Людоед! Сколько в тебе человеческого! Владимир Михайлович Хочинский.
Тэхен сразу понял, что он главный. Ему было достаточно встретиться с его коротким, пронзительным взглядом, чтобы определить высшее положение этого вервольфа в их иерархии. — Слушаю Вас, Тэхён. Голос глубокий, баритон мягкий. Омега меж произнесённых им букв грузом ощущает на себе его авторитет, и не повиноваться, кажется, невозможно. Ему с детства твердили, что они нелюди. Непослушных детей пугали сказаниями про безжалостных оборотней. В газетах печатали статьи про очередные зверские убийства. "Жестокие и беспощадные, безобразные и дикие! Бегите, люди!" — кричали граждане со всех углов. Однако солидный мужчина за массивным дубовым столом наводил вовсе на другие мысли: он казался человечнее всех людей вместе взятых, успевших повстречаться омеге за его короткую жизнь. На фоне панорамного окна в кабинете за рабочим столом сидел он. Сосредоточенный на своих бумагах, предельно деловой: его широкие плечи и мощная грудь были обтянуты тканью черной строгой рубашки, на запястье блестели часы с крупным циферблатом, на переносице – строгие очки. Короткая стрижка, аккуратная укладка и чистая кожа – было видно, что за внешностью тщательно следили. — Говорите, — и посмотрел снова, встретившись со взглядом и удержав короткий, но пронзительный зрительный контакт. Ким чисто инстинктивно отшатнулся назад и крепче прижал к себе свёрток в руках. Он ожидал чего угодно, но не привлекательного взрослого мужчину, который даже не обратил на гостя перед собой должного внимания. — Уверяю, Вам нечего бояться. Тэхён не знал, как реагировать. По дороге сюда он готовился встретиться лицом к лицу с самым жестоким и беспощадным зверем на планете. Намеревался пережить страшные мучения, боли и пытки, чтобы в конце не жалеть ни о чём – Тэхён сделал для своего брата всё и даже больше. — ... Помогите, — обсохшие бледные губы бессильно разомкнулись, а голос дрогнул: — Пожалуйста. Слова дались тяжело: его голос охрип и сел. Он из-за долгой, изнуряющей дороги ног своих в мокрой обуви не чувствовал, а руки, кажется, застыли вечной колыбельной для его двухлетнего брата. Тэхён пешком шёл к волчьей границе восемнадцать часов без привала, еды и даже глотка воды — счёт шёл на минуты. Альфа вопросительно дёрнул бровью и, скрестив руки поверх стола, внимательно оглядел омегу с ног до головы. Стало неловко, ведь Тэхён на контрасте с этим местом наверняка бросался в глаза: грязный и промокший до нитки, с безобразными волосами и с заляпанным лицом. Под его ногами стекала небольшая лужица. — Тэхён, — с ощутимым нажимом произнёс мужчина. — У Вас же есть информация про группу охотников из Севера? Эту легенду он придумал по дороге и озвучил пограничнику у высокой стены. "Охотники с Севера готовятся к нападению на вашу территорию. Мне нужно к вашему вожаку" – прозвучало неуверенно, но требование омеги выполнили. Его усадили в черную иномарку, привезли к офису главного вервольфа, а после мужчина в деловом костюме проводил в этот кабинет на самом верхнем этаже. Врать нехорошо, Тэхен знает и понимает это, но иначе омегам не позволили бы пересечь даже границу. — Нет, — признаётся и голову низко опускает, отчетливо услышав, как шумно вздыхает вервольф. — То есть, Вы обманули? — Простите, — стыд обрушился на него, но когда вопрос стоит о жизни и смерти, то разговор со совестью, как правило, довольно короткий. Повисла тишина. Мужчина откинулся на спинку кресла, стянув с переносицы очки. — Позвольте узнать, почему? — Иначе я бы не попал к Вам. — И зачем я Вам? — Чтобы попросить Вас спасти моего брата. — Это твой брат? — взгляд упал на свёрток в его руках. — Что с ним случилось? — Он тяжело болен, умирает. Кроме