Грёзы о драконах

— Дракарис. Сестра бесстрастно смотрит на горящий погребальный костёр отца. Ни слезинки с её лица не падает, когда пламя Сиракс поглощает тело. Она стойко переносит жар. Пока со спины к ней не подходит супруг и не шепчет что-то на ухо, отчего она разворачивается. Когда они вдвоём прокладывают путь к детям, глаза Рейниры на кратчайший миг встречаются с его. Эйгон поражён её пугающим спокойствием. Он ожидал увидеть во взгляде ненависть, злобу, поскольку его короновали как отцовского преемника. Он примет судьбу, однажды уготованную ей. Однако Рейнира тепло улыбается их с Деймоном детям, целует каждого в лоб и обнимает мужа, а после приближается к нему. — Меня опечалила весть о вашей леди-жене, — говорит она, с нежностью глядя на взятого на руки ребёнка. — Но я рада, что ваш сын выжил. Мейлор, сказали вы? — Да, — слабо склоняет голову Эйгон, не зная, как толковать её беспечный тон. Краем ока он ловит нерешительность на лице матери. Сестра всегда воздерживалась от проявления хоть какого-то подобия привязанности к материнской половине семьи, за исключением его второго сына шести лун от роду. Рядом с младенцем она почти улыбается. — Он станет хорошим принцем, — с этими словами Рейнира протягивает Мейлора одной из служанок. Она отступает на шаг и обращает взор на венчавшую его голову корону. Ну хоть в этот раз в сиреневых глазах должно блеснуть негодование, но Эйгон встречается со всё тем же безразличием. Впрочем, это немудрено: прибыла она в Королевскую Гавань лишь увериться, что обещания их отца остаются в силе. Ныне эти обещания — всё, что у неё осталось от былой славы, более в Красном Замке ничего её не ждало. Рейнира не были интересны ни похороны старого короля, ни коронация нового. Она просто желала, чтобы ей повторно объявили условия, на которых они с отцом сошлись десять лет назад. Иначе и не явилась бы. Посетить проводы к богам Хелейны, после того, как та скончалась при родах Мейлора, принцесса отказалась, посему тело предали огню не Сиракс, а дюжин вручную зажжённых свечей. Благодаря указу Визериса драконов здесь нет и не будет, если только Рейнира не передумает. В качестве компенсации за Железный трон государь отдал дочери всех драконов, их яйца и свободу выбора без вмешательства короны — коей она немедленно воспользовалась и взяла в мужья дядю Деймона. Как нетрудно было предвидеть, мать и дед пришли в восторг от его наследия и владения Драконьим Камнем, ровно как и глубоко возмутились стоящими за этим условиями. Поскольку яйца Хелейны, Эймонда и Дейрона не проклюнулись, их тоже отдали. Одному старшему брату свезло: из яйца вылупился прекрасный зверь Солнечный Огонь. Вот только слаб был и спустя пару недель умер. Отто не единожды пытался убедить короля пересмотреть своё решение, утверждая, что принцессе досталось не в меру много, Эйгону же попытки казались нелепыми. Коль престол является главным реальным представлением власти, отчего же он одержим драконами? Разве не Железный трон и он, и его дочь желали всем сердцем? Сам Эйгон ничего так сильно не желал, как дракона. Быть драконьим наездником, как сестра и остальные члены её семьи. Он хочет воплотить в себе истинного Таргариена, но в обмен на дракона получил корону. Корону, которая никогда не была ему нужна. За шанс взмыть в небо он расстался бы с ней не раздумывая. Родные выражали обеспокоенность тем, что Рейнира, имея при себе всех драконов, вернёт себе титул силой, но отец повсечасно от таких догадок отмахивался. Озлоблена, говорил он, но не цареубийца и не узурпатор. Что ж, этому Эйгон сумел поверить. Рейнира ведь преклонила колено вместе с Порочным Принцем, которого и мать, и дед боялись, пусть и никогда бы сего не признали. Засвидетельствовала ведь его коронацию без всяких возражений. И никогда она не показывала своей обиды — не у них на глазах на худой конец. Последний десяток лет первая королевская дочь провела на Дрифтмарке, приняв предложение лорда Корлиса