Предпраздная ночь дарует покой

      Тьма, глотающая лунные отблески, постепенно набирала обороты. Пару часов назад издалека ещё доносились голоса, правда, приглушённо — люди утопали в предпраздничной суете, допоздна делали фонари, закупались всем необходимым и устраивали вечерние прогулки. Дерево на постоялом дворе, или, вернее сказать, дерево, на котором умещался постоялый двор, шелестело ветвями сильнее, чем обычно, а несколько листков, будто дразня, умудрились приземлиться на макушку Защитнику Якса. И босс постоялого двора, и повар с парочкой постояльцев слонялись весь день туда-сюда. Работники украшали «Ваншу» алыми праздничными лентами, фейерверками и фонарями, и в суетливый вечер к самому Адепту скромно подошла маленькая девочка: «Вот, дядя, это вам! Счастливого праздника морских фонарей!..» — немногословно, но радостно восклицала она, протягивая сложенный вдвое вырезанный узор из красной бумаги. Сяо, обычно, многие побаивались, но раз эта малышка осмелилась подойти и отдать скромный подарок, то и охотник на демонов в стороне не остался. Он кивнул, и с его уст слетели вежливые слова благодарности. Конечно, он не сразу решался принять украшение, но расстроить девочку тоже не желал. И уже чуть позже вечером он раскрыл поделку, внимательно её разглядывая: было видно, как она старалась вырезать в технике цзяньчжи, хоть и не так ровно, как могли бы взрослые. Красная бумага вырисовывала очевидные фигуры: птица, ветви, небольшие цветы. Сливовые. Через пару секунд Сяо замер, а после, выдержав паузу, в задумчивости выдохнул.       — «Сорока на ветке сливового дерева». Предвещает счастливое событие, которое скоро произойдёт, — тихо сказал он самому себе, сильнее задумался, — вот как.       Как сильно бы Сяо не уважал традиции и культуру Ли Юэ, в такие знаки ему не очень верилось. Тем не менее, что произойдёт, то произойдёт, ему не было до этого большого дела. Будучи на самом верху постоялого двора, он прикрепил украшение около входа и, напоследок оглядев его, не спеша повернулся к востоку — там уже показывалась сияющая полная луна, выплывающая из-под горизонта. Манящая, призывающая к действию. Следующие часы обещали быть очень занятыми.       Сегодняшнюю ночь внезапно накрыли тучи, и, хоть дождя не случилось, они плотно закрывали небо, не позволяя лунному свету пробраться к тростниковым островам. Сверкающие бусины-звёзды и полная луна теперь были скрыты небесной занавесью, но это не мешало Сяо расправляться с поглощёнными тьмой монстрами и стирать их с лица земли, позволяя тёмным существам оставлять после себя бренные отголоски кармы. Охотник на демонов камнем бросался вниз, кромсал копьём нечисть и разрезал воздух.       Это было его долгом — очистить мир и запятнать себя.        Шёл четвёртый час избавления родной земли от порождений бездны. Ночами перед праздником он почти не отдыхал, а сейчас ситуация и вовсе перестала принимать положительный оборот: тяжесть в груди возросла, руки задрожали.        Руки задрожали. Кто бы мог подумать, что у Сяо они могут дрожать? Он не отдавал неистово всю свою силу, как тогда в разломе, он не дрался днями и ночами, как во времена войны, и, в конце концов, не лишался разума, как… Как перед встречей с Мораксом. Ответ был очевиден — он медленно погибал, и ничто не могло спасти его от гибели. Так он думал, но эта мысль была зажата между фактом и глубоким отчаянием. И, сам того не замечая, адепт подкладывал камешков в первую чашу весов. Он не привык принимать правду о себе. Он не привык думать о себе.       