Секс по дружбе

После очередного напряжённого матча, Исаги медленно наслаждался своим ужином в одиночестве, так как пришёл последним. Уже предельно вымотанные, другие ребята спешно разошли по своим комнатам. И даже Бачира его покинул, потому как глаза слипались, и он засыпал прямо во время еды. Полностью расслабившись, Исаги смаковал белый рис с овощами, утоляя волчий голод. Одиночество в тихом огромном зале давило, ведь обычно во время приёма пищи это место наполнено шумом, весёлыми разговорами о предстоящих испытаниях и конечно же морем шуток. И вот, наконец доев, он убрал за собой и отправился в душ, перед этим заскочив в комнату и взяв полотенце с шампунем и мылом. Ребята и правда уже десятый сон видели, все кроме Итоши, он всё ещё отсутствовал. В коридоре Исаги скакал чуть ли не в припрыжку, ведь он забил гол самой молодёжной сборной. Победил их даже с Саэ и Шидо. Это ли не круто? Таких результатов он и представить не мог, а теперь достигает таких высот. Когда-то подобное оставалось лишь в его мечтах. И сейчас его мечты всё больше приближаются к реальности. Ну и как тут не быть по настоящему счастливым? Открывается прочная дверь. Йоичи резко с прыжков перешёл на тихие шажки. Ведь кто-то ещё моется сейчас, а кто именно, он не разглядел из-за витающего пара вокруг. Видимо любитель кипятка. Зайдя в душевую кабинку, рука мгновенно потянулась к смесителю, включая тёплую воду. Исаги подставил лицо, позволяя струям воды смыть весь пот с уставшего тела. Взял губку и начал намыливать её. В процессе мыло случайно выскальзывает из рук прямо вниз. Парень наклонился, дабы поймать его, пока то окончательно не ускользнуло куда-нибудь дальше. Вдруг сзади открывается полупрозрачная шторка. Юноша чуть не схватил инфаркт от такого. Мгновенно встав и обернувшись, он увидел Рина, которому несколько секунд назад открылся вид на чужой зад. Его глаза, как и всегда, полны холодного презрения, но после того, как показалось лицо Исаги, весь взгляд быстро сменился с холодного на максимально ненавидящий. Атмосфера постепенно напитывалась злобой и чувством чего-то неотвратимого. – Рин...? – голос неловко подрагивал, – чего тебе? От нахождения Рина здесь нарастало напряжение. От первого чувствовалось что-то неладное. Рука Итоши внезапно напряглась, выделяя мышцы и вены. Она со всей силы врезалась прямо Йоичи в живот. Исаги пошатнулся и чуть не упал на влажный пол, но его удержала стена. Схватившись за место удара и скорчившись, издал глухой стон боли. И минуты не прошло, как он резво поднялся и замахнулся, нанося ответный удар в грудную клетку. Итоши как будто совсем ничего не заметил. Здорово за секунды проникшись адреналином, он диким зверем вцепился пальцами в шею одиннадцатому, крепко сжимая её, перекрывая доступ к кислороду. Исаги пытался выбраться из этой схватки, ударив зачинщика по колену. Рин лишь немного отдалился, но пальцы остались на месте. Йоичи в стрессе начал метаться из стороны в сторону, брыкаться как только можно, дабы Итоши отстал, но это сыграло ему на руку. Совершив удушающий приём, он отпустил его на пол уже едва ли дышащего. Исаги почти потерял сознание. Разум еле-еле ещё существовал, но тело полностью отключилось. Его взор был застелен чёрной мутной пеленой, запыляющей всё вокруг. Он чувствовал, как его ослабленные руки затягивают полотенцем, крепко-накрепко, как на зло, тонкое, оно прекрасно подходило для этого. Лицо, уткнувшись в пол, медленно затекало, как мерзко. Остатки сознания поглотило чувство горечи поражения, ему было страшно. А если сейчас его враг возьмёт что-нибудь поострее? Вонзит, и не будет больше никакого Исаги Йоичи на этом свете. Но пока Рин просто стоял, полностью оголённый. Наблюдал за тем, как по торсу, которое Итоши признавал весьма сексуальным, быстро стекают струйки душа. Он ждал, пока одиннадцатый очнётся, ведь насиловать несопротивляющегося совсем неинтересно, он знал, вернее был совершенно уверен в том, что Исаги не сдастся, а будет противиться до последнего. Поэтому и выбрал именно его. Ему давно доставляло удовольствие сламливать гордых и сильный людей, топча всё их достоинство в грязной луже опустошённой неудачи. Унижая их и насмехаясь, показывая, что они на самом деле никто в этом мире, вгоняя в почву их возвышенное до бога самомнение. Исаги, у которого радости были полные штаны, после того, как забил финальный гол, только и крутился, крутился везде, а о других, которые старались не меньше него, позабыли, будто их и не