Амарант

Она бесцельно брела по поросшей травой тропинке, вьющейся среди ночного леса. Воздух пах сыростью и хвоей, а где-то над головой светила луна. И она всё шла и шла, не зная, куда направляется и что здесь ищет. Шла, пока не выбралась на каменистый обрыв. Боязливо подойдя к самому краю, Гермиона с трепетом посмотрела вниз и увидела бездонную чёрную пропасть. Безысходность сдавила грудь, не позволяя сделать даже вдоха. И тоска — такая же чёрная и беспросветная, как пропасть перед ней — окутала её подобно тяжёлому ватному одеялу. Под гнётом этих горьких чувств Гермиона рухнула на колени и уперлась ладонями в холодный и неровный край обрыва, за которым начиналась бездна. Она ещё не падала, но хотела упасть. Хотела провалиться в эту тьму, где нет ничего. Ощутив резкую боль в одной из ладоней, Гермиона отдёрнула её и, взглянув на внутреннюю сторону, увидела неглубокую кровоточащую царапину. Порезалась об острый камень? Но крови становилось всё больше и больше, она быстро заполнила её ладонь, а затем стала стекать с неё и капать на землю. Задыхаясь от тревоги и ужаса, Гермиона посмотрела вниз и с криком отползла от пропасти. На том месте, где она только что сидела, прямо на самом краю что-то слабо шевелилось в перепачканной кровью белой ткани. Живое. И умирающее. — Грейнджер! Проснувшись, она всё ещё кричала. В предрассветном полумраке Гермиона различила нависающее над ней лицо. Красивое и обеспокоенное — глаза сверкают, брови нахмурены, а губы настойчиво произносят её имя. — Гермиона, успокойся. Драко. Она перестала кричать, дыша тяжело и хрипло. Её ладонь вцепилась в мужское предплечье, когда Драко протянул к ней руку и смахнул с её взмокшего лица налипшие на него волосы. — Всё хорошо, — уже спокойнее прошептал он, наклонившись и оставив лёгкий поцелуй у неё на лбу. — Это просто сон. Лишь сон. — Нет, — отчаянно покачала головой Гермиона, но закрыла веки и попыталась впитать в себя то чувство безопасности, которое дарил ей муж одним своим присутствием. — Это не просто сон. Я уже рассказывала тебе о нём. Ночь, лес, обрыв и… кровь. Этот кошмар повторяется, и каждый раз я вижу больше деталей. Драко, как и всякий раз при обсуждении этой темы, помрачнел. — Мне страшно, — дрожащим шёпотом призналась Гермиона, не отпуская его предплечья. Наверняка оставит синяки на его тонкой бледной коже. — Если это моё прошлое, пожалуйста, расскажи мне. — Ты ещё не готова, — мягко возразил Малфой и успокаивающе погладил её лицо одним скользящим движением — от виска до подбородка. — Что бы тебя утешило? — Ответь на мой вопрос. — Помимо этого. — Не отступал, разумеется. Гермиона с долгим выдохом выпустила всё напряжение из тела. Кошмар отступил, но неприятный осадок остался. Она сморгнула слёзы и с тихим всхлипом попросила: — Обними меня. Драко лёг на спину, и Гермиона прильнула к его боку, обняв за жёсткий и мускулистый торс. Его рука тяжестью опустилась на её спину, а пальцы нежно огладили её позвоночник до поясницы и остались там. — Ты нашёл меня так быстро, но я всё равно успела соскучиться. — Я предупреждал. — Когда он говорил, в его груди рокотало и вибрировало. Гермиона прикрыла веки, прислушиваясь к ровному биению его сердца. — Если ты моя, то моя. «Я не отступлю. Не после того, как семь лет жил с мыслью, что потерял тебя навсегда. Я не смогу отпустить тебя ещё раз. Если ты моя, то моя». Он сказал это, когда она пообещала, что теперь они будут вместе. Предупредил, что обратного пути уже не будет. Она его и не искала. Быть с ним — всё, чего она хотела. — Я снова влюбляюсь в тебя, — со вздохом бессилия призналась она. Малфой с ленцой рассмеялся, повернул голову и оставил поцелуй у неё в волосах. — Если ты был таким в прошлом, то я могу понять… — Не