него, у меня никого не осталось. Пожалуйста, помогите. — Тэхен, мне очень жаль, конечно же, и Вас, и вашего брата, но мы не вмешиваемся в жизни людей. Это закон. — Никто не узнает, я обещаю. Мы сироты из глухой деревни. Прошу, Вы моя последняя надежда, — колени сами подгибаются. — Помогите ему. — Вы, люди, никогда не перестаёте меня удивлять, — и подбородком указал на документы перед собой. Секунды приобрели материальную форму и медленно, так лениво потянулись чёрной жижей. Вервольф молча вдумчиво смотрел на него сверху вниз и жестоко игрался с его нервами. Тэхён уже не стеснялся плакать. Болезнь и мучительная смерть брата ему казались самым несправедливым концом в мире — ребёнок бескорыстно улыбался каждому дню, несмотря на голод и холод вокруг, и тем самым дарил брату смысл жизни. Впрочем, омега уже ничего не стеснялся — подполз по чистому паркету на коленях ближе к столу, синющими пальцами принимаясь раскрывать свёрток, чтобы показать ангельское лицо умирающего ребёнка. — Вы только посмотрите на него, — взгляд скользнул по родному носику и прикрытым векам. Тэхён так боялся, что они уже никогда не откроются и он никогда не услышит тёплое детское "хён". — Он совсем ребёнок, омега, ни в чем неповинный. У вас есть лекарства, врачи! Я умоляю! Хотите, я буду Вам ноги целовать? — снова пополз на коленях, словно был готов незамедлительно приступить. Перенеся пронзительный взгляд вожака, выискивая в нем хоть каплю жалости, Тэхен не выдержал: — Неужели в Вас нет ни капли человечности?! И замолк, резко осознав, что уже так быстро совершил такую глупую, отчасти даже роковую ошибку. Он наверняка сошёл с ума, раз в порыве эмоций осмелился озвучить нечто подобное в лицо сильнейшему волку на земле. — Вы точно не обладаете никакой информацией? — выдержав паузу, наверное, в последний раз спросил мужчина. — Хоть что-нибудь? Тэхен готовился к этому. Предложить себя - это было его планом "Б". Он надеялся на доброту этого волка, но что ещё остаётся? Тэхён беден, да и гордости почти не осталось, но омега точно знает, что он красив и телом, и лицом. Отмыть бы только да переодеть. — Возьмите меня, — гулко глотнул, и горло больно разрезало. То ли от слов, которые он так не хотел произносить вслух, то ли от жажды. — Я чист, здоров и у меня ещё не было мужчин.***
Жизнь ничего не стоит, когда ты совсем один во всём белом цвете и детское полуживое тельце - единственное, что удерживает тебя в этом мире. Ким задрал голову ребёнка выше и склонился над приоткрытыми губами, прислушиваясь. Дышит, все ещё дышит, но уже так слабо. Вервольф, услышав предложение омеги, вызвал охрану, и его безжалостно выпроводили из кабинета, а после посадили в черную иномарку. Спустя пару минут в машину сел ещё один человек и приказал водителю ехать. Тэхён всю дорогу прижимал к себе брата и, игнорируя присутствие водителя и ещё одного вервольфа, не стеснялся солёными губами целовать бледное лицо. В пухлые щёчки, в аккуратный носик, в лобик; а еще не стеснялся шептать слова утешения и безграничного, мучительного сожаления. Сейчас их вернут пограничникам и прикажут возвращаться к своим. Но Тэхен не уйдёт – сядет на землю напротив стены и будет ждать конца. Пусть все волки смотрят, как горько он будет оплакивать горячо любимого брата. А когда душа покинет его тело, Ким похоронит его прямо там, выложив маленькую могилу камнями и цветами. Пусть это будет на совести главного вервольфа, пусть все видят и знают. Хотя нет, он заберёт брата и найдёт ему солнечное место, упокоив его душу, а после вернётся к границе в надежде, что вожаку донесут про самоубийство у стены. Вервольфу необходимо будет подписать документы, чтобы кто-то смог выйти на чужую территорию