Да и гори оно, синим пламенем

Впервые Альхэ оказалась в Москве пару лет назад, и город вызвал у нее противоречивые чувства. С одной стороны, он был слишком большим и суетливым, ей, рожденный даже не в прошлом веке, было слишком некомфортно в этой толчее, а переизбыток людей заставлял тихо звереть. С другой — в многоголосой и многоликой толпе можно было легко затеряться и не слишком бояться наследить — как прятать свое присутствие от камер ее научил покойный Ласс Дженталь. Менталист, которого ей в свое время хотелось удушить за выбранную им сторону, сделал на прощание роскошнейший подарок — знания. Огромный пласт знаний о жизни среди современных людей, культурный фон, технические достижения, правила поведения — все то, что усваивается в постоянном контакте с ними. Все то, что помогло преобразовательнице не слишком выделяться из общей массы. Да, она все еще казалась нестандартной: наполовину седая шестипалая девица в любом случае выделялась бы, да и лицо у нее было приметное, ее раса не слишком вписывалась в человеческое понимание красоты. Да, любого из чистокровных назвали бы привлекательным, но это была привлекательность хищника, пугающая, как готовая к прыжку змея. Ее природа была буквально написана у нее на лице. Тогда она была уверена, что в город больше ни ногой без крайней нужды — в конце концов, никогда не знаешь, как повернется жизнь. А лечь в могилу добровольно она всегда успеет, хоть это и не слишком приятно — быть последней в своем роде и наблюдать, как мир постепенно полностью переходит под власть людей. А когда-то она этих смертных не слишком отличала от букашек… Надо же, как все меняется с течением времени. Не признавать, что сейчас люди — доминирующий вид, было бы глупо. И даже опасно — а свою жизнь, какой бы херовой та не была, Аль любила. Пусть ей и предстояли века в одиночестве. Развлечение на пару-тройку-десяток лет найдется всегда. И вот спустя почти пять лет после первого визита, она снова здесь. С документами на имя Горевой Алисы Игоревны. Фамилия была горькой иронией над собственным именем, «Альхэ», «Полынный хмель» — растение, еще именуемое «чашей печали». Но, что поделать, нужно соответствовать времени и месту. Бумагами Анктар озадачилась сразу, как выползла из склепа, где две недели пролежала рядом с саркофагом Ласса, усваивая переданные ей знания. Выпавшие из жизни дни того стоили. И верный пес, доставшийся по наследству от забывшего ее Рея, дождался свою хозяйку у входа, вполне успешно все это время охотясь на лесную живность. Словом, перспективы были приемлемые. Дракон умер от старости год назад, но Аль по-прежнему по какой-то чудной привычке продолжала хранить на дне чемодана его ошейник, хоть и понимала, что со стороны это смотрится откровенно странно. На косые взгляды было примерно похуй еще в прошлой жизни, когда она была не одна. — Ну здравствуй, Белокаменная. Как-то ты помрачнела за эти годы. Город пусть и похорошел визуально, но… Анктар беспокоил магический фон. И без того бывший здесь не слишком светлым, он окончательно помрачнел, в ее восприятии это выглядело как затянувшие небо невидимые обычному глазу тучи. Что-то назревало в этой конкретной столице, и Аль собиралась посмотреть шоу в первых рядах. Прямой угрозы для себя преобразовательница не чувствовала, но терять бдительность не собиралась. Ясное небо и заливающее своими лучами золотистую листву солнце ситуацию не спасали. Альхэ кружила по городу на арендованной машине, пытаясь понять, в каком месте ее тянет бросить кости, даже в высотки Москвы-Сити заглянула, благо, что нынешнее имя было совершенно легальным, на него даже была зарегистрирована клиника пластической хирургии, а сама Аль — Алиса Игоревна, конечно — сейчас считалась уважаемым хирургом с просто-напросто золотыми руками. За свою узнаваемость Анктар не боялась — и вновь возносила хвалу Лассу, собственному гениальному отцу и даже чертову Макху, всем троим за то, что оставили после себя такое количество магических наработок, пригодных для маскировки среди смертных. На огромной квартире на каком-то запредельном для ее восприятия этаже и остановилась — хотелось иногда этой совершенно ненужной роскоши, да и к практике по химерологии она собиралась вернуться, а для этого нужно пространство. Не все же ей морщины подтягивать да горбинки с носов убирать. Особенно нравились огромные, в пол, окна — в ее юности были только крошечные бойницы башни да небольшие смотровые площадки. А еще в спальне была огромная кровать, в которой даже высокая преобразовательница могла вытянуть руки над головой, пусть и наискосок. Бросив чемодан и решив, что обживаться будет позже, Альхэ выбралась на улицу. Страшно хотелось есть, желательно в приличном тихом месте, где ей никто не будет докучать. Преобразовательница бегло просмотрела карты навигатора, иногда просматривая самые интересные названия. На очередном хмыкнула: — Воистину, Москва — дьявольский город. Как только дали разрешение… «Семь грехов», надо же! Как говорится, грешил, да, но с каким, сука, удовольствием! Да и не слишком далеко — так что Анктар повернула ключи. Да, она осталась одна, но это не значит, что она не выжмет из человеческого мира максимум пользы и удовольствия, все, что он может ей дать. На задворках памяти устало хохотнул Мактар: каких трудов ему стоило научить ее жить здесь и сейчас! Не тянуть на себе груз прошлого и общих ошибок. И пусть она не смогла исцелить жреца, все-таки ее способности не безграничны, как бы ни хотелось обратного, да и многому она просто не успела обучиться, но за этот урок она ему благодарна даже после его смерти. Она тоже уйдет к предкам. Но сделает это тогда, когда ей действительно надоест жить, когда ей нечего будет взять в этом мире. И придет на ту сторону она с гордо поднятой головой. Девушка на входе в ресторан — память Ласса подкинула ей слово «хостес», но Аль не была до конца уверена — встретила ее ланьими глазами, сверкая коленками из-под возмутительно короткой для такого места юбки. Впрочем… Может и каприз владельца места, ноги у девицы были неплохие — хотя сама Альхэ считала свои более привлекательными. Излишней скромностью преобразовательница и под надзором матери никогда не страдала, а в последние пару лет и вовсе в разнос пошла, пользуясь своими достоинствами, внешностью и магией, во всю. В зале было занято всего несколько столиков, и один — весьма колоритной компанией. Здоровенным лысым мужиком со взглядом матерого хладнокровного садиста, небритым парнем из явно не слишком благополучного района, от которого буквально смердело непониманием, как он тут оказался, и красноволосым парнем, с совсем уже неожиданной для такого приличного места внешностью. Что было гораздо, гораздо… хуже, так это то, что от всех троих тянуло магией. И далеко не обычной человеческой, заставляя подобраться, подтягивая силу ближе к телу, чтобы не фонить так откровенно, и делая мысленную пометку вернуть хвост-артефакт обратно на место. Расслабилась… Не дайте предки эти трое ее учуят. Впрочем, у предков явно было не лучшее настроение, потому что взгляд лысого здоровяка ощущался буквально кожей. Ну, здравствуй, писец. Какой шикарный у тебя мех…