Никто, кроме тебя (Until the end)

Эрену кажется, что его позвоночник сжали тисками. Он не может пошевелиться. Болит все тело, особенно грудь и голова. В спину чудовищно давит переломанная ветка, упираясь острым, обломанным концом. Лязгающий звук сматывающихся тросов доносится до ушей. Капитан спешно подходит к нему. Его лицо серьезно и сосредоточенно. Эрен не знает, чего ожидать от него сейчас. Может быть, он будет кричать на него или не скажет ни слова? А может он просто врежет ему, и все. Он слышит громкое недовольное цоканье старшего по званию, его тихое ругательство. Аккерман часто так ругается, особенно в его адрес. А еще он щедро одаривает пинками и подзатыльниками — несильно, конечно, но почему-то они всегда достаются ему, Эрену. Наверное, это особая методика Аккермана, как наставника: через боль познать истину. Капитан опускается перед ним на корточки. Быстро оценивает ситуацию и состояние вверенного ему солдата. На его лице отражается напряжение. Он старается держать себя в руках, но видно, что ему не по себе. Он готов сорваться, выдать себя. Но ему удается справиться с эмоциями. Лицо Эрена разбито, в ссадинах, из носа течет кровь. Он морщится от неприятного жжения, когда капитан заботливо стирает красную жидкость. — Безмозглый болван, — ругается Аккерман. Сколько бы он не пытался остановить кровь, она продолжает пачкать второй по счету носовой платок. Жертвовать своим жабо он не хочет, но приходиться, другого способа заткнуть кровавый фонтан — просто нет. Да и Йегер не помогает, постоянно дергается, не лежит спокойно, запрокинув голову. Эрен находится на земле в окружении высокой травы и скромных лесных белых и голубых цветов. Рядом с ним валяются переломанные ветки. Где-то недалеко журчит ручей, он отчетливо слышит всплески воды. Они довольно далеко от остальных ребят, чья тренировка в лесу проходит в штатном режиме. Вряд ли кому-то взбредет в голову искать их здесь. — Никто, кроме тебя не додумался пикировать с такой высоты, забыв про гарпуны, — ворчит капитан, не позволяя Йегеру шевелиться. Он ощупывает тело на предмет переломов и прочих повреждений, но по ходу их нет, иначе идиот, возомнивший себя птицей, подал бы голос. — И о чем ты только думал? Аккерман слишком взволнован, чем когда-либо. Не исключено, что ему придется тащить этого сопляка на себе в очередной раз. То ли Эрен по жизни распиздяй, то ли Аккерману так везет. Наверняка оба варианта верны. Другого не дано. Говорить о чем думал — Эрен не решается. Капитан не поймет, а если поймет, то добавит от себя, уж лучше молчать или прикинуться дурачком, который действительно замечтался и забыл нажать на спусковой крючок гарпуна. — Где болит? Капитан смотрит со всей серьезностью, чувствуя ответственность за вверенного ему новобранца. Не первая по счету вылазка в лес и тренировка — и такой казус. Хотя от Йегера можно ожидать чего угодно. Парень особо мозгами не блещет и при каждой возможности рискует погибнуть, если не от зубов титанов, так от собственных рук, которые выходит, растут из жопы. И это называется — надежда человечества на победу. Пока они совершат эту победу, Эрен сто раз успеет умереть. — Я в порядке, капитан, — стискивая зубы, обманывает Эрен. Его желание сменить положение, пресекается настойчивым тыканьем пальца в ободранный лоб. — В порядке он, — фыркает Аккерман и смотрит на него с выражением вселенской скорби. — Лежать, я сказал, и не двигаться! Это приказ! Эрену все еще больно, но он нехотя подчиняется. И даже не замечает, как на глазах выступают слезы. Он лежит, глядя на просвет между кронами деревьев, который расплывается. Он старается не думать о том, что будет дальше. То, что он сделал, было не просто глупостью, а прямым нарушением. Даже если бы его не поймали, он все равно был бы наказан. Выйти за периметр тренировочной территории без разрешения — это серьезное нарушение. Тем более для него, чье положение пока еще под вопросом. Это было бы даже смешно, если бы не было так серьезно. Он не имеет права рисковать собой. Но он не может не рисковать. Его жизнь без риска — это скучное существование. Тем не менее, и его смерть не нужна никому. И вот он лежит на земле, не в силах сдвинуться с места, и смотрит, как в просвете проплывают облака. Эрен смахивает слезы, пока никто не замечает. Аккерман отворачивается, Эрен видит его спину. Темно-зеленый плащ с эмблемой Разведотряда