и снять с петли тело омеги. — Мы на месте, — из терзаний собственными чувствами его выдернул голос сопровождающего. И каково было его удивление, когда вместо ожидаемой стены он увидел высокое белое здание. Тэхен не имел образования, но сумел по слогам прочитать выступающую вывеску с подсветкой. — Hos-pi-tal... Тэхен дернулся, обернувшись к человеку. — Он согласился? — Да, Тэхен, — и увидел, как чужие губы дрогнули в легкой улыбке. В их сторону уже шли доктора в белых халатах. — Идите, за вами заедут попозже, пока побудьте с братом и... набирайтесь сил. Поселили их в отдельную палату. Ребёнка тут же забрали доктора, а к самому Тэхену подошёл мужчина в костюме, лаконично проговорив: — Ваши счета оплачены господином Паком. Пожалуйста, подпишите документы. Тэхен растерянно уставился на протянутую ручку и сказал, что не умеет ставить подписи. К тому же, ничего в этом не понимает и у него отсутствуют какие-либо документы. Мужчина явно озадачился, но попросил не волноваться - они обязательно что-нибудь придумают, и качественное лечение получат оба, вне зависимости от сложившихся обстоятельств. Санитар - юный омега, намного крупнее Тэхена, помог ему сходить в душ и воспользоваться туалетом. Было неловко, он ощущал себя каким-то инвалидом, который не умел ни воду настраивать, ни мочалкой пользоваться. Ему терпеливо все показали и объяснили, а под конец вовсе сделали комплимент, отметив красоту юноши, которая все это время скрывалась под безобразной одеждой и слоем грязи. После его вкусно накормили и проводили прямо до койки. Настроили приглушенный теплый свет, уточнили по поводу температуры в палате, включили увлажнитель воздуха и, пожелав спокойных снов, наконец-то оставили одного. Он не помнит, как провалился в сон. Видимо, организму хватило потрясений, и омега просто отключился, стоило телу принять горизонтальное положение на мягкой койке. Рано утром его разбудил медбрат, и в дальнейшем Ким испытал дикий стресс, потому что его повели по всем специалистам. Начали с дерматолога и, кажется, закончили проктологом. Все эти провода, машины и инструменты опечатались в сознании омеги чем-то ужасным и страшным. Тэхен временами сопротивлялся и категорически отказывался проходить некоторые процедуры. Особенно тяжело далась им флюорография – Ким ни в какую не хотел оставаться рядом с этой машиной один. Благо, все закончилось спустя несколько часов, а после обеда за ним уже приехал тот самый сопровождающий. Он представился Чон Хосоком, одним из исполнителей вожака. Хосок привез Тэхена в салон в центре города, где мастера, увидев объем предстоящей работы, охнули и немедля приступили. Ему подобрали стрижку и обновили природный цвет волос. Сделали маникюр и педикюр на четыре руки, вычистив всю грязь из-под ногтей, а после выщипали брови. Тэхена мыли, натирали, а после снова мыли и даже удалили волосы на теле. Вышел из салона он весь обновлённый — в отражение из витрин на него смотрел красивый, ухоженный омега в новой чистой одежде. А в больнице ему сообщили радостную новость — брату лечение очень помогло, и тот уже пришёл в сознание. Даже позволили навестить: Тэхен долго плакал от счастья, выцеловывая маленькие, хрупкие пальчики ребёнка. Тот в ответ слабо улыбнулся и тихо прошептал, какой же у него все-таки красивый брат. Так прошёл их первый день в мире вервольфов. Им словно подарили надежду – столько доброты и заботы омеги не видели с рождения, поэтому каждый жест ласки и любви они жадно впитывали в себя, словно губки воду. Второй и третий прошли уже спокойнее. Сотрудники больницы относились к братьям с трепетом и с открытым интересом, и порой Тэхен ощущал себя их домашним питомцем. Лечили старательно и говорили с ними