был, Грейнджер. Мне жаль, что это так, но прошлое не перепишешь. Я и сейчас не настолько хорош, как тебе кажется. Всё, чем я живу, это ты. Разумеется, с тобой я проявляю свои лучшие качества. Но кроме тебя и матери никто не знает эту часть меня. Светлую часть. Она предназначена лишь для моей семьи. В глазах всех остальных я — чудовище. И заслуженно. — Вы взорвали убежище Ордена в Годриковой Впадине. Убили почти всех, кто там был, многих ранили и пытали Симуса. Просто чтобы до меня добраться. Цель оправдывает средства, не так ли? Разумеется, он уловил нотку возмущения в её голосе. — Это то, что я делаю все годы войны, — спокойно отозвался Драко. — Подобное пугает тебя? — Должно, но я скорее опечалена. — Гермиона привстала на локте, чтобы заглянуть в лицо мужу. — Никто из нас не хотел становиться чудовищем. Это был наш выбор, но в ситуации, когда у нас не было другого выхода. Нам пришлось заключить сделку с неизученной и тёмной энергией потустороннего мира. Насколько я поняла, когда вы с Нарциссой провели брачный ритуал со связыванием душ с целью моего спасения, что-то произошло. С нами, с нашей магией, так? Драко скованно кивнул, перебирая её волосы, струящиеся по обнажённой спине. — Я помню из твоих воспоминаний, как Нарцисса рассказывала об этом. «Родовая магия, принимая под свою защиту нового члена семьи, каким-то образом переплетается с его магией. В родовом поместье, на которое распространяется её действие, она оберегает волшебника и способствует тому, чтобы род продолжался. Связывает души супругов и дарует им возможность обрести способности, соответствующие их склонностям, которые преумножаются, когда те рядом. Нерушимая связь. Непостижимая по своей силе и проявлениям». — Способности, соответствующие их склонностям, — повторила Гермиона, почувствовав, что близка к разгадке. — Драко… Уголки его губ приподнялись, когда её осенило. — Это то, что мы пытались обуздать с помощью Тьмы? Наша магия изменилась после связывания душ. Открылись… какие-то способности, да? То, что ты показал мне в парке маггловской части Лондона. Розы погибли от твоего прикосновения, но расцвели от моего. И то, что ты тогда сказал. «Обратившись к Тьме, мы невольно и многократно усилили то, что и без неё не могли контролировать». В тот вечер она спросила, почему эта её способность исцелять и возрождать к жизни никак не проявляла себя. «Ты забыла, как. И ты можешь больше, когда я рядом». Боже, всё это время разгадка лежала на поверхности, но только с помощью воспоминаний Драко она смогла сложить все части головоломки воедино. — Ты убиваешь, я возвращаю к жизни. — Союз жизни и смерти, — мрачно произнёс Драко, и только сейчас она действительно поняла смысл этих слов. — Это не проявление Тьмы, это мы. — Гермиона была ошеломлена. — Что произошло, раз мы так испугались и осмелились обратиться к Тьме для обуздания этих способностей? — Я покажу тебе в своих воспоминаниях, но не сейчас. Тебе нужно восстановить силы после использования Тьмы и взаимодействия с Чёрной Звездой. — Точёные черты его лица ожесточились. — Поверить не могу, что Грюм вынудил тебя к ней приблизиться. Ты могла потерять рассудок и уже не стать прежней. — Мы для Тьмы подобны пустым сосудам, которые она стремится заполнить? — Она жаждет подчинить нас себе, сделать своим орудием в распространении хаоса и разрушения. Тьма хочет захватить наш мир, а мы — меч в её руках. Гермиона задумалась на несколько секунд. — Чёрная Звезда осталась у Ордена. Но без неё… получится ли у нас отыскать живые крестражи Волдеморта, созданные с её помощью? С чего нам вообще начать поиски? — Лучше, чтобы Чёрная Звезда была у нас. Просто чтобы не допустить её дальнейшего использования Тёмным Лордом или кем-то ещё, что