Искра в глубине

      За ним гнались четверо – четверо крепких деревенских пацанов из числа местных, а значит, отбитых наглухо. Андрей был быстрее, ловчее и явно умнее, но их было больше, и получалось как в той присказке: гоняют наши городских... В общем-то, Костецкий сам был виноват. Сам запизделся, начал флиртовать с девчонкой, не удосужившись узнать, "чья она" (а это в деревне было очень важно!), вот и драпал сейчас по главной сельской дороге так, что сердце в груди заходилось, ветер свистел в ушах, а сзади, в спину, его ещё и подгоняли свистом и отборными матами, точно зверя загоняли: весело и задорно, правда, Костецкому весело не было.       Как ни крути, а получать пизды Андрей ну очень не хотел. И, как на зло, вся его банда уехала в Москву, а его оставили присматривать за тем, что осталось от их деревенского дома. За руинами, короче говоря, гордо именуемыми обитателями руин Научно-исследовательским монастырём.       Тем временем дыхалки уже понемногу начинало не хватать, деревня заканчивалась, впереди – только поле, в котором не спрячешься при всём желании, всюду будешь как на ладони. Приняв решение за доли секунды, Костецкий круто свернул влево, на полном ходу запрыгнул на высоченный забор из профлиста, подтянулся и перемахнул через него, приземляясь на ноги. Было больно, но на адреналине боль в пятках пока не чувствовалась.       Спасибо Пете за все тренировки. Деревенские пацаны так перемахнуть через забор не смогли – слишком был высокий, а они поголовно курили; и сейчас его преследователи орали через него, называя ссыклом и подзуживая выйти честно один на один. Где тут один на один и где честность, никто бы Андрею не ответил.       Чей это дом, Андрей понятия не имел, и только краем сознания успел зацепить, что домик-то кирпичный и ухоженный, значит, кто-то приличный тут живёт. Выходить честно и один на один он желанием тоже не горел, уж лучше получить по шее от хозяина дома. А может, тут и вовсе никого нет...       Вытерев пот со лба ладонью, Костецкий начал обходить дом, чтобы, если что, перебраться через забор с той стороны, и прямо за углом нос к носу (точнее, нос к голой загорелой груди) столкнулся с хозяином дома. Видимо. – Бля, мужик, я тут случайно, там пацаны местные, поймают – отпиздят, я сейчас с той стороны перемахну, ладно? У тебя же тут алабайки никакой нет? – затараторил Андрей, пытаясь оправдаться от незаконного вторжения на частную территорию и обходя явно удивлëнного таким вторжением мужика бочком.       В этот момент за забором послышался звук моторов сразу нескольких мотоциклов и скутеров. Ясно, остальные подоспели – и уже окружали с трёх сторон стоящий на отшибе дом. – Бля-я-я... – протянул Андрей и остановился, уперев руки в бока и переводя дыхание – в боку от быстрого бега нещадно кололо на каждом вдохе и выдохе. – Ну, что ж, пиздец. – Ну почему сразу пиздец? – спросил мужик, вытирая руки какой-то тряпкой. – Разрулим. Толпой на одного – не по законам чести, даже если ты крупно накосячил. Брысь в кусты!       Вооружившись прислонённой к стене лопатой, мужик кивнул в сторону зарослей смородины и малины неподалёку, и Андрей, слишком мотивированный видом лопаты в чужих и явно крепких руках, тут же забрался в кусты, обдирая штаны и футболку об ветки.       Хотя, при ближайшем рассмотрении, спаситель Костецкого таким уж грозным не выглядел. Да, высокий, да, с рельефными мышцами, но выгоревшие на солнце кудри, собранные на макушке в забавный маленький хвостик, всё впечатление как-то смазывали. Грозные вояки такие кудряшки не носят – несолидно.       Тем временем, открыв дверь у ворот, хозяин дома выглянул наружу, но перешагивать порожек не стал, ещё и перегородил путь рукой, упёршись ею в противоположный дверной косяк. Лопата была тут же, тоже явно не просто так. – Пацана в синей футболке ищете? – дружелюбно поинтересовался мужик, оглядев толпу местной гопоты. – Был. Перемахнул на ту сторону, в овраге ищите. Если догоните, конечно...       