Мафия

В этой стране существовало пять кланов мафии. Каждый из кланов наживался на своем. Цзини на продаже золота, Цзяны на оружие и поставке питьевой, а также городской воды, Вэни на угле, Не на железе, Лань на драгоценных и полудрагоценных камнях. И у каждого из кланов была территория их влияния. Совсем недавно кланы Цзян и Вэнь столкнулись друг с другом из-за неразделенной территории. Клан Цзян хотел разрешить это проблему миром, но клан Вэнь напал на их клан. В ходе долгой борьбы оба клана едва не сдали свои позиции. Были убиты все старшие Цзяны: Цзян Фэнмянь и Цзян Цзыюань. А также старшие Вэни: Вэнь Жохань и Вэнь Сумин. Тогда новые наследники клана заключили перемирие, а территорию поделили так, как на данный момент располагались их группировки. По большей части, конечно все осталось клану Цзян, ведь сражаться с оружейниками было заранее повальным занятием. Цзяны и Лани — были единственными кланоми, что по старым традициям давали своим детям молочные имена. В семье Цзян в главной ветке было трое детей. Цзян Яньли, Цзян Ваньинь и Цзян Усянь. Последний же не обладал с ними общей кровью. Являлся приемным. Но Фэнмянь дал ему свою фамилию, наказал всегда называть его отцом, а Цзыюань —матерью. Так что об этом знали только четверо человек: мать, отец, и сестра с братом, что обещали никогда в жизни не поднимать эту тему, дабы не дать кому бы там ни было устроить между ними разлад. Управлять мафией всегда было опасным, так что любой глава клана был заинтересован в отсутствии разладов для чужих шпионов. Даже между собой они называли его родным. И теперь Фэнмянь со своей женой унес этот великий секрет в свою могилу. Спустя столько лет, об этом помнили только Вэй Усянь вместе с Цзян Чэном. Ведь из сестра уже давно об этом позабыла. Но они помнили. Вэй Усянь помнил свою родную фамилию, а Цзян Чэн знал, что они не одной крови и он может себе позволить поддаться уговорам Вэй Усяня интимного плана. Цзян Яньли же была замужем за Цзинь Цзысюаня, что не был похож на всех остальных Цзиней и следующим наследовал клан. Клан Вэнь был всегда неоправданно жестоким. Сегодня Главой клана выступал — Вэнь Сюй. У него было три брата Вэнь Чжао, Вэнь Нин, и Вэнь Мао и одна сестра — Вэнь Цин. У Вэнь Мао была жена и ребенок — Вэнь Сычжуй. Вэнь Чжао и Вэнь Мао, а также его жена умерли в последнюю войну кланов. Сычжуя больше всего пугал его родной дядя и дедушка, когда устраивали пытки предателей и просто провинившихся людей. Они отрезали людям пальцы по одному, нарезали кожу на кусочки, снимали раз за разом слои кожи, затем мыщц, насиловали чужих жен и детей на глазах у их мужей, затем их же освежевали, насиловали мужчин, даже тех, кто был натуралами. Хорошо если при насилиях применяли член, тогда им приходилось хоть как-то смазывать его, чтобы войти. Если же брали здоровенный железное дилдо, то это был еще больший кошмар. Они всовывали его на сухую и без подготовки, оставляя глубокие разрывы ткани. Кожа кусками липла к этому жезлу от сухости и ее вырывали ошметками, когда вытаскивали такую штуку. Иногда этот жезл сильно нагревали, но не до красна, чтобы жертва мучалась и тогда жезл был облеплен поджаренным человеческим мясом и кровью. Еще отвратительнее было, когда жезл охлаждали до той степени, когда кожа примерзает к нему. Вэнь брал перчатки и засовывал этот жезл, жертва истошно орала из-за разрыва тканей, а затем он замирал в ожидании, когда все слизистые примерзнут к нему, после чего он резко вырывал эту штуку уже не только с мясом а зачастую со всем органом или кишками. Кого-то на проверку преданности сажали в ряд, давали железную чашу, плескали в нее кипяток так, что он стекал по рукам, оставляя красные следы, а затем заставляли залпом выпить. Кого-то до смерти забивали розгами или палками. Кого-то скидывали к диким животным, что раз за разом отщипывали куски плоти у людей, пытающихся спастись. Это звуки плоти и криков всегда