усложнит нам задачу по изгнанию Тьмы в мир мёртвых. Ты намереваешься встретиться и поговорить с Макгонагалл. Убеди её передать нам Чёрную Звезду. Мы спрячем её, а если понадобится, то используем для своих целей, которые пересекаются с целями Ордена, если не олицетворяют их. Насчёт поисков живых крестражей… Мы в тупике, но ищем выход. Гермиона покивала и легла обратно, прильнув к тёплому телу мужа. Он с готовностью обнял её и прижал к себе. — Тьма почему-то особо заинтересована в нашей дочери. Она… оберегает её? Что бы это значило? Малфой промолчал. Он по-прежнему странно реагировал на всё, что было связано с её беременностью. — А что, если наш союз и её рождение не случайны? Моя метка означает, что родовая магия Малфоев выбрала меня в качестве твоей пары. Нарцисса пережила видение, в котором у неё рождаешься ты, а затем она благословляет нас. Кажется, что всё было предрешено. Но почему? — Никто точно не знает, как действует родовая магия. Остаётся принять то, что мы имеем. Очевидно, наш союз действительно неслучаен. Родовая магия выбрала нас друг для друга. Но не уверен, что ради рождения ребёнка. — Почему нет, раз родовая магия имеет единственную цель — продолжение рода? Драко заколебался, прежде чем ответить. — Ещё она защищает род от любых угроз, даже отдалённых, и помогает найти идеальную пару. Возможно, родовая магия просто «почувствовала» в тебе этот потенциал и отметила. Гермиона поставила подбородок на свою ладонь, которая лежала поверх мужской груди. Она с подозрением прищурилась, различив в его голосе скрытое напряжение. — Ты что-то скрываешь… — Многое, но постепенно я всё тебе расскажу. Он аккуратно закрыл тему, и Гермиона не стала на него давить. — Я хочу заново научиться использовать свою способность к исцелению. — М-м, тебе следует быть осторожнее с этим, — предупредил Драко, обеспокоенно сверкнув глазами. — Теперь использование этой силы неразрывно связано с Тьмой. А я уже рассказывал, к чему это приведёт. Чем чаще ты обращаешься к Тьме, тем она сильнее. Я бы не хотел, чтобы твоя магия и ты сама необратимо изменились. Будет лучше, если ты… оставишь это. — Но ты используешь свою силу. — Вынужденно. И я действительно ощущаю в себе изменения. Раньше мне было трудно убивать, сейчас же это стало рутиной. Иногда я даже наслаждаюсь этим. В последнее время я не пытался любой ценой избежать участия в пытках, хотя прежде не мог даже присутствовать при них. Дальше будет только хуже… Я могу стать ещё одним Волдемортом. С каждым днём вероятность этого возрастает. — Нет, не станешь, — упрямо возразила Гермиона, ужаснувшись этой мрачной перспективой. — Ты — не он. — Грейнджер, я — бомба замедленного действия. Неизвестно, когда взорвусь и к чему это приведёт. — Так можно сказать о каждом из нас. Пандемониум может спасти мир, а может помочь его разрушить. Но мы знаем, что выберем, не так ли? Драко вздохнул, посмотрев на неё с пугающей обречённостью. — Знаем, — покорно ответил он и переложил её на подушку. — Я проголодался, а ты? Затем он выскользнул из постели и, преступно красивый со своей абсолютной наготой, направился в ванную. Заметив его плохое настроение и озабоченность чем-то, Гермиона не стала предлагать составить ему компанию в душе. Что-то не давало ему покоя…

