цедра

- хватит тут дымить…ты вообще видел время? мне вставать через пару часов, а твой паршивый апельсин воняет, это ещё мягко говоря, на весь дом. на весь мой дом. в комнате горела одна лампа, которая освещала только огромный мольберт с бумагой формата а0, кучу линеек рядом, циркули, карандаши, а также владельца всего этого и причину такого беспорядка, которая так забавно жевала кусочки своего шоколада. - я не виноват, что дедлайн у меня сегодня в обед. отвали от меня! кавех крючился на своем кресле и разрывал аль-хайтама взглядом, который стоял в дверном проеме и так и не желал уходить. - я тебе ещё раз говорю: твой кальян ужасно пахнет, и ты не даешь мне спать. не будь эгоистом, ты у меня живешь. - резко отрезал молодой человек. - да я тоже тебе сказал уже! отстань. такое было почти каждую ночь, день и тому подобное. аль-хайтам часто возвращался домой лишь к ночи из-за огромных бумаг в академии, а кавех назло не давал ему почувствовать блаженные часы сна. из-за этого они тоже постоянно ругались. хотя это даже не назвать руганью. да, они не ладили во многих вещах, но в тоже время не относились друг к другу с огромной яростью и не считали друг друга до боли в нервах противными. кавех часто ходил ворчал, аль-хайтам закрывал глаза, уши и рот, лишь бы не тратить свое спокойствие. как бы то ни было, без друг друга они не могли: стоило одному задержаться, так у другого сразу же паника внутри. секретарь академии сумеру не выдавал такого своего волнения в лицо и даже не выходил встречать кавеха (который обычно возвращался с бутылкой крепкого напитка в руках), а кавех же при таких случаях сразу начинал ворчать сильнее обычного и отчитывать сожителя. хайтам, с грубостью в глазах, ничего ему не отвечал и обходил мимо. первые секунды после такого всегда слышал в свой адрес очередные вопли, но всегда парень резко затихал и без шума уходил к себе. за аренду он, кстати, платил редко. работы у молодого архитектора всегда были интересными и яркими, но отклика находили мало среди большого количества консерваторов в окружении, от чего тот и получал не так уж и много, а если и получал, то с этой честно заработанной морой бежал на базар и покупал сразу же все нужные продукты, не упуская вино, шоколад и апельсины. это выручало аль-хайтама: ему не приходилось так часто ходить за покупками. все же, ночи редко были спокойными (хайтам может по пальцам сосчитать, когда же его сосед сразу шел спать, да и то такое было лишь в моменты, когда тот сильно напивался от грусти отказа проекта). вредные привычки кавеха сильно утруждали положение…его любовь к чему-то кислому - вот что выводило аль-хайтама. точнее, время, когда он решает заняться работой и будто открыть всему миру свою любовь. утром на работу секретарь не опоздал, но все равно случайно проспал пару часов лицом в свою же писанину. разбудил его вошедший сам же в его кабинет тигнари - лесной страж и молодой ученый. он занёс корзину с фруктами и цветами, также пару нужных аль-хайтаму документов. - на вид ты будто бы с неба свалился. неужели опять лег позже обычного? - бодро поинтересовался тигнари, дергая своими ушками. - я бы сказал, что вообще не ложился. - неужели опять кавех? «опять кавех?», «опять кавех мешал?», «что он опять сделал?»…постоянные вопросы. хайтам поднял голову, опер лоб об руку и сонно глянул на корзину. вопрос сейчас показался весьма грубым… - догадайся. я, честно, выселил бы его, да не могу. - хоть это аль-хайтам признавал. - не можешь? из привязанности? - типа того. обычно, секретарь всегда отвечал разносторонне и выводя все свои мысли на свет, а сейчас так резко отрезал свой ответ. тигнари сразу нахмурился, выдохнул и обошел своего приятеля пару раз, погружая самого себя в свои мысли. - не откладывай это в дальний ящик, скоро он тебя либо доведет, либо доведет сам себя. я же вижу - ты за него больше себя волнуешься. - наконец, тигнари встал ровно и сказал все прямо, сглатывая