и принцессы Рейнис остаться на острове с супругом и детьми. Драконий Камень перешёл к Эйгону, а Красный Замок ей был более не мил. Пусть ни Драконий Камень, ни Королевскую Гавань Рейнира своим присутствием ни разу не почтила, Эйгон с семьёй наведывался к ней. Все их визиты сестра встречала без горечи, ярости или зависти, будто и не была наследницей, и едва ли подолгу задерживала взор на отце, единокровных братьях и сестре, Алисенте и Отто. Всё внимание сберегалось для других. За Деймона она вышла после первого дня наречения Эйгона, и родилось у них семеро детей: Бейлон, близнецы Висенья и Эймон, Алисса, Эймма, Рейгар и Эйгон — в последнем имени дед с матерью видели скрытое презрение к тёзке, ибо родился мальчик в пору её лишения наследия. Эйгон не принимает это на свой счёт. Её мелочность почти восхищает, он даже завидует Младшему. Все семеро детей драконьи наездники. Бейлон потребовал Вермитора — дракона Джейхейриса Миротворца. Висенья забрала Пламенную Мечту — драконицу Рейны, сестры Джейхейриса, драконицу, которую успела облюбовать Хелейна. Яйцо Эймона проклюнулось, и дракону дали имя Вермакс. Вылупившегося дракона Алиссы назвали Арраксом. К Эймме перешла Среброкрылая — драконица Алисанны. Птенец Рейгара получил имя Тираксес. Дракон Эйгона же звался Грозовое Облако. Эйгону Старшему завидно, и он знает, что Эймонда и Дейрона снедает то же чувство. Хелейна поначалу расстроилась, но её любовь к жукам и прочим тварям оказалась сильнее грёз о драконе. Странной была его сестра-жена. До Королевской Гавани Рейнира добралась верхом на Сиракс. Эйгон и братья с досадой следили за спускавшимися с небес тринадцатью драконами. — Рейнира, — Алисента подступает ближе к ней. — Не желаете ли вы отобедать с нами? Семье сира Харвина я тоже буду рада. Рейниру на мгновение застали врасплох, на лике проступает удивление. Деймон, сир Харвин и его супруга леди Лейна за её спиной удивлены не меньше. Видать, после окончательного согласования отцовских условий она собиралась сразу воротиться на Дрифтмарк. — Мы настаиваем, принцесса, — вторит дочери Отто, с виду добросердечно, вот только внук знает его слишком хорошо. Что-то им от принцессы надобно, однако его в это дело ещё не посвятили. Весьма трудно разгадать творящееся в голове Рейниры, но та, помолчав, кивает: — Так и быть.

______________________________________________

Эйгон сидит напротив супружеской четы и их первенца. Девять лет ожидали, что однажды Бейлон наденет корону Эйгона, но он всего лишь принц и всегда таковым будет. Но у него есть Вермитор. Бронзовый Гнев. Один из крупнейших драконов на свете. Если рассудить, про себя говорит Эйгон, без наследия даже лучше. Бейлон не станет королём, но обладает тем, чего законному правителю не видать. Племяннику и взгляд на него бросить великая тягость, пока они вкушают лёгкие яства и спелые плоды. Он беседует с братьями и сёстрами, которые так же не признают дядей. Семеро занимают себя разговором с двумя сыновьями и дочерью Харвина и Лейны — ещё одна их дочь, Рейна, давеча разрешилась от бремени и осталась в Высоком Приливе с детьми Висеньи. Одна Сейра, младшая из Стронгов, учтиво спрашивает у Дейрона, как проходили его годы воспитанником в Староместе. Он отзывается велеречиво, похоже, искренне веря, что поддерживает её интерес. Яйцо Дейрона Рейнира положила Сейре в колыбель. Тессарион мог обрести хозяина куда раньше. Даже дети Харвина и Лейны, которые Таргариенами были в меньшей степени, обзавелись драконами. Джекейрис, муж Висеньи, выбрал себе Серого Призрака, Люцерис — Овцекрада, а из яйца Рейны вылупился Утро. Эйгон от этого ещё больше невзлюбил корону. На другом конце стола мать и дед беседуют с гостями. Ему их слова слышны урывками, но он точно разбирает, как Алисента уговаривает Лейну представить двору её новорождённую внучку. Готов поклясться, что разбирает и материнское хихиканье. Эйгону неведомо, что за игра ведётся, но наблюдать за этим странно. Он