***

Приняв душ и почистив зубы, Гермиона в одном полотенце стояла возле раковины, смотрела на отражение в зеркале и палочкой, которую ей одолжил Драко, приводила волосы в порядок. Высушив их, она наложила Гламурные чары, чтобы укротить спутанные кудри. Схватившись за один из локонов, Гермиона в раздумьях потянула за него и отпустила. Он принял прежнюю форму, а она приняла решение. Им нужно преодолеть эту преграду, которой по неизвестным причинам стала её беременность. Малфой был ранен этим, но наотрез отказывался объясняться. Она готова подождать ответов. Но не готова отказаться от умопомрачительных ощущений, которые испытывала лишь в его руках. Не сейчас, когда они снова вместе. — Драко? — Она сбросила с себя полотенце, оставив его грудой лежать вокруг стоп. — Мне нужна твоя помощь. Он отреагировал мгновенно. Послышались приближающиеся шаги, затем резко открылась дверь, и он вошёл в ванную со встревоженным видом. Его острый взгляд впился в её лицо, затем смягчился от осознания, что ей ничего не угрожает, и потемнел, когда опустился ниже. Гермиона уже поняла, что её грудь — его слабость. Кадык дёрнулся на его горле, когда Драко сглотнул. Больше он ничем себя не выдал. — Ты сказала, тебе нужна моя помощь. — Боже, эта хрипотца в его голосе, появляющаяся всякий раз, когда он испытывает возбуждение. — Да. — Гермиона невинно моргнула. — Моё полотенце упало. Не поднимешь? Ей показалось, или в его глазах промелькнул мягкий укор? Не сводя их с её лица, он подошёл, сел на корточки и, подняв с пола полотенце, обвернул его вокруг её тела. Гермиона с досадой выдохнула, а он, улыбаясь, произнёс: — Завтрак. — Но я… — Знаю, проголодалась. Взяв за руку, Драко вывел её в спальню и подвёл к кровати, на которой уже стоял поднос со всевозможными блюдами. — Джилл. — Когда эльф явился на его зов, Малфой распорядился: — Помоги моей жене одеться. Он выпустил её руку и, посмеявшись над её громким фырканьем, положил свою палочку на тумбочку возле кровати. Сам он уже был одет в привычные чёрные брюки и, что её удивило, серую шёлковую рубашку на пуговицах. Выглядел он элегантно и, чёрт возьми, соблазнительно. Рубашка красиво переливалась от каждого его движения. Гермиона обиженно засопела, пока Джилл своей магией превратил полотенце на ней в молочно-белое платье из мягкой шерсти, облегающее её как вторая кожа. Исчезая, Джилл будто бы подмигнул. Гермиона моргнула, смотря на то место, где он только что был. А потом откинула волосы с плеча на спину и обернулась с мягкой улыбкой. Драко, разумеется, не сводил с неё глаз. Плавно покачивая бедрами, она подошла. — И снова завтрак в постель? — промурлыкала она и прилегла на бок, подставив руку под голову. — Ты меня балуешь. Он взял с подноса чашку с чёрным кофе и отошёл к подоконнику, на который присел. Сохраняя между ними безопасную дистанцию. Да что на него нашло? — Здесь есть шоколадный бисквит, — сделав глоток горячего кофе, ухмыльнулся он. Будто знал, что это отвлечёт её от всех других мыслей. И был прав. — Это подло, — проворчала Гермиона, хватая с подноса блюдо с треугольным кусочком аппетитного шоколадного бисквита. — Я — слизеринец, любимая. Гермиона, действительно проголодавшаяся, набросилась на безмерно обожаемый десерт. И как только её голод был утолён, она вспомнила о своих планах по соблазнению. Заметив на своей груди крошки от бисквита, Гермиона облизнула указательный палец и стала собирать их, а затем отправила в рот. Она задержала палец во рту, пососав его, томно прикрыла веки и простонала от удовольствия. Её глаза распахнулись, когда послышался звон разбившегося фарфора. Драко уронил на пол чашку с кофе? Неизвестно как сократив расстояние между ними за какую-то жалкую секунду, он навалился на неё и придавил своим весом матрасу. Его губы обрушились на неё, и она с радостью приоткрыла рот навстречу ласке. Их языки встретились, и от вызванных этим ощущений Гермиона снова простонала. — Жестокая, коварная женщина, — отстранившись, пробормотал задыхающийся Малфой. Гермиона рассмеялась и зажмурилась, пока он осыпал поцелуями её лицо. — Проклятое платье… — Отстранившись и поставив колени по обе стороны от её бёдер, Драко нетерпеливо потянул за подол платья. Когда её