преследовали Сычжуя во снах. Тетя Цин всегда давала ему успокоительное на ночь, чтобы он не просыпался по середине ночи от своих же криков. *** Цзян Чэн приехал в соседний клан лично, дабы обсудить договоренность. По пути ему встретился молодой красивый юноша. У него были длинные, ухоженные волосы, которые можно было бы намотать на руку. Красивые, выразительные, но слегка испуганные серые глаза. Аккуратный, изящный носик, милая, вежливая улыбка. Телом он тоже был сложен хорошо, не пухлый, подтянутый, с хорошей задницей, длинными ногами, изящными кистями, но накаченными плечами. Он немного улыбнулся ему и прошел дальше. — Сычжуй, зайди ко мне! — крикнул Вэнь Сюй на весь коридор и парень содрогнулся, не зная, чем он вызвал гнев у своего дяди. — Садись. Как твоя тетя Цин поживает? Как сам? Какие планы на будущее? — Тетя все время трудится над лекарствами, дядя. Я обучаюсь ведению дела. В свободное время тренируюсь в боевых искусствах и стрельбе из огнестрела. — А на ножах ты учишься? — Учусь , — прилежно кивнул Сычжуй, хотя внутренне ели сдерживал заикания. При сильном страхе гены дяди Нина просились у него наружу или же он настолько боялся, что скрывал дрожь своих рук под кофтой. — Что ж, хорошо. Тогда я буду спокоен за тебя. Ты ведь знаешь, что Цзяны - один из влиятельных кланов нашей страны? — Да — Так вот сегодня мой подчиненный увидел, как Глава этого Клана положил на тебя глаз. Нам бы очень пригодился Клан Цзян у себя в союзниках, а еще лучше если мы сможем заставить их просесть под нас. У моего отца это не получилось, но я не такой как он ты это знаешь. «Конечно знаю, ты еще больший козел, и фантазия и жестокость у тебя не из глубин твоей души, а надуманная, всему свету стремишься показать какой ты жестокий, а на деле лишь выпендриваешься по чем зря губя своих же людей» — Так что, Сычжуй, у меня сразу возник план в голове. Я подарю тебя Главе этого клана в знак нашей с ним дружбы, а ты соблазнишь его и заработаешь его доверие. — Но, но, но я я не интересовался никогда мму мужчинами! — все-таки внутреннюю заику сдержать не удалось. — Ничего страшного, пересилишь себя, ты ведь знаешь, что бывает с непослушными. — Хорошо, дядя. *** В скором времени Вэнь Цин вбегает в кабинет Вэнь Сюя с криками: — Да ты совсем охренел! Родного племянника до проститутки понизил! Хоть бы сначала своими детьми обзавелся! Как он после такого позора останется наследником клана?! — А ну заткнулась быстро! Он сам согласился, я даже ничем ему особо не угражал! — Ну ты наверняка намекнул об этом! — Зачем мне намекать, если каждый день всем вам это показываю. — Тц, тебе это бесполезно объяснять! — Не беспокойся ты так дети — это наживное, потом заведу. — Нельзя было придумать что-то поинтереснее или не посылать РОДНОГО племянника? Свою родную кровь! — Плевал я на всех вас. Ничего страшного, познакомится с реальностью. — Наш отец убил бы тебя за такие слова…, — Вэн Цин разворачивается и хлопает входной дверью. *** — И что это? — спросил Саньду Шеншоу у вэньского водителя. — Это вам подарок от Главы клана Вэнь. Цзян Чэн хмуро оглядел парня. — Мальчишка? — Прекрасный юноша, совершеннолетний. Глава подумал, что в последний Ваш визит он вам понравился, поэтому в знак благодарности дарит вам этого юношу. Цзян Чэн оголяет парню ключицу, рассматривая клеймо в виде солнца. — Мало того, что он не раб, так он из главной ветви, к тому же наследник…. Чего он добивается? — рявкнул Цзян Чэн на водителя, который привез этого пацана. Пацан сразу же вздрогнул. Его дядя даже близко не стоял по внушительности голоса и способности так быстро напугать человека. Его дядя мог устраивать только постоянные публичные казни, только так он умел пугать. Вот это была разница, Сычжуй, мысленно прикинул, где он будет копать себе могилу. — Ничего, Глава Цзян. Этот юноша не нужен Главе Вэнь. Цзян Чэн сморщил лицо, цокнул и развернулся на пятках в сторону особняка. Повернув