Любви может сопутствовать множество эмоций. Она может наполнить сердце радостным трепетом, от которого почти кружится голова. Восполнить мозг теплом и светом, ощущением, похожим на то, как солнечные лучи целуют душу. Может заставить тело трепетать от возбуждения, как будто внутри взрывается тысячи фейерверков…
А может быть болезненной эмоцией, приносящей чувство тоски и эмоционального расстройства. Вызывать сердечную боль, от этого тело может онеметь, как будто перерезан каждый нерв.
Боль от любви может поставить человека на колени и порой заставить его сдаться.
Такемичи познал обе стороны любви. Испытал и радость, и боль, и все, что было между ними. Пережил все эмоции, все стадии и все чувства, но мучения опробовал дольше всех. Любовные муки приходилось терпеть слишком долго, и это сказалось на нем, оставив чувство усталости и подавленности.
Омега безумно надеялся, что сейчас нашел своё счастье надолго. Мечтал идти по жизни рядом со своим альфой и никогда больше не чувствовать настоящего одиночества.
Время для пары пролетело незаметно, после незабываемого свидания, где Майки подарил Такемичи чокер. Погода внезапно изменилась, температура резко упала. Подул свежий морской ветер, принеся с собой холод. Омега почувствовал разницу в температуре и вздрогнул, когда холодный воздух коснулся его кожи, вызывая ощущение покалывания.
Им пришлось скорее возвращаться, чтобы выспаться перед отъездом Манджиро.
Мысль о предстоящей разлуке не давала покоя Ханагаки, он не мог избавиться от ощущения, что на него наваливается нечто тяжелое и гнетущее.
Этой ночью у них не было близости.
Хотя Майки безумно желал взять свою пару. Ни одна ночь не проходила без их интенсивного и страстного слияния.
Сегодняшняя оказалась слишком тихой и гнетущей.
Альфа нежно обнял омегу за талию, притянул к себе. В ярком лунном свете они могли отчетливо видеть плескавшуюся любовь в их взглядах.
Он нежно провел по гладкой коже шеи омеги, посылая приятные мурашки по спине. А удары сердец эхом отдавались в их груди. Теплое дыхание обдавало шею, вызывая в том прилив желания.
Такемичи понял, на что намекает Майки, ему самому хотелось этого. Но здравый смысл всё еще преобладал, в отличие от кое-кого.
— Майки-кун, тебе завтра нужно быть свежим и бодрым, — попытался образумить своего возлюбленного, не желая отпускать утром в сонном состоянии.
— Да, — согласился тот, всё ещё ластясь как кот.
— Поэтому, никакого секса, — запретил ему Такемичи, глядя с сожалением.
— Ну, Мичи! — воскликнул недовольно альфа. Внутренняя сущность заскулила, укладывая свою огромную голову на макушку омежки.
— А когда мы встретимся после твоего месячного отсутствия, то… — хихикнул Такемичи.
Намек понятен, хоть и легче внизу живота не стало. Майки постарался подавить своё похотливое желание, предвкушая уже их будущее страстное воссоединение.
Майки не стал спорить и как-либо переубеждать возлюбленного.
— Тогда компромисс, — тихо зашептал в покрасневшее и горячее ухо своего солнца.
Напряжение и темнота, царившие до этого, внезапно рассеялись, открывая им глаза на необычайную прекрасную ночь перед их скорым расставанием.
— М?
— Давай в обнимку поспим?
— А мы разве итак не спим в обнимку, — удивился Ханагаки и тут же хихикнул. Они уже лежали в обнимку, а предложение со стороны Сано звучало слишком глупо и смешно.
— Такемичи ломает всю романтику, — пробурчал досадливо мужчина.
Они оба хихикнули и неохотно отпустили друг друга из объятий, лишь для того, чтобы переодеться в пижаму. После прогулки пара практически сразу завалилась на заправленную кровать от усталости.
Омега решил не снимать чокер на ночь, ему казалось, если он это сделает, то потеряет некую связь с Майки, особенно перед их скорым расставанием.
Ни альфа, ни омега теперь не могли уснуть, поскольку их обоих преследовали мысли друг о друге.
Ханагаки терзал свои губы, прикусывая зубами торчащую кожицу и отрывал их. Из ранок сочилась кровь, а губы пульсировали от боли.
— Не спишь? — не выдерживает. Он задрал свою голову вверх, глядя на чужое лицо в полумраке.
— Угу, — отвечает Сано, приоткрывая свои глаза, сталкиваясь с нечетким лицом.
Если бы не теплые объятия альфы, то скорей всего омега замерз в этой прохладной ночи. Да и представить себе не мог, как будет переживать их без своего возлюбленного.