тело обнажилось до талии, он вдруг замер и, перехватив её взгляд, волнующе низким и вибрирующим голосом сказал: — Подлый эльф не наколдовал тебе белья. Это что, заговор? Гермиона снова засмеялась от сердитого и возмущённого выражения его лица. — Твою мать, сработало. Сняв с неё платье, Драко отшвырнул его и заворожённо уставился на её обнажённую грудь. Его ладони накрыли оба полушария и мягко сжали, чтобы не причинить боль. Гермиона потянулась руками к его накаченным бёдрам, которыми он зажимал её тело. Огладив их, с жаром смотря мужу в глаза, она расстегнула пуговицу на его брюках и села, чтобы было удобнее его раздевать. Драко всё ещё стоял над ней на коленях и потому слегка возвышался. Лихорадочными движениями расстёгивая пуговицы на его рубашке, Гермиона запрокинула голову в поисках поцелуя. Одна его ладонь легла на её шею сзади, удерживая на месте. Драко наклонился, оставил на её губах смазанный поцелуй и отодвинулся. Гермиона, совершенно неудовлетворённая, потянулась за ним следом с приоткрытым ртом, и Драко, сделав вид, что намерен поцеловать её, дождался, когда она толкнет язык навстречу его рту, и облизал его. Это было… грязно и мокро, но завело её. Он это знал. Помнил. — Ещё раз. Посмеявшись ей в губы, Драко проделал то же самое, скользнув своим языком по её, и она не сдержала долгого низкого стона. — Проклятая рубашка… — Расстёгивая пуговицы, она в точности повторила тон его недавнего похожего высказывания, чем вызвала смешок. — Носить подобные рубашки на таком теле должно быть запрещено законом. Тебе об этом не говорили? — Может быть, но я не слушал. — Драко ждал, пока она снимет с него рубашку, позволяя ей делать с собой всё, что она хочет. — И правильно, — раздражённо проворчала Гермиона, представив, как много женщин за эти семь лет хотели оказаться на её месте — раздевать его и называть своим. Прежде она такого никогда и ни с кем не испытывала, но её охватил яростный приступ собственничества, и она стала оставлять жалящие поцелуи на его выступающих ключицах, а затем на покрытой паутиной шрамов груди. Её рот оставлял после себя алые следы, которые заставили её ощутить стыд наравне со злорадным удовлетворением. Мой. — Твой, Грейнджер. Гермиона вздрогнула. Она сказала это вслух? Но, кажется, Драко нисколько не был озадачен или смущён подобно ей самой. Он тяжело и шумно дышал ей в волосы, обеими руками нежно поглаживая её спину, пока она самозабвенно помечала его и осыпала поцелуями его торс. Скользящим движением Гермиона спустила ладони на его ягодицы — наконец-то! — и выпустила изо рта дрожащий выдох. Те были твёрдыми и невыносимо сексуальными. Она сходила с ума по его телу. Сходила с ума по нему. Малфой чувственно поцеловал её в висок, когда она потянула вниз его брюки вместе с чёрными боксёрами. Едва его член показался, она обхватила его ладонью и, почти не отдавая себе отчёта в собственных действиях, сделала пару возвратно-поступательных движений. Это вырвало сдавленный стон из груди её мужа, отчего в самый низ её живота ударил электрический импульс. Напряжение росло, и они быстро оказались у черты. — Не в этот раз, сладкая. — Драко отвёл её ладонь от члена и в качестве извинения поцеловал тыльную сторону той. — Я не уверен, что способен выдержать эту затянувшуюся прелюдию, пока ты так на меня смотришь. — Ты слишком хорош собой, — смущённо покраснела Гермиона, проведя ладонями от его уже голых ягодиц до лопаток. Она не привыкла делать комплименты мужчине. — Я ещё не успела к этому привыкнуть. Ласково, но всё же немного саркастично усмехнувшись, Драко втянул её в глубокий, обжигающий поцелуй и с мягким напором толкнул её на спину, сразу же накрыв своим большим и тяжёлым телом. Гермиона обвила ногами его бёдра, а