Sweet Things

— Вау, Уиллоу, ты действительно постаралась над цветами в этот раз! — воскликнула Луз, открыв входную дверь, пропуская внутрь подругу и её впечатляющую коллекцию георгинов всех возможных цветов. — Спасибо! — весело ответила Уиллоу, отставив цветы, чтобы подготовить под них вазу. — Они напомнили мне о скатерти твоей мамы, которую я нашла в шкафу в коридоре, так что я подумала, что они были бы неплохим дополнением к нашему сегодняшнему ужину! — Это будет какое-то цветовое безумие! — воскликнула Луз, рассматривая разноцветную ткань, которую Уиллоу положила на кухонный стол. — На самом деле, мы не пользовались этой скатертью довольно давно, там осталась большая дырка с того раза, когда я использовала её как парашют. — Оу, я даже не заметила, — сказала Уиллоу, мысленно делая пометку о том, что нужно бы расспросить Луз об этой истории попозже. — Ну, думаю, Хантер сможет её зашить, — она налила воду в вазу, закрыв кран, и громко заговорила, в попытке докричаться до соседней комнаты. — Хэй, Хон? — Да? — донёсся голос Хантера, после чего появился и он сам: голова показалась в дверном проёме. — Как думаешь, сможешь починить скатерть? Там дырка, а она мне нужна. Я хочу, чтобы стол выглядел поинтереснее, к тому же узор идеально сочетается с цветами, которые я подготовила как главную деталь. — Конечно! — воодушевлённо сказал Хантер, войдя внутрь и взяв ткань в руки. Он достал несколько принадлежностей для шитья из кухонного ящика, и присел за стол, принявшись за работу. — Класс! Спасибо большое, — ответила Уиллоу с улыбкой. Она опустила цветы в вазу и немного отпрянула, любуясь собственной работой. — Мне надо закончить кое-какие дела снаружи, так что я вернусь попозже и помогу накрыть стол. Как только Хантер и Уиллоу погрузились в выполнение своих заданий, Луз присела за стол, думая, правильно ли она услышала то, что сказала подруга. Она недоумевающе воззрилась на Хантера, орудующего иглой и ниткой, в надежде услышать объяснения. Чуть погодя он почувствовал на себе чужой взгляд, подняв голову, увидел сконфуженное выражение лица Луз и состроил такое же. — Что? — Уиллоу только что назвала тебя «Хон», — произнесла она, думая, что тот просто этого не заметил. — Ну да? — ответил он, не видя причины удивления Луз. — Это сокращение от Хантер. Хан-тер. — Ты уверен, что это не сокращение от «сладкий»? — Ну, так она тоже иногда меня зовёт, — беспечно ответил он. — Но, думаю, это уже не сокращение от моего имени, потому что тут одинаковое количество слогов. — Хантер, Уиллоу не зовёт тебя «сладкий», потому что это сокращение от «Хантер». — Я знаю, я просто уточнил, что тут одинаковое- — Нет, приятель, я думаю, что она имеет ввиду сладкий, как, ну, знаешь, буквально сладкий. — Ну, может быть? Возможно это потому что мои волосы тоже светлые, и, в принципе, по оттенку могут напоминать мёд, — ответил Хантер. — Я имею ввиду, её палисман это пчела, так что то, что она что-то да знает обо всём этом, имеет смысл. — Мммм, может быть, — ответила Луз, хотя была не слишком убеждена приведёнными доводами. — Но я думаю, что это потому, что она считает тебя сладким, прям как мёд, — она потянулась через стол, чтобы ткнуть пальцем в его щёку, и выдавила голос, чтобы он звучал по-детски, как будто она собиралась посюсюкаться с Кингом. — О-о-о, только посмотрите на него! Сахарный милый мальчик Уиллоу! — Прекрати! — Хантер отвернулся от неё. — Не выдумывай, она зовёт меня так, потому что ей нравятся пчёлы и… — Или потому что ей нравишься ты-ы-ы-ы-ы, — Луз либо не хотела слушать его оправдания, либо уже была убеждена в собственной правоте. — Многие люди зовут кого-то «сладкий», когда они, ну, знаешь, видят в этом «ком-то» кого-то больше, чем просто друга. В ответ на это предположение кончики ушей Хантера окрасились в ярко-красный. — Ч-что за глупости! — ответил Хантер, но в его голосе не было ни единой нотки уверенности в собственных словах. — Я никогда не слышал, чтобы, например, вы с Эмити так звали друг друга! — Да, потому что она зовёт меня «батата», что значит «сладкая картошечка». — Значит… Любое выражение привязанности должно быть связано с едой? — Э, думаю, нет? — ответила Луз. — Но «сладкий» это довольно распространённое прозвище. — А какие… Ещё распространённые прозвища есть? — сказал Хантер, кашлянув, чтобы прочистить горло. Он старательно вглядывался в движения иглы, стараясь показать, что он сосредоточен на шитье и совершенно