обходительно, а еще вкусно кормили. Тэхен хлеб заворачивал в салфетки и прятал под подушкой, сохраняя кусочки на "черный день". Постельное белье меняли каждые два дня, но черствый хлеб омеги никто не убирал. Чанель временами давал о себе знать – братьям прислали от его имени по несколько комплектов одежды, а после и ванные принадлежности. На четвертый день они вовсе получили от него подарки. Младшему преподнесли мягкую игрушку в виде серого волчонка и детские книжки с яркими рисунками, а Тэхену вручили ювелирную подвеску в форме полумесяца и букет пёстрых цветов. Среди цветков омега нашел небольшую открытку, которую коротко подписали чёрными чернилами: "Самому смелому брату на свете. С твоим праздником, Тэхен. Пак Чанель." — Сегодня праздник, день омег, а эти цветы называются альстромерии, — подсказали врачи. — На языке цветов символизируют мужество. Учитывая обстоятельства, при которых они встретились, значение букета ему показалось очень символичным. Красные альстромерии действительно символизируют мужество и храбрость, но Чанель прислал ему фиолетовые. Ни врачи, ни сам Тэхен так и не узнали, что редкий окрас цветов означает желание дарителя заботиться. Столь неожиданные презенты от вожака заселились внутри омеги тревожными мыслями, словно они были предвестниками беды. И оказался прав: вечером, когда брат тихо посапывал во сне, Тэхен увидел тень за дверью. Заглянул Хосок и, поймав его взгляд, коротко кивнул. Омега тут же понял, что пора.***
Переступив порог пентхауса, Тэхён сильнее прежнего заволновался, что было видно по его нервно бегающим глазам. Встретил его хозяин, к чему Тэхён не был готов. Его взгляд с нескрываемым ужасом упал на мужчину в чёрной, обтягивающей широкую грудь, футболке и в темных джинсах. И только сейчас, оказавшись в непосредственной близости рядом с мужчиной, омега осознал, насколько вервольф огромный. Мужчина, в ответ оглядев его с ног до головы оценивающим взглядом, довольно поприветствовал его и помог снять верхнюю одежду. Руки Тэхёна неконтролируемо затряслись, с потрохами выдавая его волнение - он не сумел справиться даже с молнией. С этим помог ему Чанель. — Обязательно поешь. Его проводили в столовую, где оказался накрытый на двоих стол. "Почему обязательно?" — обречённо подумал Тэхен, нервно оглянувшись на крепкое тело мужчины, а после на поданный им кровавый стейк. — "Потому что мне этой ночью потребуются силы?" К горлу от вида крови и мяса тут же подкатила тошнота, и ему поплохело окончательно: голова закружилась и шею сжали в тиски. Мужчина молча присел рядом и снова оказал знак внимания – поменялся тарелками, разрезав для Тэхена стейк на мелкие кусочки. Киму же пришлось найти в себе мужество, чтобы поблагодарить и взяться за приборы. — Что ты будешь делать, когда вас выпишут? — спокойно спросил вервольф, принимаясь с аппетитом расправляться со своим ужином. — Вернётесь в свою деревню? — Я не знаю. — Мне доложили, что ты прячешь еду под подушкой, — от неожиданности вилка омеги соскользнула с пальцев рук и со звоном упала на стол. Ким стыдливо покраснел и поник, словно его только что словили на воровстве. — Вы голодали? Прятаться и играть в храброго героя уже не было смысла: вервольф видел его и в слезах, и ползущим на коленях у его ног. Скоро увидит и обнажённым, поэтому остается только согласно кивнуть. — Хочешь остаться? Я альфа, вожак, и я инстинктивно чувствую за вас ответственность. Не такую, как к своей стае, но все же, — говорит уверенно и неспешно, словно ведёт деловые переговоры. — Вы оба получите образование. Ты экстерном, а ребёнок пойдёт в детский сад. У него будет беззаботное детство. Ты уже вырос, поэтому я буду следить, чтобы ты всегда был сыт и ни в чем