было никогда. Рина всё это до ужаса выбешивало, приводило в ярость, но ещё больше растормошил тот факт, что даже его брат Саэ признал его ненавистника. Хотелось вырвать себе волосы, сжать до боли челюсть, но потом, он заметил внизу ожидаемый стояк, голову заполонили мысли о том, как он из героя превратит этого горе Ноэля Ноа в опущенную шлюху с разрушенной мечтой. Обездвиженное туловище стало оживать. К Исаги приходило чёткое сознание. Он приметил по звукам, что Рин продолжительное время просто стоит, но он всё еще здесь, и его присутствие сильно давило на чувство самосохранения. У Йоичи появилась надежда на то, что первый успокоился и осознал содеянное, поэтому попробовал встать. Так как руки у него были связаны, он подпёр свои ноги под себя и оттопырил задницу вверх. Итоши, пользуясь моментом, подсел и прижался пахом к мягкому месту. Исаги судорожно вздрогнул, вставший член упирался в него, наровясь войти. Его ягодицы грубо сжали руки, влажные руки, и увлажнённые вовсе не водой, а чем-то более склизким. Осознание снова довело до дрожи. Это была естественная смазка. Рин не просто стоял, а ещё и удовлетворял себя. Исаги был полностью беззащитен, но отдаваться так просто не собирался. Тогда он попробовал встать через верх. Подняв голову и плечи с шеей, волосы моментально жестоко схватили, вытягивая их назад. Теперь взгляд одиннадцатого устремился в потолок. Его голова находилась прямо у стенки. Стоит только Рину захотеть, он убьёт свою жертву ударом об плитку. Из-за такой мысли, страдающий совсем не знал, что ему теперь делать. – Рин! Хватит! Что ты вообще творишь?! – Исаги кричал, кричал с надеждой на то, что его услышат. – Заткнись ублюдок, – он наклонился к чужому уху, – по всей тюрьме и так ходят слухи, что ты та ещё шалава, закричишь - и сплетни станут явью, – Итоши нежно поглаживал бледную спину, – толпа сбежится на крики, все увидят тебя, а я продолжу, поверь, – он взял свой член, направив ко входу, – сотни людей увидят, как тебя имеют, поверь, после этого тебе будет совсем не сладко. И вот, наконец, Рин слышит жалостливые всхлипы, которые пытаются заглушить и скрыть. Солёные слёзы стекали с шеи на кафель, Исаги было слишком стыдно, представляя, как жалко он выглядит со стороны. Слабак. – Да пошёл ты, пидор! Для насильника все его страдания представляли из себя верх сладкого удовольствия. Он добился своего. Жертва полностью принижена, доведена до безнадёжного морального состояния, этот коктейль негативных чувств будоражил кровь, осталось проронить в него щепотки физических ран. Рин ухватил за ягодицы, расширив очко жертвы. Исаги натужено сжался, дабы хоть как-то помешать. Но насильника это только раззадорило. Он немного подождал, а потом вошёл до основания под тяжёлые всхлипы и завывания, он разрывал нутро бархатных стенок в клочья. Толкался, как спущенный бык в забор. Сразу резко и грубо, не растягивая, дабы выбить из мученика побольше криков. Паника охватила разум Исаги, из него вырывались потоком стоны боли и содрогания. Страх стоял над ним, словно тот самый монстр, насмехаясь. Импульсы проходились по всему телу. Член проникал в растянутое уже двумя парнями колечко. Рин параллельно ударял ладонью по чужим ягодицам, заставляя Исаги сжиматься ещё сильнее. Солёные слёзы катятся с щëк на подбородок, а после и на шею. Его голова запрокинулась, чуть ли не сломав её. Кажется, что сейчас она отклонится настолько, что сейчас он увидит лицо своего отныне злейшего врага. Йоичи теперь старался сдерживать себя от каких либо звуков, ведь понял, что крики, плачь и стоны возбуждают Рина. Поэтому он закусил губу до крови, стараясь что есть мочи терпеть как можно дольше. Правда мучитель оказался далеко не туп и дабы выдавить из своей жертвы хоть что-то, стал двигаться намного жёстче. Каждый толчок уже мог стать последним. Исаги, не выдержав такого натиска, больше не мог сдерживать нарастающий ком в горле. И вот выдержка лопается, из него вылетел продолжительный негромкий вопль, но с такой интонацией, что даже самому хладнокровному станет жаль его. Это стало спусковым крючком для Рина, по телу волной прошлась дрожь и он глубоко кончил внутрь под эти стоны, даже не подумав покинуть тело. Он вышел из него не сразу, напоследок совершив ещё несколько фрикций, наслаждаясь послевкусием содеянного, тяжело дыша. Из растраханного отверстия вытекало его собственное семя, смешанное с кровью. Увиденное оставило внутри странный осадок с горько-сладким привкусом. Кажется, даже