скрывает крепкую фигуру. Он совершенно близко, стоит протянуть руку, зацепиться пальцами, потянуть и сказать о том, что на сердце, но Эрен трусит. Стыдится своего страха, стыдится того, что не может решиться, поэтому молчит. Сердце бьется в бешеном ритме, а мысли путаются. В голове гудит от боли. Он пытается мысленно отвлечься от нее, но ничего не получается: слишком сильно бьет в висок. Хочется застонать и попросить пощады. Эрен заставляет себя расслабиться, прикрывает глаза. Снова вспоминает улыбку капитана, которую видел украдкой. И его накрывает… Выдумка путается с реальностью. — Капитан Леви, — зовет он, поворачивая голову в сторону мужчины. — Вы за мной присматриваете? — С чего ты взял? — отвечает капитан настолько безразлично и холодно, что кажется, воздух вокруг кристаллизуется. —Тогда почему вы оказались рядом? — Заметил твое передвижение в запрещенном направлении. Был просто обязан за тобой проследить. Полного доверия к тебе нет. Доволен? Капитан поворачивается, смотрит на него несколько секунд, а потом отворачивается, давая понять, что разговор окончен. В руках он сминает окровавленный платок. Эрен чувствует фальшь в голосе. Он уверен, что причина кроется совершенно в другом. Эрен слишком глуп и упрям, чтобы заткнуться, когда нужно это сделать. — Я вам нравлюсь, капитан? Эрен говорит слишком громко, неожиданно, открыто и попадает в цель. Он слышит, как недовольно скрипит зубами Аккерман. Тот не отвечает ни слова, лишь снова поворачивается к нему, чтобы посмотреть в глаза. Эрен видит его холодные серые глаза и понимает, что сейчас, скорее всего, он огребет, как тогда в суде. Но ничего не происходит. — Странно. Все эти ваши взгляды, невзначай прикосновения, внимание — так и говорят, что вы неровно дышите в мою сторону. Капитан продолжает выдерживать паузу, хотя Эрен давно перешел все дозволенные границы. — Молчание — знак согласия! — криво усмехается Йегер, надеясь, что скоро услышит признание. Аккерман хранит молчание, смотрит на Эрена и чувствует, что его сердце сжимается от того, насколько тот прав. И это, черт возьми, ошибка. Ошибка, из-за которой все может пойти титану в пасть. Глупый шестнадцатилетний щенок заставляет его сердце биться быстрее. Не было ни одного момента с их первой встречи, чтобы он не думал о нем. Он пытался отвлечься, пытался убедить себя забыть его, но все, что он мог сделать, так это не спать ночами, думая о нем, представляя его рядом с собой, во всех самых безумных позах. А теперь, когда Йегер припер его к стенке, он не знает, как реагировать. — Уверен, что справишься? Аккерман смотрит на него, будто пытаясь понять, не шутит ли он. Но Эрен не шутит. Капитан склоняется и хватает за воротник. Он хочет придушить этого мелкого наглеца, но вдруг замечает, что тот даже не пытается сопротивляться. Ему даже кажется, что тот впал в ступор. Все то, что Эрен фантазировал, начинает сбываться. Его ведет, тело, кажется, становится более податливым и мягким, чем раньше. В голове появляется множество мыслей, которые постепенно начинают вытеснять друг друга. — Капитан, — шепчет он. — Я вам нравлюсь? — повторяет он свой вопрос, надеясь услышать ответ. Аккерман не обращает внимания на слова. Ему хочется, чтобы это не прекращалось. Он чувствует, что это его шанс. Шанс, который дается раз в жизни. Как ему этого не хватало. И вот, наконец, он получил его. Эрен, будто понял, что к нему прикасаются, дергается и отстраняется. Но капитан уже не отпускает его. Он нависает над ним темной тенью, с силой сжимая воротник куртки вместе с плащом. — Капитан Леви, — хрипит Эрен. Его голос ломается, и он вымученно улыбается. — Вы так и не ответили… — Леви наклоняется ближе, прижимается губами в губы Эрена, кусает их, заставляет того всхлипнуть, а затем отстраниться. — Наваждение, — бормочет Эрен и, не выдержав, сам тянется к старшему по званию. На этот раз он полон решимости. Мужчина отпускает ворот его плаща, а парень обнимает за шею. Ластиться как добрый пес в ожидании ласки. Леви смотрит на него, на его раскрасневшиеся щеки, на губы, на которых еще остались следы от укусов. Его рука скользит по шее, спускается на щеку, а потом и на губы. Губы Эрена мягкие, теплые и настолько приятные на ощупь, что хочется попробовать их на вкус... снова. Аккерман жадно целует его, прижимая к себе. Эрена накрывает дрожь, но он не отстраняется, не отталкивает, когда Леви почти