***
Уэнсдей до сих пор было небезразлично, к сожалению, то, что родители отправили в Невермор. Она испытывала еще больше отвращения к ним из-за того, что забросили в эту школу, которая не была намного лучше прошлых, сыпя в глаза пыль с камнями в виде обещаний, что их тучке тут понравится. Конечно, ей не понравилось. Здесь скучно, все монотонно, куча подростков с играющими гормонами, которые хотели лишь кому-то понравиться, произвести впечатление, отношений, секса, напиться и развлечься; до учебы почти никому не было дела. Хотя, она должна признать, учителя здесь немного лучше, чем в школах нормисов. Автобус привез учеников в Джерико меньше, чем за десять минут. И когда наконец остановился, все, как ужаленные, спешили первыми покинуть транспорт, как будто это имело какие-то значение. Уэнсдей вышла почти самая последняя, не спеша утруждать себя работой, в которой не заинтересована. Точнее она просто вынуждена это сделать. Так еще и Уимс умудрилась провернуть то, что девушка сыграет на виолончели на главной площади в честь открытия статуи «Джозефу Крэкстоуну». Студенты расселись на небольшой трибуне, слушая небольшое вступление директрисы и мэра о том, как будет проходить сегодняшний день. Мэр был очень рад видеть изгоев. По крайней мере, так говорил, хотя очевидно, что наоборот. Аддамс видела, как Энид и Ксавье Торп — кажется, его так звали, — сидели вместе и, перебросившись парой слов, захихикали. Если бы Уэнсдей проявляла эмоции, то сейчас на лице было бы такое же выражение лица, как у Синклер, когда та узнала, что у брюнетки работа в барахло «Юрайи». А на верхней скамье как раз примостился Аякс Петрополус. Хоть Энид лишь раз упомянула его имя и фамилию, Уэнсдей запомнила. Только потому, что обладала прекрасной памятью, больше причин нет. Пока взрослые продолжали о чем-то говорить, Аддамс рассматривала студентов, но ее взгляд все равно приковывался каждый раз к горгоне. Что-то в нем было не так. Он вызывал отголоски странных и не самых приятных эмоции для нее. Хоть в школе ничего необычного, странного и страшного не происходило, она везде искала какой-то подвох либо просто желала приключений. И этот подвох Уэнсдей чувствовала в Аяксе. Хотя выглядит как обычный ученик. Но обычно все так и происходит: самый обычный и неприметный парень оказывается монстром, на руках которого кровь тысячи жертв. Аддамс надеялась, что ее чуйка не подведет и Петрополус действительно окажется не тем, кем является. Тогда она подумает над тем, что остаться в академии подольше. И тогда у нее появится новая идея для романа. — Ты идешь? — когда Уэнсдей наконец отлепила пристальный взгляд от горгоны, то увидела, как возле нее появились Энид и Торп, который уже был на бόльшей дистанции, чем когда они были на скамейке. — Куда? — она стала невнимательной. Это плохо. В плохом смысле. — Ну, волонтерить. О, представляешь, мы с Ксавье будем вместе в кофейне «Флюгер». Вот неожиданно, скажи? — после чего оборотень посмотрела широкой улыбкой на парня, а он — на нее. Она буквально светилась от везения. Уэнсдей никогда этого не поймет. К счастью. Как и то, что никогда не влюбится, не выйдет замуж и не создаст семью. — Невероятно, — с безразличным лицом реплика Аддамс звучала как сарказм. Хотя это так и было. — Наконец эта никому не нужная речь мэра и Уимс закончилась, — и с этими словами направилась в «Барахло», что было буквально за углом. Заходя в помещение, она ощутила странный, как ей показалось сначала, и славный запах шкур животных (Уэнсдей точно знала в этом толк). День обещает быть сносным. Но ее надежды не были воплощены в жизнь. Аддамс услышала за спиной звон колокольчика, что висел у двери, оповещая о новых посетителях, и успела проклясть того, кто посмел нарушить ее покой. Но почти сразу передумала об этом. — Уэнсдей? — удивленный голос Аякса. Ну, конечно. Кто же еще это мог быть. — Ты так и будешь стоять у двери и ждать особого приглашения? — Аддамс сразу взяла себя в руки (это все чувствительность Синклер сделала ее не такой идеально собранной) и словами встряхнула парня, лишь бы тот перестал глазеть на нее. Хоть ей это и нравилось. Уэнсдей мысленно дала себе за это не просто пощечину, а удар по солнечному сплетению, после чего не очнулась бы. — Э, нет, — дайте ей сил. Он даже не понял, что это был риторический вопрос. Волчица была права: змеи как будто всегда под кайфом и ничего не соображают. Аддамс уже надеялась, чтобы эта пытка скорее закончилась, но она же любила пытки. — Чудно, помощники уже прибыли в мой второй дом. Рада вас видеть! — из какой-то коморки вышла темнокожая полная женщина средних лет, видимо, хозяйка, которая своим видом соответствовала этому месту. Такая же неординарная. Уэнсдей это все даже немного понравилось. — Здрасте, что от нас требуется? — невооруженным взглядом было заметно, как Петрополосу было некомфортно, хоть он всячески пытался это скрыть. Только из-за чего: атмосферы комнаты или самой Аддамс? Помнится, в их первую встречу парень испугался, когда услышал, что девушка делает со своими жертвами. — Думаю: вы уже успели осмотреть коллекцию белок, скунсов, змей и хорьков. Ходовой товар. Вон те мои любимые, — женщина указала на группу последних, стоящих возле стола, под названием «Семья хорьков на пикнике». — Им не помешает груминг: надо освежить шерстку, — и вручила по небольшой расческе парню и девушке. Хозяйка магазина явно получала удовольствие от своей работы.***