Лёгкий тремор стал повседневным испытанием. Хотя нет… повседневной рутиной, в которой не хотелось бы умереть. Однако Сяо бы принял смерть как должное, как то, что он смог побороться за Ли Юэ, к которому так привязан. Холод пробежался по телу, правда, Сяо было глубоко на него плевать, поэтому, проигнорировав возникшие мурашки, он принялся прислушиваться. Ещё пару монстров зашумели вдалеке, и Адепт мог чувствовать, как нещадно тьма окутывала их. Возможно, давила на грудную клетку также больно, переворачивала внутри все внутренности и забивала голову болезненной тяжестью. Может быть, Сяо уже и не так сильно от них отличался — такой же запятнанный кармой монстр.        Сегодняшней ночью эти твари были слишком активны. И сколько же тёмных существ уже познали свой конец?.. Единицы, десятки, сотни… Нет нужды считать, однако, как же вновь сковало лёгкие и ударило в голову, а восприятие реальности, словно стеклянная рама, треснуло в беспечных кармических оковах. Он стал слишком слаб.       Адепт крепче сжал копьё в руке, заставляя костяшки собственных пальцев побелеть, а затем ловко, прикусив язык от боли, пронёсся сквозь водную гладь, собираясь атаковать, кажется, последних монстров, нарушающих покой на окраинах Ли Юэ. Копьё рассекло нескольких хиличурлов одним махом. С руинными стражами пришлось повозиться, но Сяо даже не думал жаловаться — это совсем не в его духе.       Дни и ночи перед праздником морских фонарей сеяли в теле тщательно скрываемую слабость, послевкусие боли и отчаяния. Монстров было огромное количество, и все они, поверженные, умудрялись душить: за горло, за лёгкие и за сердце. Наконец воздух у постоялого двора «Ваншу» стал гораздо чище. Вся грязь скопилась в теле адепта, вся карма заполонила его существо. Сяо осел на холодную землю, хрипя, набрал воздуха в лёгкие, с тяжестью выдохнул и несдержанно выдал стон боли. Перед глазами несколько секунд металась тёмная пелена, но не из-за ночной погоды, нет, — его подвело собственное тело. Всё плыло.        Казалось бы, охотник на демонов выполнял свой долг без каких-либо опасений и волнений, не говоря уже о том, что все эти вещи адепту казались просто пустым звуком. Но со временем он обрёл один-единственный страх, самый отвратительный и самый пугающий.       Своим главным кошмаром оказался не кто иной, как он сам.       Стоило несколько раз хлопнуть ресницами, как мир вокруг перестал быть реальным, словно адепта неожиданно бросили в морскую пучину. Это чувство было отвратительным. Разум застревал в прослойке между сознанием и бессознательностью, голову заполонили крики мёртвых, истошные и громкие, а перед глазами показался самый большой страх — Алатус. Да, именно он. Не Сяо. Разница была такова — они носили совершенно разные маски.        Из последних сил распахнув глаза, адепт не мог больше пошевелиться. Ему оставалось лишь взирать на свою точную копию, которая, хоть и также холодно скрывалась за маской, но казалась абсолютно чужой. Сяо ей не доверял. Он знал, что именно эта копия потащит его с собой в могилу.       Да уж, с каких-то пор тело охотника на демонов напоминало стеклянный сосуд — вся боль и страдания умещались в нём, но вместится ли туда ещё больше? И что же произойдёт, когда трещин станет больше и тысячи стеклянных осколков разлетятся вдребезги?..       Среди попыток поймать и вернуть в сознание самого себя, охотник на демонов не сразу заметил, как освежающий, но при этом не холодный ветерок прошёлся по его спине, ловко скользнул по щекам и ладоням, играясь с пальцами, а затем пробежался по мягким волосам, заставляя пряди легонько развеваться. Стоило слабо ресницам накрыть янтарные глаза, как его копия, что чуть не лишила адепта сознания, исчезла. Вместе с южным ветром принесло и звуки — сладкие, мягкие и нежные, как только что приготовленный миндальный тофу на вкус. Они пробежались по тихой глади воды, замерли у уха и снова легко устремились в даль. Они напоминали семена одуванчика. Такие же свободные, воодушевлённые, лёгкие и беззаботные.        