Кукушонок

Из-за того, что произошло в этой истории, я больше не могу выходить нормально в этот мир, я чувствую на себе постоянное осуждение, словно иду по мосту в никуда, а с небес, да и не только с них, на меня смотрит бесчисленное множество глаз с одним лишь умыслом: обличать и унижать. Не хочу долго тянуть, поэтому рассказываю: Дело было вечером, и делать, как говорится, было нечего. Но я-то дрочил, ибо предвкушал предстоящую завтра встречу с тян. Додрочив, я убрал последствия извержения вулкана и залип в ВК. Очередная переписка с другом шла по обычной схеме из вопросов про хуи и пики, пока он не скинул мне это. Нет, ЭТО! Я запал на волосы фиолетового цвета, аккуратный бантичек, элегантные лапки... Мне понадобилось ещё три раза подрочить, чтобы впоследствии облегчённо извергнуть из своего рта: "Эх...Масюня-я-я." Утром меня ждал сюрприз: просыпаюсь я, глаза открываю, смотрю на часы, времени не особо то и много — нужно торопиться. Вскакиваю, бегу чистить зубы. И слава богу, что толчок совмещён с ванной, поэтому ссу и одновременно браво орудую оральным очистителем. Мою зубную гигиену нарушила фраза: "А масьзак ты с собой возьмёшь?" Обернувнись, я испытал экстаз и последовавший за ним ужас. Экстаз — потому что в дверном проходе стояла Масюня собственной персоной, а ужас — потому что я развернулся корпусом, в результате чего моя Богом данная мочевина принялась штурмовать её милое личико. Обоссал кошечку своей мечты, тоже мне достижение... Масюня завизжала, но я понимал, что времени у нас немного, поэтому засунул её в ванную, снял с неё одежду и принялся намывать душем, дабы моя собеседница не стала позолоченной. Закончив кошачно-мыльные процедуры, я, торопясь, вытер Масюнечку полотенчиком, после чего одел. Она, конечно, была немножечко недовольна, что я провёл над ней ссаное крещение, но мне было похуй, ибо встреча с тян заставляла мой хер увеличиваться в геометрической прогрессии. — А масьзак-то возьми... — А если не возьму? — Тогда я исчезну. Моё сердце едва не остановилось. Мысль о том, что я потеряю такую хорошую 2D-кошечку, заставляла все координаты мира слепливаться в один ком и распадаться на атомы на моих глазах. НЕТ, Я НЕ МОГУ ПОДОБНОГО ДОПУСТИТЬ! — Хорошо, где он? - выпалил я на волнении. — Вот, - протянув мне рюкзак фиолетового-розовых тонов, Масюня прыгнула в него же. Я уж было обрадовался, но часы ввели свои коррективы. До встречи с тян оставалось порядка десяти минутя поэтому я схватил питательный батончик и витамины, после чего наспех оделся и вышел на улицу, держа в руках масьзак. Осенний ветерок ласкает мой нашлифованный ебальник, а Дрисюня с наслаждением мурлычит в масьзаке, надетом на спину, пока я на быстром шагу за раз выжрал батончик и витамины, затем выбросив фантик и положив оставшиеся пилюли в карман. Ещё каких-то 7 минут, и я уже стою на своеобразной мини-площади оядом со скамейкой и созерцаю подходящую ко мне тян: длинные русые волосы, сплетённые в аккуратную косу, голубые глаза, лёгкие веснушки на лице, приятные пропорции тела. Она поздоровалась, я поздоровался в ответ, но мой голос по причине, неизвестной мне, задрожал. Я попытался продолжить разговор, но это смятение буквально не давало и малейшей возможности говорить. И лишь только затем я заметил некую странную тень, которая покрывала тяночку сверху так, словно в небесах находился некий объект. Я поднял голову вверх и застыл в ужасе: в небесах был логотип Двача и выглядел так, словно был старшим сыном самого Ктулху. "А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! - разразилось Нечто гомерическим хохотом, - Ты даже не удосужился посмотреть, что ты съел, А-ХА-ХА-ХА-ХА!" - вновь зазлорадствовал Летающий Двач и буквально вывернулся наизнанку. Трясущимися руками и под недоумевающий взгляд тянучки я вытащил из левого кармана кофты баночку с тем, что я считал витаминами и обомлел. "Пурген". Я хотел было убежать. Хоть домой, хоть в кусты, главное — подальше, дабы Катя не видела всего этого ужаса. Но было поздно. Окружающий воздух разорвал в клочья звук уничтожения моих джинс, а вслед за ним — наиедрёнейший пердёж. И если дезинтеграция штанов лишь оглушила, то коричневый вихрь выбил абсолютно все стёкла в радиусе километра. Пострадало всё: магазины, жилые панельки, студии, витрины. Мой предпринимательный Вилли Вонка не щадил никого и ничего. На самое худшее было лишь впереди. А это — всего лишь громкое затишье перед устрашающей бурей. Съеденный мной шоколад из прямого смысла перешёл в переносный. Тян же хватило лишь пердежа: её обветрившееся им до костей тело скрылось за волной говна уже через секунду после перехода моей шоколадной фабрики в режим перевыполнения пятилетки, поставленной Союзом Коричневых Испражнятельных Республик. Великий Летающий Капч растянулся на всё небо и продолжал смеяться, пока город утопал в моём дерьме: проспект залило насыщенным коричневым какишем с вкраплениями кукурузинок, домам повезло меньше — селёдочка и рыжеватый продукт массого сфинктерного производства залились к людям через разбитые окна, а те, что не были разбиты, потрескались под весом ароматной армии и всё равно хлынули на охваченных первобытным страхом граждан. Правда, они теперь были охвачены говном, но это неважно. Так продолжалось несколько минут. Но Гигантский Сын продолжал смеяться, и в глубине души я чуял, что что-то не так. Хотя что ещё могло быть, сука, не так, когда я совершил поступок, достойный наивеличайшего засранца? Я ощупал свою спину, и моё в груди защемило так, словно я лёг на противопехотную мину — масьзака не было, вместо него были одни лишь болтавшиеся лямки... — МАСЮНЯ-Я-Я-Я-Я-Я! - заорал я и продолжал орать так столько, насколько мне хватало сил. Прошло ещё минут, наверное, двадцать перед тем, как я отрубился. Очнулся я уже тогда, когда меня в смирительной рубашке и с загерметизированным очком везли куда-то под ебейшие гитарные соло Кирка Хэммета. Как я понял по приезде, меня привезли в дурку. Конвоиры, проводившие меня до камеры, всю дорогу выдерживали такую тишину, что хотелось сойти с ума. Меня же в итоге закинули за гермодверь в камеру с мертвецики серыми стенами. На самом деле, мне не так уж и плохо здесь. Местный контингент с копрофильскими замашками, национальным видом спорта которых была роспись фресок говном, причислили меня к лику святых, да что там говорить, я теперь у них единственно верный святой! С моими последователями я умудрялся возводить дерьмо-памятники, проводить коричневые инфляции, обвалы рынков говна, но об этом уже как-нибудь в другой раз. Я убеждён, что тот свет существует, он состоит из каловых ландшафтов и мочевинных озёр. Масюнечка, милая моя, я знаю, что ты меня ждёшь в этом прекрасном мире, когда-нибудь я тоже окажусь там, и мы воссоединимся. Главное, жди...