от некого волнения и укладывая руки на пояс. - да как не волноваться?! эти придурки не одобряют ни один его проект и ему только и остаётся, что шарахаться по пустыне с раннего утра до обеда! что ему там надо я вообще не знаю, не интересовался почему-то. я уже боюсь, что он ничего не ест или вообще - ворует что-то! аль-хайтам вскочил со стула и быстрыми шагами отошел к окну, сжимая до скрипа свои ладони. он никогда так остро не реагировал, да и в целом никогда не посещали его мысли о ком-то другом в голове, если аль-хайтаму того не надо. тигнари стоял сзади и навострил ушки, поднял хвост и с «азартом» сожмурил глазки. - я понял…хайтам, мой ответ все тот же. не затягивай с этим. после этих слов тигнари оставил парня одного. под «этим» сразу было понятно, что он имел в виду неразбериху в голове секретаря. тому было подвластно все, а вот разобраться в своих чувствах и мнении нет, но аль-хайтам даже почти через прямое высказывание о таком не понял. видно, работа останется сегодня далеко в сторонке. до глубокой ночи хайтам просто сидел у себя в кресле, изредка вставал с него, после чего прохаживался по помещению, игрался со своими зеркалами и выходил в библиотеку. книг для себя новых и интересных он так и не нашел, так что домой явно придется возвращаться только с корзиной…апельсинов там было много, а просил их достать сам аль-хайтам, совершенно забывая о своей ненависти к ним. дверной замок щелкнул, парень сделал шаг и поднял свои глаза - никого нет. часы показывали два ночи. кавех всегда приходит в это время и раньше даже будучи пьяным, но сейчас он явно был дома, хотя почему-то так и не вышел. видно, и не ждал. такое отклонение от «традиции» заставило секретаря нахмуриться, прокрутить в голове пару вопросов и сразу, оставив корзинку на столе перед прихожей, двинуться в кабинет соседа. на полу валялись переломанные карандаши, никаких бутылок, на удивление, не было, смятые черновики и рядом красовался, словно злодей, что выиграл схватку, изорванный чертеж. тот самый, над которым кавех пыхтел до утра. кальян скромно стоял в углу, любимый шоколад лежал в мусорке, а хозяин всего этого сидел перед мольбертом и трясся. трясся от печали и огромной обиды. - выйди отсюда вон! - сразу же послышался голос кавеха, который был слишком тих для такого грубого тона. - они не приняли? - по телу аль-хайтама пробежало сострадание и печаль. он мелкими шажками пытался подойти ближе. глупый и наивный вопрос. - да, не приняли! - прокричал кавех. - кому я тут вообще нужен со своими «новшествами»! блондин наконец повернул голову и аль-хайтам первый раз увидел на его лице новую для него эмоцию. слезы обиды пылали на щеках, а глаза горели яростью и отчаянием. - я и тебе мешаюсь. будь я умнее хоть чуточку, забросил бы все это и ушел бы умирать в своей пустыне, желая найти хоть какого-то человека, кому нравятся мои идеи! - мне нравятся. аль-хайтам сам и не понял, что сейчас выдал и застыл на месте перед соседом, глаза которого вот-вот должны были выпасть от удивления. - да что ты говоришь! - кавех встал с кресла. - ты терпеть не можешь меня и мои работы, мой шоколад и «дымилку»! чего ты врешь мне сейчас?! жалко стало? ах, спасибо вам, добрый секретарь академии сумеру! - кавех, прекрати. выход есть всегда и- - договорить хайтаму так и не дали. - выход? какой ещё, мать его, выход ты тут нашел! я безработный, фактически. в кармане у меня десять моры и ты ещё мне говоришь, что выход есть! да что ты! все не так легко и рационально, как ты думаешь. я вишу у тебя на шее - это раз, я тебя раздражаю - это два, я тут никому не сдался - это три! слезы покапали сильнее, уже падая на пол. кавех сразу закрыл глаза как закончил и скрючился, схватывая живот и обнимая его. аль-хайтам так и продолжал неподвижно стоять. он не понимал, что же делать сейчас, когда горячо любимый человек так страдает, принижая себя. только заметив слезы и истинные эмоции кавеха, хайтам