не нуждался. Могу заверить, что жизнь под моим крылом вас ожидает лучше, чем там, среди людей. Тэхен задумался: возвращаться к своим ему не хотелось – забота волка подкупала, и они всегда были лишены уверенности в завтрашнем дне. Теперь же появилась возможность на беззаботную жизнь, но только рядом с вервольфом. Страх не отступил, но явно притупился. За стеной его снова ждёт битва за выживание, голод, холод и новые болезни, здесь же - вожак. Благо, хоть не страшный и пугающий, как им всегда твердили. Выбор казался очевидным: немного пожертвовать собой, чтобы подарить и себе, и брату спокойную жизнь. Тэхен снова молча кивнул и коротко дрогнул, когда альфа потянул к нему свои руки. Он поймал его за подбородок, поднял голову и заставил посмотреть в глаза. — Тогда тебе придется постараться.***
Чанель опустился на кресло у панорамного окна и выжидающе посмотрел на застывшего у порога мальчишку. Тот уставился прямо на кровать, на которой вервольф наверняка и возьмёт его. Причём смотрел открыто, широко распахнутыми глазами, не скрывая своего ужаса, а после перевёл взгляд на окно за спиной Чанеля. Что в спальне, что в кабинете Тэхёну за мужчиной открывался вид на ночной шумный мегаполис. И омега разделяет его любовь к высоте и к простору – он себя свободным ощущает, и сердце сладко-томно замирает от осознания того, что мир весь такой необъятный. — Проходи. Тэхён не послушался и упрямо остался стоять на месте. Взгляд его скользнул по помещению, изучая погруженную во мрак чужую обитель. Спальня, как и весь дом, была выдержана в строгом стиле: серые скрытые двери, евро-кровать, плотное покрывало, парящие тумбы с теплой подсветкой под ними и одинокое кресло у окна на всю стену. Наверняка имитация трона, сидя на котором, вожак упивался своей властью над городом и своим народом. — У вас уже был... человек? — голос омеги прозвучал апатично. Вчера в их палату зашёл медбрат, чтобы извлечь на ночь капельницу. Он дружелюбно улыбнулся, безболезненно вынул иголку и, заклеивая пластырь, между делом проговорил, что тоже является человеком. Видимо, хотел поддержать Тэхёна, поэтому коротко поведал историю о том, как его ребёнком нашли одного в лесу и он оказался усыновлён парой верфольфов. Рассказал, что они, вервольфы, на самом деле неплохие... люди, хоть и кажутся опасными и серьёзными. Главное - уважать их правила, традиции и строго соблюдать иерархию в стаях. А ещё посоветовал не быть робким, мол, они чувствуют страх, и на уровне инстинктов это им очень нравится. — Нет, Тэхён, — уголки губ мужчины дернулись в усмешке. Кажется, страх действительно забавлял его. — Ты будешь первым. Тэхён бы очень хотел последовать совету сородича из больницы, но получалось из рук вон плохо. Плечи подрагивали, а ладони непослушно тряслись. Он весь взмок от волнения, позорно вспотел, и острый нюх волка наверняка учуял это. Но, тем не менее, омега продолжал упрямо стоять на месте и задавать мужчине вопросы: — Мне будет больно? — Я не преследую цель сделать тебе больно. Ни физически, ни морально. — Если мне вдруг станет больно, то вы сможете остановиться? — Да, смогу. — Хорошо. Вот и обезопасил себя. Как всё просто да складно получается. И каждый оставался на своём месте. Чанель ничего не говорил и не двигался, лишь выжидающе смотрел, и Ким понял, что он не торопил специально - дал время осмотреться, а после задать интересующие вопросы. Даже позволил взять обещание, даруя ему призрачное чувство контроля над ситуацией. Наконец-то он перешагнул порог и тихо закрыл за собой дверь, а после неуверенно ухватился за подол своей футболки. Раздался его судорожный вздох, и Тэхен спешно, дёргано стянул одежду через голову. Следом поспешил расправиться