Отголоски звуков флейты в первые мгновения показались иллюзией, но внезапно охотник на демонов замер — к нему пришло осознание. Прикрыв на секунду глаза и попытавшись убедиться, что это вовсе не сон, Адепт прислушался: теперь он чётко внимал манящей, трогательной мелодии флейты. Контроль над телом медленно возвращался к нему, но в тот же момент тело накрыло новыми чувствами. Он давно не ощущал всплеска эмоций от того, что обыденные звуки окутывали его один за другим: сначала где-то вдалеке активнее зажурчал ручей, тихо зашелестели листья деревьев, певуче защебетали ночные птицы.       Ладони перестали дрожать.        Манящие звуки флейты заполонили его голову, его мысли и чувства, его обременённое сознание. Неожиданно его захватили воспоминания, перед глазами вспыхнула яркая картина: когда-то у адепта были все шансы заснуть вечным сном, разбиться вдребезги, но стоило услышать флейту в ночи, что успокаивающе напевала свою песню… Как боль отступала.        Наконец Сяо изумлённо поднял голову. В мрачном свете над ним, возвышаясь на небольшом холмике и побалтывая в такт музыки ногами, предстал талантливый юноша. Руки его умело создавали различные ноты, плавно бродили по флейте, и тонкая, высокая мелодия выскользала из-под его губ. Сердце адепта зашлось, и сам того не осознавая, он приоткрыл рот. Почему же в такой тьме этот бард так сияет и почему в этом холоде от него веет теплотой?..        Внезапно старый знакомый оборвал мелодию, и, не открывая глаз, издал добрый смешок.        — Я, конечно, польщён такой реакцией, но так в рот и муха может залететь!.. — хихикнул он, прежде чем открыть глаза. Сяо тут же встрепенулся: с лица исчезли и удивлённые глаза, и открытый от изумления рот. Самообладание к нему успешно вернулось, однако тело продолжало молить об отдыхе. Сейчас, правда говоря, адепт был так удивлён, что об отдыхе мгновенно позабыл. Взгляд его застыл на знакомом лице.       — Лорд Барбатос?.. — только и мог шокированно произнести ослабевший низкий голос. Тогда, ещё пару дней назад, он встретился с ним на постоялом дворе, но окончательное понимание того, кто сейчас находился перед адептом, пришло только в эти мгновения. Потому что музыку этого барда Сяо не мог спутать ни с чем другим.       — Ну-ну, не нужно никаких формальностей… — юноша приложил палец к губам и прикрыл левый глаз, игриво заявляя, — Я, в конце концов, больше не тот, кем ты меня называешь. Венти! Бард из Мондштата, — радостно выдал он, но к удивлению, негромко, будто боясь спугнуть заинтересовавшегося в нём адепта, — можешь обращаться ко мне на «ты», дорогой друг.       Улыбался он нежно, говорил неторопливо, и было в этом юноше, за которым стояло печальное прошлое, что-то до безумия успокаивающее. Защитник Якса виделся с Барбатосом немало, но и не много раз, однако Сяо так и не мог понять, что именно усмиряло его душу. Может, это был мягкий голос, может, всё поведение в целом или та музыка, которую бывший Архонт играет.       Сначала в воздухе повисло молчание, но напряженным оно не было. Атмосфера внезапно изменилась: за пару секунд она стала лёгкой, тёплой, не такой пугающей, как собственное «я». Не пугающей от слова совсем.       — Если вы… ты так пожелаешь, — осёкся адепт. Он совсем не привык к тому, что мир безукоризненно меняется. Вспомнить хотя бы Чжун Ли, который предпочёл мирную жизнь своему статусу Архонта. Всё становится иным. Конечно, Сяо знал, что Венти давно оставил Мондштат своим гражданам, на что он и являлся городом свободы, но оказать должное уважение всё равно казалось ему обязательным. Но теперь только лишь ему и немногим другим адептам...       — Мы с тобой давно не виделись, верно?.. — начал вновь Венти. Снова заиграл ветерок, развевая пряди обоих, вода поблизости зажурчала, почему-то давая ощущение спокойствия. Охотник на демонов прекрасно понимал, о чем тот говорит, но лишь задумчиво отвёл взгляд.       — Я обязан тебе.       