ладони оставила лежать на его спине в области лопаток. Она нетерпеливо ёрзала под мужем, пока он увлечённо изучал её рот языком в мокром и бесстыдном поцелуе, от которого у неё голова шла кругом. — Добилась своего? — оторвавшись от её рта, прохрипел Драко, оперевшись на локоть левой руки, а правой убрал её пальцы со своего члена, который она попыталась направить в себя и покончить уже с этой сладостной пыткой. Он мягко пожурил её: — Не торопись. — Почему ты сопротивлялся? — сумела она выговорить сквозь туман вожделения. Драко ничего не ответил, переплёл их пальцы и завёл их соединенные руки ей за голову, тем самым обездвижив её. Гермиона простонала ему в рот, когда он одновременно поцеловал её и плавно скользнул внутрь её тела. Они застыли, оглушённые приятными ощущениями и долгожданным воссоединением. Движения его бёдер были ритмичными и мягкими. Они не отрывали друг от друга глаз, то и дело сливаясь в поцелуе от переизбытка эмоций. Невозможно было не проникнуться этим моментом. Это был неторопливый и чувственный секс, в котором заново зарождающаяся любовь смешалась с плотским удовольствием. Ощущая постепенно нарастающее напряжение в месте, где их тела соединялись, Гермиона крепче обхватила ногами его движущуюся поясницу и неосознанно, потерявшись в подступающем экстазе, оставила пару царапин на спине мужа. Расцепив их руки, он упёрся в матрас локтями и сосредоточился на своих толчках. Гермиона смотрела на его напряжённое лицо, нависающее над ней, и задыхалась от чувств, которые настигли её одной большой волной. Она влюблена. Окончательно и бесповоротно. И осознание этого было скорее печальным, чем шокирующим. Их прошлое было стёрто, но вот они — снова вместе и потеряли головы. Они женаты, влюблены и ждут ребёнка. Гермиона захлебнулась и утонула в этой мысли, и на её глазах проступили непрошенные слёзы. Светлая грусть оттеснила возбуждение в сторону, но она лишь крепче обняла Драко, притянув его к себе, и охотно ответила на его поцелуй. — Я близко, — предупредил он. — Хорошо, — прошептала Гермиона, взглянув на него со всей нежностью, что расцвела в ней. Драко, разумеется, заметил её состояние и снова замедлился. — Дотронься до своей груди, — сиплым голосом попросил он. Гермиона обхватила её ладонями и легко, без усилия сжала соски. Тёмный взгляд Драко жадно следил за её действиями. Его внимание возбуждало больше собственных пальцев. Потухший было огонь стал разгораться вновь. Она закусила нижнюю губу, когда ощутила сладостный импульс от очередного движения его бёдер. — Вот так, любимая, — рокочущим голосом подбодрил Малфой. — Умница. Новый прилив удовольствия от услышанной похвалы окрасил её щёки в алый цвет. Драко знал о ней всё — каждое затаённое глубоко внутри желание, каждую слабость. А она даже не подозревала обо всём том, что таилось в ней, пока он снова не ворвался в её жизнь и не вскрыл этот замок на запертой двери в её сокровенное. Пока она ласкала свою грудь, его тёплые пальцы мягко, но настойчиво закружили по её клитору. После она даже не могла толком вспомнить, как разлетелась на части из-за настигшего её оргазма. Придя в себя и разлепив отяжелевшие веки, Гермиона поняла, что Драко уже перекатился с неё и теперь лежал на боку, прижимая её к груди. — Почему ты сопротивлялся? — повторила она мучивший её вопрос. Драко вздохнул ей в макушку и неохотно ответил: — Ты ещё не восстановилась после случившегося в Ордене и ты… беременна. — Сказав последнее слово, он сглотнул. — Я просто хотел проявить осторожность. — Драко. — Теперь уже она, подняв голову, посмотрела на него с мягким укором. — Ты не навредишь ни мне, ни ей. Он скованно кивнул, избегая её взгляда. Что-то в его поведении не давало ей покоя, но Гермиона явственно