Спальня, наполненная запахом дымчатого дерева и тончайшим оттенком ванили, эти два аромата смешивались вместе и наполняли комнату. Тогда он и задался вопросом, успеет ли альфа приехать до того как этот аромат окончательно исчезнет.
— Переживаешь о гонке предстоящей? — брякает первое, что всплывает в голове.
Воображение Ханагаки рисует картину монстра, лежащего рядом с ним в постели, который вызывает страх. По спине пробежал мороз.
Луна, скрывшаяся за облаками, закрыла взор на взгляд, в темноте невозможно было разглядеть глаза альфы, из-за чего в голове омеги возник этот образ. Мысль о том, что альфа — чудовище, заставила задрожать еще сильнее, и он испытал краткий, но сильный приступ.
Да, скорее слишком перестрессовал.
— Нет.
— Тогда о чем? — ещё тише заговорил, чтобы не выдать свой дрожащий голос.
— О тебе, — с нежностью ответил Сано.
Гонщик принялся поглаживать волосы на голове Такемичи и, распутывая недавно расчесанную копну. Ему необходима тактильность, неважно какая, главное касаться этого человека. Чувствовать его, каждой раз убеждаясь, что это не какой-нибудь сон и на его месте не находиться какая-то очередная шлюха.
— Я… Я все понимаю, что у Майки-куна работа и… — голос немного надорвался, но он продолжил. — Я бы хотел бы, чтобы ты был со мной рядом, я эгоист, да? — робко задал вопрос, вновь цепляя тёмный взгляд на себе, когда в комнате стало светлее, после того как все тучи проплыли по ночному городу.
— Нет, ведь я хочу того же, — искренне ответил гонщик.
И лучше бы омеге не знать, насколько являлся эгоистом Майки по сравнению с ним. И не стоило знать, что на данный момент находился в капкане зверя, который вряд ли отпустит свою добычу на волю.
— Я смогу один быть, и если не буду накручивать, то и таблетки не пригодятся, — нервно хихикнул Ханагаки, будто пытался сам себя успокоить и доказать, какой взрослый мужчина.
Только в закоулках подсознания, что-то вырывалось. Заставляло волноваться, от чего-то предстоящего в будущем. Ещё между ними оставались недомолвки и секреты со стороны Сано. Тот в свою очередь будто недоговаривал о своём прошлом, пропуская кусок воспоминаний. Такемичи был уверен, именно в том промежутке таилось нечто, что прольёт свет на те таблетки.
— Когда хочешь принять таблетку, то всегда думай о том, что я бы не хотел бы этого. Если будет эмоционально сложно, то обязательно позвони мне, — серьезно проговорил Сано, не на шутку забеспокоился за состояние своей омеги.
— Майки-кун.
— М?
Мичи громко проглотил свою вязкую слюну, собирая крупицы своих мыслей.
— А ты ведь не разлюбишь меня за период своей командировки. Знаю, что ты подарил чокер…
Кровать под ними громко заскрипела. Майки навис над Такемичи, серьёзно вглядываясь в удивленные очи.
Между их телами нет ни миллиметра свободного места, грудная клетка плотно прилегала к чужой на столько, что можно было услышать их бьющиеся в унисон сердца.
— Такемучи, уже накручивает. Я люблю тебя и не разлюблю несмотря ни на что, — мягко приникает губами к суховатым и потрескавшимся от ранок устам.
Омега теплая. Очень теплая, настолько, что никогда не хотелось выпускать такого из рук. Проводит носом по шее, рядом с железами, где еле заметно вырабатывался природный запах его любимой омежки. Жадно вдыхает аромат ванили, лишь бы надолго запомнить эту сладость.
— Эту фразу также вспоминай, когда тебе будет плохо, — уткнувшись лбом в ключицы Такемичи, громко выдыхает почти весь воздух с легких.
— Хорошо, — соглашается тот, от чего-то грустно улыбаясь.
Засыпая, Такемичи видел прекраснейший сон. То самое море предстало перед его глазами, а в свете солнца оно превратилось в голубоватый оттенок, нежели в тёмную синеву.
Спокойная гладь дарила покой и умиротворение. Где-то рядом хихикали проходящие изредка парочки. А рядом с ним появляется Манджиро, окутывая своим природным запахом. Это действительно успокаивало.
Ханагаки улыбнулся своему возлюбленному, наслаждаясь в полной мере его компанией. Они не разговаривали, лишь робко соприкасались пальцами рук и смотрели на бескрайнее море.
Писклявый звук вырвал омегу от лицезрения прекрасного, заставляя посмотреть под ноги. Маленький комочек зверька отчаянно цеплялось за его штанину, при этом, не переставая пищать. Существо не было похоже на его сущность или сущность альфы, нет.