поскорее и с брюками, чтобы не позволить всяким рассуждениям о несправедливости происходящего растерзать его окончательно. Однако снять с себя белье он смелости так и не нашёл. — Ты когда-нибудь смотрел порно? — увидев чужое замешательство, вдруг спросил мужчина. Тэхен отрицательно покачал головой. — Может, читал книги? Эротические? Нет. Художественные? Тоже нет. Тэхен не умел ни читать, ни писать. У него скучная, однотипная жизнь, где целью каждый день выступало одно - выжить и найти пропитание. — Подойди, — в отличие от омеги, Чанель не смущался. Он уверенно начал раздеваться. В тишине звякнула пряжка ремня и прожужжала молния на его джинсах. Вервольф приподнялся, чтобы приспустить белье с одеждой и вытащить свой приставший член. Видимо, недостриптиз все же возбудил его. Тэхен посмотрел на это и физически ощутил, как к лицу волной прилила горячая кровь. Он был без крайней плоти, большой, с выступающими венами и алой головкой. — И возьми его в рот. Тэхен оторвал свой взгляд от чужого естества и потерянно посмотрел на Чанеля. Взять в рот? Это? Он не готов, но повелительный тон и спокойствие мужчины подкупало, поэтому он все же еле нашёл в себе силы, чтобы оторвать приросшие к полу конечности и шагнуть. Наверняка это выглядело так, словно омега шёл на свою смертную казнь – через силу, преодолевая себя, но все же покорно, уже давно смирившись со своей участью. Чанель молчал, внимательно наблюдая за ним, и, даже когда тот мешком картошки рухнул у его ног, ничего не сказал. Сохранял невозмутимость и терпеливо ждал, предоставляя омеге столько времени, сколько ему потребуется. Ким поставил руки на чужие колени и сильнее ухватился за них, чтобы развести и подползти ближе. Первый контакт, первое прикосновение. Низ живота томно скрутило, а по рукам демонстративно побежали жирные мурашки. Наконец-то он приблизился, наклонился и нерешительно обхватил горячую головку губами, ощутив на кончике языка вкус вервольфа. — Не задевай зубами, — слышит он сверху спокойные указания. — Посасывай не сильно, но ощутимо. Можешь помогать себе руками. Мужчина руку свою опустил на загривок Тэхёна и показательно надавил, заставляя взять глубже. В этот момент Ким поднял на него свой взгляд и был пойман с поличным – Чанель посмотрел в ответ прямо в глаза, и мальчишка моментально густо покраснел, смутившись. — Мне не смотреть? — вервольф тихо засмеялся от подобной реакции. Его рука неожиданно оказалась у чужого лица, и он большим пальцем ласково приласкал кожу щёк. — Ну, хорошо. Мужчина, как и обещал, закинул голову и сполз по креслу пониже, удобно устроившись. Мощные ноги развёл в стороны и слегка повёл тазом, толкнувшись в горячую влагу и замычав от удовольствия. Покоившаяся на затылке рука переместилась на макушку, и Чанель пальцами зарылся в мягкие волосы, принимаясь временами брать Тэхена глубже в рот и толкаться тазом навстречу, не забывая поощрительно тихо постанывать. Раздались характерные чмоки. Тэхен безумно смущался всех этих звуков и своей слюны, но ничего не мог с этим поделать: альфа крепко сжал его волосы и задавал довольно быстрый темп, не позволяя остановиться. Скулы заныли, шея затекла, и в какой-то момент его за волосы потянули наверх. Вервольф, с остервенением вцепившись в губы поцелуем, пошло застонал ему прямо в рот. Ким сам не осознал, как инстинктивно ударил мужчину по груди и начал вырываться, плотно сомкнув свою челюсть. Неожиданный напор его напугал, он сам не заметил, как начал сопротивляться, потерявшись в своих ощущениях. — Нет, постойте... — Тихо. Извернулся, словно змея, почувствовав руку у себя на ягодицах, а палец – внутри себя. — Ты возбудился, — ему заглянули в глаза, отстранив с силой за волосы, а после