***
Наклзу двадцать восемь. И он вновь спускается с острова, чтобы встретиться с друзьями. На этот раз он не выходил достаточно долго, чтобы могли возникнуть вопросы, но у чао появились небольшие проблемы, а Наклз так и не смог оставить их одних. Эми и Тейлз скорее всего достаточно поволновались. Надо будет попросить прощения. Наклз уже давно не подросток, но всё ещё не способен полностью различать чувства и эмоции других. Но на душе уже не так одиноко. Ему бы не хотелось терять друзей, хоть он этого и никогда не признает. Вечереющий закат пахнет чем-то до приятной боли знакомым. — Давно тебя не было. Перед лицом вытягивается розовый цветок ромашки. Наклз поднимает взгляд — на зелёные, глубокие глаза в обрамлении закатного фиолетового — в глаза Наклза. — Я волновался, — дополняет Соник, ломая пальцами стебель цветка и устраивая тот в карминовых иглах. Смотрится прямо как он и ожидал — несравненно. В закатном рыжем цвете игл и покрасневших смуглых щёк Наклза. Соник касается одной руками. Наклзу хочется сказать много, но они будто вернулись на несколько лет назад. И поменялись местами. — Я тоже скучал, — произносит Соник и улыбка всё такая же искренняя и дурашливая. Наклз смеётся — ломко и со всей смесью чувств. Теперь он понимает смысл тех «слов». И Соник становится невозможно близко, сцеловывая выступившие слёзы.***
22 января 2023 г. в 20:21
Когда Наклзу было пятнадцать, он встретил ребёнка.
На Острове Ангелов жизнь почти не текла, она струилась — зачем-то и в никуда. Наклз никогда не знал, чем его обрадует завтра.
И мечтал о тихой, мирской жизни.
А затем услышал, что чао чем-то очень возбуждены.
Наклз любил прогуливаться среди выжженных временем храмов, построек вымерших цивилизаций и читать наскальные легенды своего народа, что мог понять лишь он.
Там, среди разрухи и спелых соков фруктовых деревьев, выращенных у водопадов, он и копался тогда — ища что-то ценное, но пока незнамо что.
Прежде чем его привлекли голоса чао. И сиплый, еле слышимый плач.
Наклз спрыгнул, в полёте опустившись на разгромленную часть острова, где росло одинокое кокосовое древо и ещё не закопалась ветрами песков его недавно вырытая яма.
Внутри Наклз впервые нашёл его — свёрнутый клубок ещё чуть мягких синих игл и один торчащий носик. Чао облепили его всего, пугая попытками помочь и подружиться.
Наклз отогнал их, чтобы не кружили вокруг и — заботливая осторожность — вытянул руки, касаясь небольшого комка, который достал. Комок чуть подрагивал, дёргая носиком и только через долгие минуты смог раскрыться.
Наклз увидел большие глаза спелой зелени и напуганное, маленькое лицо. Это был ёж.
— Хей, как ты здесь очутился?
Ребёнок ещё побаивался и явно не был настроен отвечать. А бросать такого Наклз себе позволить не мог. Да и чао увлечённо крутились рядом, немного обеспокоенно пища.
Тяжелый выдох — Наклз трёт затылок, оставляя ребёнка лежать на одной руке.
— Давай-ка поищем твоих родителей.
Ежонок, ещё ничего не понимая, кусает его. И Наклз жалеет, что бить детей выше его чести.
И так Соник задерживается у него подольше.
На Остров Ангелов сложно прорваться незнакомцам — Наклз чувствует присутствия каждого — и начиная с того дня пытается отыскать родителей ежа, но странных мобианцев поблизости диких лесов не оказывается.
И всё становится как-то сложнее и непонятнее.
Соник тоже весь из себя непонятный. Он не говорит и, несмотря на страх первого знакомства, довольно быстро пытается доказать Наклзу, что не трус и почему-то вечно крутится рядом, усаживаясь неподалёку даже во время отдыха.
Наклз не пытается от него избавиться, а хочется — Соник оказывается той ещё болью: быстрый, тихий так, что почти не заметишь приближения и имя своё написал только на земле, когда Наклз спросил, всё ещё отказываясь общаться.