грубо впивается в него, оставляя следы от зубов, проводит языком по верхней губе и прикусывает нижнюю. Аккерману нравится эта игра, нравится, как Эрен цепляется за его плечи, словно боится упасть. А еще ему нравится, что Эрен не сопротивляется, не дергается, когда он касается его. — Хочешь услышать ответ? — ворожит шепотом Леви, отрываясь от губ Эрена. Парень кивает, оставаясь с чуть приоткрытым ртом. — Ты — самый страшный сон, который я когда-либо видел. Ты — мой кошмар, Эрен Йегер. Моя боль, моя беда, мой грех. Наконец, мое проклятие. Я не хочу иметь ничего общего, что могло бы нас сблизить. А знаешь почему? — Эрен ждет продолжения, ощущая, как от слов Леви по телу проходит волна дрожи. В горле пересохло, губы горят, сердце бьется с бешеной скоростью. Он хочет еще, но не может, не осмеливается. — Потому что, если ты будешь рядом, я не смогу контролировать себя. И ты... — Леви делает паузу, больно проводит большим пальцем по губам, размазывая выступившие капли крови. — И ты станешь для меня наказанием. Он снимает со своих плеч руки Йегера, заводит их ему за голову, стискивает запястья до хруста. В глазах виднеется отблеск помешательства. Эрену хочется смеяться и плакать одновременно. Он уже готов кричать от боли, лишь бы только не чувствовать ее. Чувства капитана оказались куда глубже, чем он мог предположить. — Ты — просто маленькое чудовище. Мерзкое, грязное чудовище, которое хочет растоптать мою душу. Которое пытается, если не привязать к себе, так влюбить. — На его лице — улыбка. Широкая, глупая, но искренняя. Леви замирает, глядя на него в упор. В юношеских глазах с бирюзовым отливом плещется что-то доброе и печальное. — И если ты, пустоголовая бестолочь, не дай бог, решишь сдохнуть, — я никогда не прощу тебя за это. И, несмотря на это, я буду рядом с тобой до конца. До последнего вздоха буду рядом. Помни об этом, паршивец! Живи, и делай мою жизнь невыносимой! Эрену кажется, что его сердце сейчас остановится. Он не может поверить, что капитан говорит такое. — Я... — тихо произносит Эрен, не веря своим ушам. Леви смотрит на него, а потом улыбается, так тепло и нежно, что Йегер теряется. — Заткнись, Эрен! Он обнимает его и целует в макушку. Это так приятно, что Эрену хочется плакать. Он обнимает капитана в ответ, прижимается к нему, и думает, что все это, наверное, сон. Или не все. Может быть, сейчас он проснется, и все это окажется сном. Он чувствует, как Леви улыбается ему в волосы. — Не плачь, — успокаивает капитан, утыкаясь носом в темные спутанные волосы, а Эрен тихо всхлипывает. — Все хорошо, я рядом, слышишь? Эрен всхлипывает еще громче и жмурится. Он понимает, что так счастлив, что не может пошевелиться, не может сказать ничего, кроме всхлипов. Аккерман обнимает его, снова целует в макушку и гладит по спине, успокаивает. И только когда голова Йегера безвольно падает ему на плечо, он понимает, насколько тот устал. Эрен засыпает, а он сидит рядом и держит его за руку. * Начинает смеркаться, небо окрашивается в красные тона, оставаться на земле опасно. Следует воспользоваться снаряжением и покинуть зону риска. Пары часов хватает, чтобы оклематься от падения и встать на ноги, но при первой же попытке пройтись Леви замечает, что парня шатает. — Держись, — он перекидывает руку Эрена через свое плечо, придерживает за торс, и так они вынуждены медленно и осторожно брести по лесу, а потом перейти на единственный рабочий УПМ. Устройство пространственного маневрирования Йегера повреждено, ничего не остается, как надеяться, что УПМ Аккермана выдержит, и они доберутся до границ тренировочного лагеря без дополнительных приключений. Капитан уставший, в отличие от Йегера он не спал, охранял теперь уже дорогого ему человека, а не просто новобранца Разведотряда. Когда они выходят из леса и снова переходят на шаг, Эрен понимает, что все, что было в лесу, может не повториться уже никогда. У него подкашиваются ноги, и он начинает падать, но быстрая реакция капитана не позволяет ему рухнуть. — Мы уже практически на месте, потерпи. — Леви смотрит, как Эрен потирает ушибленное бедро. — Сам виноват. Никто не просил бросаться вниз, изображая орла во время охоты на сусликов. — А вы подуйте, и все пройдет… — А если поцеловать, то заживет как на титане… Знал об этом? — Леви улыбается, смекая, о чем думает его подопечный, а Эрен тянется за поцелуем, не думая, что их могут увидеть.