не задыхается внутри от мысли о том, каким тугодумом он был всё это время. — А тебе заче-е-е-ем? — спросила Луз, исказив губы в ухмылке так, что, казалось, она прямо сейчас залезет в его голову и прочёт все мысли. — Просто так, мне интересно, — он соврал. Всё было далеко не просто. — Без понятия, может, «милый»? — Луз почесала подбородок, задумчиво взглянув на потолок. Она попыталась составить в голове список всех уменьшительно-ласкательных, и просто милых прозвищ, которые когда-либо слышала и знала в принципе. Хантер пискнул. Луз взглянула на него, увидев, что тот проткнул себя иглой, как будто то, что она только что сказала, знатно его отвлекло. Она сделала короткий удивлённый вздох. — Она называла тебя «милым»? — спросила Луз, вскинув брови. — Иногда?.. — Хантер! — Она по-разному меня называет! — отозвался он, сунув в рот раненый палец. — В смысле, да, она называет меня именами цветов… — Каких цветов? Каких, например?! — Иногда она зовёт меня нарциссом… — тихо произнёс Хантер, в то время как румянец с его ушей плавно переходил на лицо, захватывая каждый сантиметр кожи. — И подсолнухом, вроде бы. Но это не то, что… — Ну, тут уже точно нельзя отрицать, что Уиллоу нравятся цветы, — Луз ухмыльнулась, поддразнивая друга. — О-о-оу, ты её маленький цветочек? — Может-так-и-есть-а-ты-просто-завидуешь, — протараторил Хантер практически шёпотом. — Что-что ты сказал? — Переспросила Луз, полная восторга от их занимательного разговора. — Может, так и есть, а ты просто завидуешь, — повторил Хантер. Он не удостоил Луз взглядом, сосредоточившись на том, чтобы снова вдеть нитку в иголку. — В плане, ты не сможешь заставить меня поверить в то, что Уиллоу больше никому не даёт милых прозвищ. — Есть разница между просто милым прозвищем и именно ласковым обращением. Об этом Хантер и так знал. Он знал, что одними словами люди высмеивали друг друга, а другими возлагали почести и вызывали уважение. Единственные прозвища, которыми когда-либо его называли, были либо далеко не самые приятные, либо просто донельзя ироничные в самом плохом контексте, и ни одно из этих описаний не могло подходить к тем словам, которыми его называла Уиллоу. Он знал, что все прозвища, которые она ему давала, были чем-то вроде выражения восхищения или, может быть, какой-то платонической любви по отношению к хорошему другу, но он не мог позволить себе даже думать о том, что всё сказанное ей может подразумевать под собой что-то настолько… интимное. — Так, значит, эти прозвища используют по отношению к тем, кто… нравится? — осторожно спросил Хантер. — Больше, чем просто нравится. Типа, нравится-нравится. — А когда используют? — неожиданно резко произнёс Хантер, будто ответ был нужен ему сию же секунду. — Возможно ли, что всё это просто совпадение и абсолютно платонично, потому что Уиллоу просто обладает большим пластом знаний о растениях, по цвету схожих с моими волосами? — Ну, для некоторых подобное правда может стать причиной, да, — сказала Луз, стараясь скрыть восторг от выражения паники на лице Хантера. — Но я никогда не слышала, чтобы Уиллоу звала кого-то, кроме тебя, «сладким». Вообще, я думаю, так зовут друг друга её папы. Которые, ну, ты знаешь, та-а-а-ак влюблены друг в друга. — Значит, это может быть… Причиной, — он произнёс это медленно, не в состоянии отрицать, что это имеет смысл. Неспособный к непринятию того, что был рад тому, что этот смысл в принципе имеется. — А ты сам как-нибудь её называешь? — спросила Луз, подперев подбородок рукой, довольная тем, как быстро Хантер начал обдумывать эту мысль и саму возможность наличия милого прозвища для Уиллоу. — Ну, я зову её Капитан, но это больше статус, чем прозвище… Думаешь, мне стоит придумать для неё что-нибудь? — Если ты хочешь, то да, конечно. Это не необходимость или типа того, просто так ты можешь в довольно милой форме показать ей, что она тоже тебе нравится. — Я… не очень хорош в прозвищах, — признал Хантер и Луз, счастливая от собственного замечания, отметила, что тот не отрицал того, что ему нравится Уиллоу. — Большая часть из тех, которые я когда-либо давал, были либо слишком прямолинейными, либо довольно грубыми. К тому же, у меня никогда не было причин называть кого-то ласково. Какие из прозвищ самые хорошие, на твой взгляд? — Чувак, ты пришёл прямо по адресу, — полная уверенности в себе, Луз достала свой телефон, где у неё уже был заготовлен список для таких случаев, как этот.