понял, что же все-таки он чувствует. - кавех…успокойся, сейчас лучше будет, чтобы ты- - да не нужны мне твои советы! блондин выбежал из комнаты и убежал куда-то вдаль по коридору. шаги затихали, а тело аль-хайтама так и не дёрнулось, только пот выступил на висках. услышав хлопок дверью (судя по всему, кавех убежал в свою спальню, что и логично), хайтам будто очнулся и сразу заморгал несколько раз, пытаясь что-то обдумать. ничего в голову не приходило. что делать дальше? что кавех ещё скажет потом и что решит? явно не хотелось, чтобы этот человек уходил. уснуть ночью аль-хайтам опять не мог. цитрус не бил в нос, бормотания за стенкой не доносились. скучать парень начал сразу же. в душе что-то пропало как только все это перестало происходить. так было несколько дней. кавех уходил в обед приходил под утро откуда-то, аль-хайтам в это время выходил из дома и встречался взглядом с сожителем, не выдавая ни словечка. он не понимал, что ему говорить и так и не понял, что делать, хотя убитый и усталый взгляд блондина заставлял сердце скрежетать. кавех больше не сидел с тигнари и сайно, что-то с улыбкой обсуждая, пока аль-хайтам с соседнего столика наблюдал за ним и переодически отрывался на книгу, ожидая конца их игры, чтобы потом пойти в тишине вместе до дома. было страшно, что такого вообще никогда больше и не случится вновь. обертки от шоколада с цедрой апельсина больше не будут валяться где угодно дома, свертки и тубусы, папки с чертежами и проектами перестанут заполнять каждый уголок рабочего места кавеха… в очередной день за работой аль-хайтам не мог сосредоточиться, но и пойти домой от нехватки силы воли на такое не мог. он рвался туда каждый раз и уже было выходил из кабинета, а не мог опять. правда, почему-то в один вечер ручка все же отворила дверь… аль-хайтам побежал до дома так быстро, как только мог. что-то в его разуме, который, всегда называли чистым, говорило, что сегодня что-то опять не так, но уже по-другому. секретарь забежал в дом и прошел резкими шагами к спальне кавеха, дернул со всей дури ручку и… блондин сидел на своей кровати, сжимал её край по своим бокам ладонями и опять плакал. сердце его разрывалось от обиды на себя так сильно, что он и не заметил даже прихода соседа. - кавех… только тихий голос заставил парня поднять глаза наверх и заметить уже перед собой лицо аль-хайтама, которое тоже первый раз выдавало новую, скрытую ото всех эмоцию. с тёплыми и ласковыми глазами аль-хайтам сел рядом и положил свои руки на плечи блондина, а тот таращился, пытаясь попутно больше не плакать от такого позора. - давай мы больше не будем плакать?..я помогу тебе всем, чем смогу. кавех не послушал. он не мог перестать плакать и даже чуточку начал хныкать сильнее, от чего губы неловко перекосило. - я попросил тигнари принести тебе апельсины, они лежат в корзине…ты видел их? где ты пропадал эти ночи? пожалуйста, больше не заставляй меня волноваться. голос аль-хайтама стал спокойным, но спокойствие было такое приятное и уютное, что кавех не выдержал и упал в объятия к соседу. - ты мне нужен и ты со всем справишься… ладони аль-хайтама стали робко поглаживать макушку блондина. первый искренний шаг был сделан. дни опять летели. ворчания вернулись, но всегда после них весь дом озаряла широкая улыбка и появление огонька в нежно-красных глазах. аль-хайтам так и ждал момента для своего признания, укреплял их взаимоотношения с кавехом, и видел отдачу с его стороны. они оба с радостью стали называть себя друзьями, хотя обоих внутри этот статус не устраивал, но сказать сейчас никто не мог. цедра опять заполняла дом по ночам, только вот аль-хайтам заходил в рабочую комнату кавеха и просто выключал лампу. мягкий взгляд падал на кавеха каждый такой раз. теперь аль-хайтам сам приносил ему темный шоколад с цедрой апельсина, а кавех порой перед сном, откладывая работу, болтал с «другом» в его спальне, пока тот не уснет под музыку его историй.