голову назад он крикнул: — Чего встал как вкопанный? Особое приглашение нужно? Тогда Сычжуй замельтешил за ним. Саньду Шеншоу раздал указание слугам, чтобы те подготовили любую свободную комнату юноше. Затем он привел его в гостиную, им поставили чай, но Цзян Чэн не сводил своего взгляда с Сычжуя. Поэтому Сычжуй не осмеливался посмотреть ему прямо в глаза. Наконец тишину разрезал один единственный вопрос: — Ты хоть когда-нибудь был с мужчиной? Сычжуй покачал головой. — А с женщиной? Теперь Сычжуй кивнул. — Понятно, — с этими словами Цзян Чэн вышел из комнаты. Чуть позже Сычжуя позвали слуги и показали ему дворец, а также его комнату. Довольно просторная комната с небольшим балкончиком, подобным другим. Цзян Усянь пришел в кабинет к главе Мафии. Цзян Чэн уже третий день не знал, как ответить главе Вэнь за такой подарочек. Хотелось, конечно, Вэнь Сюя стереть в порошок. Однако, если убрать клан Вэнь, то его место скорее всего сразу займет клан Цзинь, а этого никак нельзя допускать, пока Цзинь Гуаньшань и его верная псина Мэн Яо у руля. Нужно дождаться когда старый хер передаст все Цзинь Цзысюаню. — Цзян Чэн, — Усянь встает сзади него и начинает гладить и мять напряженные плечи, — ты слишком зациклился на одной проблеме, пойдем, расслабимся, снимем напряжение, — Усянь продолжил томным голосом, — Мянь-Мянь еще вчера спрашивала меня об этом. Цзян Чэн тяжело вздохнул, откладывая письменные принадлежности. — Ты же знаешь, когда я устал, я не смогу доставить кому-то удовольствие. — Цзян Чэн, перестань, ты всегда хорош. А когда бодрый, даже слишком, Мянь-Мянь после тебя неделю о сексе не может думать. Ты слишком самокритичен. Просто позволь себе расслабиться. Пойдем, Цзян Чэн, она ждет нас. Цзян Чэн последовал за Усянем ополоснуться и сменить одежду, тяжело протирая глаза. *** Вэнь Сычжуй от скуки ходил по коридорам огромной резиденции Главы мафии Цзян. Внезапно из прикрытой двери он услышал женский протяжный стон. Сильно покраснев, он захотел пройти мимо, но вследом за стоном раздался голос Цзян Усяня: — Давай, Цзян Чэн, заставь ее стонать сильнее. Сычжуй удивленно поднял брови и заглянул внутрь щелки. Девушка, лежавшая на столе с матрасом постанывала от того, что двое, молодых людей одетых в шелковые пижамы ласкали ее грудь языком, сверху соска, и руками, прищипывая и покручивая их. Это был Цзян Чэн и Цзян Ин. Оба были с распущенными длинными и прекрасными волосами. Цзян Ин был в красной пижаме, даже со стороны Сычжуя было видно насколько оба возбуждены. Но при этом всем взгляд не цеплялся именно за Усяня, хоть он и считался в мире более красивым, эта красная пижама, да и мужчина в целом навевал именно какие-то добрые и семейные эмоции, к нему не хотелось прикоснуться, с ним хотелось скорее поболтать или сесть выпить. Сычжуй вновь задумался об этом, как будто бы у них двоих была общая кровь. Но если также рассматривать Цзян Чэна, то невольно начинало скручивать живот. Сычжуй, пожалуй, первый раз смотрит на мужчину в таком ключе. Сейчас Цзян Чэн просто прекрасен. Он никогда не выглядит так в обычное время. Даже его взгляд был совсем другим, не жестоким, а игривым. Цзян Чэн цепляет мягкой прищепкой на соски вибратор, ведет второй рукой ниже, к клитору и оглаживает его Цзян Усянь присоединяется к нему, тогда Цзян Чэн опускает два пальца ниже к самому входу и дразнится. — Цзян Ин, не давай ей кончить. — Конечно, — С этими словами Усянь оторвал руку от клитора, наверное, девушка чуть не кончила от их игрищ, заместо этого он начинает покусывать и целовать ее тело. Сычжуй крепко задумался. «Но ведь все знают, что Цзян Ваньинь — гей, неужели он на само деле по девушкам? Неужели он может быть таким? Мне он все же нравится?» — спросил себя Сычжуй, глядя вниз, на свой вставший член. Сычжуй продолжил смотреть на то как Цзян Чэн дразняще вставляет свои длинные правильные два пальца в девушку, и то как после он ритмично