Смотри, как сердце тихонько сжалось! Не чтоб надавить на жалость, а так…
Здравствуй, Юлечка. Ты, наверное, очень удивилась, увидев это письмо, ведь на работе и в жизни мы почти не общаемся. Каждое утро мы встречаемся на ресепшене, а в течение дня видимся изредка в буфете или в морге, когда ты заходишь за заключением по очередному моему клиенту. И кажется, что за это время у нас не могло появиться ничего общего, но это не так… Я вижу тебя, когда ты пьёшь кофе, и чувствую, что шестерёнки в твоей голове крутятся, постоянно застревая на одном и том же моменте. Я не знаю, о чём ты думаешь, но отчётливо улавливаю тоску в твоих глазах…И вот, так нужен мне голос, в котором плывёт такая же грусть — мне надо её услышать в ответ.
Однажды, снова заметив эту эмоцию в серо-зелёном взгляде, я не выдерживаю и протягиваю свою руку, сжимая в ней твою тёплую ладонь. Ты впервые смотришь мне в глаза, а я понимаю, что тону безвозвратно. Юль, я не знаю, что ты увидела в моём взгляде, но твоя растерянность и боль сменились на какое-то неясное тепло. Ты осторожно перевернула наши руки, поглаживая костяшки моих пальцев, ты гладила ладонь, тонкие пальцы то и дело обхватывали запястье… Я почувствовала, что не одна. Я почти начала задыхаться этой нежностью… Но в буфет влетел Тихонов, своим буйным ураганом слов и действий сбивая настрой и возвращая рабочую атмосферу. Мы не говорили об этом. И не виделись всю следующую неделю, но я не переставала думать о тебе…Сыграй, сыграй мне, на чём придётся, Поверь, что всё обойдется, Прости! А чем мне утешить тебя ещё? Ничем.
С тех пор я постоянно думаю о том, что, может быть, у нас одна печаль на двоих. Что, возможно, ты тоже втайне мечтаешь о том, чтобы быть хотя бы немного ближе: чтобы говорить поздними вечерами о важном, глядя друг другу в глаза, чтобы вместе слушать музыку и осторожно вальсировать по квартире, боясь сбить что-либо; чтобы приходить домой и знать, что тебя там ждут; чтобы встречать друг друга сонными тёплыми поцелуями и просто быть вместе… Знаешь, Юль, когда я думаю об этом, представляю твою улыбку. Но потом вспоминаю глаза, полные печали, и мой мир рушится. Я не хочу так. Я не хочу думать о том, что могла бы быть счастлива, но ничего для этого не сделала, поэтому я пишу тебе это письмо…Хотелось грусть довести до предела И вывести на свет. Хотелось грусть довести до предела. До предела… А предела нет…
Слышишь, Юль, ты можешь на него даже не отвечать. Если вдруг я ошиблась и придумала себе в голове твои чувства, если ты считаешь, что всё это глупость, просто сожги письмо, и всё будет, как раньше… Я долго не решалась писать, потому что прекрасно понимаю, где мы работаем, и знаю, что неуставные отношения могут сказаться на работе, что, если об этом кто-то узнает, нам придётся выкручиваться, но я просто не могу молчать. Я не могу хотя бы не попытаться стать счастливой и сделать счастливой тебя. Я слишком долго пряталась и скрывалась. Я слишком долго не решалась признаться даже себе в том, что люблю тебя. Если ты всё же чувствуешь то же, что и я, если не боишься трудностей, приходи сегодня вечером к нам домой, я познакомлю тебя со своими ребятишками.С трепетом жду твоего ответа… Твоя В.