Венти кинул на него удивлённый взгляд, но затем тихо усмехнулся.        — В этом нет надобности, — мягко ответил бывший Архонт. Они давно не разговаривали, очень давно. Обычно Венти был тем ещё болтуном, а Сяо наоборот предпочитал молчать и говорить только по делу. Но сейчас их двоих словно подменили, быть может, эта встреча для них была слишком волнительной.       Но не прошло и нескольких секунд, как уставший голос адепта разрезал тишину. Раз бард говорит, что эти обязательства ему не нужны... то и Сяо не смеет настаивать.       — Могу ли я послушать ещё? — в этот раз адепт, несомненно, спрашивал о музыке. Раньше он бы не придал ничему такому особого значения. Он не разделял взглядов Чжун Ли на искусство, он находил в нём мало чего, но именно мелодии Венти хватали за живое, доставали его из-под земли. Его музыка... была драгоценностью среди грязи.       — Конечно! Это будет специальный концерт только для тебя! Присаживайся рядом, — бард невероятно обрадовался, словно ожидал какого-то отвержения, но, к счастью, его не получил. Правда, стоило взглянуть на Сяо, и радостное лицо бывшего Архонта слегка потускнело, ведь адепт застыл в нерешительности, наблюдая, как ладонь барда указывает на место слева от себя, — А?.. — вышло изо рта юноши с флейтой в руках, но вдруг он всё понял и на лице вновь заиграла сладкая, лёгкая улыбка, — Доверься мне... Твоя карма никак на мне не скажется.       Он говорил как никогда серьёзно, тепло, обнадёживающе, он молил о том, чтобы Сяо доверился.        И адепт правда доверился. Хоть и не особо решительно, однако, всё же поднялся выше, пристроился совсем рядом с Венти, опустившись на прохладную землю. Внезапно лёгкий, игривый ветерок снова подхватил волосы обоих: и голубоватые косички, и зеленоватые пряди. Якса тяжело вздохнул, воспоминания утащили его куда-то в события минувших дней: он вспомнил их встречу на постоялом дворе.       — Тебя что-то волнует?.. — обеспокоенно обернулся к нему бард, наблюдая, как взгляд парня напротив блуждает где-то вдалеке.       В любой другой день Сяо бы обязательно ответил, что адептам чужды волнения, но сегодня явно не был «любой другой день».       — Тогда, на постоялом дворе, что ты имел в виду..? — начал он, но мысль была тут же схвачена бардом.       — Почему же я сказал, что маску иногда необходимо снимать?.. — неудивительно, что Сяо, хоть и был достаточно усталым в тот вечер, всё услышал. Адепт удивился тому, что сейчас его поняли с полуслова.       — Дело в том, что я хочу, чтобы порой ты снимал маску, Сяо. Однако я не говорю о той, что отпугивает злых духов. Я о той, которую ты надеваешь уже сотни лет, скрывая свои истинные чувства и желания. Ты так упорно это делал, что сам потерялся в разнице между правдой и ложью. Ты потерял себя настоящего…        Сяо промолчал. Его душа рассыпалась на осколки. Прямо сейчас. Никто не додумывался кинуть ему такое в лицо. Никто не говорил с ним об этом откровенно прямо, но бард читал его, как открытую книгу, каждая страница которой была взята во внимание, каждое слово и буква, с искренним вниманием и беспокойством. Сяо впервые зацепили за всё живое, что в нём оставалось. Сяо позволил читать его дальше. Это и называется «раскрыть душу»?..       Венти, выдержав небольшую паузу, продолжил:       — Знаю, что ты заблудился среди правды и лжи, но, прошу тебя… Позволь мне помочь. Я хочу стать для тебя исцелением, — продолжил Венти. Это было чистое откровение, которое заставило адепта распахнуть глаза и совсем не от холода покрыться мурашками. Он неожиданно повернулся к барду, и их взгляды встретились. Венти погрузился в янтарный блеск, а Сяо — в бирюзовую траву.       — Я не помню даже, обретал ли я себя, чтобы потерять, — сказал на это всё адепт.       — Обретал. Я уверен, обретал. Мы все обретаем, но сохранить своё «Я» порой бывает так тяжело… — улыбка с лица юноши внезапно стёрлась, он погрузился в задумчивость, но заметив удивлённое лицо собеседника, вновь вернул себе лёгкую улыбку, — Хм, удивлён, что я могу быть серьёзным?.. — тихо посмеялся он.       — Нет, — поспешил возразить Сяо, — Я многое забываю из прошлого, но каждое мгновение, когда я видел тебя, твёрдо отпечаталось в моей памяти, — теперь пришло время бывшему Архонту удивляться. Может, адепт вовсе не осознавал этого, но его слова стали такими тёплыми для барда. Такими… искренними, — не думаю, что ты один из тех, кто способен улыбаться вечно.       Они оба никогда не говорили по душам вот так откровенно. Ни с кем. Либо, они просто уже всё позабыли. Путешественник в какой-то мере задевал эти темы, однако сейчас было совсем иначе — и Венти, и Сяо касались самой глубины, той обжигающей и необъятной.       — И какого же было впечатление обо мне?.. — усмехнулся бард, слегка опуская флейту.       — Мы очень разные. Ты — воплощение свободы, как и подобает архонту ветра. Ты запросто заводишь новые знакомства, вливаешься в любые мероприятия, ты полон жизни и лёгкости. Я же, напротив…       — Перечисляешь только хорошее, так ведь нечестно! — хихикнул бард.       — Я уважаю вас, Анемо Архонт. Это в порядке вещей, — ох, Сяо совсем не изменяет своим принципам.       — Думаю, в любом случае мы не должны забывать главного… Прежде всего мы Сяо и Венти, — прошептал бывший Архонт, всё ещё упираясь взглядом в глаза напротив, — Ты очень устал, Сяо, не так ли?.. Может, стоит прилечь на пару минут и насладиться моей мелодией? — предложил внезапно бард. Сяо застыл, когда заметил, как ладонь собеседника похлопывающе приглашает его опустить голову на чужие колени.        — Не думаю, что это хорошая идея, — отмахнулся нерешительно он, выдыхая.       — Не стоит волноваться насчёт кармы. Мне она совсем нипочём. Поэтому не упрямься и отдохни пару минут, хорошо?.. — хоть Венти и уговаривал, он делал это бархатно, ласково, не принуждающе, а умоляя.       Сяо почему-то не мог с этим бороться.       — Если ты настаиваешь, — выдохнул Якса вновь. Он посчитал, что итак в какой-то степени обязан парню рядом, а если учитывать уважение к нему, то и вовсе можно подчиниться. Всего один раз. Да и послушать его музыку всё ещё безумно хотелось, но тело тоже требовало хотя бы малой доли отдыха.       И адепт лёг. Сначала развернулся, потом опустился на мягкую ткань бардовских шорт. Его захлестнули странные ощущения. Он впервые лежал вот так, головой на чьих-то коленях, но видел подобное часто — обычно так делали парочки под раскидистыми деревьями, и эта мысль не желала отпускать его.        — Что ж, мой дорогой слушатель… Надеюсь, тебе понравится!.. — негромко и мягко протянул бард, напоследок улыбнувшись Сяо, а затем подставил к губам флейту. Музыка полилась спустя мгновение.        Это была такая трогательная и чувственная мелодия, что адепт начал невольно утопать в ней. Его тело охватило спокойствие, тремор уходил, дыхание постепенно приходило в норму. Это было необъяснимо и странно, настолько, что всю кожу пронизало тёплыми, приятными ощущениями. Это было… хорошо. Сяо было хорошо. Через какое-то время он словно начал дышать полной грудью, он никогда не чувствовал себя так свободно и спокойно, как сейчас.       Он хотел улыбаться. Однако усталость брала своё, и улыбки на лице не выходило. Адепт долгое время наблюдал за бардом. За его аккуратными мягкими руками, ловко перемещающимися по инструменту, за его выразительной линией подбородка, мягкими волосами и длинными ресницами. С мыслью, что, возможно, сидр и яблоки, которыми Венти пропах, не так уж и плохи на запах, а сам бард отличается неземной красотой, глаза Сяо постепенно закрывались. Он пообещал дать себе пару секунд, чтобы подержать веки закрытыми, но сон утащил его за собой так быстро, как только мог.        