показательно вели палец глубже, демонстрируя образовавшуюся там смазку. — Это хорошо. Ты хочешь остановиться? Тэхен всхлипнул и замер, на секунду задумавшись, но все равно отрицательно покачал головой: он вряд ли решится на подобное повторно, поэтому отступать было просто глупо. — Забирайся на кресло и держись за спинку, — вервольф наконец-то отпустил его и поднялся, уступая омеге место. Пересиливать себя пришлось снова - забравшись, Тэхен хотел обернуться, но охнул и резко подался вперёд, чтобы избежать этого. Он пропустил тот момент, когда Чанель опустился на колени и коснулся языком его сжатого колечка мышц. Омега безуспешно попытался отстраниться, но сильные руки властно потянули его обратно, буквально насаживая на язык. Почувствовав волнообразные движения внутри себя, Тэхен несдержанно сжал сфинктер, на что мужчина довольно промычал. Ким поджал пальцы на ногах, зажмурился и чувственно втянул живот. Новые ощущения накрывали волнами, и от этого хотелось просто спрятаться. И пытался ведь, – лицом зарылся в сгиб своего локтя, но неожиданно наткнулся взглядом на свой возбужденный член... Какой ужас... Он поднял голову, лишь бы не видеть этого и не признавать свое возбуждение, которое неожиданно сорвалось с губ омеги протяженным стоном. Он смотрит на себя в отражении темного окна и сокрушенно мычит — он голый, возбужденный, весь раскрасневшийся и растрепанный прямо над волчьим городом. Чанель отстранился, его тело в одежде навалилось на Тэхена сверху; мужчина шумно задышал в тонкую шею и ввёл первый палец, встретившись с чужим взглядом через отражение. — Нет, постойте, — Тэхен дернулся по новой, но сильная рука крепко удержала его за таз. Этот взгляд мужчины, его решительность и ритмичные движениями внутри отзываются тугим узлом внизу живота. Тэхен захныкал, не зная, как и куда бежать от этих ощущений. А Чанель держал крепко, нависнув над ним такой силой, с которой никому в этом мире не справиться; шептал в чувствительное ушко нежности, переворачивая тем самым все омежье сознание, лишённое с детства ласковых слов. — Ты только посмотри на себя в отражении, — жаркий шёпот в ухо. Налегая телом в одежде, мужчина смотрел прямо на него в стекле. — Прекрасен, — поцеловал в шею, увеличивая амплитуду и скорость. — И сводишь с ума. Тэхен и не понял, как быстро дошел до оргазма: взвизгнул неожиданно для себя, вцепился в обшивку кресла так, что побелели костяшки пальцев. Его бедра сами подались назад – навстречу чужим длинными пальцам, пошло насаживаясь, и он совершенно позабыл о чем-либо похожем на стыд или смущение. Он снова посмотрел альфе прямо в глаза через отражение и тяжело задышал. Хотелось просто рухнуть прямо на испачканное в его сперме кресло. — Умница, — его снова похвалили и поцеловали в шею; после размякшее от оргазма тело оказалось в постели. Чанель, не отрывая взгляда от тела, разделся догола у кровати и забрался на нее. Ухватился за лодыжку и, властно потянув на себя, закинул худую ногу себе на плечо. Ещё не отошедший от оргазма Тэхен не стал противиться столь открытой позе – он всего лишь отвёл лицо в сторону и смиренно опустил на матрас свои руки. — Не бойся, Тэхен, и не зажимайся. Приставив головку ко входу, Чанёль плавно подался вперед, ухватившись за тэхеновские бедра. Ким прикрыл глаза и просто решил послушаться мужчину, за плечами которого наверняка был колоссальный опыт в любовных делах. Вожак поступательными, плавными движениями входил неспешно, выцеловывая острое колено у себя на плече, а после, отпустив ногу, наклонился к лицу. — Я же сказал, что боли не будет, — его поцеловали в висок, и Тэхен обнял шею мужчины, услышав тихое: — Теперь ты мой, человек. Мальчик под вожаком. Это так красиво.