уповает лишь на то, что родичи не опозорят его, когда наконец расскажут о своих желаниях. Он прочищает горло и набирается храбрости заговорить с Бейлоном. Сам не знает, почему так не уверен рядом с родным племянником, к тому же он король. Корона не придаёт решимости. — Как ваша леди-жена и дочь? Бейлон отводит взор от Висеньи и моргает, глядя на него: — Рейна в добром здравии, ребёнок крепкий. — Какое дали имя? — Бейла. Рейна пожелала назвать её в мою честь. Я настаивал на Рейлле, но не мог ей отказать. Эйгон видит, что от отца Бейлон унаследовал больше, чем от матери. Лицо, вне сомнений, Деймона — особенно усмешка и забава в сиреневых глазах. — Надеюсь на нашу скорую встречу. Его на самом деле не волнует, встретит он дитя или нет, но ничего другого на этой невыносимо напряжённой трапезе на ум не приходит. И все дети: Джейхейрис, Джейхейра и Мейлор, словно сговорившись, отсутствуют в компании служанок, так что делать вид, что не спускает с них глаз, он не может и лишь безнадёжно оглядывает обеденный стол. Приглашённые восторженно отзываются о своих драконах, и лица Эймонда и Дейрона с каждым услышанным словом становятся всё кислее. Отто с Алисентой не бросают стараний втянуть две пары родителей в важное обсуждение. Харвин и Лейна благосклонно отвечают тем же, а Таргариены пребывают в своём маленьком мирке. О чём бы эти двое ни болтали, так им хорошо. Эту сторону сестры Эйгон подмечает только с её собственной роднёй. Он уже и не вспомнит, когда последний раз Рейнира при нём улыбалась и смеялась. Должно быть, ещё в раннем детстве, и более этого не повторится. Уж точно не после распоряжения Визериса. Подаренного титула, о котором он не просил. Деймон подносит руку жены к губам и целует костяшки. Улыбка Рейниры становится шире, во взгляде то, что не предназначено ни для кого, кроме дяди и их детей. Как у Харвина и Лейны и их детей. Как у Бейлона и Рейны. Как у Джекейриса и Висеньи. Эйгона вновь одолевает зависть. Мать никогда не глядела на него так. На Хелейну порой, но почившей сестре-жене с ней было неуютно. Столь открытые любовь и обожание для него чужды. Такие чувства он не испытывал. Даже заняв Трон — чего так жаждали дед и мать — он нигде не сумел сего найти. Братьям приходится не легче. Эймонд вспыльчив и груб, а Дейрона ещё со времён отправки в Старомест не покидает чувство обделённости. Присовокупляет всё это и лишение драконов, с которыми семья Рейниры создала прочные узы. Обед близится к концу, и Эйгон готовится откланяться. Не терпится поскорее убежать от этого сборища. И тогда Алисента берёт слово. Да неужто!

______________________________________________

— Рейнира, есть кое-что, о чём мы бы хотели с тобой поговорить. Мы рассудили, что лучше сделать это сейчас, чем при обсуждении условий. Нам не хотелось, чтобы это несло исключительно политический характер, — начинает она с тёплой улыбкой. Рейнира изгибает бровь: — О чём же? Мать обменивается взглядом с отцом. — Мы хотели бы сделать вам предложение. — Прискорбная кончина леди Хелейны, — продолжает Отто, — оставила королевство без королевы. Мы без труда отыскали бы в Семи Королевствах достойную невесту, но полагаем, что нужды в этом нет. Нет лучшего выбора, чем в нашей семье. Эйгон как во сне прослеживает за указывающей на племянницу Алиссу рукой деда, и его глаза распахиваются. Теперь-то всё ясно. — Позвольте обручить короля Эйгона, второго своего имени, со второй вашей дочерью, принцессой Алиссой. Она станет королевой Семи Королевств и сплотит Дом Дракона. Рейнира и Деймон переглядываются, и Эйгон безошибочно угадывает веселье. Будто бы их смешит уже то, что Хайтауэр смеет обращаться к драконам. Меж бровями Алиссы залегает глубокая морщина, она смотрит на Эймона, который кажется оскорблённым. Для Эйгона поиски новой жены не стали неожиданностью, но такого он никак не мог предвидеть. Он едва сдерживает пронизанный истерикой смех. Рейнира и одного яйца внуков для них пожалела, что