Сяо сладко заснул. Венти, хоть и заметил это, какое-то время продолжал играть, а потом с улыбкой не спеша отстранился от инструмента. Ему было невероятно хорошо от всего, что сейчас происходит. От спящего, прекрасного адепта, от оживлённых звуков вокруг, теплоты в воздухе, быстрого стука своего сердца. Да, Венти был тем, кто запросто вписывался в коллектив, но… Быть одним он тоже успел привыкнуть. Рядом с Сяо он заметил, что ему не приходится становиться кем-то другим или накладывать на себя улыбку. Он мог быть самым настоящим.       Адепт спал так спокойно и умиротворённо, и Венти даже не думал его будить, он искренне желал, чтобы тот отоспался как следует, и неважно, сколько это займёт часов. Бард готов прождать до самого обеда, может, и гораздо дольше.        — Знаешь, я не жалею о многих вещах, которые я сделал, но есть одно большое исключение. Я жалею, что не решился защищать тебя раньше, — еле-еле слышно прошептал Венти. Ладонь его несдержанно потянулась к чужим прядям, аккуратно убирая их с прекрасного лица, и бард был удивлён, что адепт не очнулся. Видимо, в этот раз сон был очень крепким. Из-за этого Венти позволил себе огладить чужие волосы с нежностью, но после юноша одернул руку. Он понимал, что делает непозволительное.        Окинув ласковым взглядом Сяо, чья грудная клетка мирно опускалась и поднималась, бард вновь взял флейту в руки и тихонько заиграл. Так тянулась вся ночь. В пять утра заметно похолодало, и Венти снял с себя накидку, покрывая ей тело адепта.        К семи утра тьма ещё не расходилась. Бард охранял сон Яксы до того момента, пока ресницы спящего не дрогнули. Действительно, Сяо наконец возвращался в реальность: сначала он медленно поднял веки, и перед глазами предстало чистое звёздное небо. Ни одного облака или тучи… Сияющая луна и сверкающие созвездия.       Внезапно адепт всё вспомнил и распахнул глаза, уставившись на с лаской наблюдающим за ним Венти.       — Я… Мне очень жаль за доставленные неудобства, — сонно пробормотал Сяо, неожиданно принимая сидячее положение. Кончики его ушей заалели. От этого сердце Венти зашлось. Он уже хотел объяснить, что извиняться не стоит, но адепт продолжил, — ты… почему не разбудил меня?        Такой сонный Сяо был невероятно очарователен. Определённо, вся ночь, проведённая с ним вот так, не прошла даром.       — Потому что хотел, чтобы ты отдохнул как следует, — признался бард с улыбкой. Его сердце билось так быстро, что он сам был шокирован подобной реакцией своего тела.       — Вот как… Кхм, думаю, мне пора, — действительно, уши адепта краснели всё сильнее и сильнее, пока лицо оставалось почти неизменным. Эта деталь заставила барда усмехнуться. Сяо же поспешил вернуть чужую накидку и внезапно поднялся со своего места, — Спасибо тебе, Венти.        Он сказал это так искренне, что на щеках тоже, кажется, начал появляться румянец.        — Не забудь ещё отоспаться!.. — весело напомнил Венти, и сразу же после этих слов адепт поспешно исчез с его глаз. «Кое-кто так сильно смутился, что сбежал…» — протянул в мыслях бард. Улыбка стала ещё шире. Он ждал их следующей встречи наедине так, как не ждут возлюбленные свою пару, — Мы ещё встретимся, мой дорогой Сяо.       Слова были подхвачены ветром.       Сяо, появившийся на постоялом дворе, выдохнул, прикрыв лицо рукой. Словно эхом в его голове раздалось бархатное «Мы ещё встретимся, мой дорогой Сяо».       Он никогда не чувствовал себя так хорошо и свободно, как сейчас. Никогда. Адепт ощущал себя ровно также, как человек, у которого вырезали огромную опухоль. Он помнит, что ему снился какой-то хороший сон. И это невероятно: обычно его посещали только кошмары, в лучшем случае — ничего. Но сегодня ночью…        Сяо не спеша поднял голову, и взгляд зацепился за украшение из бумаги.       …Он был по-настоящему счастлив.