— Ты уже смотришь на этих крысу и мышь почти двадцать минут, — подходит к Аддамс горгона, совершенно случайно подмечает и озвучивает факт. Конечно же, он не следил за ней. Лишь иногда поглядывал. — А ты пялишься на меня тридцать минут. Раздражает, — даже не повернувшись к Аяксу, ответила Уэнсдей, продолжая пристально смотреть сквозь стекло на витрину, где расположилась пара животных в свадебных костюмах. Экзотично. Ее маме это бы понравилось. Если брюнетка продержится в Неверморе до дня рождения миссис Аддамс, то обязательно наведается сюда снова, но только в качестве покупателя. Проигнорировав грубость девушки, Петрополус все равно старался завести диалог между ними. Хотя и сам не до конца понимал зачем. Или же не мог озвучить наконец. Почему-то после первой встречи с ней парень, наоборот, больше не боялся девушки, так еще и хотел разузнать получше, старался «случайным» образом пересекаться в школе, на уроках. Не то чтобы сейчас его абсолютно не пугали угрозы Уэнсдей, которые она раскидывала налево и направо всем, но его реакция поубавилась на них. Если в самом начале Аякс действительно думал, что она задушит свою соседку, Энид, от количества розового и счастья, излучаемыми ею, то сейчас считал больше запугиванием, но это не значит, что при надобности Аддамс не поступила бы так. Она явно не отличалась тонкой кишкой и слабохарактерностью. — Что ты такого нашла в них? — его вправду интересовал этот вопрос. — Во-первых, это настоящие животные, которых переехали; можно увидеть следы шин на их шкуре. Во-вторых, это не обычные милые и типичные побрекушки, которые любит Синклер, а намного интереснее и вдохновляющее. Я вижу в этом искусство, — несмотря на ее желание огрызнуться, чтобы горгона оставил ее в покое, Уэнсдей ответила на вопрос. Она подумала, что кто-то сможет согласится с ее мнением. Хотя если бы этого не произошло, ей было бы все равно. — Да, ты права, в этом что-то есть. Хоть и немного жутко, — парень еще ближе подобрался к ней, и теперь они находились непозволительно близко для Аддамс. Она не привыкла подпускать к себе кого-то ближе, чем на метр. Иначе нарушались ее личные границы, чего брюнетка не терпела. У Уэнсдей участилось дыхание. Сначала девушка подумала, что ей было некомфортно от этого положения, но через некоторое время осознала, что это были какие-то другие, неведомые чувства. И девушка не понимала, нравилось ей или нет. Но определенно так не должно быть. Не с ней. Поэтому Аддамс с каменным взглядом отошла назад на пару шагов и только тогда смогла чувствовать себя, как прежде. Мертвой и холодной. — Это был мой самый длинный разговор, в котором участвуют и более-менее заинтересованы двое, за последние полгода. Даже Энид не смогла переплюнуть. — Так это значит, что я — особенный? — возможно, это не совсем подходящие слова, но горгоне было плевать. На языке Аддамс эти слова, наверное, подразумевали чуть ли не симпатия к его персоне — он явно был доволен собой и, конечно, не скрывал ухмылку. А ей так и хотелось притянуть парня ближе к себя, коснуться затылка, стягивая шапку, кишащую мелкими змеями, и ставя зеркало напротив его лица. — А ты все же оказался тупее, чем я думала, змееныш. Проигнорировав последнюю реплику, Аякс решился предложить то, что думал никогда не спросит у Уэнсдей. Он просто не был уверен, останется ли в живых, что было бы очень неплохо. — Раз ты меня выдержала за сегодняшний день, то предлагаю встретиться за оранжереей ночью. Сегодня голубая луна, а такое бывает раз в двадцать три года, — парень вглядывался в зрачки брюнетки и кажется даже увидел там песчинки сомнения, пытающиеся исчезнуть в трезвом уме. Ей все это казалось каким-то подвохом. Аддамс снова задумалась над тем, что Петрополус не так чист, как демонстрирует, и может оказаться, например, Хайдом, который раздерет ее на части под покровом ночи. Очень заманчивая идея. — Удиви меня, — поставив точку в данном разговоре, ушла куда подальше от него. Конечно, Уэнсдей никогда в жизни не сказала бы прямым текстом, что «да, я согласна». Это было бы слишком унизительно.***