уж говорить о дочери. Никакое объединение семьи мать и деда не интересует. Им нужна лишь веская причина для того, чтобы просить последствия драконьей кладки. Драконы — символ могущества, и отсутствие такого символа для короля — дурной знак, зато у его униженной сестрицы их в избытке. Он про себя проклинает Семерых, силясь сохранить самообладание. Не хочет выглядеть таким несведущим и удивлённым, каким на самом деле является. Придётся сказать кое-кому пару ласковых после отбытия принцессы. Рейнира выпрямляется, вскидывает подбородок и холодно отвечает: — Должно ли мне напомнить вам, лорд Десница и королева-мать, что мы с супругом предлагали обручить нашего старшего сына и наследника, принца Бейлона, с принцессой Хелейной десять лет назад? Вы без промедлений отклонили предложение, нисколько не заботясь о сплочённости. Она выплёвывает слово «наследник», как яд, и Эйгон её понимает. Эту помолвку она предложила сразу после перехода наследия в надежде предотвратить будущие споры. — Принцесса… — Отто поднимает руку. — И, к несчастью для короны, наша дочь уже обещана другому. Она выйдет за нашего второго сына и своего старшего брата Эймона. Они полюбили друг друга за эти годы, и принц давеча стал рыцарем. Через несколько лун они сыграют свадьбу. Отто сперва опешил, но, видно, не унимается: — Уверен, что ваша дочь с радостью согласится стать женой короля вместо брата. Это в её же интересах… — Не вам решать, что в её интересах, Отто, — возводит очи горе Деймон. — Мы не обменяем счастье нашей дочери на корону, которой она не желает. Дядя искоса смотрит на Эйгона. Даже с короной Завоевателя он чувствует себя совершенно бессильным под этим взглядом. Слегка раздосадованная Алисента откашливается: — Тогда что насчёт вашей младшей дочери, принцессы Эйммы? Возможно, она… — Принцесса Эймма обещана нашему второму сыну Люцерису, — нежданно вмешивается Харвин, качая головой. — Они повенчаются, как только он наденет рыцарские шпоры. Эймма, встретившись взором с Эйгоном, морщит нос. Деве всего тринадцать, а она его уже за какую-то помойную крысу принимает. Люк поднимает брови. — Быть может, расторгнуть помолвку? Мне видится, леди Лейна и сир Харвин, что вы поймёте, если принцесса Таргариен выйдет за короля вместо вашего сына. Вы сослужите государству хорошую службу. Харвин фыркает, а Лейна тихо смеётся в ответ. Эйгон чуть было не стонет от дедовской наглости. С таким же успехом он мог назвать их недостойными. Ни разу за все двадцать лет и один год жизни его так не позорили. — Сожалею, лорд Десница, но мы не поймём, — отрубает Лейна, прищурившись. — Дом Веларионов корона уже и без того достаточно притесняла. Вы, безусловно, помните отдалённость моего отца от двора на протяжении последних двадцати лет. — Кроме того, мы не намерены и впредь обострять эти отношения, — уверенно добавляет Рейнира. — Люцерис и Эймма так же близки, а их драконы — и того больше. Помолвка не будет расторгнута. К столь прямому отказу Отто явно готов не был. Он со вздохом поворачивается к Харвину: — Сир Харвин, поддерживать отношения как с домом Стронгов, так и с домом Веларионов очень важно для короны. Может статься, обручить вашу дочь Сейру… — Сейра — суженая принца Рейгара, — перебивает Харвин почти с насмешкой. — Мы с моей леди-женой намерены соблюдать договорённость с принцессой Рейнирой и принцем Деймоном. Отвращение на лице десятилетней Сейры Эйгона уже не удивляет. Ему всё тяжелее сдерживать смех от отчаяния Десницы и королевы-матери. Как бы он ни желал дракона, он не настолько глуп, чтобы попрошайничать. Он отчасти склонен запретить вести об этом речи и сказать сестре и остальным слова прощания, но его опережает мать: — Коль нет свободных наречённых для моего сына, возможно, мы составим пары на будущее? — с натянутой улыбкой говорит она. — Рейнира, для нас будет большой честью помолвить мою внучку Джейхейру с вашим младшим сыном Эйгоном. Эйгон Старший хмурится. Одно дело просить