двигает рукой. Отчего-то хотелось почувствовать, что это такое именно с его руками. Он тяжело сглотнул когда девушка вся дернулась, взвизгнула и сжалась. Цзян Чэн погладил ее по голове утешающе. Отчего-то эта девушка прослезилась, к сожалению Сычжуй мало что понимал в этом. Он никогда не вставлял два пальца во внутрь девушки. Зачем? Ведь для этого у мужчины есть что-то более подходящее. Именно то, что Цзян Ваньинь сейчас достал. Пока Сычжуй думал о своем Цзян Ваньинь остался без одежды, напротив ног этой девушки. Цзян Усянь встал напротив него, рядом с ее головой, но его за Цзян Чэном уже не было так хорошо видно. Какая у него талия и задница, многие девушки обзавидовались бы. Цзян Чэн аккуратно вставил, а затем под стоны девушки ритмично, но совсем не ласково входил в нее. «О…. Ого…. Должно быть, эта девушка не захочет после такого секса никого больше, я бы, наверное не захотел бы. Хотя это ведь не мужчина с ней можно было и по нежнее, но если судить по ее выражению лица, то можно с уверенностью сказать, что именно этого ей хочется… и, наверное, мне… Нет, Сычжуй, прекрати!». Как бы Сычжуй не хотел прекратить свои мысли, его рука уже давно сжимала его член сквозь брюки. Цзян Чэн вышел из девушки, стянув и швырнув презерватив в помойку. Затем он подошел к Цзян Усяню и сказал ему прямо в губы: — Мянь-Мянь ты уже отдышалась?— его голос был хриплым, низким и возбужденным. — Почти…, сказала запыхавшаяся девушка с немного севшим от стонов голосом. Цзян Чэн все также смотрел в губы своему брату, что показалось Сычжую слегка странным. — Мянь-Мянь, А-Сянь хочет, чтобы ты ему отсасала. Он очень любит, когда это делаешь ему ты, — с этими словами Цзян Чэн повел Усяня, держа его за челюсть к кровати рядом. Сычжуй вдруг понимает, что эта комната в целом, оборудована для таких вот вещей. Хотя чуть позже он подавился всеми своими мыслями, ведь пока девушка вставала и подходила к ним, Цзян Чэн поцеловал своего брата в засос, и сейчас почти что ебет его этим языком в рот. «Родного брата! Да что здесь происходит?!» — увиденное почему-то всколыхнуло у Сычжуя неприятное чувство, которое он мог ознаменовать только болью от того, что Цзян Ваньинь не принадлежит ему, от того, что он не может быть там с ними. Но это было странно, до этого он смотрел на Цзян Чэна, как на прекрасного и интересного мужчину, но если бы не увиденное сегодня, он бы никогда не понял, что это нечто большее, чем простое восхищение. Он не девственник, но никогда не смотрел на мужчин, в особенности на тех, что были старше него…. Девушка вставляет два пальца, смазанных лубрикатом в зад Усяню, и тот начинает ей нетерпеливо ерзать. Через какое-то время девушка оповещает: — Готово. После чего Цзян Чэн вставляет и в него, но только теперь на нем нету презерватива, теперь его движения более плавные, но не менее быстрые от этого. Сычжую резко хочется почувствовать это тоже. Он засовывает руку в брюки, начинает водить по члену с тем же темпом, что и Цзян Чэн. Ему кажется и этого мало, так что он расстегивает тихонько брюки и ремень и просовывает вторую руку к заднему входу. Ему не удобно, но сейчас он так возбужден, что ему все равно. Сычжуй еле сдерживается, чтобы не начать вторить Усяню, настолько мышцы Цзян Чэна красиво двигаются, настолько он горячий и сексуальный в этот момент. Цзян Чэн ебет очень чувственно своего брата, как будто бы безумно его любит и от этого и горячо и больно одновременно. Цзян Чэн изливается во внутрь и вынимает свой член. Сычжуй наконец-то его видит и все же не удерживается, тихо вскрикивает. Он поднимает голову и замечает, как Цзян Чэн уже в пижаме быстро идет к двери, один. Сычжуй белеет и реско сдвигается с места. Коридор длинный, не убежать. Первое, что приходит на ум, это спрятаться в огромном шкафу. Он садится на пол в самую глубь и затихает. Слышится смех Усяня, который тоже выходит из комнаты, Мянь-Мянь осталась убирать за ними, судя