***

Хантер всё ещё сидел за столом и смотрел на свои руки, мысленно тренируясь, чтобы без проблем сказать то, что задумал. Так что, когда Уиллоу вошла, он тут же поднялся, прижав к груди уже сложенную скатерть, стараясь казаться расслабленным. — О, э, привет! — он постарался скрыть тот факт, что всё это время сидел здесь и смиренно ждал её возвращения. Он протянул ей результат своих стараний. — Я починил скатерть. Выглядит как новая. — О, она выглядит даже лучше, чем до этого! — она улыбнулась, приняв скатерть, оценивая то, насколько профессионально выполнена работа. Она развернула ткань и закрутилась с ней по кухне, как будто ей только что отдали не покрытие для стола, а настоящее платье для бала. — Теперь эта скатерть одарена прикосновением самого Хантера! Спасибо большое, лютик! — Без проблем! — ответил он, воспринимая то, что она снова использовала прозвище в его сторону, как знак для того, что стоит попробовать проверить почву самостоятельно. — В любое время… Детка. Уиллоу перестала кружиться, как только до её ушей донеслись сказанные им слова. Она отвлеклась любования скатертью и посмотрела на Хантера. В её глазах отражалось явное неверие в то, что она только что услышала. — Что ты сказал? Хантер сглотнул. Может, она правда его не услышала? — Я сказал, э, в любое время, детка, — быстро повторил он свои слова, прислонившись к дверному косяку, надеясь, что на этот раз это прозвучит более естественно, поскольку к произнесённому добавились «пистолеты» в виде пальцев. Он постарался сделать вид, что ему совершенно безразлично и спокойно относится к тому, что сказал, чтобы то, что он старается, не было очевидно, но на самом деле ему бы хотелось, чтобы она заметила, потому что в таком случае, она бы заметила, что он заметил, что она… — О, верно, — Уиллоу прочистила горло, — это, э, именно то, что я подумала, что ты сказал. — Ее голос казался напряженным, как будто она пыталась выровнять дыхание. — Ну, эм, спасибо ещё раз… Хантер. Просто Хантер? Не бархатец? Не сладкий? Даже не одуванчик? О Титан, он всё испортил! Почему он вообще стал слушать Луз? Уиллоу никогда не звала его каким-то из этих прозвищ, потому что он ей нравится больше, чем друг! Она просто была оригинальной! — Конечно, конечно, — настала его очередь восстанавливать дыхание. — Может нам, эм, начать накрывать стол? Камилла совсем скоро вернётся. — Да, мне интересно, понадобится ли нам для чего-нибудь сахар, — Уиллоу задумалась. Она всё ещё не всегда понимала, когда в еду нужно класть сахар, а когда соль, но она старалась понять. — Понадобится ли нам что? — спросил Хантер, подумав, что она не окончила свою мысль. Уиллоу взглянула на него и подняла в недоумении бровь, прежде чем поняла, что он неправильно понял её слова. — О, нет, я имела ввиду настоящий сахар, как бы… для стола, — уточнила Уиллоу. Лёгкий румянец появился на её переносице, когда она осознала, что у Хантера действительно была причина смутиться: она называла его «сахарком» несколько раз до этого. — Да, да, конечно, — Хантер, смущённый происходящим, старался сделать вид, что занят делом, доставая тарелки с верхней полки шкафа. — Но, ты бы, э… Хотела бы ты всё-таки поставить сахар на стол? Ты, э… Могла бы ты сказать… Что тебе в целом нравится сахар? — Ну да, мне нравится сладкое… — ответила Уиллоу, раскладывая вилки и ножи. Она взглянула на Хантера, стоящего у другого края стола, тщательно расставляющего тарелки, будучи на приличном расстоянии от Уиллоу. Всё это время кружившая рядышком Кловер подлетела ближе к нему и остановилась на его голове, отдыхая там так, будто юноша был самым сладко пахнущим цветком, который она когда-либо видела и около которого пролетала. Хантер настолько привык к подобному, что это нисколько его не отвлекло. Он машинально поднял руку и легонько почесал Кловер пальцем, на что палисман нежно прижалась в ответ. Лёгкая улыбка коснулась его губ. — …Ты знаешь это лучше всех.