И, не вслушиваясь в общий многострадальный вздох, маты и новый рёв скутеров и пары мотоциклов, захлопнул железную дверь и задвинул засов, возвращаясь к кустам. Ему очень хотелось надеяться, что пацан не стал глупить, остался сидеть в кустах и, действительно, не перепрыгнул на ту сторону. Овраг круто уходил вниз от самого забора, внизу только бурьян, заводь вся в ряске, заболоченные бережки и заросли камыша и рогоза. Одним словом, ловить там нечего.       Но это знал и Андрей, так что решил пересидеть, отбиваясь от летучих насекомых и скромно подъедая кислые, но вкусные и крупные ягоды. Грех было не воспользоваться ситуацией. – Ну? Тебя как зовут-то? Вылезай давай, нечего с куста есть, ещё и руки грязные небось. В доме миска стоит с уже чистой смородиной. – Андрей я, – представился Костецкий, аккуратно выползая из-под кустов. – А как моего спасителя изволите звать? – Максим. Шустов. Плейбой, пожарный, филантроп и спасатель малолетних оборванцев, – усмехнулся Макс, разглядывая Андрюшу, который именно на оборванца и походил после таких приключений. – Пойдём в дом. Компота тебе холодного налью. – Спасибо, – тихо сказал Андрей и поплёлся следом в дом. Он так устал, что даже на ёрничанье и шуточки не было никаких сил.       День был длинный. Начавшись с Петиных тренировок для укрепления духа и тел, он продолжился работой на стройке, которая не прекращалась на их участке, затем скудным обедом – уж на что хватало финансов, – и, пожалуйста, изнуряющей погоней под палящим летним солнцем. После таких приключений Андрей был готов что угодно отдать за пару стаканов холодного компота, хоть весь их Тряпичный союз сдать, хоть собственную жопу. – Так ты правда пожарный? – спросил Андрей, с интересом оглядывая интерьер внутри дома – он был куда проще, чем можно было подумать, простой и уютный, вполне себе в деревенском стиле. – Это у пожарных такие зарплаты, что можно такую дачу отгрохать? – Правда. Пожарный. Правда, не в городе, а в Авиалесоохране, – ответил Максим, завернув в кухню. – Пить хочешь, Андрей? – Спрашиваешь! Конечно, хочу, – подтвердил Костецкий, немного осмелев, и уселся за кухонный стол. – Так значит, это пожарным-друидам так хорошо платят? – Да нет. Формально, это вообще не моя дача, я тут так... А чего это ты так яро интересуешься моим финансовым положением? – спросил Максим и сел за стол напротив, поставив в центр стола запотевший графин с компотом и два гранёных стакана. – Всего лишь ищу спонсора для нашей политической деятельности, – с самым серьёзным видом ответил Андрей, потянулся к графину и наполнил оба стакана. – Интересно, – сказал Максим. – Можно поподробнее? – Нет, нельзя. Тайная организация, смекаешь? Чтобы понять, что такое Тряпичный союз, надо сперва стать спонсором, потом посещать все наши тренировки, чтобы тебя, наконец, посвятили в почётные члены... – А что, могут посвятить и в непочётные члены? – подражая серьёзному тону и виду Андрея спросил Максим. – А ты не умничай, пожарник, – важно ответил Андрей и утёр губы от компота – он влил в себя сразу весь стакан, залпом.       Так что Шустов со спокойной совестью перегнулся через стол и отвесил Костецкому лёгкий подзатыльник, больше обидный, чем действительно болезненный. – Ай! За что? – Пожарники – это жуки такие. А я пожарный. Если быть точнее, то пожарный десантник, – пояснил Макс. – За это будешь мне копать картошку. – Какую ещё картошку? – спросил Андрей и весь подобрался, подозрительно глядя на Максима. – Обыкновенную, – пожал плечами Шустов и поднялся из-за стола. – В качестве благодарности за спасение. К тому же, я бы тебе до темноты советовал на улицу нос не высовывать.       Андрею оставалось только грустно вздохнуть. По-хорошему, Максим требовал вполне справедливую плату. Мог бы ведь той самой лопатой погнать его дальше, а то и выставить за ворота к толпе линчевателей. Его ведь эти разборки никаким образом не касались.       