для него руки одной из дочерей Рейниры или Лейны, и совсем другое — впутывать сюда его детей. Так и хочется утопиться в арборском золотом. Деймон со смешком ерошит десятилетнему мальчику волосы. — Наш Эйгон помолвлен с леди Дейнейрой Веларион, — он жестом обводит стол. — Сдаётся мне, вы поняли, что я и моя леди-жена весьма заинтересованы в восстановлении связей между домами Таргариенов и Веларионов. В интересах нашего дома помолвки не расторгать. Я считаю, что Его Милости лучше подыскать себе невесту из другого дома, способную укрепить корону собственными средствами. Хотя и договориться насчёт брака с драконьим наездником у Хайтауэров в приоритете, Эйгону известно и о воронах, посланных принцу дорнийскому. Быть может, помимо соратника они рассчитывали и на дочь принца. Последний, однако, предпочёл вести переписку с Таргариенами, имевшими при себе драконов. Столь иронично, сколь и постыдно. Отто внутренне закипает, на лбу выступает вена, но он ещё, седьмое пекло, не закончил. Как бы сильно ни тянуло заставить его умолкнуть, это, пожалуй, будет ещё более жалко. Не хватало только проявлять слабость. Нет, только не перед Деймоном и Бейлоном. — А ваша дочь Бейла, принц Бейлон? Или ваши дети Мейкар и Дейна, сир Джекейрис и принцесса Висенья? Можем ли мы обручить Джейхейриса, Джейхейру или Мейлора… — Моим детям едва год минул, лорд Десница, — без толики уважения в тоне отзывается Джейс. — Могу ясно сказать за нас с супругом, что мы не планируем обручение наших детей в таком возрасте, — незаинтересованно добавляет Висенья. Рейнира и Лейна в равной степени недовольны. Их мужья недовольны не меньше, но успевают вдобавок обменяться шутливыми взглядами. Ещё немного, и Эйгон правда застонет. — Что до моей дочери, лорд Десница, ей всего три дня, — цедит Бейлон. — Я не стану её кому-то обещать прежде, чем она слово сумеет вымолвить. Моя леди-жена голову мне отсечёт. — Я тоже могу говорить за свою дочь, — произносит Лейна. — Обручение Бейлы с каким-то мужчиной без участия её матери Рейну не порадует. Эйгон не пропускает то, как она морщится при словах «какой-то мужчина». Взглядами Отто и Алисента выражают поражение, но гневно сжимают зубы. Они понимают, что насильно никого не поженят. Визерис в своё время дал понять, что не им здесь приказывать. — На этом всё, — Рейнира складывает руки. — Должна сказать, что обедать с вами было огромное удовольствие, но если вы больше ничего не хотите, мы возвращаемся на Дрифтмарк. Нам бы очень хотелось вернуться домой, Ваша Милость. Харвин с вызовом глядит на Эйгона. Деймон откидывается на спинку стула. Лейна поджимает губы. Мать с дедом бы с радостью задержали их, чтобы попытаться убедить дать им драконов другим способом, но Рейнира ни за что не сдастся, и докучать им ни к чему. А эта позорная демонстрация ещё больше снизила и без того мизерные шансы. Поскольку на ней присутствовали Бейлон с Джейсом, на их грядущее великодушие тоже можно не надеяться. — Доброго пути, сестра. С нетерпением жду новой встречи, — Эйгон поднимается с места, не обращая внимания на двоих своих родичей, и коротко кивает каждому гостю. Он хочет лишь вернуться в свои покои и напиться до беспамятства. Забыть о тяжести короны и притвориться мальчишкой. Его не волнует долг. Он не создан править. Ему нисколько не интересна политика. Всё, что ему нужно, это летать на драконе и быть таким же свободным, как сестра. Но не выйдет. Остаётся следовать ожиданиям. — Долгих вам лет правления, король Эйгон, — протягивает Рейнира, поманив к себе детей. — Надеюсь, ваша семья счастлива с тем, что имеет. В конце концов этого она и хотела. Эйгону лишь завидно и горько, хотя так, по мнению многих других, должна чувствовать себя Рейнира. Драконы поднимаются в небо один за другим: Сиракс, Караксес, Вхагар, Вермитор, Пламенная Мечта, Вермакс, Арракс, Среброкрылая, Тираксес, Грозовое Облако, Серый Призрак, Овцекрад и Тессарион. О, как бы он хотел к ним присоединиться.