понимала, что ещё не время лезть в это. Он не готов объяснить. — Как скоро ты уйдёшь? — даже не пытаясь скрыть тоску в голосе, спросила Гермиона. Она легла на бок, лицом к нему, и обвела указательным пальцем контур его губ. — Я не уйду, — удивил её Малфой, не прекращая смотреть на неё прямым и открытым взглядом. Гермиона встретилась с ним глазами, недоумевая. — Но… твоя служба. Сжав губы совсем как его мать, Драко перехватил её руку, поцеловал пальцы на ней и, перевернувшись на спину, принял полусидячее положение и прислонился к изголовью кровати. Гермиона неосознанно прижала к своей обнажённой груди ладонь, будто бы пытаясь таким образом унять затрепетавшее сердце, и привстала на локте. — Что такое? — встревожилась она. — Я должен рассказать тебе кое-что. Она медленно кивнула, призвав продолжать. — Грюм подстраховался. Хотел помешать мне вести твои поиски или, если повезёт, избавиться от меня. Использовал одного из своих шпионов, полагаю. Тёмному Лорду донесли, что я позволил вам уйти. Тебе и братьям Уизли, вторгнувшимся ради тебя в Малфой Мэнор. Якобы по причине того, что я шпион Ордена, что, в принципе, являлось правдой до недавнего времени. Доказательств, разумеется, никто не предоставил, но Тёмному Лорду они и не нужны. Он предпочитает добывать информацию иначе. Игры на слабых местах, пытки. Я знал, чем всё кончится. — Боже… — Гермиона почувствовала, что бледнеет от ужаса. — Грюм сдал тебя. — Да. И я узнал об этом вовремя благодаря Снейпу. — Снейп? Где он пропадал всё это время? — Выполнял какое-то задание заграницей. — И как он узнал, что Волдеморту донесли о твоём предательстве? — Не было времени интересоваться этим. Снейп заслуживает доверия, поэтому я немедленно перенёс родителей сюда, в поместье Кассиопеи. Разумеется, наше бегство подтвердило, что слухи правдивы. Так что… — Драко пожал плечами, словно эта ситуация не имела особого значения. — Я больше не на службе у Волдеморта и не являюсь генералом Тёмной стороны. Я — предатель. И отныне в бегах. Гермиона не знала, что и думать. Одновременно она ощущала и облегчение, и тревогу. Драко больше не служит Волдеморту, не обязан убивать и пытать по его приказу. Не будет сражаться с Орденом, отнимая жизни её друзей. Останется с ней. Но в то же время он стал злейшим врагом Волдеморта, за которым теперь начнут охоту. Самый эффективный генерал оказался предателем. Чтобы сохранить порядок в армии, Волдеморт захочет наглядно показать, что ждёт предателей. Смерть в муках. — А что с твоим отрядом? — Нотты, как ты наверняка догадываешься, тоже залегли на дно. Гойл верен мне ещё со времён Хогвартса, так что я не смог оставить его на растерзание и тоже нашёл место, где он сможет затаиться. Их могли использовать для добычи сведений обо мне и моём местоположении. Многое могло всплыть. Остальные не состояли в кругу доверенных лиц, чтобы я озаботился их судьбой. Их распределят в другие отряды. — Против нас теперь все — и Светлая сторона, и Темная сторона. Не слишком удачный расклад. Драко угрюмо кивнул. — Что нам дальше делать? — задалась резонным вопросом Гермиона. — Твои мысли? — Разумеется, найти и уничтожить живые крестражи Волдеморта. Затем отыскать способ изгнать Тьму из нашего мира с наименьшими потерями для нас. Это стратегические цели, но у меня в голове есть ещё несколько менее значимых задач, выполнить которые я считаю своим долгом. — Драко кивнул, ничего не уточняя, но она всё равно осторожно добавила: — Не все идеи тебе понравятся. Полагаю, ты будешь в ярости. К его чести, Драко проявил выдержку и не стал злиться. Внешне, по крайней мере. Лишь прищурил глаза. — Я хочу собрать Пандемониум и обсудить дальнейшие планы, — заявила она. — Это касается всех нас. Пора объединить усилия.