Одним словом, пожарный Макс мог просто выгнать его и заниматься своими делами дальше, но он мало того, что так не сделал, он ещё и ничего не сказал за часть сожранных с куста ягод, угостил компотом и предложил перед выходом на огород угоститься смородиной из большой железной плошки. Ягоды были восхитительно вкусные и холодные, видно, только-только плавали в ледяной воде. – Так что ты натворил? – спросил Максим, усаживаясь на ступеньки крыльца и чиркая спичками о коробок, чтобы прикурить сигарету.       Андрюша тоже хотел курить, но нельзя. Если Петя учует запах сигарет, влетит ему по первое число... Ссориться с друзьями Костецкий совершенно не хотел. Да и копать картошку выкуренная перед этим сигарета ему никак не поможет.       Хотя, конечно, на деле всё было не так страшно. Вместо лопаты Максим вручил Андрею мотыгу и отправил на грядки пропалывать землю, ведь выкапывать урожай было ещё слишком рано. – Да к девчонке одной тут думал... Познакомиться думал. А она не сказала, что уже встречается с кем-то из местных, – проворчал Костецкий и стянул футболку, оставив её на ступеньке рядом с Максом. – А виноват почему-то я! – Архаровцы, – усмехнулся Макс и с удовольствием затянулся сигаретой, глядя на то, как бодро Андрей взялся махать мотыгой среди кустиков картофеля. – Ты меньше, меньше телодвижений делай, а то устанешь уже через пять минут и взмолишься о пощаде. А я её тебе не дам. – Через пять минут я планирую закончить! – фыркнул Андрюша, но к совету прислушался.       Надеждам Костецкого сбыться было не суждено. Солнце медленно ползло по зениту, пот катился ручьём, картошка пропалывалась, но конца и края грядкам было не видно. И это при том, что когда Макс только обозначал фронт работ, Андрею показалось, что засеяно не так уж и много, подумаешь, управится за полчаса максимум.       Не управился. Андрей, вроде бы привыкший к физическим упражнениям, оказался почему-то совершенно не привык к физическому труду. На грядках оказалось не нужно ни бегать, ни тягать пудовые Петины гири, и статические нагрузки тоже оказались не нужны. Зато поясница и впрямь молила о пощаде, и разгибаться приходилось всё чаще и чаще.       Но Максима всё полностью устраивало. Мало того, что хорошее дело сделал, так ещё и нового друга нашёл, и бесплатную рабочую силу. Очень притом симпатичную: Шустов, удобно устроившись на горячих, нагретых солнцем деревянных ступеньках и вытянув вперёд ноги, загорал, курил и рассматривал Андрея, так прилежно трудившегося в огороде. Такой же загорелый, крепкий, а уж когда в очередной раз наклонялся так, что треники обтягивали всё, что можно и нельзя...       Ангелы совершенно точно падают с небес, а не с заборов, даже если это высокие заборы, но Максиму было плевать на условности. Быть может, подговорить местных, чтобы снова к нему Андрея загнали? Хотя это, конечно, глупость.       Были способы и проще заманить Андрюшу к себе в гости ещё разок.       Как только последний жалкий кустик оказался прополот, Андрей из последних сил издал победный клич и кинул ненавистную мотыгу в сторону. – Я всё! – вскинув руки и улыбаясь, Костецкий повернулся к Максиму. – Отлично, ты большой молодец, – улыбнулся в ответ Шустов и зажмурился, подставив лицо солнцу. – А теперь мы с тобой пойдём поливать. – Кого поливать? – уронив руки, ошеломлённо спросил Андрей, с которого всю радость будто сдуло. – Как кого? Картошку. Помидоры ещё, вон, видишь теплицу? А ещё тут цветы есть, перцы болгарские, зеленушка, морковка...       Костецкий грустно посмотрел на забор, возвышающийся над ним. Можно было бы взять разбег и попробовать его штурмовать, чтобы выбраться с этого трудового лагеря на волю, но Андрей понимал, что сил у него просто не осталось. Мышцы гудели похлеще, чем от тренировок тряпсоюза. – Ну, пойдём, – вздохнул Андрюша и направился обратно к крыльцу. – Только сначала по компотику. – Конечно, по компотику, – кивнул Максим и поднялся навстречу.

