него, в его руках, от его прикосновений, и сейчас его шаловливых, мужских, шустрых пальцев, вдыхаешь его запах снова и снова. Мне хотелось плакать при нём, а тело хотело продолжения, его внимания к себе. — Не мучай меня больше… х-хватит… Я не хочу это… испытывать вновь… — Тогда сдвинь ноги и всё закончится — прошептал он как змей-искуситель. Я зажмурила глаза и собрала все силы в кулак, последние силы. Если я сдвину действительно ноги, то закончу всё это и он наглец убирет свою руку и я не буду больше сходить с ума. Я резко сжала свои ноги вместе, напрягаясь, от чего тут же вскрикнула но резко другая рука Яра закрыла мне рот, и я замычала в нее, чувствуя как всё тело сдоргается в сладких конвульсиях и на меня обрушилась волна оргазма. Я устало и словно безжизненная рухнула обмягкшая на Яра, дыхнув на руку которой он меня заткнул, он ее спустя секунды убрал и сжал мягко меня в своих крепких теплых объятиях, наконец также убрав чёртову руку. Моё дыхание было до сих пор прерывистым, тело дрожало и его словно ударили сильным разрядом тока, от пережитого оргазма, внизу все плескалось, пульсировало и налилось таким теплом, истоков, измученные губы пересохли и потрескались. Я почувствовала как Яр стал целовать мою шею и кусает подбородок. — Ты… ты соврал. Сукин сын… Ты ведь сказал… что убирешь руку… — я попыталась уже отряпянуть от него и посмотреть в эти жестокие светлые обманчивые, лживые глаза. — Я сказал, что всё закончится, а вот ты мне соврала, что не хочешь меня. И получила по заслугам! — Яр смотря на меня, улыбался и вдруг облизал с особым удовольствием и аппетитом пальцы которыми касался меня. На что я расширела свои глаза и кажется покраснела. Вся растрепанная и въерошенная помятая им же, с расстегнутым платьем и уже удовлетворенная тем кого я так люблю и так ненавижу…* * *
Дронов открыл спустя секунды дверь машины и посадил меня на пассажирское место, сам сел за руль. Я молча оскорбленная, униженная смотрела в окно, пока не почувствовала как повернулся ко мне и его взгляд на себе. В этой машине пахло им, его духами. Везде вечно его аромат. Воцарилось гнетущее молчание и было слышно только наше разное дыхание. — Ты всегда был жесток, Ярослав Дронов или как ты там у нас сейчас, певец Шаман, — наконец сказала я обернувшись прямо в самые красивые холодные серебряные глаза мужчины со шрамом на лице. Яр на это хмыкнул, улыбнулся и протянул руку ко мне, уже наклоняясь в мою сторону со своего места и убрал осторожно слезу с моей щеки.* * *
— Я груб моя маленькая чистая, наивная девочка, жесток и бессредечен. Но отчасти, не скажу, что я всегда такой. Но знают это некоторые люди и ты не по первой встречи, Но ты одна — была всегда со мной. И штука это очень иронична, Когда тебе моей любимой достается больше всех. Мои изъяны тебе уже давно привычны. Тебя Марта не увидит мой грех. Это любовь между нами Родная моя. Простая. Сложная. Без условий. Готовая принять друг друга любыми и через страдания и боль. Тебя не волнует список всех моих историй и побед. Ты всегда Пуговица поставишь единицу, там где ноль. И всё, что я могу сказать тебе — прости меня. И спасибо. Бог приготовил мне уже место в аду и наказал меня стыдом. Люблю тебя, как умею, сильно, как любить не сможешь ты. Хоть верится тебе и мне самому, порой в это с трудом. Как-то странно но так красиво, с чувством и выражением сказал Яр, зачитав мне этот стих, что я вопросительно на него посмотрела и заслушалась, проникая в эти строки и слова. — Ч… Что? — Этот стих я написал девять лет назад и посвятил тебе, назвал «Марта», когда ты спала после прыжка с моста, когда умерла твоя мама. Ты сладко спала без зданих ног, замученная всем и жизнью, моя любимаялюбимая звёздочка, а я сидел у твоей кровати, подпирал ее спиной, смотрел на тебя, гладил по щеке и писал на бумаге, сочинял. Я люблю тебя Марта… Все не так как ты сейчас думаешь и считаешь… Ты многое не знаешь… Его губы после этого накрыли мои и стали целовать, блондин оторвав меня с места прижал к себе. Мы обнялись.