этого ему мало. Он всё ещё зол и его собственное эго не возвысилось. Почему-то он не чувствовал облегчения. Лишь ощущал, как на шее сильнее затягивается невидимая удавка и давит на адамово яблоко. Смотря на Исаги во время своего тайм-аута, снова приблизился и стал рассматривать поверженного героя блю лока. Прямо сейчас он низверг его в самый ад вечно сломленных печалей, страхов и тревог. Назад дороги нет. В теле жгучая усталость и боль в мышцах. Если бы не эта игра, то всё завершилось бы куда лучше для них всех. Случилось бы всё это? Конечно нет. Если бы Исаги не украл его удачу. И Саэ, его брат, если бы он только не признал Исаги, всё могло закончится по другому. Исаги чувствовал себя растоптанным, осквернëнным с головы до пят существом. К себе самому обуяла ненависть за бессилие и скованность в движениях. А особенно за то, что его руки настолько ослабли сейчас, что даже не могут справиться с тонким полотенцем, которым обвязаны запястья. Зато теперь он навсегда запомнил, что в случае чего, эту тряпку можно использовать, как крепкую верёвку. Резко его рывком переворачивают на спину, хватают за плечи и садят, прижав к стенке. Эти действия хорошо отрезвляют. Глаза припухли от слëз, хотелось и вовсе их закрыть. А этот самый момент хотелось забыть навсегда. Стереть из памяти и из жизни. Только нет таких возможностей и технологий, стерающих из памяти хоть что-то. И несмотря на время, он будет вспоминать весь ужас и то, как его соперник надругался над его телом, душой и эгоизмом, порушив всё. Исаги подтянул ближе затёкшие ноги. Бросил затравленный глянул на лицо Рина. И увидел всё то же, привычная ненависть, скрытая за похуизмом и высокомерием. Итоши надрачивал себе, и довольно успешно. Мысль о том, что это не единственный заход, привела связанного парня в ужас. Немного времени прошло, только на этот раз Итоши решил преподнести другой вид секса и приблизил свой член к искусанным, ярким губам. Он стоял над Исаги, ожидая действий с любопытством, будто думая, мол: "Рискнёшь укусить?". Пленный отвернулся от него, не желая ничего делать. Итоши недовольно закатил глаза и раздражённо вздохнул. Он нахально снова схватил влажные волосы, как обычно хватают собак за шкирку, и развернул обратно к себе. Пальцы пугающе приблизились к лицу и сжали нос, не давая воздуху попадать внутрь. Рин хихикнул, как мальчишка, совершивший гнусную шалость. Глумливо смотрел на него, теперь рассуждая: "А что щас то делать будешь?". Делать нечего, Йоичи с огромной неохотой и боязнью немного приоткрывает рот. Этого и добивался Итоши, не теряя времени упирается членом в губы своего злейшего врага. Подавленного и поверженного, Рин хотел лишь добить окончательно. Головку от горла отделяют лишь зубы. Кислорода всё равно слишком мало, Итоши явно даёт понять, что он будет держать ноздри закрытыми, пока тот не даст войти. Тогда губы, послушно обволокли плоть тёплым кольцом, постепенно принимая глубже, не особо нежничая и без стараний спрятать зубы. В глазах лишь боль, ненависть и слëзы горькой обиды, удушающей. Правда такое не особо устраивает Рина, если уж и повергать врага, то с максимальным кайфом. Который и так слабел от горечи совершаемого. Итоши всё ещё сомневался глубоко в себе. Но так же отступать уже слишком поздно. И лучше он сломает Исаги окончательно, как хрупкую фарфоровую куклу, которой уже никогда не стать, как прежде. Ведь сломанное так и останется сломанным навечно. Рин не церемонится, проникая почти по самые яйца, шлепающиеся об подбородок. Долбился, как в секс игрушку, наплевав на чужой комфорт и не стыдясь разорвать её своими действиями. Исаги оставалось лишь сдавленно мычать, дёргаться и молиться о завершении этого кошмара. Ещё бы только насильник услышал и увидел мольбу во взгляде, уже рассеянном и обречённом, начинавшим отвергать жизнь. Он выглядел трупом, которому уже всё равно, где его похоронят. Последние движения обжигали нутро, раздирая его. На удивление, Йоичи был рад сперме в глотке, ведь это означало, что минет уже позади. Только Рин не спешил покидать тёплый рот, удушая его, всё ещё упираясь членом в глотку. Хотелось откашляться и нормально вдохнуть. Шум воды уже перекрывала кровь, стучала в висках серым, заглушающим абсолютно всё шумом. Его освободили, сбросив на холодный кафель только когда взгляд замутился и потерял стремление к жизни. В шумном потоке льющего на него душа, Исаги разглядел лишь ступни удаляющихся ног, своего, теперь уже ненавистного врага.