***

      После целого дня на огороде Максим не отпустил Андрея просто так, а усадил его на кухне и поставил перед ним полную тарелку тушёного с картошкой мяса. Костецкий сперва даже не поверил своим глазам, ведь готов был на что угодно, лишь бы поскорее сбежать от этого чересчур приятного, добродушного и деятельного кудряшки. Макс генерировал дела со скоростью света. За картошкой и поливом последовала подвязка помидор и огурцов, потом нужно было принести воды, чтобы наполнить пару бочек в саду, и как же это Макс забыл про яблоню, а ещё смородина, малина и крыжовник не собраны...       В какой-то момент Андрей смирился с тем, что попал в рай, который оказался адом, и что пытает его тут самый милый и симпатичный из всех чертей, и в эту самую секунду перед ним появился ужин.       Огромная порция улетела в мгновение ока, но Максим не растерялся и наполнил тарелку Андрея снова. Теперь дело пошло медленнее, и на лице Костецкого теперь можно было разобрать неподдельное наслаждение. – Я думал, ты меня тут загоняешь до смерти, – выдохнул Андрюша, накалывая на вилку последний кусочек мяса и собирая им соус и свеженарезанные петрушку и укроп – вот, только что с огорода. – Да ладно тебе, – отмахнулся Максим. – Это всё ерунда. Я бы эти дела дня на три растянул, я ж не лошадь ломовая...       От таких новостей Андрей чуть не выронил вилку. – А я, значит, ломовая?! – возмутился Костецкий. – Ну, слушай, мы ведь всё, кроме прополки, вместе делали, так? – улыбнулся Максим этой своей улыбкой, от которой Андрюша мгновенно сдувался и терял весь запал спорить – именно так он и остался тут до вечера, он просто терял волю. – Так. Справились вдвоём. Зато у меня куча свободного времени образовалась, которую я потрачу на более важные дела. – Это какие? – угрюмо спросил Костецкий, не поднимая глаза от опустевшей во второй раз тарелки. – Будешь лежать в гамаке, пить компот и смеяться над тем, как эксплуатировал художника, политического деятеля и архитектора? – Почти, – усмехнулся Макс. – Ты же говорил, что вам нужен спонсор? Вот, побуду им.       Подмигнув поднявшему на него взгляд Андрею, Шустов встал из-за стола и начал выгружать из шкафчиков банки с соленьями. Тут и огурцы с помидорами были, и персики, и варенье...       Потом к банкам добавились большой кусок сыра, сало, завёрнутое в газетку, и немного свежих овощей и ягод. – Утащишь-то? – с сомнением спросил Максим. – Кажется, я слегка перестарался от природной щедрости. – Утащу, конечно! – мгновенно оживился Андрей. – Я там, в прихожей, огромную корзинку видел. Если сложить всё туда... – А это мысль, – улыбнулся Максим. – Давай складывать.       Дары Тряпичному союзу как раз влезли в эту плетёную корзинку. Вот ещё бы банку – и было бы неподъёмно, а так Андрюша клятвенно заверил, что донесёт, да и вообще доберётся до их с друзьями участка без проблем, тем более, что уже начали сгущаться сумерки. На улице было тихо и спокойно. А главное – безлюдно. – Ну что, теперь будешь мой дом за три километра обходить? – с усмешкой спросил Макс, уже стоя у калитки и снова пытаясь прикурить от спичек. – Вообще-то, я как раз хотел спросить, можно ли к тебе завтра зайти, – будто бы смущённо спросил Андрюша и сдул мешающую чёлку, переложив корзинку из одной руки в другую. – Можно? – Да можно, конечно. Можно даже не через забор, – с улыбкой ответил Максим и легко потрепал Андрея по волосам. – Спасибо за помощь. Ну, не исчезай. – Без тебя не исчезну! – рассмеялся Костецкий и махнул рукой, разворачиваясь и уходя по дороге обратно, вглубь деревни.       Макс, докурив сигарету в одиночестве, проводил взглядом Андрея до ближайшего поворота, бросил окурок на землю, тщательно затушил его подошвой кроссовка, потом всё же подобрал и ушёл с ним обратно в дом.