Зверек какого-то маленького ребенка. Потому что детеныш ещё не являлся омегой или альфой.
Но что здесь делала сущность ребенка? И где сам человеческий ребенок находился? Ханагаки закрутил головой в поисках взрослых, чтобы найти родителей этой сущности. Только рядом никого не оказалось.
Альфа не удивлялся, он смотрел на них спокойно, будто это обыденность. И это слегка настораживало.
Не найдя ничего лучше, как взять на руки зверька, омега прошептал потерявшемуся детенышу, что обязательно найдет его родителей, на что получает радостный вой и чувствует запах теплого молока.
На этом моменте сон обрывается, унося омегу в реальность, оставляя после себя вопросы, смог ли тот зверёк найти родителей?
Проснулись рано утром, через пару минут за Майки должен был приехать личный водитель, которого за ним послал Кисаки.
Собранная сумка со вчерашнего дня стояла в коридоре, Майки лишь оставалось умыться и одеться, но мужчина не особо торопился, его больше волновал сонный и подавленный омега.
А шёлковая пижамка с белыми кроликами на чёрном фоне ему ещё придавала миловидность. По дизайну можно догадаться, кто подбирал комплект.
Когда Манджиро собрался, машина давно стояла у многоквартирного здания, дожидаясь своего пассажира.
Такемичи вышел провожать его. Весь заспанный и домашний, как котёночек, потирал глаза, чтобы хоть немножко разлепить глаза.
Настроение желало лучшего, но он старался не подавать этого при альфе и скрыть свое состояние.
Сколько бы тот не пытался скрыть свои эмоции, но альфа читал его как открытую книгу.
— Ну… — он не знал, что говорить, лишь что-то бормотал про свой сон под нос.
Гонщик не обратил на это внимание, лишь уверенно приблизился к омеге, сокращая расстояние между ними глубоким и страстным поцелуем. Мягко проводит языком по чужому, переплетая их между собой.
Такемичи окутала слабость, а ноги задрожали не от очередного ужаса или волнения, а совершенно по другой причине….
Во время поцелуя альфа использовал свои феромоны, чтобы вызвать у омеги сильное возбуждение, заставив его испытать острое наслаждение. Для чего тот
это сделал — непонятно. Видимо захотел испытать обоих.
Майки широко улыбается, проводя языком по своим уже засохшим губам. Хотелось прямо в коридоре взять своё. Дёрнуть резко на затылке волосы, вгрызться в аппетитную шейку, а ещё лучше — заклеймить. Сил совершенно не было сдерживаться.
Он чувствовал, как таблетки перестают потихоньку действовать. Сколько бы ни пил, эффект становился меньше. Внутренний зверь вырывался из оков, и целью выбрал маленькую омежку, что так слепо доверял ему.
Такемичи уже пойман.
И Сано уезжает полностью удовлетворенный, видя на чокере невидимый поводок.
— Присылай мне свои эротичные фотографии, буду ждать, — тихонько прошептал в горячее ушко своего солнца. И полностью — его. Заклейменное только им. Его запахом.
Такемичи смутился и, выкрикивая «Майки-кун!», толкает на выход.
— Вот я тебе и поднял настроение, — хитро улыбается гонщик, совершенно не сопротивляясь, позволяя себя «выгнать».
Омега стоял красный, как помидор, на пороге, по привычке что-то бормотал себе под нос, наверное, очередные проклятья и какой «Майки-кун придурок».
Майки скорей даёт фору, отпускает «добычу» на время. Хочет думать, что его очередная командировка испытание для них, для их отношений. Одной судьбе известно, какие отношения сложатся после их небольшого расставания. Завяжется ли красный узелок крепче или окончательно порвется? Она не отвечала. Только странновато улыбалась.
— Но твои фотографии я все также жду, — напоследок бросает альфа, перекидывая на своё плечо спортивную сумку с вещами.
— Иди уже! — топает босой ножкой омега, сдерживаясь из последних сил не повиснуть на нём.
— Люблю тебя, — жарко выпаливает мужчина, а после поворачивается спиной, уходя прочь.
— И я тебя, — бросает в крепкую спину Такемичи, и уже тоскуя по нему тяжело вздыхает.
***
Привычный чёрный мерседес встречал на парковке в том же самом месте, где и уже много лет и забирал гонщика.
— Приветствую, — поприветствовал водитель. — От Кисаки-сама сообщение, что Вы должны встретиться с ним лично перед гонкой, — ни один мускул не дрогнул на бете средних лет.
— Да-да, — без какой-либо заинтересованности отмахнулся Сано.
Больше они не переговаривались.