Ну, может, он ещё слишком мал и не умеет? Нужно иметь терпение.
А тот всё продолжает ходить по пятам Наклза. Если быть честным, Соник даже умён и сразу понимает всё то, что говорит Наклз и даже чао, которых почти никто понять не в силах.
Однажды Наклз теряет его и страх — холодный пот по позвоночнику — прошибает его, ведь этот ребёнок совсем ещё мал и мог пораниться или заблудиться.
Наклз обыскивает весь лес — и от взгляда охотника за сокровищами не скрыться. И к вечеру он всё-таки находит Соника — возле чао и ягодных кустов. Он снова залез в одну из ям Наклза и тот обещает себе, что точно выпорет этого ребёнка, прежде чем опускает взгляд. Где среди листьев кустов и деревьев и хвороста, лежит маленький клубок, чуть подрагивая от холода и дремля.
И Наклз — растерянность поражения — не находит слов.
Когда Соник просыпается, ему в нос ударяет запах вина и фруктов. От Наклза всегда пахнет сладковато-фруктовым, немного терпким и приятно щекочущим нос.
Его сильные руки обвивают тело Соника, прижимая со всей силой и нежностью — не желая навредить даже во сне. А шёрстка на груди кажется невероятно мягкой и тёплой.
Он большой и приятный.
Наклз же просыпается от того, что с его иглами-дредами играют. Чувствует скользко-влажное на одной и приоткрывает веки, чтобы увидеть, как Соник тянет иглу себе в рот.
— Они же грязные!
Они оба подскакивают, как ужаленные и все уснувшие рядом чао разлетаются цветастым листопадом. Наклз морщится, болезненно оглядывая обслюнявленные волосы. А Соник смеётся, хлопая в ладоши и восхищенно кружится вокруг чао.
По крайней мере, это немного вызывает у Наклза улыбку.
Но, как ни крути, им давно стоит помыться.
Наклз впервые приводит Соника на горячие источники острова. И пока — детская нелепость любопытства — тот всё изучает, берёт на себя право вымокать первым.
У Наклза — меховая накидка из животной шерсти для таких случаев и прохладные соки фруктов для Соника, чтобы тот не перегрелся.
Наклз берёт его на руки сам весь тёплый и мокрый и несёт прямо к водам. А Соник в его руках заметно напрягается, после вовсе начиная дрожать,
— Успокойся, она почти не горячая тут. Вот, потрогай.
Он опускает сначала одну маленькую лапку, давая Сонику потерять бдительность, прежде чем окунуть полностью. Но это становится ошибкой: Соник сразу оплачивает Наклзу тем же — помечая глубокой прорезью царапин красные руки, шипя и хватаясь за шею и лицо. Пока в конце концов не цепляется за накидку из меха, прячась в свободной прорези ворота.
Наклз дёргается, но успевает обхватить комок руками. И тот дрожит — почти до всхлипов и скулежа.
Это было чертовски больно, но Наклз не может злиться, чувствуя под руками никак не сходящий ужас. Соник боится воды — простая истина, что Наклз не уточнил. Он не думал даже и не подозревал.
Он заслуженный идиот и заслужил это.
Соник успокаивается только через час. Наклз всё не выпускает его, позволяя пригреться у груди. Когда дрожь почти не чувствуется под ладонями, он нерешительно оттягивает ворот, заглядывая внутрь.
— Ты как, ёж?
Соник поднимает глаза. Наклз ожидает увидеть в них обиду, разочарование, злость — и не осудит, он сам виноват — но глаза Соника чуть влажные, и от этого у Наклза тревожно-болезненно щебуршит в груди.
— Извини, я больше не буду заставлять тебя купаться, — Наклз очень плох в общении — на Острове Ангела почти не до этого, поэтому и извинения выходят неловко-неумелые. Ему тошно с самого себя.
А затем Соник касается своим — носа Наклза, и всё волнение отступает. Он улыбается — так искренне и по-детски нелепо.
Наклз небрежно гладит его по макушке.
