Неперелетная птица

Тео стоял рядом с миссис Барбур перед картиной, которая не покидала его мысли много лет. Она была в его снах вместе с пеплом и клубами пыли, мелькала перед глазами, как рыжие волосы Пиппы, как белое пальто матери, уходившей все дальше и дальше. Тео думал, что должен беречь картину, но ему это не удалось. Он крепко прижимал к себе сверток в трудные минуты, не зная, что «Щегол» продолжает свое путешествие. Но все закончилось. Картина висит на том же месте, она вернулась к людям. Больше не нужно прятать ее и прятаться самому. Придется жить дальше, несмотря на прошлое. Тео смотрел на женщину, которая заботилась о нем, когда он остался сиротой. Она привязалась к нему, и ему было спокойно в просторных комнатах ее дома, где на стенах висели работы художников, которыми они оба восхищались. Эта женщина была матерью его невесты. Вчера, когда они были в дороге, миссис Барбур заговорила с Тео о его обещании. Он вспоминал, как Китси целовала другого, и думал о своей недосягаемой любви. О Пиппе, которая снова уехала в Лондон, потому что не могла выносить Нью-Йорк. Не могла возвращаться в «Хобарт и Блэквелл», особенно после недавней смерти Хоби. Он ушел внезапно, неожиданно для всех. Магазин антикварной мебели остался в полном распоряжении Тео. Он не мог бросить место, где провел почти всю жизнь. Он чувствовал неразрывную связь с ним, как с картиной. Понимал, что пора остановиться. И не мог предать Барбуров, которые так ждали этой свадьбы. Кто сказал, что брак должен быть по любви? Важнее было остаться с близкими, быть семьей. Одиночество настигало внезапно, особенно по ночам. Кошмары больше не снились, была только пустота. Работа помогала справиться с прошлым: Борис участвовал в его делах, нанял помощников, они сбывали реплики, те самые, которые становятся подделкой, только если выдать их за оригинал, как говорил Хоби. Бывало, что случались неудачи из-за ошибок новичков, и тогда жизнь снова била ключом. Иногда Тео представлял себе, что в музее тоже висит реплика. Талантливо выполненная копия, занявшая пустое место. Художник постарался, совпадает мазок к мазку. А оригинал все еще лежит у него под кроватью, надежно завернутый в газеты, убранный в сумку, и его все еще нужно беречь. Но это было бы ошибкой, верно? Тео сам повторял, что вернул бы картину, лежа тогда на кровати в гостиничном номере. А если бы выпал второй шанс? Если бы сейчас Тео мог краем глаза заметить человека в неприметной одежде, с бегающим взглядом и странной сумкой в руках? Он набрал бы воздуха в легкие, чтобы крикнуть, предупредить кого-нибудь, но снова вспышка, оглушительный шум, и никого вокруг. Тео потянулся бы к раме, коснулся ее кончиками пальцев, вспоминая знакомые ощущения. Прижал бы картину к груди и метнулся к выходу. Миссис Барбур осторожно дотронулась до его локтя. — Уже поздно, Тео, милый. Нам еще нужно многое обсудить. Тео кивнул. Она права. Действительно поздно.