по разговорам. Сычжуй уже думает, что его пронесло, однако в тот момент, когда он хотел выдохнуть с облегчением, резко открывается дверь и Цзян Чэн заглядывает во внутрь, затем ухмыляется. Сычжуй молится всем богам, лишь бы внутри было слишком темно, дабы что-то разглядеть. Цзян Усянь сзади прыгает, облокачиваясь на плечи Цзян Ваньиня, он с любопытством тоже старается заглянуть: — Что там? — только и успел спросить Усянь, когда Цзян Чэн хлопнул шкафом прямо перед носом Цзян Усяня. — Ничего. Показалось, — раздраженно ответил Цзян Чэн. — А я говорил тебе, братец, что тебе нужно больше отдыхать, ты становишься параноиком и тебе даже в шкафу кто-то мерещится. — Сам разберусь, — гаркнул Цзян Чэн в ответ. Сычжуй вылезает из шкафа как только все шаги стихли. Теперь от того Цзян Чэна в спальне не осталось и следа, он вновь стал тем самым Саньду Шеншоу. Сычжуй трясясь идет в свои покои обратно, проклиная свою идею подглядывать за Цзян Ваньинем. Когда заходит в комнату первым делом берет влажные салфетки, раздевается, ложится на кровать. Он качественно обтирается. После чего громко выдыхает и распластывается на кровати, прикрывая глаза, он вспоминает то, что увидел в дверной проем. Но вдруг неожиданно подпрыгивает покрываясь холодным потом. Он вспоминает ту ухмылку Цзян Ваньиня, когда он смотрел в шкаф. Черт возьми! Его глаза смотрели прямо в глаза Сыжчую! И он понял это только сейчас! Он слишком рано расслабился. Но почему тогда Цзян Чэн не дал знать о своей находке Старейшине Илин? Теперь сычжуй не мог уснуть. Ходить по коридором после того случая не очень хотелось, но усидеть на месте не было возможности. Очень хотелось зайти к Цзян Чэну в кабинет и спросить его, что теперь он будет с ним делать, но это точно было бы равносильно самоубийству. Поэтому он решил пройтись до кухни. Он шел достаточно быстро, подгоняемый страхом. Теперь стены не казались такими живописными, скорее холодными с затаившимися тварями в тенях. Что он сделает с ним после этого случая? Все же прогонит обратно? Тогда Сычжуй моментально получит пулю в лоб от дядюшки Сюя, что он якобы ни на что не годен. Дойдя до кухни он берет кусочек недоеденного пирога и наливает себе горячего чаю. Видимо кто-то недавно кипятил его. Он садится на стул, пододвигает к себе тарелку с куском, но неожиданно на его плечи ложатся руки. Он замирает и перестает дышать, хотя прикосновение не было болезненным, оно наоборот было очень ласковым. Кто-то почувствовав напряжение Сычжуя начинает мять его плечи. Сычжуй не особенно привык к таким массажам, так что он издает короткий стон боли и тогда руки на плечах становятся еще нежнее. Быть может он наткнулся на Мянь-Мянь и не все так страшно? Сычжую сегодня определенно не повезло, потому что заместо нежного женского голоса слышится низкий мужской, с небольшой хрипатцой прямо возле его уха: — Тебе определенно нужно разминать мышцы. Только вот вместо страха, который должен быть пришло возбуждение от его голоса, Сычжуй почувствовал его дыхание из-за того, насколько он близко. После чего Цзян Чэн отходит, чтобы сесть напротив него с этим же чаем и другим куском пирога. Цзян Чэн все еще в этой темно фиолетовой шелковой пижаме, но пахнет от него гелем для душа, будто бы за время метаний Сычжуя тот уже успел сходить в душ. Да, так и есть, волосы все так же распущены но, у висков явно мокрые пряди. Очень красивый. Сычжуй ждал своего приговора. — Значит, подглядывал, — спокойно константировал Цзян Чэн, подтверждая догадку Сычжуя. Ему одновременно страшно, так как такой человек может и кожу снять. О нем ходит много слухов. Но больше всего Сычжуй изучил такой тип людей из-за своего родного дяди и дедушки, когда устраивали пытки предателей и просто провинившихся людей. Из-за чего Сычжуй все еще мучился бессонницей. — Ну и как, понравилось? Лучше скажи честно. Сычжуй вздохнул и кивнул. А у Цзян Чэна появилась заинтересованная ухмылка.