Когда Соник всё-таки вылезает из одежд, Наклз стягивает накидку и рвёт у него на глазах, разделяя. Соник растерянно наблюдает, как тот берёт кусок поменьше и мочит в воде, а после — смеётся, когда неуверенными кривыми движениями, Наклз пытается его оттереть.
Соник не против — он льнёт, почти как щенок, и Наклзу становится немного неловко от такого сравнения и этой огромной улыбки. Он вычищает ему иглы, прямо как мать когда-то учила, а Соник смотрит на вымершие — те, что достал Наклз и крутит в руках.
Когда Наклз теряет бдительность, его руки касаются губы. И язык мокро мажет следом, проходя по одной из ран, которую Соник пытается вылизать, как животное, веря, что это поможет.
Наклз замирает на несколько секунд и не сдерживает простой, но улыбки. Треплет ребёнка по иглам.
— Всё в порядке, ёж. Я воин, а воинам всё нипочём.
И пока Соник немного восхищённо смеётся, Наклз пытается вспомнить — когда он в последний раз так улыбался.
И в итоге Соник остаётся на ещё.
Он всё чаще бегает за Наклзом, пытаясь повторять его техники тренировок и медитации. Но Наклз прекрасно видит, как сложно Сонику усидеть на одном месте и как он опускает скучающе ушки и хвостик, когда они вместе охраняют Мастер Изумруд.
На Острове Ангела сложно найти развлечения. Поэтому Наклз пробует рассказывать — легенды своего племени, их истории, о происхождении острова и том, чем занимается.
В один из дней он показывает Сонику свою коллекцию камней, а на следующий — Соник, желая помочь, приносит ещё один, хоть тот не сильно похож хоть на что-то.
Но Наклз всё равно гордо кивает, хваля и трёт синюю макушку кулаком. А затем камень случайно ломается и из него выпадает драгоценный. Наклз изумлённо хохочет. Они празднуют это фруктами и рыбой на костре, которую поймал Соник. И пока Наклз съедает целиковую рыбу с костями, Соник сидит рядом, заботливо вытягивая косточки из винограда для того.
Так кончается месяц. И Наклз впервые за все эти дни спускается с острова.
Вместе с Соником они опускаются до земли — один в полёте, второй — у него на руках. Наклз рассказывает, что делает так изредка и что у них будет целый день поискать родителей Соника.
Соник не сильно этому рад, но, кажется, Наклз не замечает.
Он ещё не привык понимать Соника, хотя почти освоил его язык жестов. И стал более-менее различать о чём тот рассказывает, но всё-таки говорил больше Наклз, а Сонику просто нравилось сидеть рядом и слушать.
Наклз очень красивый в такие моменты — будто сияет. Сонику нравится.
Через пару часов бездумных блужданий, Соник опускает его руку. Они вместе садятся отдохнуть на поляне. И пока Наклз вслух злится, ворчит, рассуждает, Соник нюхает цветы и собирает небольшой букет из самых красивых.
Затем их взгляды встречаются. И, опустив взгляд, Соник жестами спрашивает.
«Что насчёт твоих родителей?»
Наклз примерно понимает суть вопроса — достаточно, чтобы его взгляд потемнел.
— Я последняя ехидна. Мои родители тоже…
Он не заканчивает. Потому что ребёнку это знать не обязательно и потому что окончание и так понятно Сонику.
У Соника также — у него никого нет и не было.
Он дёргает Наклза за руку, протягивая ему небольшой букет и улыбается. А когда Наклз неуверенно берёт, то отвечает жестами.
«Я и ты — семья».
Наклз не понимает, но цветы пахнут чем-то нежным и ласкающим нос. А «слова» Соника наверняка значат что-то хорошее.
— Верно, не нужно отчаиваться.
Они берутся за руки. Соник хочет запомнить этот момент навсегда — отчётливо запечатлеть в памяти.
И Наклз ещё ни раз получает цветы — просто так каждый день — по одному. И венок на прощание.
Соник уходит через двенадцать дней. Наклз не знает, зачем считал. Не знает — куда и почему, он ведь будет волноваться, чёртов маленький ёж.
Он всегда звал его ежом и почти никогда по имени.
— Я надеюсь, ты в порядке, Соник.
История, что не имела начала, не заимела и конца.