Вернувшись с Дня единения, Синклер чуть ли не лезла на стены от переизбытка эндорфина. Даже количество розового и единорогов так не раздражали экстрасенса, как такое поведение. Очевидно, день волчицы, проведенный с Ксавьером прошел, как Энид выразилась, «просто восхитительно, волшебно, я так счастлива!», когда Аддамс тошнило только от краткого описания их нежностей. Фу. А потом оборотень начала докапываться до своей соседки. — Ну расскажи, Уэнсдей! Мне же так интересно! И я ни за что не поверю, что вы все это время не разговаривали и выполняли только то, что вам говорили, — игриво произнесла последнюю фразу девушка. Синклер уже просила не первый раз подробности этого ужасного дня. Как у нее может быть такой широкий эмоциональный диапазон, так еще желание узнать все и вся? Кошмарная черта характера. Но, тем не менее, Уэнсдей почему-то сдалась. Либо же ей надоело слушать, как Энид скулит, как настоящая собачонка. — У меня и горгоны запланирована сегодня встреча за оранжереей, — деловитым тоном произнесла писательница, конечно не показывая никаких эмоций. Будто это действительно была деловая встреча. — Да ладно, Аддамс, у вас свидание?! — девушка уже пожалела, что рассказала. Ей хотелось от нечеловеческого крика соседки, смешанного и писком, задушить Синклер. Даже не ночью. Прямо сейчас. — Что непонятно в фразе «запланирована встреча»? Где ты услышала хоть что-то, заставляющее сказать такое ужасное слово? — да, писательница был возмущена. Почти до предела. — Ты же знаешь, что туда ходят целоваться? — это было, как отрезвляющая пощечина. И подействовала отлично. Уэнсдей, в чьих глазах промелькнуло меньше, чем на секунду, удивление, повернулась к соседке. — Только не говори, что ты не знала, — хихикнула Энид, уже предвкушая последствия самой обычной встречи девушки, которая не переносит на дух людей, и парня, который назначил встречу там, где парочки пожирают друг друга. Как там утверждала Аддамс, «запланированная встреча»?***
— Зачем? — Что «зачем»? — когда люди уже научатся в одной фразе излагать свои мысли, а не по несколько слов каждый раз, вынуждая собеседника задавать соответствующие вопросы. Аддамс от того еще сильнее хотела всех убить. — Зачем ты приехала в Невермор? — Еще один гениальный вопрос от тебя, — Уэнсдей закатила глаза, хоть и делала так редко, ведь это тоже эмоция, отражающая твое недовольство. — Я серьезно. Ты же не горишь желанием тут находиться, даже пыталась сбежать, — и когда брюнетка хотела уточнить, какого черта эта информация гуляет по всей, видимо, академии, парень быстро пояснил: — Энид. Мы с ней друзья. — Прекрасно. Являешься всего лишь соседкой королевы сплетен, а уже каждый в школе знает, сколько раз я сегодня вдохнула. Так никакое убийство не спланируешь. — Она не говорила всем. Только мне, может, Йоко и еще близким друзьям. Энид не рассказывает все и всем подряд, так что твои вдохи в безопасности, — попытался успокоить Аддамс, усмехнувшись. Его чуть ли не умиляла картина мрачной и бездушной (как она утверждала) девушки, которой было неприятно из-за каких-то сплетен. И Петрополус не был уверен, что причиной тому было убийство, совершенное ее руками. Очередной блеф. Наверное. — Но а ты, по своему желанию? — Уэнсдей сама от себя этого не ожидала. Во-первых, она сама только что сказала не цельную фразу, отчего собеседник мог не понять. Во-вторых, ей уже хотелось отрезать свой язык и сжечь, чтобы никогда не говорить и не спрашивать такие глупости. Девушка не понимала, что заставляло эти слова вырываться из ее рта, оказывая сильное влияние на окружающих, точнее на Аякса. — Абсолютно, — горгона был приятно удивлен, что «готка с косичками», как называла ее Бьянка, взаимно поинтересовалась. Парню было даже плевать, с какой целью. Главное — она это сделала. — Хоть у меня прекрасные отношения с родителями, я их люблю, но тут мои друзья, поэтому мне нравится в академии. На что экстрасенс тактично (она так умеет?) промолчала. Точнее ей нечего было сказать. Или же было. — Ты же не думал, что я не узнаю, что здесь на самом деле делают скопление парней и девушек, и не разведаю твой гадкий план? — вот это поворот. — И все же ты пришла, — с самодовольной ухмылкой произнес Аякс. Он явно осмелел буквально за пару часов. Или же так влияла смена обстановки. — Мною руководил интерес, — невозмутимо отметила Аддамс. Частично это было правдой. Остальное Петрополусу знать необязательно. — И ты его удовлетворила? — Вполне.***
— Да, — залетая, точнее просто быстрым шагом зашла, в комнату, Уэнсдей быстро намекнула своей соседке, что лежала и листала спокойно журналы на кровати, а Вещь где-то рядом возле нее примостился, комментируя то, что изображено и написано на страницах. Кажется, это было что-то про очередной показ мод. — Что «да»? — Энид перевернулась и посмотрела на девушку. — Это было свидание.