Майки смотрел в окно, глубоко уходя в свои мысли.
Он вспомнил свою собственную фразу:
— «Когда хочешь принять таблетку, то всегда думай о том, что я бы не хотел бы этого. Если будет эмоционально сложно, то обязательно позвони мне.»
— «Такемучи считает себя дефектным омегой, но сам того не знает, что единственный, кто здесь дефектный — это я сам», — усмехается альфа. Его взгляд машинально цеплялся на счастливых людей и парочек.
Его оболочка на первый вид спокойная, а сам Майки выглядит сильным и непоколебимым. Но внутри бушевал шторм.
Это всё обман. У него нет никакой свободы.
Прошлое всё равно шло по пятам, напоминая какой альфа монстр. Ему место в психушке для альф, а не на свободе и тем более не жить счастливо с Такемичи.
— «Сам говорю ему не принимать таблетки, не накручивать ничего себе. А сам пью их, чтобы подавить голос своего безумного альфы» — его противоречия уничтожали изнутри.
— «Эта командировка может быть сложнее, чем я думал» — пытался собрать крупицы своих оставшихся сил на борьбу с монстром. Ещё чуть-чуть и…
— «Ведь даже сейчас внутренний голос альфы кричит мне, что как я посмел покинуть Такемучи. Почему я не поставил на нем метку? Почему я жестко не трахнул его. Какой же я отвратительный, когда мне в голову такие мысли идут» — так думает Манджиро, но одновременно ему кто-то нашептывает сладостные речи, пытаясь уговорить сыграть в эту опасную игру.
И он давится в безумной улыбке, как ума лишенный.
— «Он же не бросит меня? Правда?» — а другой голос нашёптывает «нет, куда он денется».
Его будоражила просто мысль о послушной омежке в своих руках, ну или под ним…
Пришедшая смска от Такемичи вырывает его из странных мыслей, явно ушедших не в то русло…
Он достает телефон и видит сообщение:
«Хочу сегодня пойти с Чифую прогуляться. Передам привет от тебя Баджи и Казутору ^^»
В груди разливается жар, от какого-то предвкушения…
***
Майки ушел. Оставляя после себя лишь напоминание в виде запаха дымного леса.
Такемичи пару минут стоял и смотрел на дверь, надеясь, что она сейчас отроется, и от туда выйдет счастливый Майки, говоря, что пошутил и никакой гонки не будет.Проходит пять минут, десять….Этого не происходит.
Поэтому ему приходиться вернуться на кровать и зарыться носом в подушку альфы, вдыхая больше его запаха и впитывая капельку феромонов.
Запах альфы ещё ощущался ярко, поэтому ему было комфортно дальше видеть сны. Но тот самый детеныш больше не снился, вскоре забываясь омегой.
К обеду Ханагаки будит пришедшая смска от Чифую:
«Твой надзиратель уехал, поэтому пошли ко мне в гости. Приходи ко мне такой *** адрес в 13:00».
Такемичи усмехнулся, написал ответное «хорошо». После написал сообщение и Майки, предупреждая о своём визите к Чифую
— Ему же все же надо знать, что со мной, — чувствовал себя обязанным отчитаться о своем передвижении, чтобы ненароком не попасть в неприятности.
Тишина, окружавшая его, казалась гнетущей, и он не мог не чувствовать отсутствие своей любви острее, чем когда-либо. Он скучал по звуку голоса своего возлюбленного, по смеху, который они разделяли, и звону их вилок, звякавших о тарелки, когда они ели вместе. Омега не мог избавиться от чувства одиночества и пустоты.
— Как давно я не ел в одиночестве… — глядя на пустующий стул напротив, место, где занимал Сано.
Раньше тишина его не особо страшила. Он привык. Всегда были мысли о работе или о чем-то другом. А сейчас мысли занимал лишь он один — Сано Манджиро. Глубокий голос, который всегда ласкал ее слух, очередные шутки, а иногда и бессвязная речь, ставшие для него снова такими привычными.
Омега только что поел и теперь одевался для предстоящего дня.Белая клетчатая рубашка альфы идеально сидела на омеге, укутывая еле заметным природным ароматом.
Он дополнил рубашку черными брюками и длинным пальто, доходившим чуть ниже колен, создав завершенный образ.
Такемичи накрыл азарт, когда он сфотографировал себя на свой новый телефон. Он постарался, чтобы на фотографии не было видно его лица, а только надетая на нём одежда. А рука специально лежала на колье, подаренном Майки, делая акцент на этом.
Только посланное сообщение так и не прочитали, даже спустя пятнадцать минут.
— Работа у него…
На такой ноте Такемичи отправился в гости к Чифую.
